Московский карантин

Жизнь Замечательных Котов

Приключения графа Тараса и шевалье Антона

М О С К О В С К И Й  К А Р А Н Т И Н


- Всё! Надоело! – громко сказал Антон и щёлкнул тумблером большого телевизора. Экран потух.
- Что тебе надоело? – флегматично спросил Тарас, аккуратно перелистывая лапой в белой тканевой перчатке старинный фолиант.
- Надоело сидеть в этой тюрьме!
- Это дом в Швейцарии ты называешь тюрьмой? О, сколько котов хотели бы посидеть в таких тюрьмах!
Антон нервно бегал от окна к двери и обратно, отфутболивая всё, что попадалось под лапу:

 - Две недели нашей добровольной самоизоляции просто коту под хвост!
- Почему под хвост? Какому коту? – недоуменно спросил граф и полюбовался через лупу, которую держал в лапах, своим знаменитым пушистым хвостом.

- Какая разница, какому коту! Не придирайся! Приехав из Австрии, мы отсидели как пай-котики две недели самоизоляции. И что? Нам, отсидевшим, даже выйти некуда – всё вокруг закрыто на карантин. Ни тебе дискотеки, ни домашней вечеринки с мурками! Ни-че-го! Чистая тюряга здесь.

- Тысячи котов в Белоруссии и Украине мечтают о такой тюрьме!
- Слышали уже! Заладил одно и тоже! Да хоть в России! Мне от этого не легче!
- Но какие проблемы? Тягай штангу, играй в футбол подушкой, смотри телек, раз читать ты не любишь.
- Чего там, в телеке, смотреть? Долдонят одно и то же: вирус, вирус, сидите дома! Мне этот вирус уже в темноте мерещится! Был бы собакой, завыл бы! Нет, граф, так дело не пойдёт!
- И что ты предлагаешь?

Антон только этого и ждал. Он запрыгнул к Тарасу на диван и с треском захлопнул пыльный фолиант.
- Осторожно! – пискнул граф.

Но шевалье уже было не остановить:
- Собираем монатки и дуем в Москву!
- Куда? Там вирус!

- И ты, Брут! Не хочу больше это слышать! Наслушался по самое не балуй! Мы теперь все вирусологи, вся страна вирусологи!
- Путина цитируешь? Молодец! Но в Москве карантин!
- Самоизоляция.

- Но с этого понедельника вводится пропускная система. Собянин сказал.
- Кто это?
- Главный московский кот.
- Ну, мы не к нему в гости. Махнём к Вискасу, навестим барчука Илюшу, созвонимся с Тихоном Софийским, позовём других московских друзей. Да там их столько, что у меня уже сейчас лапы чешутся.

- Я боюсь! Боюсь заразиться!
- Ты трус?
- Я?! Нет, конечно! Но опасаюсь. Просто потому, что осторожный.
- Словом, решено!
- Разве что совсем ненадолго… Маски, перчатки, дезинфекционный спрей берём с собой.
- Гантели, мяч мышки?
- Я не поеду с таким багажом! – запротестовал граф.
- Ладно, ладно! – примирительно замахал лапами Антон и полез в шкаф за рюкзаками.

2

Коты не спеша шли по тропинке через берёзовый сквер в сторону ярких оранжево-синих многоэтажек.

- Весёленькие домики! – благодушно сказал граф, разглядывая через серебряный лорнет результат московской реновации. – Скамеечки, фонари, детские площадки…

Договорить ценитель архитектуры с учёной степенью не успел. Проходивший мимо дезинфектор с бидоном за плечами прыскнул в его сторону насосом и от души окатил восторженного кота беловатой эфирной жидкостью, которая мелкими каплями рассеялась в воздухе и осела ненадолго на все поверхности, на мех и пушистый хвост. С полей цилиндра графа она стекла вниз двумя большими каплями. Граф замер, зажмурив ореховые глазищи и растопырив мохнатые лапы.

Антон успел спрятаться под зонтиком. Сложив зонтик, он поспешил на помощь Тарасу, но не смог удержаться от язвительного замечания.

- О, главную бациллу облили! Всё, граф, теперь мы смело можем идти в гости – тебя продезинфицировали.
- Хватит рассуждать, доставай влажные салфетки!
- Несу, несу!

Утершись, граф насуплено проследовал к дверям первого подъезда.
- Стой, кнопки не нажимай! – закричал Антон, который от нечего делать просмотрел все программы российского телевидения. – Делай, как Максим Галкин показал, зубочистками. На, я всё захватил!

Антон виртуозно потыкал зубочисткой кнопки домофона. Но домофон не реагировал.
- Эти испытания когда-нибудь закончатся? – закатил граф глаза к серому московскому небу. – Твой Галкин и не знает, наверное, что такое домофон в обычном подъезде!
- Да, ладно, он тоже в Грязи живёт! Просто залили домофон, как и тебя! Сейчас подуем и он просохнет. Так, вторая попытка и… Вуаля!

Домофон задушено прозвонил и далёкий голос хрипло промяукал:
- Кто там?
- Вискас, открывай! Гости привалили! – радостно закричал в микрофон Антон.

Топать надо было на второй этаж, поэтому решили в целях безопасности обойтись без лифта, возле которого толпились озабоченные граждане в масках и перчатках.

Вискас, серый гладкошерстный кот, ждал у распахнутой двери пятой квартиры. Вокруг стройной талии был лихо повязан кокетливый мамин фартук с оборочками.
Хозяин бросился к гостям, широко распахнув объятия. Но резкий запах хлорки от графа заставил его изменить траекторию и облобызаться с Антоном. Граф скорбно вздохнул и первым прошёл в квартиру, потянув за собой шлейф густого хлорного амбре. Когда хозяин захлопнул за гостями дверь квартиры, граф первым делом поинтересовался, где здесь душ.

- Может, сразу ванну? – скептически спросил Антон. - Тебе отмокать и отмокать!
- У меня есть чудесный фисташковый шампунь, - добавил Вискас.
- Не знал, что люблю запах фисташек! – горько сказал граф и закрыл дверь совмещённого санузла.
- Э-э-э! – запротестовал было Антон.
- А у меня и тут лоток есть! – с гордостью указал Вискас ещё на одну нужную дверь.

Свежевымытый граф, распространяя вокруг аромат фисташки, в атласном стёганном халате под пояс с кистями прошёл на кухню, где на кухонном столе Вискас и Антоха вовсю дулись в дурака на интерес. Рядом с каждым стояло блюдечко с выигранными печеньками Дримиз.

Граф потянулся чутким носом-кнопкой к одному из блюдец на запах мечты котов всех народов, но хозяин квартиры резко зашипел и вздыбил холку, так как блюдце было его.

- О, граф вышел! Давай партейку в бридж разложим! – весело закричал Антон. – Вискас, неси графу блюдечко с голубой каёмочкой!
- Я в бридж не умею! Научите? – Вискас поставил блюдце перед графом и гостеприимно сыпанул туда хрустяшек.

- Научим, научим! Без бриджа никак! В гольф же или там теннис мы, коты, не играем, а в бридж каждый благородный кот битте-дритте! У меня и колода с собой! Не бойся, не краплёная, мы по-честному!

Шевалье вытащил из-за пазухи колоду и начал объяснять наивному – бывают ведь и такие! – москвичу правила игры. А Тарас, пока суть да дело, взялся вылизывать влажный мех.

3

День клонился к вечеру. В пасмурную погоду темнеет особенно быстро. Коты подкрепились английскими паштетами китайского происхождения, причём граф долго внюхивался сначала в свою тарелку, потом в тарелку Антона, прежде чем ухватить первый кусочек.

