Не поле перейти. Глава5. Отъезд

Время действия - 1960-62 годы.

Испугался Мишка в ту ночь не на шутку. Шарахаться стал от матери как от какой-то угрозы. Грудь брал, тяжело вздыхая. Голод не тётка, что же делать! Однако, насытившись, отталкивал Алёну и с сопением тянул ручки к Наталье. Дескать, хватит уже, пора и честь знать, верните меня любимой женщине!

Бабушка ему, по сути, родную мать заменяла. И своё первое «мама» он сказал именно Наталье. Удивляться этому не было причины. Ведь вся семья обращалась к ней именно так. Откуда же знать малышу, что это слово означает! Все говорят «мама», он и повторил.

Однако у Алёнки в душе от такого поворота теплее не стало, и нежности к сыну не прибавилось. О том, как обходятся с этим в других семьях, как маленькому ребёнку объясняют, кто мама и кто бабушка, она не задумывалась.

Тимофея за отца Мишка тоже не признавал, да Тимоха к этому и не стремился. Он вообще к детям холоден был. Не испытывал к ним никакой особой нежности. Ответственность чувствовал, защитить при случае мог бы. А ласки – не получались.

Зато души в детях не чаял Егор. Такой он был – и жизнь за ребёнка отдать готов был, и умилялся до слёз на каждый их шаг. Вот и Мишку любил без памяти.

А не любить пацана было невозможно. Такой славный мужичок рос! Валюшка с Толиком для него готовы были луну с неба достать. Васька, младший сынок в семье, правда, немного ревновал, но с племянником дружил.

Равнодушна к Мишке была разве что Анфиска, но у той свои заботы были. Она замуж выходить надумала. И хоть сватались к ней много, женихи были видные, выбрала она мужичка самого невзрачного, да ещё и отсидевшего пару лет за мелкое воровство и в тюрьме особым почётом не пользовавшегося. Как ни отговаривали её родители, как ни лютовал Тимоха, а на своём она настояла. Что уж руководило ею, чистая любовь или уверенность, что такой муж из-под её каблука никуда не денется, никто так и не узнал.

Добился Тимофей в совхозе отдельной квартиры для молодых, старики выделили им долю от своего хозяйства, и Анфиска зажила своей семьёй.

Тимофей опять погуливать к Любке начал. Не ласки её нужны были мужику, а питьё дурманное, от которого болела невыносимо голова, но которое позволяло ненадолго забыть надоевшую до скрипа в зубах деревню, вечные заботы о хозяйстве, нелюбимую жену. И сам же понимал, что губит он свою жизнь. Уезжать нужно было. Подальше от Любки, от дружков.

- У меня к вам дело есть, - завёл он как-то вечером разговор с родителями. – Анфиску отделили, своим домом живёт. Не пора ли и мне свой двор заводить?

Алёнка руки на колени уронила, задумалась. И лестно ей было – сама хозяйкой будет, и страшновато. Наталья замерла, перестала перетирать диски сепаратора. Пока что задумка сына была ей непонятна. Тёрся под её ногами двухлетний Мишутка.

- Что ж, хорошее дело, - спокойно ответил Егор. – И где жить думаешь? В деревне вроде свободных домов нет.

- В соседний район хочу переехать, - Тимофей допил чай, поставил стакан на стол. – Приглашают главным бухгалтером в совхоз «Путь Ленина». Дают дом с огородом. Сарайки всякие есть. Будет, где скотину держать.

Вздохнула Наталья. Ну вот, ещё один ребёнок уходит из дома. И не один. Успела уже она и к Алёнке прикипеть, и Мишку от сердца отрывать жаль. Как он с родителями ладить будет!

С другой стороны, всё к лучшему. Всё-таки, непорядок это, что мальчишка родных родителей не признаёт. А будут жить втроём – привыкнет к ним, полюбит. Всё на свои места встанет.

Наступило время отъезда. Уже подготовлен, побелен и помыт был домик, уже отвёл Егор на новое место выделенную семье сына скотину. Собраны на телегу пожитки.

- Собирайся, Мишутка! В новый дом поедем! – Алёна с улыбкой подошла к сыну, обняла его за плечи.

- Не, не поеду! – Мишутка выскользнул из её рук и с весёлым смехом подбежал к Наталье. Суета и сборы нравились ему, возбуждали и поднимали настроение.

- Цыплёночек мой, нужно ехать, - Наталья взяла его на руки. – Теперь мамка с папкой твои будут жить на новом месте. И ты с ними будешь жить.

Мишка презрительно скривил губы:

- Не буду!

- А там детский сад есть. Будешь ходить в детский сад, с новыми ребятами подружишься!

- Не нужны они мне. Не поеду! – отрезал Мишка.

Наталья подошла к телеге, посадила внука на постеленный для него тулуп:

- Вот так, котёночек мой! Сейчас поедете, новые места увидишь! Ой, как интересно тебе будет!

Наталья глазами показала Тимофею и Алёне, чтобы скорее отъезжали. Но Мишка мириться с таким положением дел не собирался. Ему эта настойчивость уже не нравилась, он начинал сердиться. На его лобастенькую мордашку набежали тучки, готовые вот-вот пролиться ливнем слёз.

Чуть только телега тронулась с места, Мишка скинул с себя руки обнимавшей его матери и мгновенно слетел на землю.

- Ну, чего ты, Миш? Идём, я тебя подсажу! – Толик подхватил мальчишку на руки, но тот, словно рассерженный кот, фырча и царапаясь, вывернулся и кинулся под ноги Наталье. Юркнул под подол, обхватил её колени:

- Мамка, не отдавай меня им! Я не хочу уезжать!

Егор, тихонько отирая слёзы, зашёл в дом. Прощание с внуком разрывало ему сердце. Наталья вздохнула:

- Что ж, придется мне тоже ехать. Поживу пару дней. Заодно помогу Алёне обустроиться. И Мишка к новому месту попривыкнет. Потом приеду.

Уселась рядом с Алёной, пристроила на колени шмыгающего носом внука, и телега тронулась в путь.

На новом месте Мишка не отходил ни на шаг от бабки, словно боялся, что она пропадёт и оставит его одного. И вот уже все дела были сделаны. Алёна уже чувствовала себя почти хозяйкой. И уже можно бы уезжать, но Мишка привыкать к новому месту никак не собирался. Видно, придется уезжать тайком, решила Наталья.

Рано утром, когда мальчишка ещё крепко спал, она тихонько запрягла лошадь и вывела её со двора. Шёпотом простилась с сыном, поцеловала невестку, села в телегу.

- Мамка, не уезжай! Не бросай меня! – раздался сзади крик.

Мишка, заспанный, в одних трусиках выскочил из дома и кинулся за отъезжающей телегой. Увернулся от пытавшихся поймать его рук матери, куснул отцовскую ладонь. Наталья хлестнула лошадь.

- Мамка, не бросай меня! Не оставляй меня с ними!

Наталья не оглядывалась, нахлестывала лошадь. Но крик его рвал душу. Украдкой она обернулась. По пыльной колее мчался её внук, её кровиночка. Споткнулся, упал. Вскочил, рыдая. И снова побежал:

- Мамка, родная! Мамочка! Не оставляй меня!

И столько неподдельного детского горя было в этом крике, столько тоски, что не выдержала Наталья. Остановила лошадь. Схватила подбежавшего к ней Мишку, пыльного, зарёванного, покрыла поцелуями его мордашку. Такую родную, такую любимую. Прижала к груди.

До самого дома Мишка сидел на её коленях, крепко прижавшись к ней. И никакая сила не могла бы оторвать его от любимой матери.

Продолжение следует...