4. Die Eifersucht-ревность

-Флаке, открой! -Тилль уже минут десять стоял возле двери клавишника, но его не впускали. -Флаке, что произошло? Почему вы там сидели вдвоём?
-Тилль, уходи, мне надо побыть одному.
-Тогда не забудь принять лекарства.
-Не забуду.
-Тебе надо поесть, -Тиллю никто не ответил.
Он ещё немного потоптался возле комнаты Лоренца, надеясь, что ему, всё-таки, откроют, но тот открывать явно не собирался и Линдеманн с тяжелым сердцем отправился к ребятам ужинать.

-Я пойду кино смотреть, кто со мной? -Оливер окинул всех взглядом.
-Я пойду, -Рихард поставил тарелку в раковину, и они с басистом удалились.
Пауль оторвал взгляд от своей тарелки и вопрошающе взглянул на Тилля. Тот махнул рукой и грустно уставился в окно. Шнайдер непонимающе смотрел то на одного, то на второго, затем пожал плечами и встал, чтобы заварить кофе.
-Пойду к себе, поработаю, -вокалист встал, оставив грязную тарелку на столе, взял свою чашку с кофе и удалился в свою комнату.
-Чего это с ним? -спросил друга Шнайдер.
-Настроение плохое, голова болит, может от Флаке заразился, -соврал Пауль. Рассказать другу всю правду он не мог, это была не его тайна. Нелюбящий долгих и сложных объяснений Шнайдер был, вполне, удовлетворен таким ответом и более вопросов не задавал, чему Пауль был крайне рад.
-Пойдём, Дуум, прогуляемся перед сном, дождя нет, вроде.
-Пойдём. Друзья оделись и вышли на улицу.