- Что, граф, не пармезан? – насмешливо сказал Вискас. – А мы, заметь, жуём и даже довольны!
- Что москвичу хорошо, то немцу смерть! – громко засмеялся Антон, аппетитно вылизав свою тарелку, и скромно, но с далеко идущими намерениями устраиваясь возле графской. – Не обращай внимания, Вискас, граф всегда такой переборчивый.

- Стемнело, однако! – долизав и графскую тарелку, Антон спрыгнул со стола и начал тщательно намываться обеими лапами. – Пора и по кискам!
- Можно было бы, - задушевно сказал Вискас. – Я знаю пару отличных помоек в округе.
- Какие киски? Какие помойки? – воскликнул законопослушный граф. – В Москве же карантин!

- Вечер перестаёт быть интересным! – расстроился шевалье.
Вискас только развёл лапами. Потом подумал и возбуждённо сказал:
- Эврика! Помойки, вынос мусора! Точно! Мы можем выписать электронные пропуска для выноса мусора!
- Все втроём?  У тебя столько мусора не наберётся!
-Ну, нет, конечно! Я – мусор, Антон в аптеку, а Тарас в магазин!
- Наоборот, - заинтересовано потёр лапы Антон. – Тарас у нас по возрасту в зоне риска, ему самое то в аптеку идти. А мне в магазин.

Тарас по привычке надулся, но, опять же по привычке, промолчал. Коты дружно полезли в интернет и через полчаса уже имели три вожделенных пропуска с цифровой абракадаброй.

Прифрантившись, друзья полезли в окно, решив спуститься через соседский балкон и выйти на улицу из второго подъезда, чтобы уж совсем запутать следы собянинским ищейкам, отслеживающим нарушителей карантина.

В двух метрах от дома их перехватил первый патруль:
- Документики! Куда направляемся? Та-а-ак! Да тут иностранцы? Вы должны две недели сидеть дома! К кому прибыли?
- Ко мне, - осторожно мяукнул серый Вискас, протягивая служивому три электронных пропускам.

- Мы только что прибыли и идём как раз за всем необходимым, чтобы окончательно запереться на карантин, - важно вышел вперёд Тарас, отодвигая в сторону открывшего было рот Антона, подозревая не без основания, что шевалье ляпнет в запале что-нибудь не то. Антон прикрыл пасть и важно разгладил усы.

- Да, именно так, - подтвердил Вискас. – Холодильник пустой, лекарств нет, вот и решили дойти до ближайшей аптеки и магазина.

Вид графа в цилиндре произвёл должное впечатление на полицейский наряд.
- Ладно, идите. Но сначала измерим температуру!
И полицейский достал из кармана три больших градусника:
- Поворачивайтесь задом, господа нарушители!

Москвич Вискас, привыкший к произволу, молча повернулся. Антон, не ожидавший подвоха, присвистнул, крякнул, но, сжав зубы, героически прошёл процедуру. А вот графу такое насилие над его графским достоинством показалось чрезмерным. Он замахал было швейцарским паспортом и заявил о свободе личности и неприкосновенности частной собственности. Но когда полицейский грозно сдвинул брови и решительно потянулся к дубинке на поясе, граф молча и гордо поднял хвост, мол: «Меряйте, изверги!»

Вылизав под ближайшим кустом потревоженные градусником места, друзья отправились-таки прогуляться по районным злачным точкам. Но здесь их ждала жестокая засада. Над всеми предложенными Вискасом приличными помойками трепыхались на ветру огромные растяжки с текстом: «Сиди дома. Роспотребнадзор предупреждает – карантин». После короткого диалога с замёрзшим собачником друзья выяснили, что всех местных мурок распустили на добровольную самоизоляцию, а иногородних депортировали с сохранением на словах всех зарплат и привилегий. Не депортировавшиеся мурки были собраны в один обсерватор, где вместе с кормёжкой им раздавали брошюры «Я и мой моральный облик».

Пока коты стояли и чесали пушистые репы, обсуждая сложившуюся ситуацию, вдалеке показался очередной полицейский патруль с большими градусниками, что вроде глазырей торчали у них в портупее.

- Шухер, - тихо сказал Антон. Так как воспоминания процедуры меряния температуры ещё были свежи, компашака, не сговариваясь, кинулась в ближайшую освещённую неоном дверь. Это оказалась аптека. Отдышавшись и пригладив лапками взлохмаченную шерсть, друзья задумались, чем они могут здесь затариться.

- Валерьянкой, - зажмурился в предвкушении граф, большой любитель сего продукта.
- В Москве валерьянку котам выдают только по рецепту в рамках борьбы с алкоголизмом при карантине. А ещё раствор боярышника и прочие любимые некоторыми категориями граждан продукты, - пожал плечами Вискас.
- Как жестоко! – прошептал граф со слезами на глазах и полез за кружевным платочком.

- О, я знаю, что мы купим! Градусник! – бодро сказал Антон. Все вздрогнули. Но шевалье пояснил:
- Электронные градусники на лапу! Полицейские к нам, а мы им запястье под нос: на, смотри!

Предложение было признано разумным, поэтому коты, поправив маски, пристроились в тихую очередь с соблюдением социальной дистанции.

Когда вышли, наконец, из аптеки, последние звёзды растворялись в молочном, словно крепкий дезраствор, вареве рассвета. Фонари постепенно гасли, уступая место белёсой сумеречности апрельского холодного утра.

- Куда теперь? – спросил Антон, любуясь блестящим термометром в виде широкого браслета на левом запястье. – Класс! Дигиталь! Последнее слово цифровой техники!

- Пропуска заканчиваются. Надо бы домой, - сказал Вискас, который был вообще-то очень домашним котиком. Его горячо поддержал Тарас, которому карантинная Москва не совсем понравилась. Скажем прямо – совсем не понравилась! Его деликатная натура и привыкшее к неге графское тело требовали уже тишины, любимого дивана и глубокого осмысления того, что с ним произошло за такой короткий период. Но судьба в виде деятельного шевалье требовала настоятельно событий, новизны и адреналина. И граф обречённо внюхивался в свежее утро.
\
- Не, я домой не хочу! – заупрямился Антон.
- Ну, а куда пойти? – удрученно спросил Вискас и развёл лапами. – Всё закрыто, ты же видишь!

- Подожди, что, все так и сидят дома? Нет, конечно! Где-то в подвалах открыты кальянные, по домам тайно собираются дискотеки и вечеринки, шастают по квартирам нелегальные парикмахеры и маникюрщицы.

- Вы как хотите, ребята, но я на шумные тусовки сейчас не пойду, - заявил Вискас. – Заболеть мне никак не улыбается, потому что докторов я не люблю. Лучше я с мамкой вышивать буду крестиком-ноликом да фиалки пересаживать. Это у нас с ней хорошо получается. Не обижайтесь!

Друзья сердечно обнялись, потёрлись мордами друг о друга, подняв высоко в прощальном приветствии три таких разных хвоста и покачивая ими в самом дружелюбном ритме. И Вискас нырнул в первую подворотню.

4

- Ну, а мы? – испытующе посмотрел Антон на Тараса.
- Домой в Швейцарию, – попробовал было граф изменить течение судьбы.
- Ерунда, брат! Мы едем в гости к барчуку Илье! – решительно ответил Антон.

- На чём едем? Метро-то пока закрыто! И у нас нет электронной карточки «Тройка», привязанной к месту проживания в Москве и личному автомобилю.
- Ха, автомобиль! У тебя только старая карета, граф, и та стоит в гараже за неимением лошадей!
- Какая разница! Без карточки в метро мы не зайдём!

