Сонный

               
                - 1 -      
               
Из всех известных пословиц и поговорок более всего, почему-то, мне импонировали такие изречения, как «нет худа без добра», «поспешишь – людей насмешишь», «тихо едешь – дальше будешь». Видимо, смысл этих изречений наиболее близко подходят к складу моего характера, полностью гармонируют с моим мышлением. По физиологическим особенностям являюсь неискоренимой «совой». По натуре я флегматик.
Позвольте представиться, зовут меня Нариман, по прозвищу «Сонный». Для многих особенно запоминающими бывают студенческие годы, себя же я полностью отношу к тем, для которых наиболее дороги воспоминания о школьных годах. В нашем классе было восемь мальчиков и тринадцать девочек. В начальных классах я выглядел худеньким и щупленьким с отчетливо выделяющимися ребрышками. На торжественных линейках, уроках физкультуры и прочих мероприятиях занимал в строю, среди мальчиков нашего класса,  предпоследнее место. Характер у меня был миролюбивый и поэтому часто выступал в качестве третейского судьи в стычках мальчиков не только из нашей школы, но и вообще. Приходил в школу в сонном состоянии и обычно отсыпался на уроках, за что получал постоянные замечания и упреки от учителей. Прозвище «Сонный» получил от моего закадычного друга Адика (настоящее имя Адиль), с которым мы сидели за одной партой и продолжаем дружить семьями до сих пор. Адик был самым рослым в классе, симпатичным, и многие девочки не только из нашего, из но и соседних классов заглядывались на него.
В старших классах на торжественных церемониях, несмотря на разительные изменения в строю, так и остался стоять на предпоследнем месте. Сергей же, занимавший последнее место, перескочил, аж, на четыре ступени вперед, уступив свое место Мадату. Адик, так и сохранил за собой по росту свое лидерство в строю. Ростом я так и не вышел, остался на уровне ниже среднего, но зато раздался в плечах  и окреп физически.
Из всех отношений с девушками  из нашей школы, мне хочется отметить общение с рослой, смазливой одноклассницей Лерой Айзен. Эта девушка была чрезмерно активной, обладала организаторскими способностями, являлась зачинщицей многих скандальных начинаний, а также отличалась несколько взбалмошным характером. Отношение с Лерой запомнился мне тем, что содержали в себе и комедийные элементы. Она была влюблена в Адика. Однако ответной реакции с его стороны не наблюдалось. Наоборот, признавая, что она очень даже симпатична, он все же был безразличен к ней и, при каждом удобном случае, старался показать свое превосходство над ней и даже унизить, что бесило ее. Временами между ними случались и словесные перепалки. Она обижалась на него, но это его не волновало. Иногда жаловалась мне, как на ближайшего его друга, на его поведение и каждый раз просила подействовать на него. У меня был разговор с Адиком на эту тему, и я его прямо спросил – нравится она ему или нет? На что он ответил немедля:
- Ты знаешь, она очень приятная девушка, как говорят, «с изюминкой». Она может нравиться каждому. Но я предпочитаю  девушку, которая слепо повиновалась бы мне. С ней будет сложно. У нее своевольный, вернее даже своенравный характер,  несовместимый с моим. Она не контролирует свои действия, ее не переделаешь. И я не собираюсь перевоспитывать ее.
- Так прямо и скажи, что тебе нужна игрушка, вроде китайского болванчика, которому двинешь по башке, а он в ответ будет угодливо кивать головой и улыбаться тебе.            
- Зачем же так круто?
- Или же «Подушка», над которой можно вытворять все, что душе угодно.
- Пусть будет так! – пожал он плечами.
Со временем я стал замечать, что Лера начала заигрывать со мной. По любому поводу и даже без него обращалось ко мне с какими-то вопросами, стараясь вызвать на беседу. Картина начала проясняться, когда она стала, как бы по товарищески, обнимая меня, крепко прижиматься своими, довольно крупными, грудями к моим плечам и спине, искоса поглядывая на Адика. Я решил поставить его в известность:   
- Слушай, твоя «мамзель» начала примазываться ко мне. Тебе не кажется, что она это делает специально, чтобы вызвать твою ревность?
- Да, я тоже это заметил. Но она меня не интересует. Хочешь - прими ее игру, хочешь - отшей ее, мне все равно.   
- А ты знаешь, я подыграю ей. Посмотрим, чем все это закончится.
- Желаю удачи!
И я включился в эту затею, хотя и встречался в это время с девушкой из параллельного класса. А Лера, между тем, разыгралась не на шутку. Просила, чтобы я после занятий в школе провожал ее до места, где наши пути расходились, а это составляет два квартала. На торжественных церемониях старалась держаться рядом со мной,  а на школьных вечерах приглашала меня на танец и, прижимаясь ко мне, все время твердила:
- Ты такой симпатяга! Когда же, наконец, подрастешь! Лучше бы занялся волейболом или баскетболом, чем записываться в секцию борьбы.
Она была намного выше меня ростом, и танцевать с ней было ужасно некомфортно. Я уже начал подумывать о том, что пора заканчивать эту комедию, как вдруг она предложила мне встретиться вечерком в городе и прогуляться с ней по бульвару. «Неужели, она в меня втюрилась?» - подумал я и согласился. А почему бы нет, в принципе, что мне было надо - так это пройтись  рукой по ее формам и урвать пару поцелуев.
