Истории про Эмми Бартон. Глава 20

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ИСТОРИЯ ФЕИ ВЕТРОВ

Кэнти вылизывала оставшегося котенка, Марти вылизывал Кэнти.
- Посмотрите на них! – воскликнул Уилкопп. – Прямо семейная идиллия!
Феи Элейна и Эммануэль Бартон пили вечерний чай в столовой. С ними был, разумеется, их любимый домовой. Двери в кухню были открыты нараспашку, и им была видна незамысловатая сценка из кошачьей семейной жизни.

- Это воистину идиллия! – согласилась фея Элейна Бартон. – Эмми, ты уже придумала имя для малыша?
- Нет, мама, - ответила Эмми. – Фея Атенаис назвала своего защитника Рыжиком, дядюшка Моржеус свою кошечку – Пеструшкой, а фея Дримвелл своего котенка – Дымком. Думаю, и нашему малышу пора дать имя.

- Как бы нам его назвать? – задумалась старшая из волшебниц.
- Назовите его Барти, - предложил Уилкопп. – Барти, Барти, кис-кис-кис!
Котенок высунулся из корзины и посмотрел на домового.

- Смотрите, он откликается! – воскликнул Уилкопп.
- Барти, так Барти, - согласилась фея Элейна. – Это даже забавно, - называть котенка по имени Дома.
- А тебе, малыш, нравится твое новое имя? – спросила Эмми котенка, вытаскивая его из уютного гнездышка под пристальным наблюдением Кэнти.

– Барти, маленький Барти, - Эмми поглаживала бежевого пушистика. – Ну, скажи-ка нам что-нибудь, Барти.
Котенок, поняв, наконец, что от него хотят, муркнул и уткнулся мокрым носом в теплую ладошку девочки.
- Будем надеяться, что это твое согласие на имя, - юная фея опустила котенка обратно в корзину.


Уже давно высыпали звезды. Полная луна поднялась высоко в небе и заглядывала в распахнутое окно столовой.
Над столом в воздухе плавали свечи. За ними охотились бабочки и ночные жуки. Пахло жасмином, липовым медом и вареньем из яблоневых лепестков.

Домовой, напившись ароматного чая и объевшись медом, откланялся и исчез. Кошачье семейство спало сладким сном. За круглым столом при мерцающих свечах сидели две волшебницы: уже умудренная опытом фея Элейна и юная фея Эмми Бартон.

Вечер, наполненный ароматами и тихими песнями сверчков за окном, навевал мечты и воспоминания.
- Мама, ты обещала рассказать мне о Фее Ветров, - напомнила Эмми.
- И сейчас самое подходящее для этого время, дорогая моя девочка.

Фея Ветров… Это было очень давно, Эмми. Мир Людей и Магов еще был единым. В дивной заоблачной Поднебесной стране жили боги и феи в сверкающих замках.

Фея Ветров была прекрасной и мудрой волшебницей, но очень своевольной и непоседливой. Ни секунды она не оставалась на месте. Боги всегда хмурили брови: задашь вопрос Фее Ветров, она облетит полмира, а потом ответит… Волшебники только смеялись и махали руками, - что можно взять с такой ветряной феи. Но все – и боги, и волшебники – любили ее, потому что она была очень доброй, внимательной и отзывчивой.

Однажды, путешествуя в земных лабиринтах, Фея Ветров приметила горный ручей и решила в нем искупаться. Она уже подлетела к удобному уступу, на котором можно было оставить ее легкие золотые одеяния, как обнаружила юношу, смотрящего в быстро бегущий поток.

Юноша этот был Принцем, владыкой Поднебесного Королевства, он сидел и ронял слезы в горный ручей.
- Почему ты плачешь, прекрасный юноша? – спросила у него Фея Ветров.
- Потому что я несчастен, - отвечал юноша, не поднимая глаз.
- В чем же причина твоих несчастий? Ответь мне, и я тебе помогу.

- Никто не в силах помочь мне. Моя возлюбленная покинула меня. Теперь ее душа на облаках. И я смотрю на отражение облаков в этом ручье в надежде еще раз увидеть ее душу.
Фея Ветров призадумалась, а затем подошла ближе.

- Посмотри в ручей вот сюда, - сказала она, сама отражаясь в его серебристом потоке.
Юноша посмотрел и увидел, что перед ним его возлюбленная! Тогда он поднял глаза на свою собеседницу.
- Ты вернулась ко мне, мой Соловей! – он заключил красавицу в объятия.

Так Фея Ветров стала Девой-Соловьем, нарушив закон небесных жителей, – никогда не принимать облика смертных. Она пожалела бедного юношу и осталась с ним.