- Ладно, не дрейфь! Гордись, что у тебя такой брат! Я забил адрес барчука на улице Тверской в лапофон и настроился на ГЛОНАСС. Пойдём пешком через подворотни!
- Это Москва! Сколько километров высвечивает твой ГЛОНАСС?
- Я на такие мелочи не смотрю! Вперёд, граф, за мной!

…Когда в дверь позвонили, Илья сидел на клавиатуре компьютера и тщательно расчёсывал специальной щёткой, выписанной по Али-экспресс из Парижа, свой невероятно пушистый мраморного окраса хвост.

Мы то с вами уже знакомились с молодым москвичом, длинношерстным британцем серебристо-мраморного цвета, в одном из наших повествований. За это время Илья из неумелого и постоянно подающего надежды барчука вырос в молодого барина с подвитыми локонами и роскошным хвостом. Молодость ещё не давала Илье проводить весь день в дрёме и неге, она заставляла его гоняться по квартире на Тверской за шариками, войлочными мышками и мятными рыбками, которыми Илью снабжала влюблённая в своего пушистого мальчика маменька. Жизнь складывалась сытно, тепло и очень неплохо. Но иногда хотелось встряски.

И судьба позвонила в дверь. Уже, однако, вечерело, совсем не время для гостей.

- Кто там? – пискнул в домофон сорвавшимся от неожиданности голосом Илья.
- Братан, открывай! Это мы, Антоха и граф Тарас.
- Вы разве не в Швейцарии? – удивился Илья, приученный Москвой к недоверию и осторожности.

- Мы у тебя под дверью еле стоим, - нетерпеливо повысил голос Антон. – Эй, граф, мяукни, что ли, своим ясновельможным голосом.
- Приветствую, Илья! – прохрипел Тарас. – Будь любезен, открой нам! Я падаю в обморок от усталости!
- О, граф! Какая приятная неожиданность! Проходите! – засуетился возле кнопок домофона молодой франт, искренне обрадовавшийся гостям.

Когда запылившиеся и слегка осунувшиеся братья ввалились в квартиру, они, не сговариваясь, упали на пушистый палас посредине столовой и полчаса только поводили голодными глазами и шевелили отбитыми длинной дорогой лапками. Хозяин готовил ужин.

Поужинав, почистив меха, отлежавшись и справив все нужные кошачьи дела, коты приятно беседовали, расположившись на диване в кабинете, где на столе стояли два больших монитора, огромная клавиатура, давно уже облюбованное Ильёй, и три ноутбука.

- Серьёзно у тебя здесь, - с уважением сказал Антон, обнюхав предварительно всю технику, все углы и все подушки.
- Да, к выборам готовимся! Я подрабатываю, знаете ли, социологом.
- Каким выборам? – заинтересовался граф, для кого политика была любимым коньком-горбунком.

- Каким-нибудь! Пройдёт карантин и опять начнутся выборы, опросы, запросы, референдумы и счётные комиссии.
- Демократия в своём лучшем проявлении! – восторженно воскликнул граф, мысленно рукоплеща московским либералам и демократам.
- Ага, особенно сейчас на улице, - безжалостно спустил его на землю Антон, не замеченный в приверженности какому-либо политическому течению.

- Там властвует вирус, - печально сказал граф. Потом воодушевлённо добавил:
- Но невидимый враг нас сплотит, сотрёт все недоразумения и препоны для решительного противостояния всем наступившим и не наступившим проблемам и вызовам. Вы, россияне, сплотитесь с Европой, а мы, Европа, заключим вас в свои тёплые объятия, а там и Америка дружественно протянет нам руку…лапу…помощь…

- Сам-то понял, чего буровишь? – насмешливо спросил Антон, играясь найденной под подушкой зелёной мышкой.
- Кофе хотите, друзья? – миролюбиво спросил Илья, который, как истинный московский интеллигент, был и либералом, и монархистом, и патриотом, а попросту себе на уме.
- Со сгущённым молоком! Американо! – облизнулся Антон.
- Мне, будь так добр, йогуртика клубничного, - поспешил в столовую и граф. Еда ведь всегда примиряет всех политических противников!

- В отличном месте ты живёшь, - начал развивать интересующую его тему Антон, прихлёбывая громко сладкий белый кофе из пузатой чашки с котиками по керамическому боку. Илья сидел, картинно свесив свой хвостище, на любимом подоконнике и держал левой лапой блюдечко, а правой подносил к курносой мордахе махонькую фарфоровую чашечку с густо пахнущим кофе сорта арабика очень мелкого помола. Граф деликатно ел поданный йогурт серебряной походной ложкой.

- Ах, место и вправду замечательное, - благодушно повёл миндалевидными глазами хозяин и мимоходом заглянул в маленькое зеркальце, коих по квартире было рассовано большое количество. – И Кремль рядом, и гастроном за углом!

- А какие здесь есть хорошие рестораны? Например, «Яр» с цыганами?
- Эко, хватили! Сейчас таких и нету! Рестораны всё больше по ценам да по фуагре с хамоном и пармезаном различаются!
- Это как? – заинтересовался граф, известный гурман.
- Ну, там, хамон электростальский или пензенский, фуагра мытищинская, а то и вовсе черкизовская бывает. А пармезан исторически вологодский, как и тильзитер!
- Да что вы говорите! – поперхнулся йогуртом граф. – А я думал, пармезан-то италийский, а тильзитер швейцарский!
- Отстаёте от жизни, граф, в ваших швейцарских выселках. Ох, как всё в жизни быстро меняется!

- Так, - гнул своё Антон. – Значит, цыгане сейчас в Москве не в тренде. Но где-то тут можно же на широкую лапу гульнуть?
- О чём ты, дорогой Антон! Какое гульнуть, ведь всё закрыто, карантин. Вон тут недалеко шаурму готовили, так их вообще бетонными блоками заложили, потому что на все предписания мэрии они чихали (представляете, в наше-то время – чихали! – как опасно). Нам, говорят, по-узбекски давай. Вот им по-узбекски доходчиво и заложили вход, а заодно и выход. Сказали: как доедите свою шаурма, выпустим. Такие у нас дела тут творятся. Да я как-то по большим тусовкам не ходок, мне маменька не велит!
Илья поставил чашечку на блюдце и с тоской посмотрел в тёмный двор, слабо освещённый круглым фонарём:

- Хотя, может, давайте прогуляемся. Засиделся я…
- Давайте посетим какой-нибудь музей! – обрадовался Тарас. – Заглянем в Большой театр, например.
- В Большом театре в сегодняшней ситуации Коля Басков и Дима Билан выступают.
- О, боже! Это уж точно конец света!
Антон подскочил:
- Ну, вы, театралы! Хватит! Я сейчас засну от скуки! Илья, стряпай какие-нибудь пропуска и айда на улицу!

Они шли по ночной Тверской улице, и ни одна озябшая душа не попалась им навстречу. Лишь в ярком свете фонарей на стенах домов и чистом асфальте гуляли чёрными штрихами сквозные тени ещё голых деревьев с пушистыми почками.

- Вот ведь как вас прикрутило, - тихо сказал задумчивый Антон. – И все терпят?
- Некоторые шендеровичи в суд подают. Да и то, лишь бы публика о них не забыла. Хайпуют  по-современному!

- В Италии всё больше на балконах поют, а у вас?
- А у нас голоса не итальянские!
- Знаете, - не мог не вмешаться романтичный граф. – А мне даже нравится пустой город: красиво, чисто! Люди всё-таки иногда так утомляют, особенно, если их много.

Так, беседуя, они дошли до пересечения Тверской и Садового кольца.
- А давайте прогуляемся к моему другу Бегемоту в «Булгаковскомъ доме»! – оживился Илья. – Здесь недалеко!
- Что? Тому самому Бегемоту? Что я слышу! Не может быть! – задохнулся от восторга граф.
-Его пра-прародственнику!