Эти редкие встречи продолжались более двух месяцев. И вот однажды, перед моей очередной прогулкой на бульвар в воскресенье, компания наших ребят устроила у Адика пивной день с соответствующей закуской, в виде отварных раков и нескольких кусочков копченой осетрины. Сколько было баллонов пива, я не  помню, но приняли мы на душу более чем достаточно. Разошлись к вечеру, и я успел прийти на свидание в условленное время. Дошел я до бульвара в ужасном состоянии, мой мочевой пузырь готов был лопнуть от перезагрузки. Лера уже ждала меня. Взяв ее за руки и выдавив скороговоркой, что «мне нужно, как  можно быстрее, опорожниться», я потащил ее в сторону туалета. С каким наслаждением, я опорожнял свой мочевой пузырь. Давно, пора было заканчивать эту «процедуру», но у меня ничего не получалось,  «она» все лилась и лилась. Наконец, я вздохнул с облегчением.
Лера встретила меня, вся багровая от ярости:
- Ты что, сходил по «большому»? – зашипела она.
- Да нет, никак не мог оторваться, все лилась и лилась! – пропел я, стараясь ее успокоить.
- Встретила знакомых ребят, которые задержались, чтобы поговорить со мной. Не знала, как отвязаться от них. И Натан с ними. Все время поглядывал в сторону туалета. Наверное, догадывался. Оказалась в идиотском положении.   
Я промолчал.
- И зачем я, вообще, связалась с тобой! – она все более распалялась. – Какая же я дуреха! Хотела использовать тебя в качестве приманки, живца, так сказать, чтобы поймать на крючок твоего дружка Адика.
- И поэтому позволяла щупать, изучать себя, так сказать? – не выдержал я, передразнив ее словом «так сказать».
- Молчи! Надо быть полной тупицей, чтобы не понять, что ты мне всегда был по фене, по фигу, до фонаря, так сказать! – она не поняла моей издевки над ней.               
- Ха-ха! Придется просветить тебя. Мы вместе с Адиком сразу же раскусили твои проделки. Я просто подыгрывал тебе. Спросишь зачем? Отвечу: уж больно нравились мне твои аппетитные, пышные груди! – со смехом выговаривал я, понимая, что наступал момент завершения этой комедии.      
- Хам! Никакого уважения к чувствам девушки! – Лера была в ярости. – Да я сейчас тебя вы…высеку! – запнувшись, она тут же поправило слово, готовое вылететь с языка.
- Чем? – съехидничал я.   
Лера несколько сконфузилась и быстро взяла себя в руки:
- Морковкой! – заржала она и удалилась, добавив напоследок. – Ты на самом деле Сонный! 
На этом  любовные сценки с Лерой Айзен закончились, однако дружеские отношения сохранились. К слову, едва окончив школу, она тут же выскочила замуж за своего еврея Натана Выходца.

                - 2 –
Наряду с эпизодическими вылазками с Лерой на бульвар, я встречался еще и с Юлей из параллельного класса. Эта была довольно приветливая девушка с незапоминающейся физиономией, однако выделялась среди сверстниц своей точеной, как говорили в  кругу ребят – «выразительной» фигурой. Слышал, что она занимается танцами в каком-то клубе (тогда, я еще не знал в каком) и считается в своем ансамбле ведущей танцовщицей. Отношения у меня с ней, как и со многими девушками из старших классов, были ровные, товарищеские. Девчата нашего класса говорили про нее, что она заигрывает с мальчиками, и ее иногда встречают после занятий ребята не из нашей школы. Но такое о многих говорят.
Однажды, случайно проходя вечерком мимо клуба «Трудовые резервы», я увидел ее выходящей оттуда вместе с двумя подружками и одним парнем. Кивнув ей головой, хотел было пройти мимо, как она окликнула меня. Я остановился. Юля спорхнула, словно перышко, через пять-шесть ступеней, подошла и, узнав, что направляюсь домой, выразила желание пройтись со мной. Мы несколько продлили наш путь и при переходе через одну широкую  улицу, она взяла меня под руку, и мы вместе пробежали перед проезжающими машинами. Она все еще держала меня под руку, хотя мы прошли уже более одного квартала. Мне было не очень уютно, и она, то ли почувствовала это, то ли по другой причине, убрала, наконец, руку. Проходя мимо небольшого сквера, я предложил ей присесть. Мы сели. Было довольно холодно, и она прижалась ко мне. Так начались наши встречи, которые иногда с небольшими перерывами продолжались целых восемь месяцев. Встречались мы обычно дважды в неделю у клуба «Трудовые резервы», в дни ее занятий танцами, а для «посиделок» выбрали место на том же бульваре, в районе знаменитой городской вышки. Я, конечно, и раньше слышал, что она заигрывает с другими парнями, и на этой почве случались стычки между ними, но никогда не подумал бы, что такое может случиться и со мной. Все проходило гладко.
