глава13 Село Хавки и город Михайлов

Пока я не начала пристально вглядываться в свидетельство о браке четы Жеребиных, и не разглядела в нём названия мест, откуда происходят роды жениха и невесты, я ничего не слышала ни о селе Хавки, ни о городе Михайлове. А ведь этот городок и это село, тот самый исток, откуда напитавшись, выросло наше семейное древо. Как это ни странно, а это поразительный факт, корешки этого дерева, линию роста которых я схематично проследила, начали двигаться к месту выхода ростка молодой семьи, то есть к типографии Кушнерёва в Москве, одновременно, но с разных сторон. Этот факт можно было бы назвать мистическим, если не знать об общем движении исторического процесса, вихрь которого затягивает в свою воронку многие поколения страны, переплетая их судьбы.
А началась история семейств Жеребиных и Ложниковых с Засечной черты.
Засечная черта
После того, как росейские князья перестали ездить в ставку татарской орды кланяться и выпрашивать ярлык на княжение, после того, как они перестали платить дань, многочисленные татарские орды с завидным постоянством продолжали наведываться в пределы их вотчин, чтобы захватить всё, что под руку попадётся. Князья попытались обезопасить свои пределы и поставили охранять южные границы станичников и сторожей, но те, ввиду малосильности и большой протяженности границы плохо справлялись с делом. Тогда царь Иван Грозный решил упорядочить защитную систему и огородить государство в прямом смысле этого слова. Великую китайскую стену по причине малолюдности угнетённого режимом населения строить было некому, но воеводы подумали и решили проблему не мытьём, так катаньем. Чтобы не дать проскочить врагу, они велели накидать под ноги лошадям налётчиков то, что имело место быть в Московском царстве в изобилии, то есть лес. Начали рубить вековые леса, отступая от кромки леса (чтобы засада не была заметной), при этом перерубали ствол не до конца, а так, чтобы деревья свисали с комлей на высоте человеческого роста. Направляли их кронами к полю, в сторону врага. Ширина засечного бурелома порою достигала 100 метров, а общая длина засеки тянулась на 1000 километров. Открытые безлесные места при этом защищали рвы, частоколы, валы (до 4 метров высотой) и надолбы (вкопанные вертикально или под углом брёвна). А ещё рыли замаскированные ловчие медвежьи ямы с острыми кольями на дне. В местах речных переправ пускали плавать бревна с вбитыми в них шипами. Наблюдали за сохранностью засеки засечные головы, под началом которых служили «прикащики», сторожа и ворОтники, которые несли службу в небольших острогах.
Засечная черта начиналась на территории Калужской губернии, шла через Тульскую и заканчивалась в болотах Рязанской губернии. За ней лежала вторая линия оборонительных сооружений – города-крепости, соединённые между собой дорогами быстрого реагирования с вкраплёнными в них малыми крепостями – острогами. Вообще изначально острогом называлась защитная крепость, которую со временем стали использовать для заточения неугодных и провинившихся. Высота частокола острога варьировалась от 4 до 6 метров. Периметр внешней крепостной стены острога колебался от 85 до 240 метров, а в поворотных точках крепостного частокола высились дозорные угловые башни. Вокруг острога для усиления надёжности, выкапывали ров глубиной 4-6 метров. В крепостях было достаточно места для того, чтобы в случае опасности укрыть население окрестных сёл.
Так вот. Как город Михайлов, так и село Хавки были основаны как крепости на засечной черте.
Город Михайлов
Маленький городок Михайлов в Рязанской губернии вырос на высоком берегу речки Прони – притока Оки - из Михайловской крепости засечной черты, построенной в середине 16 века. А за несколько сотен лет до того на месте современного Михайлова существовали поселения вятичей, а до них там обитали мещёры.
Пришедшее славянское племя вятичей потеснило, но до конца не вытеснило финно-угорское племя мещёры. Мещёры ушли на восток к бассейну рек Цны и Мокши, где, в конце концов, потеряв язык, ассимилировались со славянами. Напоминает об их прошлом существовании название рек и воспетый Константином Паустовским Мещёрский край. Вятичи же, сохранив язык, потеряли своё название и стали называться Рязанцами, а потом русскими.
Они поселились вокруг Голубой горы, которая до сих пор возвышается в Михайлове, и занялись сельским хозяйством. Голубой гору назвали потому, что издали она и в самом деле кажется голубой.
Строительство же Михайловской крепости началось в 1551 году. Строившие её князь Александр Иванович Воротынский и Михаил сын Петров Головин стали первыми воеводами гарнизона крепости. Название города объясняет вот такая легенда. В городе «поставити церковь соборная архангела Михаила, и тут обрели на том месте, где олтарю стояти, образ архангела Михаила древнее письмо, ничем не вредим, обложен серебром. И царь и великий князь и митрополит Макарей по тот образ посылали священников, и встретя его честно и пев малебны, и отпустил на то место в тот храм, где явился, и о сем Богу хвала воздаша». Первая соборная церковь не сохранилась, сгорела при пожаре.