- Мы идём в зоопарк? – встрял Антон. – Бегемоты, кашалоты и слоны!
- Ах, шевалье! Не показывайте свою безграмотность!
- Ничего, граф! Сейчас много таких! – скромно ответил серебристо-мраморный красавец, получивший заочный диплом в Сколково и до сих пор не понявший, что с ним делать. Илья подумал и пригладил пышный мех на груди – зеркальца-то и нету!

- Куды тебе! – обиделся Антон и отстал от двух лохматых задавак на пару шагов, обдумывая месть Тарасу. Почему Тарасу? Но он же родственник, здесь не промахнёшься! Вот вы никогда не задумывались, почему обиженные и непонятые отрываются исключительно на самых близких? Потому что с близкими как ни хлопни – всё в цель и всё больно.

Тем временем спустившись по Большой Садовой, Илья остановился перед аркой, ведущей во внутренний двор. У дверей театра-музея с красивой вывеской старым шрифтом «Булгаковский домъ» торчал на длинной кованой ноге фонарь под старину и довольно уверенно освещал весь двор, тёмные глазницы окон и заколоченные досками двери ближайшего подъезда. У самого подъезда стояла красивая железная лавка, на пару фонарю, с каким-то барельефом. На лавке сидел большой чёрный кот в медицинской маске на полморды.

Илья и чёрный кот церемонно раскланялись, стараясь не касаться  друг с друга.
- Это мои швейцарские друзья! А это кот Бегемот, ночной смотритель музея. Вы на ночном дежурстве?
- Да нет, понимаете, здесь такое дело. Я выскочил утром пробежаться и за газетой на Патриаршие пруды, вернулся, а подъезд заколотили. Теперь вот надо справку в управе брать, что я здесь прописан. А это штраф! Штрафы такие, что городской бюджет вряд ли от карантина пострадает.

- Я не понял, так подъезд вместе с жителями заколотили?
- Штрафники. Выезжали всем театром на гастроли, а на карантине сидеть ну никак было господ артистов не заставить! Одного поймали, второго, а после третьего дверь и заколотили. Слышите, внутри поют? Буфет-то работает!
- Боге-е-ема! – сказал впечатлительный Тарас и покачал головой:

- Как же вам помочь, господин Бегемот?
- Тут решётка на подвальном окошке есть. Ремонт недавно на спонсорские деньги сделали, евроремонт. Сам-то я никак, а вот вчетвером можно попробовать.

И чёрный кот метнулся в глубину двора, друзья за ним. В небольшом окошке прямо над асфальтом стояла массивная крашеная решётка. Граф Тарас и Илья с сомнением пощупали мягкими барскими лапами толстые прутья. А Антон тут же энергично дёрнул её, словно примериваясь. Но то ли ремонт был не до конца европейский, то ли спонсорские деньги ушли большей частью на содержание буфета, только решётка выпала вместе с куском белёной штукатурки на упавшего кота.

- Ой, - воскликнул граф. – Антон хотел как лучше, а получилось как всегда!
- Ладно, починят! У наших актрис спонсоров хватает. И на том спасибо, друзья, а то ночевал бы у подъезда. Может, зайдёте в гости? Я вам экскурсию проведу!
В это время замелькали огни полицейского маяка и завыла сирена.
- Бежим! -  Закричал Илья. – Дом-то на сигнализации! Прощай, друг!
Бегемот растворился в темноте подвала, а троица рванула в соседний двор.

5

В какой-то момент в левой лапе Ильи запищало. Он важно сказал басом «алё», не утрудившись даже поднять лапу. Тут только восхищённый Антон увидел, что москвич был обвешан с головы до лап белыми проводами.

- Круто! – прошептал Антон, толкнув лапой успевшего придремнуть графа. Тот подскочил от неожиданности и помятый слегка цилиндр покатился по влажному асфальту.
- Поаккуратней! – зло прошипел граф, стараясь напялить цилиндр поглубже, но ушки мешали.
- Лентяй, глянь, как круто у барчука проводки вокруг башки и хвоста! Я тоже так хочу!
- Перехочешь, - прошипел граф и на всякий случай отполз от Антона подальше.

Илья же включил громкую связь, приглашая друзей участвовать в разговоре.
- Привет, Илья! Тихон Софийский на проводе. Ну, что, иностранцы наши прибыли?
- Возле меня сидят! Приветствуем тебя, Тихон!

- Давайте подваливайте в Битцевский парк через южный вход. Мы тут с Виней шашлыки в их честь затеваем! Только не пешкодралом: и долго, и ментов полные улицы. Котопортируйтесь по ГЛОНАСС беседка номер 26 в глубине парка.

- Отлично! Уже и поужинать пора. В гастроном заскочить?
- Обижаешь! Мы принимаем!

Антон радостно потёр лапы:
- Я же говорил! Коты терпеть не будут! Гульнём, однако!

Тарас же, умостив, наконец, цилиндр на уши, тихо сказал Илье:
-Ох, не к добру! Простите, сэр, за вульгаризм, но я одним местом чувствую – не к добру!

Илья только плечами пожал. Он был молод, красив, и, при всём уважении к Тарасу, временами граф казался ему пожилым и поэтому нудным.
Коты взялись правыми лапками, а левыми синхронно потёрли пушистые животы для котопортации.

В Битцевском парке, а это, считай, давно уже настоящий лес, было темно и сыро. Луна настойчиво пробивалась через дождевые облака, словно боясь пропустить всё самое интересное.

А интересное происходило у беседки №26 в самой  глубине парка, где были оборудованы грильные площадки. На одной из них у большого мангала с горящими углями колдовал чёрный кот с круглыми жёлтыми глазами. Он был повязан зелёно-бело-красным фартуком с большими нашитыми буквами PIZZA. На углях истекали соком шашлыки и душный мясной аромат поднимался вместе с дымом к небу.

Кот в фартуке, а это был Тихон Софийский, депутат Мосгордумы, основатель кошачьей партии, весьма уважаемый в русскоязычном паноптикуме политик, профессионально брызгал на перебегающее по углям пламя минеральной водой из помятой пластиковой бутылки. Попав на угли, вода  шумным паром обдавала и шашлыки, и шашлычника. Рядом стояла чёрная с шоколадным отливом на пушистой манишке молодая кошечка, про которых говорят,  из молодых да ранних, и энергично махала картонкой над мангалом.

- Яшма, энергичней, энергичней! – командовал Тихон.
И Яшма старалась угодить партийному боссу, намереваясь сделать хорошую карьеру.

В беседке на деревянном столе хозяйничал белый мышь, при виде которого холки у Антона и Тараса растопорщились. Но Илья деликатно при держал их лапами:

- Это Виня, названный брат Тихона Софийского.
- Хорошо, что сказал, - плотоядно напоследок облизнулся Антон и сразу переключился на шашлыки.

А граф, растопырив в объятии лапы, уже спешил навстречу Тихону. Тот отбросил бутылку с водой в сторону и мягким басом пророкотал:
- Граф! Сколько лет, сколько зим! Рад! Весьма, весьма рад! Яшма, энергичнее, дорогая!

Пока коты здоровались, из тёмной чащи послышалась музыка. И вскоре на поляну вывалилась большая компания молодёжи из соседних высоток за пределами парка.

- Алё, господа! – обратился к ним недовольный Тихон.- Не могли бы вы поискать другую поляну, мы с друзьями хотели посидеть по-домашнему.

- О, шашлычок! – завизжали пьяные девицы. – Дядя, мы останемся с вами!