И вот однажды, возвращаясь после очередной встречи, недалеко от ее дома мы были остановлены парнем, позади которого, на некотором расстоянии от него, стояли еще двое. Все трое были местными ребятами, я их знал в лицо, однако знакомств с ними не заводил. Положив руку мне на плечо, сжав его, он посмотрел на меня сверху вниз и с чувством превосходства небрежно бросил:      
- Ты что таскаешься с моей девушкой по вечерам?
Он был крупнее меня, но я его не боялся. Двое его приятелей вряд ли рискнут напасть на такого же местного парня, опасаясь последствий. Решать вопрос должны были мы вдвоем. Драться с ним мне не хотелось, но я был начеку и уже прикидывал, на какой прием взять его. Как можно более спокойным, мягким тоном, спросил:
- А что, она твоя собственность?
- Да, моя собственность, и она это прекрасно знает! – развязность чувствовался в его голосе.
- Так пусть она сама и решает! – все тем же тоном предложил я.
- Не она, а я сам буду решать этот вопрос! – рявкнул он и посмотрел на Юлю.            
Я тоже покосился на нее, ожидая ответа. Однако поведение Юли ошеломило меня, показало всю гниль ее натуры.
- Ничего я не знаю, ничего решать не буду. Сами разбирайтесь! – она фыркнула, отошла и прислонилась к стенке ближайшего дома.    
Я был уязвлен, расхотелось даже смотреть в ее сторону. Меня также ущемляли нагловатые глаза моего соперника и, тем не менее, я решил отступить:
- Вот что, парень! Мне не нужные подачки, и сама она мне не нужна. Я ухожу! – примирительным тоном произнес я.
- Ну, давай, проваливай коли так! – он отпустил мое плечо.
Он слишком грубо со мной обошелся, унизил меня. А я не люблю несправедливости. Надо было что-то предпринять. Хотя я не хотел с ним драться, он все же вынудил меня. Отойдя на шаг,  нанес ему пощечину. Тут все и началось. Он замахнулся, но я нагнулся и схватил его за ноги. Рывок – и он покатился всем телом по асфальту. Вскочив, парень вновь бросился на меня, и мы начали тузить друг друга. Оба заработали несколько синяков. Поймав на очередной прием, вновь опрокинул его на асфальт. Тут я с ним церемониться не стал и успел нанести завершающий удар, прежде чем нас разняли.
В эту ночь мой обычно крепкий, здоровый сон, который пушками не пробьешь, был нарушен. Я метался во сне. Перед глазами мелькали числа, которые затем преобразились в заглавные буквы, позже, сгруппировавшись в слово «ПИТОН» и расправившись, превратились в огромную змею, которая обвилась вокруг шеи  и принялась душить меня. Сдавило в горле, стало трудно дышать. Несмотря на мои неимоверные усилия, сбросить с себя эту гадину мне не удавалось. Сил больше не оставалось, и я, проснувшись в поту, обнаружил себя свисающим с кровати вниз головой.
На следующий день рассказал в подробностях о случившемся скандале Адику, упомянув при этом, что в драке я руководствовался его же любимым изречением: «Нельзя сразу  бить кулаком по зубам, не отвесив для начала оплеуху». На что, Адик развел руки и, в театральной позе, вдохновенно пропел:
- Но в данном случае эта пощечина должна была быть адресована этой шалунье Юле, а кулаком, уж точно, этому наглецу.
Разговор с Юлей на эту тему был короткий. Через день она подошла ко мне в школе, как ни в чем не бывало, выразила сожаление о случившемся и предложила:
- Если ты хочешь, то мы можем продолжить наши встречи.
- Неужели, после всего, что произошло, и твоего поведения, ты еще хочешь встречаться со мной. Для чего это тебе надо?
- Тугодум несчастный! Неужели так трудно догадаться о моих чувствах к тебе.
- И ты о чувствах (я вспомнил о словах Леры, во время разлада наших отношений). Это какое по счету у тебя чувство? – захихикал я.
- Проснись! Ты мне симпатичен. Хочу с тобой встречаться!
Я весь затрясся от хихиканья, а переход на раскатистый гогот расставил все точки над « i »:   
- Дурак, ненормальный! Действительно, натуральный Сонный, - послышалось знакомое фырканье, и она отошла с присущей ей вихляющей походкой.
Итак, и эти отношения разладились. Позже, уже, будучи студентом третьего курса, слышал, что один из прежних ухажеров Юли пригласил ее к себе домой, надраил до чертиков (в сексуальном понимании этого выражения) и влепил ей, на прощание, звонкую пощечину.      
             
                - 3 -
 
На Натаван у меня были серьезные планы. Она жила недалеко от нас, в нашем же квартале. Когда Ната пошла в нашу школу в первый класс, я уже учился там в пятом. Она росла на моих глазах и дружила с моей сестрой Джамилей. Мы всегда симпатизировали друг другу. Сблизились, когда я заканчивал учебу в политехническом институте, а она, окончив школу, поступала в институт иностранных языков. Встречались мы украдкой. При встречах осыпали друг друга поцелуями и ласками. Я привязался к ней и уже не мыслил себе другой подруги жизни. Строил радужные планы на нашу супружескую жизнь в будущем, имея в виду квартиру моей бабушки по материнской линии, которая жила одна.