«На ее месте через какое-то время построили новую деревянную, потом, в восемнадцатом веке, каменную, а в девятнадцатом веке ее перестроили, превратив в величественный городской собор с часами на колокольне, в котором и хранилась запись об обретении иконы. В тридцать пятом году собор разрушили и руины разобрали. На месте собора построили школу, здание которой со временем пришло в негодность. Школу сносить не стали – так и стоит она мертвая на вершине Соборной горы с заколоченными горбылем окнами уже лет десять или даже двадцать, а перед ней стенд на железных ножках, на котором написано, что раньше здесь была соборная церковь. И неподалеку от стенда, в кустах, поставили и освятили крест в память о соборной церкви. Денег, понятное дело, на восстановление храма нет».
Михаил Бару «Михайлов»
Зачем-то землю под руинами школы современная администрация города продала частному лицу.
После постройки Михайловскую крепость поставили охранять отряд казаков во главе с воеводой. Воеводы приходили и уходили, а население оставалось и занималось своими делами. Вначале крепость выполняла своё воинское предназначение.
В Смутное время город был захвачен казацким атаманом Заруцким, который ушел, но оставил для укрепления власти небольшой отряд и двух своих воевод, но Михайловцы, пленив пришлых, присягнули на верность царю Михаилу Романову. В августе 1618 года, когда польский гетман Владислав пошел на Москву, гетман Сагайдачный во главе 20-ти тысячного отряда осадил Михайловскую крепость, но взять её не смог. После этого надобность в Михайловской крепости отпала вообще. Пушки и пищали начали ржаветь. Активный гарнизон крепости пошёл искать другие места для охраны, а те, которые остались, занялись сельским хозяйством и торговлей.
«Посадские церкви были деревянными, избы топились по-черному, а в окнах стекол не было. Хорошо, если вставляли слюду. Б;льшая часть михайловцев смотрела на мир сквозь высушенные бычьи пузыри. Б;льшая часть михайловцев из тех, которые были городовыми казаками, стрельцами и пушкарями, стала жить так, как живут военные в отставке – копаются в огороде, ходят на охоту и рыбалку. Тем более, что в те времена Проня была куда богаче рыбой, чем сейчас. Даже в середине девятнадцатого века, как сообщает нам справочник «Материалы для географии и статистики России по Рязанской губернии, собранные офицерами Генерального штаба», в Проне стерлядей было не меньше, чем судаков и щук, а судаков и щук было видимо-невидимо. Что уж говорить о семнадцатом веке. Тогда, как написано в одной грамоте времен Алексея Михайловича, крестьяне подати платили стерлядями, судаками, щуками и лещами».
Михаил Бару «Михайлов»
«В восемнадцатом веке Михайлов стал уездным городом. Сначала Переяславль-Рязанской провинции Московской губернии, потом Рязанского наместничества и уже в конце века – уездным городом Рязанской губернии. В 1779 году Екатерина Великая утвердила городской герб, а через год и план города. К тому времени никаких стен уже не осталось, а следы земляной крепости были едва видны. Проживало в городе шестьсот мужчин и чуть больше женщин. Из них три с половиной сотни купцов, торговавших хлебом и мелочным щепетильным товаром – булавками, иголками, гребешками и прочей галантереей. Заводов не было. Одна только фабрика, на которой ткали шелковые платки. Леса в окрестностях Михайлова тогда уже не было. Вырубили».
Из статьи на сайте города Михайлова
Девятнадцатый век не принес ничего нового в жизнь михайловцев. В первой половине девятнадцатого века город Михайлов оставался глухой провинцией. Река Проня обмелела, заросла камышом, и рыба стерлядь из неё ушла.
Торговля хлебом, иголками и булавками тоже оставляла желать лучшего, а всё потому, что в 1863 году пустили Московско-Рязанскую железную дорогу, но прошла она мимо Михайлова. Предприимчивые люди поменяли место жительства поближе к железнодорожным станциям, а крестьяне пошли в отходники. Отходники расходились во все стороны страны в поисках приложения своих сил и средств для пропитания. Чаще всего уезжали в Москву, благо, город рос, и ему требовались рабочие руки.
Вот так, пожалуй, и дед моей бабушки Ложников стал столичным жителем.