Но молодой качок в майке, из-под которой выпирали татушки на великолепных бицепсах, а на плечи была небрежно накинута толстовка с капюшоном, заорал в рупор, так любимый у киношников:
- Дальше, идём дальше! Не забываем о ментах на хвосте! В глубине уже развёрнут буфет!

Последнее сообщение взбодрило всю многочисленную компанию, и под взвизгивание и громкие аккорды из смартфонов ночная саранча упорхнула в чащу.

- Вот вам и карантин! Вы видели это безобразие? Я этого красавчика знаю по соцсетям, местный диджей Олежек! – задумчиво произнёс Илья. – Вот бы в мэрию звякнуть! Да нельзя, сами нелегально шашлычим.

Потом повернулся к Тихону:
- А что они там насчёт ментов говорили?
Тот беспечно махнул лапой:
- Да ну, пьяный базар, не обращай внимание! И, если что, у меня депутатские корочки, а это мощное прикрытие!

«У тебя, но не у нас!» - хотел было высказаться Тарас, но деликатно промолчал. А Тихон вернулся к мангалу:
- Эта саранча сожрала бы наш шашлык в секунды! Эй, Виня, салаты готовы? Шашлык уже на подходе!

Гости и хозяева поспешили к столу. Белый мышь протянул для приветствия миниатюрную белую лапку:

- Символ года Крысы Винсент! Наслышан, наслышан! Прошу к столу! Проходим, господа коты! Илья Кириллович, любезный, открывайте «Мадам Клико»!

«Символ года, говоришь? Конечно, это другое дело!» - разочарованно чесал правое ухо задней лапой Антон, которого мыши в любом виде сильно возбуждали. 
Когда шампанское разлили, Винсент, давно решивший, что он лучший организатор праздников, постучал важно вилкой по стакану:

- Господа! Прошу тишины! Разрешите на правах тамады предоставить слово нашему известному политику, депутату всех созывов и просто дорогому Тихону Софийскому! Тиша, давай!

Тихон слегка покосился в его сторону, но, похоже, с такой фамильярностью уже смирился. Вы ведь тоже заметили, друзья, такой казус – чем мельче мышь, тем она наглее! Даже если это символ года.

Тихон Софийский встал, барственно расправил плечи, почесал величественно левой лапой ухо, помотал хвостом туда-сюда, потом успокоил его вокруг лап, вздохнул и в низком тембре начал свой спич:

- Дорогие товарищи! В преддверии майских праздников разрешите поднять тост за нашу замечательную советскую родину!

Все переглянулись, а Тарас даже выпучил свои ореховые графские глаза. Винсент поднялся на задние лапки и пискнул Тихону:

- Не ту речь читаешь! Листок переверни!
И, ничуть не смущаясь, объяснил окружающим:
- В целях экономии бумаги распечатываю спичи на старых поздравлениях!

«Мышь она и есть мышь! – подумал Тарас, задумчиво хлебнув шампанского. - Запасливый маленький паршивец! Так депутата подставил!»

Но матёрого политика невозможно сбить с толку, все это хорошо знают.
- Гхм-гхм! – прокашлялся Тихон и важно перевернул листок.
- Не так уж и плохо иногда вспомнить старину! О чём это я? Ага! Господа! В наше трудное время важно чувствовать поддержку друзей! Их локоть, так сказать! Граф! Мы много общались в межпарламентских дискуссиях по скайпу и по телефону. Пусть наши взгляды не совпадают, но на то и дискуссии! И вот мы рады приветствовать вас здесь, в златоглавой, как сказал какой-то там поэт, не будем уточнять, какой, Москве! И вас, конечно, шевалье! За наших друзей! Ура!

- Уря-а-а! – закричала громко Яшма, успевшая под шумок наполнить уже второй бокал. Илья усердно ей подливал, потому что красивый хвост просто обязывал его быть сердцеедом.

Граф взял ответное слово:
- Спасибо, друзья! До слёз! Огромное спасибо! Буду краток! Время для визита оказалось не самое лучшее, что тут скажешь. Но Москва нас впечатлила! Наша маман, заложив за воротник, всегда ностальгирует о своей московской молодости. И мы теперь точно знаем: не зря! И дело тут вовсе не в количестве принятого на грудь, а в самой Москве, обладающей непоборимой энергетикой. Мне приходилось не раз бывать в Риме, и там, идя просто даже по улице, я попадал в бьющие по нервам волны энергетики избранного города. Так вот – Москва это круче!

- Если его не остановить, это будет надолго! – обеспокоенно прошептал Антон Илье. – Оставь девчонку в покое, займись графом!

Илья быстро всё понял – всегда был сообразительным! – и громко закричал, прерывая набравшего воздух в грудь для продолжения речи графа:
- За Москву! За Тихона! За графа! За нас!
-Ур-р-р-ра-а-а! - ещё громче грянул Антон, заставив Тараса испуганно разложить уши по бокам и оглянуться в поисках любимой кровати, где так здорово прятаться от любого шума. Кровати не было. Стаканы звонко сошлись боками. И застолье вступило в свои права.

Чем больше было выпито, тем яснее становилось, что явно не хватает благотворного женского влияния. А в темноте бухала басами нелегальная дискотека.


