Мартышки Х. М. Кулиев

    Одолевают, девочки, меня  мысли. Тяжкие, неотвязные мысли. Мучают они меня  днём, а пуще всего ночью. Лежишь и думаешь.  Как жить дальше? Что делать? Сколько мне ещё мучаться? Как вынести эти невыносимые муки?
  А муки, действительно невыносимые! И заключаются они в том, что я  не знаю, что мне надеть к очередному девишнику. Чтобы я не надела, у моих подруг это появляется через день. Максимум через два. Вот. Вот что меня мучает и гнетёт! Вот они, мои муки!
  Как-то купила я себе платье. У одной знакомой челночки.   Платье мне сразу понравилось. Такое, знаете, голубенькое с  цветочками. Но не в цветочках дело.
  А дело в обезьяне. Да, да не удивляйтесь. В самой обыкновенной мартышке. Эта мартышка вышита на этом платье. И причём вышита ну прямо как живая. Так и ждёшь, что сёйчас спрыгнет она с тебя и удерёт. Верите, я ночью вставала разов пять. Проверяла на месте она или нет. Вот. Но, я забежала вперёд. Итак, по порядку.
  Знакомая, видя, что платье мне понравилось, и что я, прямо от него без ума, не стала даже, спасибо ей,  со мной торговаться.
   Только сказала, что оно из Индии, чуть ли ни из самой Калькутты, и что оно в единственном экземпляре. И что, учитывая наши старые отношения и т. д. и т. п. отдаёт его за свою цену. За какие-нибудь жалкие, как она выразилась,  тысячу  баксов.
  Ну, продали мы наши старенькие  «Жигули» и новенькие обручальные  кольца. Причём  продать  кольца была идеей мужа, он  особенно на этом настаивал, не знаю почему. Это выяснилось, кстати, потом. Когда муж сбежал с почтальоншей. Но это неважно. А важно то, что платье стало моим.
   Счастью моему не было границ. Верите, сама себе завидовала. Боялась даже, что свихнусь. Вот.
   Дождавшись первого уик энда, а по нашему субботы, пошла я в этом платье на девишник к подружке. 
   Гордо иду по  улице, исподтишка наблюдая, как реагируют на моё новое платье  встречные и поперечные. Но никто не обращает на меня  внимания. Если не считать двух дворняжек, грызущихся из-за старой кости.
   Дворняжки, как меня увидели, тут же бросили кость и погнались за  мной. Вернее не за мной, а за мартышкой на моей спине. Она же у меня как живая, да ещё и при ходьбе корчит рожи. Чем быстрее идёшь, тем отвратителнее рожи. А уж если бежишь….Вот.
  В общем кое-как прибежала я к подружке, у которой намечался сегодняшний девишник, вбежала в квартиру, благо она была открыта, и стою запыхавшись в передней. Жду, когда выйдет подружка и умрёт от зависти, увидев моё платье. Подружка вышла и… никакой, представляете, реакции. Ни «ахов. ни охов»  Как будто я в фуфайке пришла.
Ну, думаю, притворяется! И поворачиваюсь к ней спиной. Мартышку демонстрирую. То же самое. Ни ответа, ни привета.
Тут я не выдержала.
–Ты что, ослепла?
–А что?
–Как это что? Не видишь?
–Что?
–Платье!
–А, это? Вижу. Ну, и что? Платье как платье.
–Что значит платье как платье? Ты знаешь, сколько я за него отвалила?
–Рублей пятьсот, наверное.
– Тысячу баксов не хочешь?
–Ну и что? Отвалила и отвалила. Иди на кухню. Чай сейчас будем
пить. Я оладьев напекла.
   Пропади ты пропадом, думаю, со своими оладьями. Вот люди а? К ним идёшь как к людям, поделиться своей радостью, а они ноль внимания.
  Эээх. И на улице дождь начался и поэтому никого нет. Некому платье показать.  Даже дворняжки попрятались.
  Сели мы на кухне чай пить. Подруга молчит, и я молчу. А что говорить? Я, правда, уже  хотела и про мартышку мою рассказать, что она всё равно как живая, и какие она рожи корчит, но….