Быстро промелькнули годы. Юноша стал мужем, мудрым правителем страны, а затем состарился. А Дева-Соловей оставалась прежней – молодой и прекрасной, ведь феи не стареют. За долгие для людей и быстрые для себя годы Фея Ветров полюбила Принца всем сердцем и привязалась к нему. И когда настал черед Принца покинуть Земное царство, фея опечалилась. Вернуться она не могла, а жизнь без любимого на земле была для нее пустой. И когда Принц умер, фея покинула страну, вновь поднялась к истоку того горного ручья, где встретила возлюбленного, и превратилась в ветер, чтобы навсегда жить между землей и небом.

Говорят, после нее на берегу ручья осталось платье. Тот, кто надевал его, становился печальным мечтателем и мог превращаться во все, что было связано с этой историей – в перышко или вуаль, уносимую ветром, в корабль с наполненными бризом парусами или в брызги воды, и рождающие радугу в лучах солнца – улыбку Феи Ветров.

Платье это никогда не изнашивается. Оно то появляется, то пропадает. Его можно найти лежащим на пыльной дороге в Мире Людей, порхающим на облаках в Небесной стране богов или Волшебном Магазине у нас, в Мире Магов и Волшебников, как нашла его ты. Последней, кто его носил, была фея Сирени. Спроси Атенаис, что сделало платье с ее судьбой. А перед феей Сирени платье Феи Ветров надевала сама Мелузина, и оно ей принесло великое счастье в любви. Сыграв свою роль, платье исчезает, чтобы появиться в другом месте вновь. И что принесет тебе это платье, я и предположить не могу. Но раз оно появилось у тебя, это неспроста.

- Только обещай мне, моя девочка, - попросила волшебница у задумавшейся юной феи, - что ты надевать его будешь, только когда очень захочешь.
- Конечно, мама, - мечтательно отвечала Эмми Бартон. Мысли уносили ее очень далеко - к горному ручью, но к другому Принцу, которого звали Ежи.


Дом Бартонов давно погрузился в сон, кошки тихо мурлыкали, свернувшись пушистыми клубочками, ночная путешественница Соня охотилась, домовой ворочался в постели, фея Элейна отдыхала в своем Тайном убежище, а Эмми Бартон все стояла у окна в спальне и вспоминала историю Феи Ветров. Ей совсем не хотелось спать.

Эмми смотрела на лунную дорожку, блестевшую ночной росой на траве, и вслушивалась в тишину.
Где-то ухала сова, скрипели половицы, шелестели листья на ветру, а юная фея, улавливая тонким слухом эти звуки, думала о своем…

Ее Принц, живущий в Мире Людей, тоже был в беде. На нем лежало проклятье, которое могла снять только она – Дева-Феникс. И впереди предстояло еще столько сложных дел, что от этого кружилась голова и путались мысли, захватывало дух и замирало сердце. Но на ее стороне было очень многое.

Во-первых, вернулась мама. А значит, вернулись покой и уверенность в своих силах.
Во-вторых, как сказала фея Ольстенбах, она повзрослела раньше времени и уже побывала в переделке, выстояв против страшного врага – князя Дракулы.
В-третьих, у нее появилась очень могущественная покровительница – фея Мелузина.

И в-четвертых, у нее в запасе было еще одно желание, которое обещала выполнить дракониха Стоглазка.
Все это было довольно богатым приданым. И, самое главное, и она это четко осознавала, пересчитывая свои шансы на победу, в запасе есть Время.

- Я помогу тебе, Ежи, я тебя расколдую, и ты обретешь свое лицо, став счастливым. Теперь я в этом уверена. Только надо еще чуть-чуть подождать.
Так думала Эмми Бартон, устраивая голову на подушке из высушенных лепестков яблоневого цвета.

Лепестки тихо шуршали и издавали чудный аромат.
- Надо не забыть, подарить маме духи перед отъездом, - подумала Эмми и провалилась в крепкий сон.
Все-таки подушка, сделанная руками Уилкоппа, была не простой…


Утро веяло свежей прохладной, щебетали за окном птички.
Эмми открыла глаза и увидела солнечные блики на занавеси и пологе кровати. Потом ее внимание привлек писк. Она перевела взгляд и увидела висящую на люстре Соню, требующую завтрака.
- Сейчас, сейчас, Соня, я тебя покормлю, - девочка выскользнула из-под одеяла.

Сотворив молоко с черникой, она стала наблюдать за тем, как завтракает летучая мышка.
До отъезда оставалось всего три дня, пора собирать чемоданы и завершать отложенные дела. Жизнь вернулась в накатанную колею, если такое возможно у волшебницы. Впереди был четвертый курс обучения в Колледже Магии и Волшебства Мелузины, и это потребует всего внимания и сил.

