Не поле перейти. Глава10. Прощаю!

Время действия - 1971 год.

Как часто люди становятся жертвами предубеждений и обманчивых представлений! Как часто люди совершают поступки, уверенные в собственной правоте, которая на самом деле оказывается лишь иллюзией!

«Я вижу тебя, как облупленного!», «Я знаю тебя, как свои пять пальцев!» - говорит взрослый своему ребёнку, не догадываясь, что знает и видит он только собственные фантазии, а реальный ребёнок знаком ему не больше инопланетянина.

Пятилетняя девочка с интересом рассматривает рыбу, которую раньше видела только на картинке. Рыба несколько минут назад была выловлена в озере отцом девочки, она сверкает чешуёй, извивается в ведре, норовит выпрыгнуть. Малышка с радостью узнаёт – вот это хвост, а это плавники.

- Жабры! – довольная, говорит она.

- Не уши, а жабры! – поучающим голосом «поправляет» её мать.

Она не услышала того, что ребёнок сказал на самом деле. Она услышала только то, чего она ожидала от дочери, не подозревая, что ребёнок гораздо умнее и развитее. Она обесценила детское открытие своим безапелляционным тоном и заниженными ожиданиями.

Но ещё хуже, когда взрослый уже не обманывается, а сознательно старается не замечать настоящего ребёнка, подменяя его шаблонным образом. Что толкает его на это? Неприязнь? Или нежелание признавать, что его представление о маленьком человечке оказалось ошибочным?

С Мишей Морозовым было именно так.

Повод «доказать» Екатерине Фёдоровне, что он разбирается в математике лучше, чем она думает, представился довольно скоро.

Объясняя у доски новую тему, учительница написала несколько примеров:

- Ребята, а как бы вы решили их? Ну, кто сможет?

Примеры были явно не под силу большинству класса. Даже хорошисты опустили глаза, опасаясь быть вызванными к доске. Но на Мишку в тот день нашло озарение. Он ясно увидел, как нужно решать. Счастливый от своего открытия, от сознания того, что он сам! сам нашёл способ получить ответ, он поднял руку.

- Ну, Морозов, покажи нам, как бы ты поступил с этими примерами.

Мишка, едва сдерживая ликование, вышел к доске. Написал решения, объяснил, что нужно делать.

- Правильно, Морозов! – одобрила Екатерина Фёдоровна и, повернувшись к классу, продолжила, - Вот видите, дети, как хорошо заранее читать следующий параграф!

Мишка растерялся:

- Но я не...

- Садись, Морозов! – даже не стала дослушивать его Екатерина Фёдоровна.

Мишка замер. И вдруг у него возникло ощущение, что это не Екатерина Фёдоровна ведёт урок. Что перед детьми стоит Зинаида Петровна, его первая учительница. И сразу пришла мысль: а зачем он должен ей что-то доказывать? Ведь это невозможно!

У учителя уже сложилось о нём чёткое представление как о никчёмном человеке, о двоечнике, который способен совершать только ошибки. А он пытается доказать ей, что ошибается она! И этими попытками он всё больше озлобляет её, вызывает всё больше неприязни к себе.

Больше Мишка не пытался никого ни в чём переубеждать. Он писал в тетрадке то, что было положено. По возможности делал домашние работы. Отвечал, если спрашивали. Молчал, если не замечали. На раздраженные учительские выпады никак не реагировал. И только когда слышал слишком уж обидные слова, смущенно улыбался, вызывая новую вспышку недовольства: «Он опять улыбается! Каков наглец!»

По итогам года безжалостно вывели Мишке двойки и оставили на второй год.

- Ничего, сынок. В жизни всякое случается. Ты, главное, обиды в душе не затаи. Это хуже всего, - утешал его Егор.

А Мишка жался всем телом к нему, вдыхал родной запах и молчал.

- Оно ведь знаешь как. Люди зло тебе сделали. Так ведь у каждого своя боль в жизни и своя правда. Может, их понять, пожалеть надо. Счастливый-то человек зла не сделает. А с другой стороны - тебе человек напакостил, а ты обиделся. Время пройдет, та пакость забудется. А обида тебя разъедать будет. Выходит, ты той обидой сам себе худо делаешь. А ты отпусти! Прости его. Пожалей.

И Егор целовал макушку, прижимал к себе Мишку. Ах, если бы можно было защитить его от всех бед и бурь. Да ведь не убережёшь, не прикроешь!

Летом Егору дали на Базе дом. Новенький, из белого силикатного кирпича, с уютной верандой и небольшим двориком. Рядом хлопотали, обустраивались новые соседи. По старой своей привычке Наталья сложила во дворе небольшую печь, в которой выпекала хлеб и готовила еду в летнюю жару.

К переезду подоспел Василий – отслужил своё в армии, вернулся. С ходу поступил в техникум, учиться заочно на агронома. А пока устроился водителем в совхоз.

Приехала проведать родителей и помочь с обустройством Валентина. Полугодовалая Катюшка, Валина дочка, спокойная и серьёзная, вызывала всеобщее умиление. Её не спускали с рук, а она, похоже, полюбила всех Морозовых.

На следующее после Валиного приезда утро в дверь постучали.

- Бабушка, ты дома? – раздался громкий женский голос.

- Входи, входи, Танюша! – откликнулась Наталья, направляясь к гостье.

В дом несмело вошла женщина.

- Бабушка, хлебца нет у тебя?

- Сейчас. Сейчас дам! – засмеялась Наталья. Достала большой домашний каравай, отхватила ножом добрую половину. – Возьми. Свежий.

- Ой, бабушка, спасибо! Дай Бог тебе здоровья! А я-то думала, что дома есть хлеб, а ребятёшки, оказывается, весь поели. В магазин-то когда ещё привезут! А я куплю – отдам тебе, бабушка! Ты уж не сомневайся!

- Да ладно, Танюша, отдашь! Не переживай!

Женщина повернулась уходить, но вдруг увидела на столе яйца в стареньком решете. Обернулась к Наталье и, понизив голос, сказала:

- Бабушка, а яичек у тебя нет? Хоть парочку. Ребятишек накормлю.

- Как нет, есть! Вот, возьми! – она протянула решето гостье.

- Ой, бабуля! Дай же я тебя поцелую! Спасибо тебе! – потянулась обниматься женщина.

- Ладно, ладно! Корми детей! – расхохоталась Наталья.

Странная гостья выскользнула в дверь, унося свою добычу.

- Мама, кто это? – удивлённо спросила Валя.

- Соседка. Через два дома от нас поселились, - спокойно сказала Наталья, накрывая на стол завтрак.

- Зачем ты ей даёшь столько продуктов? Она же не вернёт никогда!

- Знаю, что не вернёт, - парировала мать. – Но у неё много детей. Они приехали откуда-то из Сибири. Живут бедно. Ребятишек много, а кормить нечем. Вот и просит продукты, бедолага. Ничего, от нас не убудет. Пусть едят.

Валентина покачала головой:

- Ой, мама...

- Так мы же вроде не голодаем? – повернулась к ней Наталья. – Не последнее отдаём? Нам Бог помогает. Почему бы не поделиться?

Нечего было ответить Вале. Промолчала.

А семья у Тани Ивицкой оказалась неплохой. Просто так сложились обстоятельства. Но самое главное, что был у неё сынок – Серёга, Мишкин ровесник. И мальчишки очень быстро подружились.

Да, Мишкина жизнь на Базе начинала налаживаться.

Продолжение следует...