Я уже более трех лет, как работал в институте нефтяного машиностроения, Все складывалось для меня удачно. Успешные испытания опытных партий моих разработок с положительными результатами, материалы лабораторных исследований по ним, позволили мне быть зачисленным в аспирантуру одного из московских институтов с профилем, соответствующей теме моей намечаемой диссертационной работы. Ната в это время перешла на последний курс института иностранных языков. Я решил, до отъезда в Москву, поставить судьбоносную точку в наших отношениях во время очередной встрече с ней. Однако, ожидание этой очередной встречи затянулась. Со слов моей сестры, с которой Ната часто перезванивалась, я узнал, что все ее семейство готовилось совершить турне по Волге, вместе с семьей друга ее отца. Эта семья ранее жила в нужде до тех пор, пока их сын, которого Ната терпеть не могла, окончив Академию внешних сношений, не начал работать в Торгпредстве за границей, в государстве Шри-Ланка. Джамиля пересказала слова Наты: «Ты представляешь! Это ничтожество, Ялчын, зазнался, заважничал. Приобрел и нам путевку в турне по Волге и денег у моего отца взять отказался». Увидеться с ней, несмотря на мои старания, мне не удалось. Она выехала в турне по Волге, и мне пришлось отложить наш разговор на потом. Становилось все жарче, начало припекать, на работе всех старались отправить в отпуск. Пришлось и мне подать заявление на свое право на отдых.
Тетушка моя Хейранса из-за внука Назима, которому врачи прописали горный климат по причине золотушных глаз, вот уже два года выезжала с ним на лето в село, расположенное высоко в горах, в нагорном Ширване. И я, чтобы убежать от знойного лета, решил поехать к ним и, как следует, отдохнуть в этом, как говорили, красивейшем уголке высокогорья. Добирался я туда на рейсовом автобусе целых четыре часа, из которых до районного центра потратили половину времени, остальные два часа автобус тащился только ввысь. Тетя Хейранса снимала большую верхнюю комнату у одних  и тех же жителей села и очень сдружилась с ними за это время. У хозяина семейства Юсуф-киши и его жены Судабы-халы было трое дочерей. Двоих они уже выдали замуж, а третья, семнадцатилетняя Амина,  единственная в семье завершила школу и еще не решила для себя, какую выбрать специальность – биолога или химика. После затяжного перерыва Юсуф-киши, наконец-то, довел свою мечту о сыне до победного конца, и у него родился поздний ребенок, сынок Джамал, которому, как и нашему Назимчику, было девять лет.      
Отдыхал я здесь по полной программе. И книги любимые читал; и просто лежал, блуждая взглядом по потолку; и прогулки совершал на дивной природе. Неимоверная тишина вокруг, нарушаемая, изредка, криками петухов, мычанием коров, глухим лаем сторожевых псов и скрипами колес проезжающих телег.  Вокруг пышная растительность, журчание воды в оросительных канавках, щебетание птиц и обилие бабочек различных цветов и оттенков. После моих длительных прогулок, в которых довольно часто участвовали и Назимчик с Джамалом, обычно заходил в чайхану, функционирующую в стволе трехсот – пятисотлетней чинары и вокруг нее. Это, просто, что-то невообразимое. Охватить ствол этого чудо–дерева могли, взявшись за                руки, два десятка человек. За время нахождения в селе, сдружился и с Мансуром, младшим братом Юсуф-киши, приехавшим к родным на недельку после лечения по профсоюзной путевке в   санатории Галаалты, близ города Сиазань. Это был очень приветливый, милый человек, довольно остроумный, любитель выпить под хорошую закуску и к недовольству родных – закоренелый холостяк. Жил и работал в Баку, в мастерской института нефтехимических процессов, токарем высокой квалификации. Зарабатывал хорошие деньги, но тратил их безалаберно. Поэтому Зибейда-нене вынуждена была переехать жить к сыну, чтобы навести порядок в его доме. По словам Судабы-халы, чего только не делали родственники, чтобы женить его. Неоднократно показывали ему потенциальных невест, организовывали вечеринки для этого. Однако он, каждый раз, отбрыкивался, приводя несусветные доводы. Одна – «гундосит»; другая – «газет не читает»; третья – «шуток не понимает» и так далее, и тому подобное. А последняя выходка Мансура поставила окончательный крест на его женитьбе.       
Дальняя родственница Мансура, работающая врачом в поликлинике, решила женить его на своей коллеге по работе, также задержавшейся с замужеством. Мансур, вроде бы, не возражал. Договорились с Зибейда-нене о дне их знакомства. В этот день все три женщины сидели в тенистом палисаднике первого этажа  пятиэтажного дома, в котором жил Мансур с матерью, и в ожидании его пили чай  с различными восточными сладостями. Мансур запаздывал, и бедная Зибейда-нене с родственницей Халидой вовсю старались развлечь потенциальную невесту разговорами на различные темы, с беспокойством поглядывая друг на друга. И вдруг в дверях комнаты, выходящий на палисадник, появился вдрызг пьяный Мансур в одних трусах. Напевая себе под нос известную танцевальную мелодию, с широко открытыми, бегающими по кругу глазами, он приблизился, танцуя, к оторопевшим женщинам и начал вовсю отплясывать перед потенциальной невестой кавказскую лезгинку. Его свисающие на лоб волосы напоминали прическу фюрера, квадратные же усы всегда были при нем. Ошарашенная Зибейда-нене только и успела вскрикнуть: «Мансур…..Мансур!». Оскорбленная кандидатка в невесты на уровне колоратурного сопрано выкрикнула на самой высокой ноте: «Это и есть ваш Мансур!» и, взвыв напоследок, вихрем вылетела из квартиры и после случившегося продолжительное время не разговаривала с провинившейся Халидой. После этого случая родственники окончательно махнули на него рукой и более не тревожили Мансура по этому вопросу. Мне очень приятно было общаться с этим милым человеком. Но вскоре он уехал обратно в Баку, поскольку отпуск его подходил к концу.