Пока Тарас и Тихон рассуждали компетентно (сейчас этим, право, никого не удивишь) о мутациях коронавируса, выхода на плато и общих изменениях в мировой политике, молодёжь веселилась как могла, стараясь выжать максимум из такого скудного минимума.
- Предлагаю прогуляться к дискотеке, - предложил Антон и получил самую горячую поддержку и Яшмы, и Ильи. Винсент быстро начал собирать остатки пира в пакеты, а бутылки с горячительным посоветовал рассовать всем по карманам.
Так и сделали. И вскоре тёплая компания поспешила на звуки музыки, справедливо желая продолжить так хорошо начавшуюся ночь.
На большой поляне метались неоновые пятна цветомузыки. Собравшиеся были не просто пьяны, а вдобавок одурманены этой вдруг свалившейся им на голову свободой от тех четырёх стен, которые так осточертели, от  одних и тех же звуков на стандартных 70 метрах, от одного и того же унылого пейзажа с балкона, от сильно за месяц уменьшившихся возможностей загрузить холодильник вкусностями. Молодёжь дёргалась в истеричных ломаных танцах, визжала от избытка чувств и выпитого алкоголя. Появление новых морд было попросту не замечено. И коты отдались общему психозу на полную катушку.
А возле растащенного буфета стояло щуплое, одетое в треники существо и с осуждением смотрело на бушующую свистопляску. Потом достало замызганный телефон из отвислого кармана и набрало 112.
- Дежурный? У вас тут в Битцевском парке по наглому танцы устроили. Все без масок, дистанции не соблюдают. Высылайте наряд, потому что безобразие полное. Я? А что я? Я здесь случайно. Не верите, так сами послушайте.
Наверное, в трубке, наконец, поверили. Потому что существо в трениках подобрало чей-то одноразовый стакан в кустах и пошло искать, кто ещё наливает.
Правосудие не заставило себя долго ждать. Уже через полчаса конная полиция появилась с четырёх сторон и стала парующими от жара крупами лошадей теснить беснующихся нарушителей карантина на середину поляны.
- Менты, - крикнул было Антон, но получил такой тычок дубинкой, что кричать сильно расхотелось. Несколько полицейских спешились и принялись рассматривать документы, электронные пропуски, разного рода допуски, и сортировать в связи с этим нарушителей. Полицейские были, как и полагается законопослушным гражданам, в масках и перчатках.
Тем временем, лавируя между деревьями, подъехали санитарные фургоны, откуда резво выскочили маскированные в противочумных костюмах и противогазах и стали тыкать пистолетами тепловизоров в морды, а особенно рьяным втыкали градусники.
- Где твои корочки, Тихон? – зашипел испуганно Тарас.
- Ах, да! Корочки! – пришёл в себя от ступора депутат. Винсент сидел у него в нагрудном кармане и что-то быстро ему говорил. Тихон поморщился. Но тем не менее сказал графу:
- Извини, друг! Но у меня выборы на носу, а это скандал. Я должен ретироваться. И вам, коллеги, советую!
Это он обратился уже на ходу к онемевшим Яшме и Илье. Потом снова наклонился к уху Тараса:
- Прости! Это политика и ничего больше.
Илья и Яшма замерли в недоумении, боясь что-то сказать, да, собственно, и не зная, что они могут сказать. Тарас, сдвинув знаменитые скорбные складки на лбу, покачивал хвостом и обдумывал ситуацию. В это время подошёл, слегка согнувшись, Антон.
- Где депутат? – спросил он.
- В мэрии, - расстроенно ответил Илья.
- А корочки?
- Забудь!
- Ну, а вы? – повернулся вдруг Тарас к Илье и Яшме. – Почему не уходите?
- За кого ты меня, граф, принимаешь? – гневно выгнул спину Илья, распушив и без того пушистый хвост.
- И меня! – гордо сказала Яшма и зашипела от возмущения. – Вместе пришли, вместе и отвечать будем.
- Спасибо! – растрогался Тарас и незаметно полез за кружевным платочком.
В это время к ним подошёл полицейский:
- Ваши пропуска и документы!
Друзья переглянулись. И тут ближайшие кусты раздвинулись и на поляну вышел Тихон Софийский собственной персоной.
- Одну минуточку, господин полицейский! Я депутат местного совета, вот мои документы. Ищу моих гостей, которые впервые в нашем городе и заблудились. Да, это вот эти господа! А эти товарищи работают моими помощниками. Они как раз и занимались поисками иностранцев!
Потом Тихон вальяжно повернулся к Тарасу и подмигнул: коты своих не бросают!
Выход Тихона был таким неожиданным и эффектным, что все так и остались стоять молча. Полицейский посмотрел его документ, пожал плечами и знаком позвал даму в скафандре:
- Сейчас всем померяют температуру и можете идти.
И вот тут Антона кто-то словно толкнул в плечо: «Давай! Твой выход!»
И он дал! Подскочив к полицейскому, сунул ему запястье под нос – зря, что ли, термометры купили! – и почему-то резким фальцетом закричал:
- Да вот она, температура! Можете посмотреть!

Полицейский автоматически посмотрел на термометр-браслет. И глаза его расширились. Он отшатнулся, крикнул в радиоприёмник:
- Инфекциониста ко мне! Немедленно!

Увидев на лапе Тараса такую же блестящую красоту, красноречивым движением приказал повернуть запястье к нему экраном, что тот беспрекословно и сделал. Полицейский немедленно закричал:

- Всем оставаться на своих местах! Не двигаться! Машину сюда!
Все замерли в испуге. Тарас в ужасе покосился на свой браслет и похолодел: тот безмятежно показывал 38.8

- Антон! – пискнул граф и показал свой циферблат. Антон понимающе посмотрел на свой. На нём тоже стояло 38.8.
- Мы пропали, - прошептал граф.

Все остальные, ничего не понимая, смотрели на братьев.
- Браслеты. Мы купили в аптеке браслеты, - сказал Антон. - Китайские. С одной и той же температурой. Наверное, уханьские.
- Они даже не тикают, - пробормотал Тихон. – Это такая проблема, что даже мои корочки бессильны.

К их стоящей особняком группе подъехал медицинский пикап. Выскочили упакованные донельзя медбратья. Они тащили за неимением двух одну капсулу для заражённых. Тихон попробовал разрулить ситуацию:

- Господа, послушайте! Здесь просто недоразумение. Это неисправные термометры, обычная китайская фальшивка.

Но полицейский сейчас был неумолим.
- Отойдите! Эти два господина поедут в больницу! А вы, вы и вы даёте подписку о самоизоляции и невыходе из дома. Вот, заполните и подпишите.

- Граф, - обратился скорбно Тихон к Тарасу. – Я ничего не могу сделать. Вам придётся проследовать в больницу. Это пандемия. Здесь правила суровы, как на войне. Но я обязательно вас оттуда вытащу!
- Я понимаю, - прошептал Тарас. - Экая незадача. Шевалье, а всё вы со своими выдумками! И не вздумайте мне хоть слово возразить! Я просто покусаю вас, потому что зол!

Антон счёл за лучшее промолчать. Он пожал лапы друзьям и первым отважно прыгнул в капсулу. Сомлевшего графа отнесли к машине на руках.
Братьев погрузили и увезли. Тихон с Винсентом в кармане, Илья и Яшма ещё постояли на вытоптанной поляне, потом молча и грустно пошли в направлении южных ворот. Светало.

6

Когда граф открыл глаза, он долго не мог понять, где он. Надо сказать, что он отлично выспался и все события последних двух дней как-то отошли, казались отголосками муторных и зыбких сновидений. Тарас бодро отбросил шерстяное одеяло и огляделся. Небольшая светлая палата на две кровати, большой, обвешанный шлангами и проводами, агрегат между ними, белые занавески, пёстренькое постельное бельё. Шевалье сидел на узком подоконнике, мёл хвостом и коротко взмявкивал, развлекаясь рассматриванием ходящих по карнизу голубей. Граф прокашлялся и прошёл в сторону лотков. Там на столике стояли склянки для анализов. Утренних банок не было, но и время было обеденное.

- Святые мурзики, я проспал анализы! Почему ты меня не разбудил? – с упрёком обратился он к шевалье.
- Я заполнил их и сдал!

- Как? Мои баночки?
- Послушай, граф! – Антон даже не оглянулся. - Скажи лучше мне спасибо! Ведь я молод и здоров, значит, и анализы у меня прекрасные! Мы всё-таки не в том положении, чтобы рисковать! В твоём возрасте мало какие болячки и бациллы выскочат!

- Спасибо! – саркастически сказал Тарас. – Всё-таки я предпочитаю участвовать в таком процессе, как сдача собственных анализов! Тем более, здесь это бесплатно, а у нас слишком дорого!
- Такой ты корыстный! – Антон с интересом посмотрел на графа. – Ладно, не переживай! Не последние анализы, я думаю!

И вернулся к голубям, которые словно дразнили его, а один даже тюкнул клювом в стекло окна. Антон выгнулся, зашипел. Такая голубиная наглость заинтересовала и Тараса, он даже хотел было присоединиться к развлечению брата. Но тут взгляд его уловил подсунутую под дверь газету «Московский комсомолец», и граф с интересом развернул московский таблоид. Он увлечённо прочитывал статью за статьёй, качал головой, прядал ушами, а на самом интересном месте увлечённо почёсывал бок лапой.

- Вот послушай-ка, дружок, что здесь пишут! – воскликнул граф. – «Нельзя не отметить неправомерные действия иностранных НКО и связанных с ними граждан России, которые провоцируют россиян на несоблюдение карантина и сопряжённое с этим сопротивление властям».

- Уж не о нас ли?
Тарас замер. Антон, как и все, от которых и не ждёшь умного замечания, попал прямо в точку. Тарас обеспокоенно перечитал всю статью от корки и до корки. Их имена не фигурировали, но указана была новоиспечённая статья закона, под которую, при желании, можно было подвести и их.