С уходом моего пращура из родной стороны более-менее ясно, а вот ещё вопрос – как долго династия Ложниковых жила в Михайлове? Ответить на этот вопрос мне помогла их фамилия. Чем занимался ложник? – Ложник – это оружейник, человек, изготавливающий ружейное ложе. Значит, ни казаками, ни стрельцами Ложниковы не были. Не были они и крестьянами, потому что крестьяне получили свои фамилии самыми последними, после отмены крепостного права, и были эти фамилии привязаны не к профессии, а к именам либо их державших помещиков, либо к имени деда, отца. Значит, нулевой Ложников появился в Михайлове вместе со строителями крепости, а прийти он туда мог, например, из разорённой Иваном Грозным Новгородчины, из республики, где первыми появились люди, обременённые фамилиями. После карательных походов Грозного более половины населения Новгородского края была насильственно перемещена в захолустные предместья московского государства.
Может быть, после ухода военного гарнизона из крепости Ложниковы держали ремесленную мастерскую, может быть, торговали иголками и булавками, может быть, кто-то из семьи работал на полотняной Михайловской фабрике, и жили они в своём домишке при своём огороде, и жили бы до сих пор, но в 1878 году по Михайловской губернии прошли пожары, и дома они лишились. Перст судьбы указал им путь в Москву на открывшуюся типографию Ивана Кушнерёва.
С промышленностью в провинциальном городке Михайлов было худо, то есть её практически не было, как не было и предпосылок для её возникновения. А вот народные промыслы существовали.
Чем интересны народные промыслы? Казалось бы, что нехитрое дело сплести лапти, вышить крестиком полотенце, разрисовать прялку, вырезать коника, а посмотришь на сделанное руками или возьмешь в руки изделие, сразу почувствуешь тепло, как будто подержался за руку весёлого доброго человека. Народные промыслы тянут нить преемственности с давно забытых времён, передавая теплоту души от дедов к далёким потомкам.
Михайлов не сложился как центр народного творчества, хотя там любили мастерить и рукодельничать, но михайловцы отличались оригинальностью. Например, михайловские крестьяне плели не только корзины, но секции плетней и продавали тем, у кого не было денег на деревянный забор или чугунную ограду.
Ещё Михайлов был известен своими кружевами и вышивкой. К 1914 году в Михайловском уезде на кружевном промысле работало около 10 тысяч мастериц. А случилось это так. 1878 год вышел засушливым, и в уезде сгорело множество домов. Погорельцы ходили по дорогам, прося милостыню. Одной доброй женщине, помещице Казначеевой, пришла в голову спасительная идея. Она купила материал для рукоделия и посадила крестьянок за работу. Через 4 года многие работы мастериц премировали на Всероссийской выставке в Москве, а ещё через 4 года в Михайловском уезде была открыта школа вышивания и кружевоплетения. В Михайлове плетут кружева из цветных ниток, и они очень дорого ценятся.
Село Хавки
Теперь посмотрим на село Хавки, к которому были приписаны Жеребины. Как мы помним, началось всё с засечной черты. Венёвско Веркошевская засечная черта шла мимо крепостного города Венёво и заканчивалась через 6 вёрст к юго-западу от него у села Хавки. Далее тянулась Карницкая засека. Венёвская засека была построена одною из первых, ещё в 16 веке.
«А крепость около Городенского посаду (Венёва) лес обошел большой засечный с одну сторону от Городенского посаду мимо с. Хорошего до Тульскаго уезда…..по смете в длину на 15 верст, а поперег на 7 верст, а инде и больши, а инде меньши, а с другую сторону от Городенска ж мимо с. Озеренска до Коширского лесу большего ж засечного ж по смете в длину на 11 верст, а поперек на 6 верст, а инде и больши, а инде меньши».
письма и меры князя Ивана Васильевича
да Масальского Григория Ярцова с товарыщи»
На Тульские засеки пришлась бОльшая нагрузка, чем на Рязанские. Вот, например,

«После взятия Азова донскими казаками, в 1637 году, крымский хан Богадурь – Гирей, мстя по приказу турецкого султана, за Азов, пришел на Русь и опустошил Каширские и Рязанские места. Весной следующего года, хан обещал вернуться в московские пределы. Встревоженные возможностью нового набега крымцев, московское правительство решило принять спешные меры обороны. Одним из таких мероприятий являлось укрепление засек и окраин. Воеводам … было велено позаботиться об укреплении засеки, причем, делать это «с великим радением и поспешеньем»….причем, каждая живущая четверть, в уездах и на посадах, обязана была выставить по пять человек с топорами, заступами, лопатами, а также по лошади с телегой и упряжью. Помимо сошных «деловцев» пользовались и даточными людьми. Земли льготочников, в том числе монастырей и патриарха, не освобождались от засечной повинности».