С Аминой у меня с первых же дней нашего знакомства сложились особые, обоюдно притягательные отношения. Невидимые нити связывали нас. Я чувствовал, что нравлюсь ей. Во время общении со мной она всегда выглядела сосредоточенной, заливалась еле заметным румянцем, и даже улыбка ее выдавала наличие внутреннего волнения. Когда она слишком близко придвигалась ко мне, я чувствовал, как от нее исходит необъяснимое, опьяняющее тепло, одурманивающее сознание. На фоне чарующей природы она, в своем ситцевом платье, облегающем стройное, крепко сбитое тело с запахом сена – соломы, казалось мне Афродитой. Я знал, что Амина на протяжении всего учебного года не могла определиться какую специальность выбрать – биолога или химика. И твердо остановившись на химическом факультете университета, все же не подала в этом году документы в это высшее учебное заведение. Считала, что еще недостаточно подготовлена к сдаче вступительных экзаменов. К тому же дядя Мансур обещал  устроить ее лаборанткой в институт, где сам работает. И планировала, продолжая работать в институте, подать документы в следующем году, уже на вечернее отделение выбранного факультета. Готовилась в сентябре месяце переехать жить в Баку, к дяде Мансуру и бабушке. Зибейда-нене, узнав об этом решении Амины, захлопала в ладоши.
В тот день, чтобы как-то размять себя, попросил разрешения у Судабы-халы скосить траву на участке за домом. На что она только пожала плечами:               
- Если тебе так хочется, возьми косу на сеновале и приступай к работе.
Ранее я никогда не занимался подобным делом, однако видел, как это делают сельчане. Вначале получалось как-то неловко, далее в процессе работы приспособился, и все пошло на лад. Скосить-то траву скосил, а вот связать ее аккуратно, в снопы, несмотря на все мои старания, не получалось. Бросив это бесполезное занятие, вернулся на сеновал, чтобы положить косу обратно на место, и застал там Амину. Она, как будто бы, приводило помещение в порядок. Не оборачиваясь в мою сторону, спросила:
- Траву косили?
- Да скосил и довольно много, а вот собрать ее в снопы, мне оказалось не под силу, – ответил я, прислонив косу к стенке.
- Ничего, это дело поправимое. Главное скосили, – она взяла косу, переложила ее в более подходящее место и принялась протирать тряпкой подоконник.
Я любовался ею. И вдруг, потеряв контроль над собой, подошел к ней и, положив руку на ее плечо, сжал пальцы. Она вздрогнула и, неожиданно повернувшись, прильнула ко мне всем телом, обхватив меня руками. Дальше – туман в голове. Все произошло по сценарию, созданному в небесах. Сдержать свое желание, я был не в состоянии…               
Мы лежали на стоге сена, скрестив руки на груди.
- Как же это могло произойти? – я еще не верил в случившееся.
- Не знаю. Я тоже не смогла совладать со своим чувством. Влюбилась в тебя. С осени буду жить в Баку, у дяди Мансура, – она, как мне показалось, акцентировала мое внимание на своих последних словах. 
Я молчал. Как я мог сказать ей, что у меня есть девушка, на которой хочу жениться. Об аспирантуре в Москве, тем более. Но ответить, все же, надо было:
- Все не так просто. Ты оставь мне номер телефона твоего дяди Мансура. Я позвоню. А теперь надо уходить, не то застукают нас здесь, – я поднялся, стряхнул с себя прилипшие травки и, со словами «стряхни с себя сено, особенно с волос», покинул помещение сеновала.    
До моего отъезда оставалось четыре дня. Тетя Хейранса всегда оставалась в селе до конца августа. Их забирал мой двоюродный брат Самед, сын тети Хейрансы и отец Назимчика. В эти оставшиеся дни, старался избегать разговора с Аминой на эту тему.
               
                - 4 -               
               
Возвратившись в Баку, постарался встретиться с Натой, но ее не оказалось в городе. После приезда из турне по Волге их семья спасалась от жары у себя на даче в Пиршагах. Встреча с ней состоялась  в сентябре, после начала ее занятий в институте и за неделю до моего отъезда в Москву. Это была важная для меня встреча.
Мы сидели на скамеечке в своем любимом укромном месте возле филармонии. Наговорившись и нацеловавшись, я перешел к главной теме нашей встречи:
- Ната! До моего отъезда в Москву осталась неделя. Ты знаешь об этом. За это время я хотел бы узаконить наши отношения.