- Да оставь ты этих голубей! Ты понимаешь, что из этой светлой палаты мы с таким же успехом можем перекочевать в Бутырку!
Антон прыгнул к графу на кровать:
- А что делать, брат? Здесь и высоко, и окна законопачены, выбраться ну никак! Я, пока ты дрых, уже тут всё облазил и обнюхал. Можешь мне поверить, всё перепробовал. Никак!

Коты удрученно смотрели в окно, где обнаглевшие голуби собрали целое голубиное совещание.
- Помнишь, случай с Бегемотом? – сказал Тарас. – Когда ты одним небольшим усилием выдрал решётку подвального окна и полстены в придачу! Наверное, качество строительства и ремонта здесь такое же!
- Да, но как добраться до местных подвалов?

За внешней дверью с окном для раздачи заскрежетал ключ. Окошко открылось и в него просунули два подноса с обедом. Коты повеселели. Кто же портит обед обсуждением проблем? Это не камильфо! Антон притащил оба подноса:
- Ого, первое-второе-третье и компот! Приятного аппетита, граф!
Вылизав свои и подлизав графские тарелки, шевалье бодро резюмировал:
- Ну, не дома, конечно, но довольно вкусно и сытно! Если так будут и дальше кормить, я смогу сдавать анализы за троих!

Но Тарас уже спал, безмятежно похрапывая. Прилёг рядышком и Антон. Потому что все непонятки и проблемы лучше передремать. Не зря ведь говорят: утро вечера мудренее! Сколько раз так бывало – заснёшь с одним на уме, а просыпаешься с другим! Обстоятельства, если их не пытаться поторопить или обогнать, складываются иногда просто сами по себе

Через какое-то время ключ в двери заскрежетал снова. На этот раз дверь распахнулась и в палату вошли главврач и сопровождающие в белых одноразовых костюмах, очках, масках, перчатках, да еще и пластиковые забрала для полноты картины. Врач и так-то был толстый, а в облачении казался необъятным. Он посмотрел анамнез на больных, перелистал анализы. И почему-то возмущенно замахал руками, что-то говоря медсёстрам. Но что, было не совсем внятно. Медсестре, наверное, тоже, потому что главврач размашисто написал на блокноте и ткнул ей под нос. Та энергично закивала головой и почему-то недобро посмотрела именно на Тараса. Тот поёжился и разложил ушки, предполагая трёпку. Делегация, шурша и поскрипывая, развернулась и вышла вслед за толстым доктором. Бумажка, написанная им, осталась лежать на полу. Антон быстро поднял её с пола и прочитал: «Смеряйте напоследок температуру и выкиньте симулянтов из больницы!»

- Где-то даже и жаль! Я бы здесь пару дней пожил! Тепло, светло и жрачка что надо!
- Ну, нет! – высказался Тарас. – Не забывай, что за нами могут подойти господа из Росгвардии, а то и чего похуже! Молодец доктор, браво! Следит за эффективностью коек!

Ждать им пришлось не долго. Медсестра после обхода вернулась в их палату. В руках у неё были градусники. Она делала свою работу жестко и профессионально, даже не услышав жалобный мявк нежного графа. Шевалье, перед тем как его завалили набок, успел зацепить медсестру когтем и разодрать перчатку, чем был очень удовлетворён. Разъярённая дама подхватила незадачливых пациентов под пушистые бока и выставила в «красный» коридор. На них обрушились каскады дезинфицирующего средства. В следующей комнате для выписывающихся им хлопнули печатью на левую лапу «Коммунарка» и выставили клиентов за дверь. Они почувствовали прекрасный хлорный запах свободы и быстро шли по коридору к выходу.

У открывшихся со скрипом ворот карантинного кичмана наших ребят, к сожалению, никто не ждал. И получилось, как это всегда в жизни и бывает, совсем не так, как в кино.

Они бежали долго, тщательно обходя все светлые места с неразбитыми фонарями. В Замоскворечье на прямой и широкой Кожевнической улице совсем не было прохожих и редкие машины проезжали в сторону кольцевой дороги. Впереди показалась тёмная громада «стекляшки» из незабываемых 70-х, знаменитый универмаг Кожевники. Ни неонового огонька рекламы, ни подсветки витрин - ничего не намекало на присутствие внутри хоть какой-то жизни. Ничто так не пугает обывателя в наш век потребления, как выключенные огни и пустое застеколье витрин.

- Послушай, - тихо сказал граф, когда браться присели отдохнуть на тёмных ступеньках парадного входа. –  Здесь есть магазин моды нашего хорошего друга Пуха Ивановича.

- Был, - ответил Антон.
- Что?
- Был, говорю! Сейчас, как видишь, там ничего нет!
- Как жаль! Мы могли бы узнать у служащих его домашний адрес и пересидеть какое-то время там.

От тёмной двери отделилась ещё более тёмная тень очень щуплого кота с тонким хвостом.
- Ой, смотри, граф! Там кто-то есть! Эй, приятель! – кинулся к тени Антон.

Тень кота шарахнулась в сторону, Антон за ней. Вскоре беглец был пойман и доставлен на ступеньки. Граф приступил к допросу:
- Как вас зовут, любезнейший?
- Изюм. Я приказчик купца Пуха Ивановича, владельца модной лавки Изюмдресс в этом универмаге.

- Пух Иванович! Вот он-то нам и нужен! Какая удача! А где он?
- Дома, в Переделкино.
- А вы что здесь делаете?
- Как что? Место сторожу.
- Так двери универмага опечатаны.

-Ну, и что! Когда-нибудь же их откроют, вернутся в лавки хозяева, придёт и Пух Иванович. Глядь, а верный приказчик Изюм уже тут, уже пылёху обтирает!
- Вы так исхудали, ожидаючи…

- Так и жрать-то особенно нечего. В начале карантина ещё хоть какие сердобольные гражданки подкармливали, теперь все сидят по домам. А мышелов из меня никудышний. Да таких мышеловов целые подвалы вокруг.

- Печалька, - сказал Антон. – Ладно, ты пока графу адрес диктуй, а я пробегусь к ближайшей помойке, поищу тебе чего пожрать.

Через полчаса Антон вернулся, волоча в зубах пакет. Голодный Изюм дрожащими лапами полез в шуршащее счастье.

- Извини, брат, особого разнообразия нет. Знаешь, граф, с этим карантином и помойки обеднели, хочу тебе сказать.

Оставив Изюма разбираться в содержимом благотворительного пакета, коты настроили лапофоны на ГЛОНАСС и набили адрес купца Пуха Ивановича в Переделкино.

- Возьмём такси! У меня уже просто нет сил! – сказал Тарас.
- Пропуск нужен. Электронный.
- И в такси?
- По ходу, везде!
- О, великий Оурелл! Как ты был прав!
- Это ещё что за пацан?
- Придёт время, узнаешь…

Деревня Переделкино давно уже прошла те времена, когда творческих работников, селившихся здесь, ценили за талант, а не за деньги. С тех ещё времён тянулись вдоль некоторых улиц деревянные дачи с резными ставнями на любой кошелёк и вкус. Но методичный ГЛОНАСС заставил братьев продираться сквозь колючий кустарник, где Тарас дорвал свои перчатки, хотя можно было, как оказалось, обойти переулками. Но кто же спорит с навигационными системами? Нет таких смельчаков, ровно как и тех, кто бы сегодня умел читать топографические карты.

Коты вышли на небольшую тихую улицу Первомайскую и прошли к светлому блочному коттеджу в глубине сада. Именно здесь жил, если Изюм не соврал, купец шестой гильдии Пух Иванович, представитель старой династии московских купцов. Тарас уверенно нажал дверной звонок.  Дверь распахнулась и на порог вышел хозяин. Это был большой белый котяра с тёмными пятнами на голове в виде ермолки, на спине пятно логично переходило в тёмный пушистый хвост.