Эмми поежилась.
- И почему этот пол такой холодный? - она посмотрела на босые ноги.
- А почему он должен быть холодным? - рука сама потянулась за палочкой.
- Но ведь этого мы еще не проходили!?
- Ерунда! Надо попробовать!

И она попробовала…
Рука сама совершила затейливый вензель, состоящий из трех вертикальных восьмерок, змейкой заискрившихся в воздухе над полом. Искры рассыпались, и пол засветился желтоватым сиянием, а потом стал теплым.
- Вот это да! – Уилкопп улыбался и покачивал головой, как всегда он появился внезапно из-за шкафа.

- Вот это да! Эмми! Ты колдуешь уже без книг? – продолжал удивляться он.
- Как-то само собой все получилось, - оправдывалась юная волшебница, - уж очень ноги озябли. А теперь босиком стоять даже приятно. Как ты думаешь, он надолго стал теплым?
- Думаю, навсегда, - ответил домовой. – Интересно, что скажет мама?


В столовой ароматно пахло булочками с маком, ванилью и свежей клубникой. На столе красовался фамильный сервиз, стояли вазочки с вареньем и медом, свежие фрукты и огромное блюдо с теплыми булочками.

Фея Элейна ждала, когда Эмми и Уилкопп займут свои места. Когда они их заняли, фея взмахнула волшебной палочкой, и появился серебряный кофейник, из носика которого струился тонкий запах.
- Кофе? – удивилась Эмми. Она привыкла, что в их доме на завтрак всегда подавали любимый мамин жасминовый чай.

- Да, Эмми. Теперь этот напиток я люблю даже больше, - проговорила в задумчивости фея Элейна. – Но ты, если хочешь, можешь наколдовать себе жасминовый или яблоневый чай. Вон как ты с полом справилась! Чай для тебя – сущие пустяки.

- А откуда ты про пол знаешь, мама?
- Уилкопп всегда выражает свое удивление громко, - отвечала волшебница. – Так что уши закладывает.
Уилкопп принялся извиняться и оправдываться.

- Кушай лучше булочки, Уилкопп, - предложила ему хозяйка дома, - перестань оправдываться и извиняться. Все равно себя не переделаешь. А что касается тебя, Эмми, то раз дело дошло до «самосабойразумеещегося» волшебства, то, видимо, ты совсем повзрослела. Помню, когда у меня произошел случай спонтанного колдовства, моя мама, твоя бабушка Летиция сказала: Пора сдавать выпускные экзамены, Элейна!

- И ты сдала?
- А как же! – волшебница налила себе еще чашечку и предложила ароматный напиток Эмми. Та не отказалась.

- Тогда ведь не было Колледжа Мелузины. Мы почти все учились дома. Я еще полгода совершенствовала свое мастерство, а затем, перелопатив не одну сотню книг, пришла к выводу, что все уже могу сама. И сдала экзамены.

- Интересно, а кто же был твоим экзаменатором?
- Ну, во-первых, моя мама, фея Летиция. Во-вторых – мэтр Моржеус. А в третьих, фея Эдна Лоувиль.
- Сновидящая фея? – удивилась Эмми. – Ах, вот оно что…

- Да, именно она. Тогда фея Лоувиль была намного моложе и не такой сонной. Ее вопросы и задания были самыми сложными.
- Но юная фея Элейна справилась со всеми заданиями! – вставил словечко Уилкопп.
- А дядюшка Моржеус? – спросила Эмми. – Какие задания давал он?

- Самые забавные. Все, кто присутствовал на моем экзамене, а надо сказать, что собралось немало волшебников и волшебниц, либо падали от смеха на пол, либо в обморок.
- В обморок? – удивилась юная фея.

- Да, Эмми, в обморок. Без чувств свалились фея Сирени и фея Румпель. Особенно неожиданно было для них, когда мэтр Моржеус обернулся Красным Драконом и стал изрыгать из многочисленных пастей пламя. А я должна была погасить это пламя и взять дракона в плен.

- И ты его взяла в плен?
- А как же! Ведь это был дядюшка Моржеус!
Элейна Бартон рассмеялась.

- А потом я поступила в Академию Магии и Волшебства. И там у нас были другие учителя и другие экзамены.
Эмми вздохнула. Фея Элейна улыбнулась и погладила девочку по растрепавшимся волосам.
- Ты сегодня не причесывалась, Эмми, - сказала тихо волшебница. – Принеси мне свой черепаховый гребень.