- Ты что, хочешь мне сделать предложение? – развеселилась она, потрепав меня по щеке. – Мне что, готовиться к свадьбе?
- Будь немножко серьезней. Я хочу, чтобы твои родители знали о нашем намерении, своих я также поставлю в известность. Со свадьбой можно и повременить. Я понимаю, что ты должна окончить институт, и поэтому предлагаю для верности, сейчас же, оформить наш брак в ЗАГСе. А в мой приезд, в следующем году, мы отпразднуем нашу свадьбу, и ты, в качестве супруги, поедешь со мной в Москву, где своим присутствием поможешь мне завершить диссертационную работу в аспирантуре, – я прижал ее к себе и поцеловал в щечку.
- Погоди, что значит «для верности» в ЗАГС! Ты что не доверяешь самому себе! Можешь изменить мне? Я безмерно счастлива. Давно ждала сегодняшнего дня. Однако с браком пока «огород городить» не следует. Не будет у нас счастья, если мы, будучи законными супругами, с первого же дня оторвемся друг от друга на длительный срок. Я буду ждать тебя и за это время подготовлю своих родителей к нашему браку. Ничто и никто нас не разлучит. Мы будем жить и любить друг друга вечно, до самой смерти. Как Ромео и Джульетта!
В ее словах был резон, и я согласился:
- Ладно. Как приеду и устроюсь там, передам через Джамилю номер моего телефона.
Дела в Москве пошли успешно. С головой окунулся в работу. Довольно быстро освоился с жизнью в огромном и шумном городе. Все мое время запрограммировано, распорядок дня выполнялся мною неукоснительно. Ната звонила мне в начале один-два раза в месяц, затем эти звонки твердо остановились на уровне один раз в месяц, а ближе к окончанию учебного года звонки от нее перестали поступать. В разговорах по телефону с Джамилей я не смог получить от нее вразумительного ответа на мой вопрос, что же случилось с Натой. Сестра все время ссылалась на то, что Натаван перестала общаться с нею, ушла в глубокое подполье и что-то еще в этом роде. Уже дома, после моего приезда в отпуск, Джамиля, тут же без обиняков, протянув мне запечатанный конверт, заявила: «Я не хотела расстраивать тебя преждевременно. Решила уберечь от незаслуженных душевных переживаний там, в Москве. Так вот, теперь знай. Твоя Натаван, сразу после окончания института, вышла замуж за Ялчына и укатила с ним в Шри–Ланку, оставив тебе вот это послание». Чувство обиды за брата сквозило в ее голосе.
Я взял конверт, прочитал про себя содержимое записки и не поверил своим глазам. Начал читать повторно, уже вслух: «Ялчын сделал мне предложение стать его женой, и я приняла его. Он оказался гораздо лучше, чем казался прежде. Я все время мечтала жить за границей, где могла бы использовать мой английский. Эта мечта, наконец-то, осуществилась. Ялчын сказал, что есть возможность и для меня подыскать там работу. Очень сожалею, что наши пути разошлись. Джульетты, жаждущей своего Ромео, из меня не вышло. Извини и альвидейшн (в смысле, прощай) Сонный!»
Я был поражен ее цинизмом. Ни слова о наших романтических встречах, ни слова о наших чувствах друг к другу. Только о себе. «Дрянь!» - вырвалось у меня, и я, с горечью, скомкал в руке ее отвратительное послание.          
Забегая вперед, скажу, что совместная жизнь у Натаван и Ялчына не сложилась. Прожив несколько лет, они так и не смогли обзавестись ребенком по причине резус – конфликта, разошлись, создали новые семьи и народили детей.    
Возвращался я в Москву с аллергией на слово «женитьба» и связанных с ним синонимов.               
            
                - 5 -

Дела мои в Москве завершились очень даже успешно. Диссертацию свою я закончил, уложился в срок. Защитился, получил степень кандидата технических наук. Сейчас продолжаю работать в родном институте. Натаван я, вообще, не вспоминаю, обиды на нее не держу, она вычеркнута из моей жизни. Амину вспоминаю изредка. Интересно, как она? Планировала работать в институте, кажется нефтехимических процессов, куда должен был ее устроить дядя – весельчак Мансур (которого вспоминаю, гораздо, чаще) и поступить на вечернее отделение химического факультета университета. Получилось ли у нее все это? Наверное, замужем. Ведь прошло уже более семи лет.
Живу с родителями. Джамиля вышла замуж, переселилась к мужу, и у меня уже появился племянник. Из школьных товарищей постоянно контактирую только, с Адиком. Он женился на нашей же однокласснице метиске Ираде Левашовой, что еще более сблизило нас. Эта была замечательная пара, в которой царило полное взаимопонимание и гармония интересов. Растили двух смышленых мальчиков. У них я чувствовал себя, как дома. Друзей и знакомых у меня предостаточно, ни в чем себе не отказываю, живу в свое удовольствие, и с женщинами, в том числе. Такая жизнь меня устраивает, и менять ее я не собираюсь. И так продолжалось бы вечно (хотя ничего вечного не бывает), но судьба ввела свои коррективы…..       