   Но тут подружка встаёт, идёт в комнату и возвращается….точно в таком же платье. Только у ней….у ней… только у ней …ой, не могу, умру сейчас, вот вспоминаю и умираю, только у ней  две мартышки. Вот! К тому же моя чёрная, а у этой…. этой…этой мымры, они красные. Моя на спине, а у ней на груди. На каждой по одной.   
   Я, признаюсь, сначала аж онемела. Смотрю на неё, как дура и…молчу. А она глядит на меня и усмехается. Наконец, я перевожу дух и спрашиваю:
–Ты…ты где взяла это платье?
–Там же где и ты. И называет имя этой знакомой стервы.
–За сколько?
–Секрет.
–А всё таки?
–Секрет. Но могу тебе сказать, что такого, с двумя мартышками,  больше  нет. Оно единственное в мире.
–Снимай!
–Чтооо!
–Снимай к чёртовой матери своё единственное. Единственное должно быть только у меня! Снимай, говорю!
–Ты что тренькнулась?
–А вот сейчас посмотрим, кто из нас тренькнулась! –кричу я и  бросаюсь на неё и мы катаемся по полу, царапаемся, и рвём  друг на друге волосы и платье. Она отрывает у меня мою мартышку,  а я её бью по спине так, что её мартышки соскакивают с её груди и бросаются наутёк. Или мне так показалось, не знаю. Во всяком случае, когда мы несколько пришли в себя, обезьян уже не было. Ни у неё ни у меня. Это ещё пуще нас взбесило и  неизвестно до чего бы мы дошли, но тут входит дочь этой нашей знакомой, а на ней…нет… не могу ..умру сейчас….а на ней  платье точно как наши, но уже,  убейте меня, если вру,  уже с четырьмя мартышками. Причём расположены они у ней по бокам!   Две на левом, две на правом.  Вот.
   Мы сразу перестали драться и уставились на неё. А она, как ни в чём не бывало, берёт со стола оладьи и отправляет их в рот. Сразу по пять штук.
  Но тут подружка вырывает у неё оставшиеся оладьи и толкает её в левый бок. Как раз   в   мартышек.
–  Ты,– кричит,–  ты…. и дальше ничего не может сказать. Зато могу я.
–  Откуда у тебя это платье?
–  Мама дала.
–Понятно. А она привезла из Индии, да? Из Калькутты?
–Да какая Калькутта? Вы что? Она их сама шьёт. В день по пять штук.
–Как сама?  А Мартышки?
–А мартышек я клею. Из журналов вырезаю.
Вот тебе раз!  Оказывается мартышки клееные. Подружка не верит и пробует осторожно отодрать одну из её мартышек. Та очень даже легко отдирается и остаётся у подружки в руке.
  Мы с подружкой  тут же отдираем всех оставшихся у неё мартышек и с плачем бросаемся друг другу в объятия.
–Дура я, дура,– плачет подружка. Нашла кому верить! Она же с меня две тысячи баксов слупила! По тысяче на каждую макаку!  Я из-за этих макак все свои побрякушки продала!
–И я!
–Поверила этой аферистке!
–И я!
–Ну, я ей покажу! Сейчас же бегу в полицию!
–И я!
  Но ни в какую полицию мы не бежим, потому что в этот момент на пороге появляется наша знакомая собственной персоной.
  Мы как овчарки бросаемся на неё, но она вынимает из сумки какую-то умопомрачительную  кофточку, и мы мгновенно успокоившись, тут же бросаемся её примерять.
   К счастью, кофточка на подружку не лезет, а лезет на меня,  зато на подружку лезет  жакет, тоже вынутый из этой же сумки.
   В общем, кофточка мне обходятся сравнительно дёшёво. Знакомая снисходительно уступает мне её за  пятьсот долларов.  Всё– таки,  она великолепная женщина.То же самое проделывает и подружка. Только у неё жакет вместо кофточки.Знакомая, когда подружка выходит зачем-то на минутку, шёпотом советует мне не отчаиваться, и сообщает, что скоро привезёт мне точно такой же жакет моего размера. Вот.
  Да! Чуть не забыла сказать, что и на кофточке, и на жакете по пять макак! Ну, прямо   как живые!