Чему нас научила мнимая история

Начерно

История делится на две – истинную и мнимую.
Не то, чтобы мнимая история не содержала в себе никаких значимых порывов, прорывов и побед, и не то, чтобы истинная история не содержала бы в себе ошибок, но, - тем не менее, - позволю себе разделить историю по критерию истинности на две части, - в первой совершенного людьми истинного было больше, а во второй – нагромождение ошибок и глупостей перекрывает собой то стоящее, что люди совершили для того, чтобы как-то эти ошибки и глупости нейтрализовать.
После греков все пошло наперекосяк и, соответственно, история после греков должна, - согласно вышеприведенному критерию, - считаться мнимой, и в отношении происшедшего за последние два с половиной тысячелетия следует подойти критически, следует найти, что пошло не так, в чем причина поворота в ложном направлении.
Так чему же нас научила мнимая история?
Миф науки. Об этом мною (и не одним лишь мною) писано было довольно много. Если кратко – наука мифологична, как-то доказано Лосевым, ее миф завис в ризоматичности постоянного поиска новых технологий под новые материалы и новых материалов под новые технологии, новых теорий, которые должны объяснить ошибки старых, и новых людей, которые смогут эти теории понять и применить. Наука стала гигантским проектом, который в силу своего гигантизма прогнул под себя весь человеческий мир и человечество оперлось на него и повисло над пустотой. Технологии опираются друг на друга как карты в карточном домике, технологии мостами взмывают над пустотой, чтобы найти опору в новых материалах и все это опирается на спины все более многознающих, но все менее понимающих специалистов и все более трудолюбивых и вообще ни о чем не думающих рабочих.
Миф всеобщей грамотности. Науке требуются кадры, которые в ходе онаучивания, производимого в процессе так называемого общего образования, создаются и проходят сито социального отбора. Очевидным считается, что чем больше информации удастся вложить в отдельного индивида, тем больше его польза для общества и тем счастливее будет его личное существование. Соответственно для общества, - дескать, тем лучше, чем в нем выше уровень образования и чем больше в нем количество образованных.
Внешне миф выглядит гладко, как и всякий прочий миф. Но реальность его разрушает. «Многознание не есть ум» и все эти эрудиты, специалисты и научные «доценты с кандидатами» создали мир не совместимый ни с жизнью, ни с воспетым ими здравым смыслом, мир, в котором большая часть деятельностей либо бесполезна, либо вредна, мир, в котором количество проблем множится на порядок быстрее, чем количество их решений, мир, в котором валом информации пытаются заткнуть прорехи недостатка ума и совести.
Грамотность поставлена на конвейер, ну и заодно этот конвейер поставлен под контроль властей. Под видом обучения проводится и отбор управляемых.
То, что доступно – не ценится по-настоящему, впрочем, наверное, и поделом, - легкодоступное никогда не будет истинным. То, куда загоняют скопом, не может вести к благу. Некогда наука не была набором профессий, некогда она была делом энтузиастов и подвижников и тогда в ней было больше смысла, чем теперь в пору ее массовости и кажущегося процветания. Нужно ли это столь воспетое общее образование? Не правильнее ли было бы, чтобы те, кому нужна мудрость, черпали ее, а досужие не лезли бы к ней вовсе?
Миф социальной инженерии.
Все эти мифы современности связаны, наука тянет за собой образованщину, наука же дает соблазн влезть в общественные тела со скальпелем, поотрезать лишнее, да попришивать нужное. И благие намерения всех этих благодетелей приводят ко все большей и большей механичности обществ и людей.
Связанный с мифом социальной инженерии миф прямого управления.
Знание – сила и все такое прочее. На самом деле, конечно же, наоборот, вовсе не знание – сила, а сила, власть – и есть знание, у кого оружие, у кого суды, тот и есть знание. Иллюзия того, что можно улучшить человека и социум волевым усилием, или обучением, или дрессировкой, - эта иллюзия губительна.
Стоит ли бороться с победившим порядком вещей? Нет, бороться вообще ни с чем не стоит, - поскольку почему-то всегда средство борьбы с каким-либо злом оказывается большим злом, чем-то, с которым взялись бороться, - но стоит лишь все усложнять. Стоит понимать, что современный мир неправилен, мним, механичен, что его ум глуп. Стоит понимать.
Мы не можем вернуть мир, но должны возвращаться сами.