Из статьи сайта Культура.ру «Большая засечная черта»
Для засек вырубались тысячи вековых деревьев. Сейчас в Тульской области не шумят дубравы, не отливают золотом на солнце сосновые боры.
В конце 17 века в связи со значительным расширением границ Русского государства военное значение засек утратилось, они пришли в запустение, и жизнь потекла по своему руслу.
Село Хавки входит в состав Венёвского муниципального района Тульской области и находится в 4 километрах от города Венёва по Богородицкому тракту. Богородицкий тракт – сохранившаяся с иных времен дорога (сохранилась часть дороги), вымощенная булыжником. Лежит село по правую сторону оврага Весёлого по обе стороны озера Безымянного. Своё название село получило от ныне пересохшей речки Хавки. Если город Венёв и город Михайлов выросли из опорных крепостей Засеки, то село Хавки появилось из небольшого острога, являвшегося пропускным пунктом через засечную черту. Такой пропускной пункт обычно содержался малочисленным гарнизоном. После утраты военного значения село отошло к Никольскому монастырю в Венёве, и крестьяне стали монастырскими.
Село Хавки упоминается в писцовой книге Тулы и Тульского уезда за 1587—1589 годы «письма и меры Ивана Жеребцова с товарищами»: «В Веркошевском стане вотчина Николы Чудотворца Веневского монастыря с. Хавково, верх речки Хавки, а в ней церковь страстотерпца Христова Георгия, да церковь Христовой мученицы Пятницы на церковной земле», с общим числом дворов (крестьянских и церковнослужителей) — 82.
Деревянные Георгиевская и Пятницкая церкви не сохранились. Каменная, во имя Рождества Пресвятой Богородицы (ныне действующая) с колокольней, была построена в 1751 году на средства московского купца, уроженца Хавок, Козьмы Матвеева. Она имела пять куполов. Козьма Матвеев держал в Москве табачный откуп.
В 18 веке (1764 год) после того, как по реформе Екатерины Великой у монастырей отрезали земли, село и его жителей приписали к ведомству государственной коллегии экономии, позже к Казенной палате. Это означало относительную свободу, то есть тот, кто не хотел работать на земле, мог работать в городе и выплачивать казне оброк. В переписной книге того времени записано, что среди хавских мастеровых много печников. Жители села Хавки имели собственную мельницу и мололи зерно с окрестных полей себе и соседям. А помимо того в селе Хавки ткали холсты и сукна на продажу и изготавливали глиняную посуду. Но любимым делом хавковчан была оптовая торговля. Поскольку село находилось вблизи торгового города Венёв, многие обозы останавливались на ночлег в близлежащем селе. Предприимчивые селяне скупали оптом товары торговцев и везли их на ярмарку сами, где перепродавали их местным купцам. Ничего не изменилось с тех времён!
По всему видно, что жизнь в селе Хавки была более оживленной, чем в городе Михайлов. Но опять вмешалась судьба, и жизнь семейства Жеребиных, приписанных к этому селу, переменилась. 16 июня 1855 года в Хавках произошёл пожар. От удара молнии загорелся один из домов слободы, огонь распространился, и она выгорела полностью – сгорело 60 домов!
Когда сгорает дом и имущество, ничего не остается, как идти устраиваться работать наёмником. Москва рядом и ждёт рабочие руки. Вот так семейство Жеребиных стало столичными жителями.
Чем же занимались члены семейства, живя в Венёве? Если у Ложниковых была говорящая фамилия, то кто такие были Жеребины? О чём говорит эта фамилия?
Чем фамилия неблагозвучней, тем она древней. Чем фамилия древней, тем замысловатее занятие, давшее определение человеку, наградившее его фамилией!
Однозначно, что первый Жеребин не был крестьянином. Он также не был ни боярином, ни дворянином. Но фамилия с таким корнем (жереб) имеет славянское происхождение, поскольку однокоренные слова имеются как в украинском, так и в белорусском языке. Если бы предок был Жеребцов или Жеребенкин, сомнений было бы меньше, потому что эти фамилии отсылают к образу лошади. Но Жереб относит нас к понятию ж(е)ребий. Что такое жребий? Жребий может означать
Земельный надел
Доля наследства
Судьба
Военный призыв

А ещё на жеребчиках гадали. Жеребчики - такие дощечки, которые красили в черный и белый цвет, а потом клали в шапку или мешок. Загадывали желание. Если доставали белую дощечку – сбудется, а если нет – то не обессудьте!
Вот и в солдаты шли по жребию. Кто вытаскивал белую дощечку – тот счастливчик, а кто чёрную – тот шёл на войну.
Получается так, что первый Жеребин, вытащив чёрный жеребчик, служил в селе Хавки воином на засечной черте, охраняя границы московского царства от набегов!