Флаке уже час сидел на кровати, тупо уставившись в пол: " Что, вообще, происходит? -спрашивал он сам себя, но не находил ответа, -только всё уладилось с Тиллем, как тут ещё и Рихард, до кучи. То он меня почти не замечает, а тут воспылал нежными чувствами! Хм, странно...И ведь именно тогда, когда мы только-только всё решили с Тиллем. Ещё и целоваться лез! Какого чёрта, вообще?! -Флаке встал и заходил по комнате взад-вперёд, -а ведь я сам себе вру. Мне был приятен его поцелуй. Господи! Что, вообще, со мной происходит?!", -он выскочил из комнаты и чуть не столкнул с лестницы Тилля.
-Ты чего, с ума сошёл, что ли? -Тилль поймал клавишника за рукав.
-Да! Да! Я сошёл с ума! Отцепись от меня, не задавай мне вопросов!
-Да ты сбрендил, как я погляжу?! Похоже Пауль не антибиотики привёз, а "Озверин"! -вокалист ухватил брыкающегося клавишника за шею и силком втащил в свою комнату, закрыв дверь на замок и толкнув того на кровать.
 -Ну?! Рассказывай! Чем вы с Рихардом там занимались?
-Целовались!
-Что-о?! -Тилль с покосившимся от злобы лицом за долю секунды покрыл расстояние от двери до кровати, сжав кулаки.
"Всё, сейчас будет бить", -подумал Флаке и прикрыл голову руками.
Линдеманн схватил  клавишника за толстовку, приподнял и с силой швырнул на пол, затем тяжело опустился на край кровати, продолжая сжимать и разжимать кулаки. Флаке отполз в дальний угол комнаты и сидел там, сжавшись в комок, боясь поднять глаза. Прошло, наверное, минут десять, пока Тилль не встал и не подошёл к испуганному клавишнику, протянув ему руку:
 -Вставай и, наконец, расскажи мне всё.
Отпираться было бесполезно, да и крайне опасно. Флаке потёр ушибленную спину и сел в кресло:
-Я пошёл прогуляться, потом курил на лавке, он сам пришёл и целоваться полез, сходу.
-Всё?
-Нет, не всё.
-А что ещё? Почему я должен из тебя все клещами тянуть?
-Потому что мне стыдно. Он хотел переспать со мной. Я, естественно, отказал ему, -про стягивание штанов клавишник, всё же, умолчал. -Потом я пошёл обратно. Это всё. Тилль, я уже ничего не понимаю! -Флаке обхватил голову руками. -Сначала ты, потом Рихард...Что происходит? Я внезапно похорошел и стал похож на Афродиту?
Клавишник поднял на Тилля глаза. Огромные, голубые, удивлённо-вопрошающие. Вокалист подхватил худенького клавишника на руки и отнес на кровать.
-Тилль, я-же очкастый урод, я худой, длинный заикающийся урод!
-Ты самый красивый урод на свете! -с улыбкой произнёс Линдеманн. -Слышишь? Самый красивый! -он принялся целовать лицо клавишника, шею, выпирающий кадык, ключицы. -Не уходи, останься у меня.
Флаке и не думал уходить. Он прижался всем телом к могучему телу своего любовника, уткнувшись носом тому в грудь, пьянея от его запаха и еле уловимого запаха парфюма. Плохо соображая что делает, Флаке трясущимися от возбуждения руками расстегнул молнию на джинсах вокалиста, спустил их вниз, затем рывком разлепил кнопки на его рубашке и прижался лбом к волосатой, но такой приятной груди Тилля.
Тот прикрыл глаза: -Ну? Что-же ты остановился? Продолжай.
Клавишник понимал, что, скорее всего, ему сегодня будет больно, но он был готов стерпеть боль, лишь бы Тилль не сердился. И он продолжил. Сняв с Линдеманна джинсы и рубашку, он одной рукой стал гладить его член поверх трусов, а другой ласкал его соски.
 Вокалист застонал:
-Ах...Чёрт тебя возьми...Уже только от твоих пальцев кончить можно!
Флаке оторвал руку от груди Тилля и с удивлением, как это делают маленькие дети, стал разглядывать свои пальцы:
 -Тебе правда нравится?
-Дурень! Ну, конечно! Погладь мне спинку,-вокалист перевернулся на живот. -И сними с меня трусы!
Флаке осторожно, двумя пальчиками стал их стягивать с вокалиста. Тилль заворчал:
 -Блин, Флаке, ты даже трусы с меня снимаешь возбудительно. Ну, давай, гладь уже.
Тонкие пальцы клавишника забегали по спине Тилля. Тот довольно заурчал, как мартовский кот, а про себя подумал: "Нет, пожалуй я сегодня его трахать не буду, но и в свою комнату не отпущу, будет спать со мной здесь."
-Раздевайся и ложись,-тоном, не терпящим возражений, приказал он.-Спать пора, тебе завтра надо в стакан нассать,-хмыкнул вокалист, вгоняя в краску клавишника.
Флаке встал и начал раздеваться, отчего-то смущаясь под пристальным взглядом любовника.
-И трусы снимай! Ты чего засмущался, как девчонка?
-Не знаю...
Лоренц стянул трусы и стоял как вкопанный. Вокалист залюбовался стройной фигурой клавишника: " И чего он на себя наговаривает? Вон какой красавчик! Рост, ноги длинные, стройные, руки изящные, пальцы тонкие...А глаза? Огромные, в пол лица. Задница упругая, и остальное...тоже...вон, природа размерами как наградила.",-Тилль остановил взгляд на члене клавишника. Флаке перехватил его взгляд и понял, куда пялится Тилль. От этого предмет любования стал напрягаться и увеличиваться в размерах.
-Тилль, прекрати пялиться туда! Ты это сто раз видел.
-Я и в сто первый с удовольствием погляжу. Всё, иди сюда, спать будем, -вокалист откинул одеяло. Лоренц  лег, прижавшись к Линдеманну задницей, почувствовав, как напрягшийся член вокалиста уперся ему в позвоночник.
"Черт. Так ведь и не уснуть. Надо отворачиваться.", -Тилль развернулся к клавишнику спиной. Лоренц  догадался, почему, улыбнулся и закрыл глаза: "Какой дурной день. Как хорошо, что он закончился.", -проваливаясь в сон подумал Флаке.

Продолжение следует...