Вглядевшись пристально в незваных гостей, Пух Иванович, а это был, конечно, он, заохал, распахивая входную дверь пошире:
- Ох, кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! Не зря мне сегодня белая голубка снилась – я думал, к обеду, а энто к радости! Проходите, проходите! Чем это от вас слегка попахивает, вроде, как карболкой?
- Коммунаркой, - ответил Тарас.

- Ох, и шуточки у вас, граф, просто ядерные.
Тарас хотел было сказать, что он отнюдь не пошутил, но Антон крепко сжал его лапу и сказал, улыбаясь:
- Ну, вы же знаете графа! Шутник еще тот!

И граф оценил реакцию Антона. Пух Иванович, как и всякий торговец, был весьма осторожным и впечатлительным.
- Да, знаю, знаю! Проходите прямо в столовую. У меня, знаете ли, как раз ужин накрывают!
- Знатное дело! – потёр лапы шевалье и поспешил в столовую впереди хозяина.

Накормили их сытно и много, Пух Иванович слыл одним из самых хлебосольных торговых котов в Замоскворечье. После ужина слегка осоловевшие гости поднялись за хозяином по деревянной лестнице в его кабинет. Здесь уже стояли несколько графинчиков и лафетиков с наливочками.

Отдав должное малиновой наливке, хозяин откинулся удобно в большом слегка затёртом кожаном кресле и продолжил разговор, который они вели за столом:
- Ах, я разорён! Вот как есть, подчистую разорён! Наверняка мою прекрасную весеннюю коллекцию растащили эти мыши, клерки, охранники!

- Насчёт клерков и охранников не знаем, не видели, а вот мышей в округе почти не осталось! Свидетельствую это лично, потому что в течение получаса с трудом поймал двух, и те какие-то недомыши! Да и помойки выглядят весьма бедно, чем мышам кормиться.

- Пух Иванович, дорогой, хватит стенать! Там у дверей сторожит ваш приказчик.
- Изюм, что ли? Вот молодец, не зря я с ним возился, учил! Надо ему крендель по DPS послать!
- Курьерской службой? И один крендель? Пошлите связку, если уж курьера оплачивать собрались! – удивился Антон.

- Эх, молодо зелено! Что вы в наших купеческих расчётах смыслите! Да и баловать работников нельзя, а то зажируют! Пусть радуются малому и чувствуют себя благодарными! Дашь много – им начинает казаться, что только так и должно быть. Ах, какое золотое было раньше время! Купцы были уважаемы! А потом: эй, торгаш, спекулянт! А ты вот, крикун, сам попробуй товар найти, до склада довезти, на прилавке разложить, покупателя реально высидеть, в душу ему заглянуть, да и нужные слова найти! Граф, согласитесь!

Но граф уже спал и не стеснялся, как всякий уважающий себя перс-экстремал, похрапывать.

- Да вы умаялись, я смотрю! А я, старый пень, разговоры тарабарить начал! Ну, пусть уж граф на энтом кресле спит, я пледик принесу. А ты, Антоша, на этот коврик ложись, под батарейку, отопление пока не отключили!

Утром, проснувшись и ожидая, когда позовут к завтраку, Тарас и Антон решили серьёзно обсудить ситуацию.
- Как долго ещё ты собираешься развлекаться в Москве? – спросил на полном серьёзе
Тарас, закончив утреннее умывание лапами морды, которое давно уже превратилось для графа в ритуал.

- За дурака меня держишь? – обиделся Антон. – Чё тут развлекаться, если всё закрыто, передвижения добропорядочных граждан отслеживают по телефону. А чего их отслеживать, они и так обклеены масками со всех сторон! Не, пора двигать отсюда!
- Домой?

- Ой, ну там тоже скучно! Есть одна страна-соседка, где пока ещё братский народ, да самостоятельный президент!
- Это ты про батьку, что ли?
- Да, именно! Ведь он объявил Белоруссию вне вируса! Спросил, видите ли вы вирус! Нет, значит, его и нет! А уж он-то знает, президент ведь! Вот туда мы и мотнём!

- Ну, как там может не быть заразы, если вокруг она есть! Включи логику, шевалье!
- Какая логика! Батька зря не скажет! Рванём в Минск к панычам Касперу, Умкасу, Арье и Коттону!

- Разве что! Давно звали нас в гости! Ладно, уговорил!
- А ты, граф, говоришь логика! Надо только затариться на всякий случай гречкой и туалетной бумагой!

- Думаешь, у них нет?
- Включи логику, брат! Вокруг все уже закрылись на карантин, и только маленькая и гордая Белоруссия продолжает бороться с вирусом, которого нет! Да и жаловался президент, что россияне отказали им в гречке!
- Потом выяснилось, что он был не прав!
- Ну, мы не знаем, прав или не прав! Лучше взять, такое лишним не бывает!

После сытного и долгого завтрака граф поделился с Пухом Ивановичем своими планами. Тот расстроился:
- Ох, а я уж порадовался, что вы у меня задержитесь, всё равно ведь идти некуда! Ладно, ладно, я вас понимаю, какой интерес сидеть со стариком!

- Пушок, милый наш друг, ты как-то упустил из виду, что мы с тобой почти одного возраста, - мягко остановил стенания Пуха Ивановича Тарас.
- Но ты граф, а я простой купец!

- Шестой гильдии! Давай оставим этот пустой разговор, в дружбе не бывает сословий и рангов! Лучше сделай нам электронные пропуска, мы хотим закупиться!

- Тогда милости прошу ко мне на склад! Я уже закупился! Этот дом имеет глубокие подвалы. И там не нужны пропуска! А в наше трудное время это весьма удобно.

И они спустились гуськом в подвал маленького с виду домика, и этот подвал поразил гостей, не ожидавших такого, размерами. Да какой там подвал! Это был тайный супермаркет! Всюду тянулись рядами стеллажи, стояли огромные холодильные и морозильные камеры. Ошеломлённый Тарас подумал, что он бы не удивился, встреть они таких же тайных покупателей по дороге. В какой-то момент ему даже показалось, что кто-то мелькнул впереди и пропал. Но вопроса дипломатичный граф не задал.

- Ух, ты! - Покачал головой Антон. – Зачем вам столько?
- Настоящий купец смотрит на три шага вперёд! Любая пандемия тянет за собой дефицит! А это уже будет наше золотое время!

- Ой, Пух Иваныч, я хочу остаться у вас навсегда!
- Оставайтесь! Друзьям всегда рады! Заметьте, цены я не поднимаю, они остаются как на ценниках! Я же не барыга, я купец!

Братья быстренько пробежались вдоль стеллажей, взяли пуд гречки, вязанки туалетной бумаги и, на всякий случай, парацетамол, хотя он вроде уже стал и не нужен. Но ведь всё, что мы делаем на всякий случай, оказывается потом самым нужным и правильным! А уж русское авось и вообще двигает экономики, если его правильно сформулировать!

Пух Иванович быстро щёлкал на счётах и крутил старую кассу, посмеиваясь удивлению швейцарцев:
- Да, старина, да, чуть поржавела, но зато никаких электронных сбоев, всяких новомодных налоговых программ по НДС,  хакеров и прочей сволочи! Мои деды ещё на ней работали!

Граф расплатился карточкой Виза и они рассовали купленное по большим сумкам.
Попрощавшись, коты расстались. Наши герои с поляны перед домом потёрли синхронно левыми лапками животы, правыми цепляясь за тяжёлые сумки, и котопортировались в благословенный город Минск. 

Но мы оставим наших героев! Ведь там, в стране, не признающей вирус, начнётся совсем другая история!