Все случилось на дне рождении Ирады. Купил букет цветов и большой набор кондитерских изделий, поздравил хозяйку с этим знаменательным днем, заодно  и моего друга Адика. Прошел в гостиную, поздоровался с гостями, обойдя их взглядом. Сел на предложенное мне место и оказался напротив женщины, которую вначале не узнал. Это была Амина. Передо мной сидела уже не та сельская девушка в ситцевом платье, с горным загаром, туго сбитым телом, запахом сена – соломы (именно в этом облике она  меня тогда и очаровала), а типичная городская женщина с другой прической, в совершенно в ином одеянии, с более нежной кожей и лицом матового цвета. И, все же, была, как и прежде, красивой. Я  приветливо заулыбался, несколько раз кивнув головой. Спросил о ней самой, далее, почему-то, начал с дяди Мансура, затем спросил о ее родителях, младшем брате Джамале, вспомнил бабушку Зибейда-нене. Она ответила на все мои вопросы, не задавая встречных. Перекинувшись со мной еще несколькими незначительными фразами, она полностью переключилась на мужчину, сидящего рядом с ней, который усердно обслуживал ее, предлагая попробовать различные блюда со стола. Ответной улыбки с ее стороны я не дождался. Выждав, когда Ирада отправилась в кухню за очередным блюдом к столу, последовал за ней:
- Слушай, Ирада! Откуда ты знаешь Амину? – обратился я к ней.               
- Как откуда! Она же сотрудница нашей лаборатории. А ты откуда ее знаешь? – вопросила она.
- Я отдыхал у них в селе. А этот парень, что сидит рядом с ней. Они встречаются?
- Это Кенан! Он также работает в нашем институте, только в техническом отделе. Давно волочиться за нею. Я поражаюсь его ангельскому терпению. Наверное, в конце концов, добьется ее благосклонности к их отношениям. А тебе зачем это? – вновь спросила она, заинтригованная моими вопросами.
- Да так, просто интересуюсь! - скомкал я разговор.
- Если имеешь на нее виды, могу сказать, что она очень хорошая девушка. Ручаюсь за нее! – заметила она, подняв поднос с блюдами.
На протяжении всего вечера, мы больше не обмолвились ни словом и, каково было мое удивление, когда она подошла ко мне в прихожей и, где-то, в требовательном тоне, попросила проводить ее до дому. Я кивнул головой в знак согласия, хотя еще не собирался уходить.       
   
                - 6 -

Мы шли по слабоосвещенной улице на некотором расстоянии друг от друга и молчали. Надо было с чего-то начать, и я начал:
- Значит, дядя Мансур сдержал свое обещание. Ты работаешь в институте нефтехимических процессов.
- Откуда знаешь?
- Ирада мне сказала. До сегодняшнего дня не знал, что вы работаете в одной лаборатории, – я старался говорить тоном уверенного в себе человека.
- Ты интересовался мною! Это похвально! Я тоже не знала, что ты так близок с этой замечательной семьей, – она говорила спокойно, никаких волнений, не глядя на меня.
- Помню, ты выбрала профессию химика, планировала  поступить в университет, на вечернее отделение этого факультета.  Наверное, уже и диплом получила.
- Нет! Я еще учусь на третьем курсе, - она говорила еле слышно.
- Зачем же так задержалась с поступлением. Может, из-за большого конкурса? – я вел разговор, лишь бы не молчать.
- Да, нет же! Просто обстоятельства не позволили, Уж, так получилось. Не хочу вспоминать тот сложный период моей жизни, - небрежно бросила она.
Мы прошли, молча, почти целый квартал.
- У тебя есть мужчина? – я задал давно назревший у меня вопрос.      
- Н-нет! Хотя в этом плане не было дефицита в ухажерах. Просто времени на это дело не хватало, – наконец-то, улыбка появилась на ее лице.
- Знаешь, Амина! Сегодняшняя наша встреча напомнила мне ваше село. Захотелось посетить его и, вновь, насладиться этими райскими местами.
- И сеновалом тоже? – она прищурилась и в упор посмотрела на меня.
 Я опустил голову. Мы молча прошли еще несколько десятков метров. 
- Почему ты выбрала меня в провожатые, а не того рослого красавца, который так усердно ухаживал за тобой? – нарушил я молчание.
- Кенана я вижу каждый день в институте. Тебя же встретила впервые, после затяжного перерыва в семь лет. Но не это сейчас самое главное. Тут сыграло чисто женское любопытство. Хотелось узнать, почему же ты не позвонил мне. Ты же взял у меня номер телефона дяди Мансура. 
- Меня не было в Баку. Я уехал надолго в Москву. Поступил в аспирантуру московского института.
-  Так вон оно что! – задумчивость отметилась на ее лице. – Ты просчитал все. Взял у меня номер телефона, заранее зная, что не позвонишь, - упавшим голосом произнесла Амина и замкнулась в себе.
Я постарался, как можно быстрее, исправить, допущенную мною оплошность:
- Извини меня, пожалуйста, что опять не сказал тебе всей правды. На тот момент у меня была девушка, на которой я должен был жениться. Но этого не произошло. Она вычеркнута из моей жизни. Я тебя не обманываю. Спроси у Ирады!
