Гестерны

Сколько помню отца, он всё время говорил об угрозе пришлых из бедных земель:
- Допусти одного, и они, как тараканы заполонят здесь всё, расплодятся, а плодятся они, как кошки или кролики, как сорняки, которые давят цвет, если их не выдирать с корнем. Неприхотливые твари! Посмотри, они спят, где работают, они едят, где спят, они спят вдесятером в одной комнате. Почему я должен с ними жить и работать? Верить, что их дети будут другими. А будем ли мы в те благословенные времена свидетелями этому? - с иронией спрашивал отец. - Не верю. Они нас вытеснят отовсюду, мы не сможем противопоставить свою цену против их низких запросов. И они разрушат наш мир, если правительство вовремя не примет меры, потому что они - варвары, потому что они разорили свои страны и теперь бегут к нам, делать тоже.
Но отец был неправ, беженцы демпинговали на рынке труда, но не смогли вытеснить со своих рабочих мест таких, как он. Неконкурентноспособен он оказался против машин, которым не нужно было времени даже на сон.

Всю жизнь отец работал на кране в порту. Однажды нему в кабину посадили для обучения настоящего робота. Сам робот обучаться не мог, этим занимался инженер Рутиний, он был наладчиком таких машин, отдалённо похожих на живых существ. Отец подружился с инженером, и наши семьи часто отмечали вместе праздники. Было весело. Вечерами бывало отец рассказывал, как они вместе доводят робота до ума, так выражался отец. Его приводило в восторг, как у них получается вместе работать:
- Представляете, он сам поднял десятитонный груз и перенёс на площадку! Внизу стоял другой робот и отдавал ему команды. Вот чего достигла техника! Чудеса, да и только!
Но однажды отца вызвали в отдел кадров и предложили ознакомиться с бумагой. В бумаге было написано, что отца предупреждают о скором увольнении, что ему выплатят все полагающиеся компенсационные выплаты и всё, что он заработал, но ему следует позаботится о себе и начать поиски новой работы. В порту начала действовать программа роботизации.
- Скоро всюду будут роботы! - сказал в сердцах отец женщине из отдела кадров, - и вместо вас будут роботы! Уже завтра!
Женщина пожала плечами, она не верила, что робот сможет распознать любой текст; и заложенные в него алгоритмы, надеялась она, не помогут роботам справиться с нестандартными поручениями начальства.
- Он разговаривает как человек, - убеждал зачем-то нас отец, - я с ним разговаривал, как с Рутинием. Просто я знал, что он - робот.

Рутиний холодно отреагировал на увольнение отца.
- Всё к этому шло, - просто сказал он.
- Конечно, шло! - разозлился отец. - Это ведь ты настраивал его, чтобы он лишил меня работы!
- Это бизнес, - пожал плечами Рутиний, - так было всегда, одни профессии умирают, другие появляются, в этом смысл конкуренции.
- Ага! Ты-то спокоен за свою гнилую работёнку!
- Ну, почему гнилую? Просто она востребована сейчас. Тебе же предлагают переучиться.
- Ага! Быть обслугой у этих железяк! Деньги - это ещё не всё, Рутиний! Есть ещё люди! Человек! Об этом тоже надо иногда думать. Не будет людей, не будет и жизни.
- Я не знаю, что тебе ответить на это, - Рутиний часто пожимал плечами в разговоре, - нас наняли, чтобы мы хорошо выполняли свою работу. Когда мы помогаем большим людям зарабатывать большие деньги, они платят нам достойную зарплату. Но как только они видят, что можно заработать деньги с другими, они нас увольняют. Не хочешь этого, сам становись хозяином.
- Я покажу! - взорвался отец. - Я покажу, как без нас можно заработать!
И мой отец стал луддитом, это я его так назвал. Я прочитал, что подобное уже случалось в прошлом и то, что стал делать отец, похоже на войну с машинами луддитов в Англии.
В тот день, когда отец подписал бумагу о своём увольнении, он вышел из административного здания, поднялся в кабину крана и стал крушить обучаемого робота с помощью огромного разводного ключа, а потом бросился в бега. Но отца поймали. И был суд, который обязал его выплатить огромную сумму денег.
- Человек бесценен, - говорил в последнем слове отец, - а ваша железка, как портовая проститутка, стоит всего лишь денег, сколько бы их не было!
Нас выселили из дома, работы у отца не было, мать сидела дома с того дня, как родила нас с братом. На следующий день после суда мы прокрались в порт и разбили ещё трёх роботов. Отец хотел, чтобы и мы с братом участвовали в этом, мы по очереди били тяжёлым разводным ключом роботов, но получалось у нас не очень, а отец злился и оскорблял нас:
- Тряпки! Держите ключ крепче! Мужики вы или железяки?! Бейте по нему сильнее!
После этого случая отца посадили в тюрьму, а мы стали жить в специальном доме для тех, у кого не было работы и средств к существованию.
Через полгода отца освободили, и он стал ещё большим противником роботов. В тюрьме он познакомился с Лео Кирхом - парнем, который хорошо знал психологию машин (так он сам о себе говорил) и не терпел ни одно известное государственное устройство. Лео знал, как с помощью слов сломать робота. Это было непросто, потому что инженеры вроде Рутиния усложняли защиту искусственного интеллекта и узнавали наши словесные конструкции, выводящие роботов из строя.
Мы всё время скрывались от властей, но нас становилось всё больше, потому что число безработных росло. И многие уставали от бесконечных дискуссий политиков и бизнесменов по поводу вариантов выхода из сложившейся ситуации.
- Они замусорили голову своими сказочками и пустым трёпом! - жаловались нам неофиты. - А я просто хочу работать! У меня есть специальность! Я ничего не украл и никого не убил! Так почему мне стыдно смотреть в глаза своим детям!?
Мы учили их «конструкциям», рассказывали, как отличить одного робота от другого. И в какой-то момент сначала бизнес, а потом власти, потому что бизнес надавил на власть, решили, что мы опасны. И всерьёз взялись за нас. Первое, что они сделали, ужесточили законы относительно нашей деятельности и выделили много денег на поимку главарей, среди которых был и мой отец.
Мы называли себя гестернами, так захотел отец. Он говорил, что ему нравится немецкий порядок, каким он был раньше.

Перед казнью отец расхохотался, потому что казнил его робот. За стеклом за казнью следили люди, которых отец не мог видеть из-за того, что стекло пропускало свет только в их сторону, но, возможно, среди присутствующих был и инженер Рутиний.
- Дайте человека! - кричал отец. - Я прошу! Вы же люди, нельзя до такой степени измываться над себе подобными! Над своим ближним! Всему есть предел!
Но отца никто не слушал. Наши друзья были на той казни, потому что мы с братом попросили их это сделать, чтобы мы знали, как всё было.
И отец прочитал конструкцию, которую с тех пор читали все гестерны перед казнью:

жер - жир - жар
кровь -овалом - ато
месяц - мрак - итак
алость - хрип - выпуклая
вделась - весёлость - ап
ахруэт - ахруя - их

Робот замер и сломался. Эту словесную конструкцию смогли нейтрализовать только через год. Отца уже не было в живых, но для нас он остаётся по прежнему в строю. С той же непримиримостью борется с роботами и с людьми, которые с ними заодно и против нас.

Аудиоверсию можно послушать в подкасте OLS на Apple Podcasts
или в SoundCloud https://soundcloud.com/alik-kafe

Отрывок из сборника "Снег или соло, мой друг"
https://ridero.ru/books/sneg/