Эмми направилась было к двери, но на полпути вспомнила что-то и достала из кармана палочку. Единичка в воздухе, и гребень оказался у нее в руке.
- Теперь все стало проще, мама, - сказала юная фея и подала гребень волшебнице.
- Совершенно верно, моя девочка, - проговорила фея Элейна. Проведя рукой по рыжим вихрам, она стала их расчесывать.

Эмми зажмурила глаза от удовольствия. Перед ее взором поплыли радужные круги, затем тьма сменилась ярким светом, и она оказалась в удивительно красивом месте.
Прямо перед ней бил фонтан в маленьком круглом бассейне, выложенном белой галькой и розовыми ракушками. Вокруг росли деревья с темно-зеленой глянцевой листвой, испускавшей терпкий аромат, и ярко цветущие кусты граната.

- Где я? - Эмми удивленно огляделась.
 - Какое странное место! Я никогда здесь не была.
 Она обошла фонтан и углубилась в рощу неизвестных ей деревьев. Яркое полуденное солнце сменилось розовым закатным, а затем на еще светлые небеса высыпали крупные звезды.

Она вдыхала незнакомые запахи, перебирала упругие листочки, гуляя между стройными деревьями. Изредка с ветвей вспархивали неизвестные яркие птицы с длинными, похожими на арфы хвостами, но птичьих песен слышно не было. Стояла обволакивающая тишина.

- Где же все-таки я оказалась? - Эмми не находила ответа.
Светлая ночь сменилась сиреневым рассветом, и запели птицы.
Боже, как они пели!
- Эмми! Очнись! – услышала она материнский голос. – Очнись скорей!

Эмми открыла глаза и оказалась лежащей на сиреневом диване в гостиной.
- Ты очень далеко ушла в своем Тайном убежище.
- Так я была в Тайном убежище!? – удивилась девочка. – Вот, значит, как там хорошо. А как я туда попала?

- С помощью этого гребня, - фея Элейна показала черепаховый гребень. – И отныне ты будешь бывать там часто.
- Странно, я и раньше им расчесывалась, но никуда не попадала.

- Всему свое время, - успокоила волшебница. – Когда появляется самособойразумеещееся волшебство, появляется и вход в Тайное убежище волшебника. Теперь перед сном ты сможешь попасть туда по своему желанию.

- Час от часу не легче, - думала Эмми по пути к Веронике Вернон.
- Раньше я причесывалась и никуда не попадала. А тут стоит закрыть глаза и оказываешься в Тайном убежище. И каждый раз в незнакомом месте. Когда я еще со всем этим разберусь? А через три дня мне предстоит пройти через Транспортальные ворота и, как пить дать, тоже могу нарваться на какие-то неожиданности. Чем дальше, тем страннее. Интересно, что скажет Вероника?»

Вероника сидела на качелях под пышными зарослями белой сирени.
- Эмми, иди сюда!
- Привет, - поздоровалась Эмми. – Представляешь, сейчас мама расчесывала мне гребнем волосы, и я оказалась в Тайном убежище. Выясняется, что теперь каждый раз, как я захочу, я буду туда попадать.

- Это же замечательно! Я отдыхаю в своем Тайном убежище уже целое лето. Все началось, когда я была в гостях у бабушки.
- И ты молчала?! – возмутилась Эмми Бартон.
- Да все как-то было не к месту рассказывать. С тобой все время что-то происходит. Не хотелось тебя лишний раз озадачивать.

- Ничего себе «лишний раз озадачивать»! – не могла успокоиться Эмми. Она присела рядом с подругой, и они стали раскачиваться вместе.
- Ты хоть теперь там ориентируешься?
- А как же! Все достаточно просто. И не надо захламлять себе голову разными соображениями.
- Это как?

- А так: куда хочешь, туда и попадаешь. Мало того, что хочешь, то и видишь. Хочешь - пустыню навоображаешь, а хочешь - морской берег. Один раз я захотела подремать на васильковом лугу. Он оказался в двух шагах. И каждый раз у тебя такое чувство, как будто ты у себя дома.

- Вот в том-то и дело! - подумала Эмми, - А у меня не было ощущения, что я у себя дома. Или я у себя дома – не у себя?
- Ты опять задумалась, - покосилась на нее Вероника.
- Это ты в своем Тайном убежище – у себя дома. А я нет. И у себя дома – я не как у себя.
- А где же ты себя чувствуешь в безопасности?

Эмми вздохнула и задумалась.
- Только рядом с Принцем, - подумав, ответила она.
- Здравствуйте, приехали! Покиньте ваши ступы и поставьте метлы в стойла!
Вероника соскочила с качелей и заходила взад-вперед перед подругой.