Реакции с ее стороны не последовало, и мы, опять-таки молча, дошли до ее дома. Указав рукой на освещенное окно первого этажа, спросил:
- Не эта ли квартира дяди Мансура?
- Да! Это и есть наша квартира. Спасибо тебе, Нариман, за то, что проводил меня до дому. Я больше тебя не побеспокою. Прощай!
- Подожди минутку, Амина! Нам надо встретиться еще  раз! – я был крайне раздосадован случившимся.
- Нет, Нариман! Это уже пройденный этап. Что хочешь сказать, говори сейчас.
- Сейчас я не готов! Дай мне шанс на одну встречу. Только на одну встречу. Пожалуйста!
Амина заколебалась:
- Через три дня я уезжаю в мое село. Встретимся на автовокзале. Расписание действующих рейсов с тех пор не изменился.               
- Я заеду за тобой!
- Нет! Встретимся на автовокзале. За полчаса до отхода автобуса.
               
                - 7 -
               
Амина опоздала на встречу на пять минут. Соответственно и время, отпущенное на объяснение с ней, сократилось на пять минут. Одета она была в бледно-коричневую рубашку, с засученными по локоть рукавами, и в джинсовые брюки. При ней же небольшая дорожная сумка с ремешком, накинутым на плечо. Мы стояли друг против друга и молчали. Видно, молчание затянулась, и она не выдержала:
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
Я собрался с мыслями и, для начала предложил ей сесть:
- Прошу, выслушай меня и не перебивай, пожалуйста! Задолго до нашего знакомства, у меня была девушка, на которой я твердо решил жениться. Натаван еще училась в школе, когда мы начали встречаться. Общались мы довольно долго, где-то, лет пять. Выбирали укромные места в парке, говорили о своих чувствах, любви, клялись в верности друг другу. Когда я получил вызов в аспирантуру, она перешла на последний, пятый курс института иностранных языков. Я предложил ей оформить наши отношения брачными узами. Она возразила, заявив, что не будет у нас счастья, если мы, будучи супругами, с первого же дня расстанемся на длительное время. Договорились, что в первый же мой приезд в Баку, а она к этому времени закончит учебу в институте, сыграем нашу свадьбу и вместе поедем в Москву. Она поехала с родителями в турне по Волге, а я приехал отдыхать к вам в село.   
В мой первый же приезд из Москвы в Баку, вместо обещанной  свадьбы, мне преподнесли «кукиш на блюдечке», в виде адресованной мне  записки от Натаван. Она, окончив институт, в спешном порядке, выскочила замуж за человека, которого в корне не переваривала. И когда это «ничтожество» Ялчин (по выражению самой Натаван), окончивший Академию внешних сношений и работающий в Торгпредстве в Шри-Ланке, сделал ей предложение стать его женой, она согласилась и укатила с ним в эту страну. Прочитав ее послание, я дал себе слово не жениться и сохранил эту бумажку в качестве стимулятора. Увидев тебя, я понял, что свое слово не сдержу. Независимо от результата нашей сегодняшней встречи, я больше не нуждаюсь в этой бумажке. Пожалуйста, возьми ее и прочти! – я протянул Амине записку от Натаван.
Было заметно, как она медленно читала послание, и, подержав немного в руке, вернула со словами:
- Бумага вся мятая. Видно, ты смял ее тогда в порыве ярости.
Я взял записку, разорвал ее на мелкие кусочки и направился к ближайшей урне. Амина следила за мной и, возвращаясь, я заметил, как от ее взгляда повеяло теплом, хотя лицо оставалось серьезным. Надо было поторопиться. Времени до отхода автобуса оставалось крайне мало:
- Амина! Эти три дня я только и думал о тебе. Почувствовал, что нуждаюсь в тебе. Не знаю, как ты отнесешься к моему предложению посетить ваш дом в селе. Очень хочется повидаться с Юсиф-киши, Судабой-хала и Зибейдей-нене. С Джамалом, который, наверное, уже повзрослел. Очень хотелось бы наладить общение с дядей Мансуром. Чувствую себя виновным не только  перед тобой, но и перед ними. Если ты не против, я приеду вслед за тобой?
Амина, видно, также почувствовала, что время катастрофически иссякает, потому, как быстро ответила:
- Мои родители обрадуются твоему приезду, особенно отец.
Водитель начал заводить машину, и она поспешно продолжила:
- Приезжай! Обязательно приезжай! Помнишь, ты спросил, если у меня мужчина. Я ответила, что нет. Так вот, я лгала тебе. У меня есть мужчина. Мужчина, который жаждет встречи с тобой. Мужчина, которому шесть лет. Теперь, надеюсь, ты понял истинную причину моей задержки с поступлением в университет!
Я стоял с разинутым ртом, переваривая суть сказанного ею. Двигатель автобуса вовсю заработал.      
Амина отошла от меня и, прежде чем пройти  в автобус, обернулась в мою сторону с трогательно-милой улыбкой на лице:
- Мы будем ждать тебя …, - запнувшись на мгновение, она к моему несказанному изумлению и нескрываемой радости добавила:  -   …Сонный!    
                КОНЕЦ            


12/04/2020