- И все-то у тебя не как у всех волшебников. И в истории ты попадаешь всякие, и тетушки у тебя заколдованные. И трактат о волшебной палочке ты, небось, забыла написать.
- Так и есть! Забыла! – Эмми свалилась с качелей.
- Не переживай, я тоже забыла. Только сейчас вспомнила. Пошли к нам, напишем на скорую руку. Думаю, одного листа пергамента хватит.


Они пили освежающий лимонад и писали «Трактат о Волшебной палочке». Торопиться было некуда, вариант следовал за вариантом. О чем - о чем, а о волшебной палочке каждая из них могла писать сколько угодно. Но нужно было кратко изложить тему.
Вот один из вариантов Эмми Бартон.


ТРАКТАТ О ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКЕ


Этот удивительный инструмент волшебства, который позволяет раскрыть все возможности мага и развивает его искусство, впервые появляется в руках у маленького волшебника в возрасте трех-четырех лет. Обычно это подарок на день рождения от родственников.

С течением времени и по мере взросления волшебника изменяется и его волшебная палочка. Она преобразуется и внешне, и внутренне, т.е. меняются ее волшебные сила и свойства. Все, что происходит с ней, – результат изменений, происходящих с ее хозяином. Сила волшебника возрастает и меняется его характер, вследствие этого меняются и возможности волшебной палочки.

С момента появления у волшебника этого инструмента маг и его волшебная палочка становятся едиными. Маг и Волшебная палочка соединены друг с другом общей энергией, той невидимой нитью, посредством которой осуществляется и само действие волшебства. Стоит только один раз взмахнуть маленькому волшебнику палочкой, она ему уже принадлежит навсегда. Это Закон Волшебного Мира. И нет силы или существа, которые могли бы разъединить их. Хозяину достаточно прищелкнуть пальцами или хлопнуть в ладоши, чтобы его волшебная палочка вновь оказалась у него в руках (где бы до этого она ни находилась). Более опытные чародеи могут призвать ее одним мысленным пожеланием или приказом, высказанным вслух.

Волшебную палочку нельзя потерять, сломать, выбросить. Она не может быть отнята или украдена. Волшебной палочки не могут лишить даже осужденного Высшим Судом Магов, ее действие могут только приостановить (для этого существует могучее заклинание о консервации деятельности волшебного инструмента, произнесенное тремя  магами, обладающими Высшей степенью Мастерства, одновременно, а также – заклинание дисквалификации самого хозяина).

Это не просто инструмент по увеличению силы или возможностей в колдовстве, это не просто орудие для защиты или творчества. Волшебная палочка – неотъемлемая Возможность, которую Провидение дает в руки волшебника для изменения Мира и его самого. И то, как он будет ее использовать, благие дела вершить или совершать преступления, зависит только от него. На то он и волшебник, имеющий Великое Право Выбора, предоставленное ему Творцом Всего Сущего.

Милые волшебники, помните о своих помощницах.


Через три дня, которые пролетели вихрем, Эмми Бартон и Вероника Вернон стояли на Ратушной площади. Сегодня здесь было очень много волшебников и волшебниц. Все провожали своих дражайших отпрысков в учебные заведения. Летние каникулы кончились, и завтра – 30 августа - наступал Новый Волшебный Учебный год.

Сияющая арка с опалово-радужной завесой иллюзорного водопада скрывала будущего мага за магом, фею за феей. Вместе с ними исчезали и их бесчисленные чемоданы и саквояжи, клетки с совами и летучими мышами, крысами и хомячками, а также корзины с котами и кошками.
Эмми трясло.

- Эмми! Успокойся, пожалуйста! – пыталась привести ее в чувство фея Элейна. – Ты уже десятый раз пользуешься порталом. Почему же на этот раз ты так боишься?
- Ах, мама…- Эмми не знала, что и сказать.
- Перестань трястись! – Вероника решительно взяла Эмми за руку, сжимая в другой клетку с полярной совой.

Она улыбнулась фее Элейне, подмигнула своей матери – фее Сирени - и потащила подругу к воротам.
- Подожди, я маму поцелую, - попросила Эмми Бартон и принялась обнимать свою родительницу.
- До свидания, моя девочка, скоро увидимся, и на Рождество – тоже.

Они шли к порталу, а вереницы чемоданов плавно следовали за ними. Вот завеса разомкнулась и поглотила Веронику, за ней проскользнула через портал и Эмми Бартон.

И на этот раз с ней ничего особенного не случилось, все прошло как по маслу.
Но что было потом, это – уже другая история.