Этнологический контекст Знаков культуры Рязано-окс

Уже на заре изучения рязанской археологии в конце 19 века было начато изучение Культуры Рязано-окских могильников, которыми занимались, такие видные ученные, как:    А.И. Черепнин, А.В. Селиванов, В.А. Городцов, А.А. Спицын.
В это же время был найден первый, палеографический памятник этой культуры, обнаруженный В.А.Городцовым на Алекановской дюне, расположенный на левом берегу Оки. (Городцов 1897 С. 385 - 390.) Группа знаков нанесённых на глиняном сосуде 3-4 веков нашей эры [рис.1.2.]. Однако с тех пор прошло уже много лет и количество предметов со знаками  стало много больше. К сожалению большинство исследователей больше привлекали орнаментальные и петрографические изображения, календарного и иного характера (Белоцерковская 2003. С. 72 - 74.)  И пожалуй единственной серьёзной публикацией непосредственно знаков являлась публикация А.Н.Гаврилова берестяного туеска из могильника Ундрих[Рис1.1] (Гаврилов 1983.с.50). Поэтому задача нашей статьи поставить вопрос о необходимости изучения Рязано окских знаков, и ввести в научный оборот ранее неизвестные предметы со знаками.
Автор не претендует на палеографическое исследование, данных знаков, однако считает необходимым ознакомить будущих исследователей с современными познаниями этногенеза Рязано-окцев, тем самым наметив «направления» поисков аналогов и будущих исследований.
Этнический ареал.
Почти всё первое тысячелетие нашей эры Среднее Поочье являлось сосредоточением Культуры Рязано-окских могильников. Сформировавшейся в результате синтеза множественных миграций и являющейся культурными и цивилизационным центром доминирующем в регионе. И определившим развитие многих народов Волго-окского междуречья на много веков после прекращения своего существования. ( Ахмедов 2007, 2012; Макаров Н.А., Красникова А.М., Зайцева И.Е.  2012, С.151-161.) Находки и публикации последних лет показали высокую степень вовлеченности Рязано-Окцев в культурные и исторические процессы, происходящие в восточной Европе в период великого переселения народов (Гавритухин, Обломский, 2007. С.391)
Важной вехой в изучении культуры Рязано-Окских могильников стало доказательство , что их предками являлись люди оставившие памятники типа Андреевского кургана, найденного в Среднем Поволжье( Ахмедов, Белоцерковская 1989).  В. В. Гришакова и С. Э. Зубова пришли к выводу, что грунтовые погребения Андреевского кургана были оставлены зауральской (угорско-иранской) группой носителей Саргатской культуры, состоящей в основном из мужчин-воинов,  впитавших пьяноборские традиции [в погребениях Андреевского кургана «первого поколения»]. Последующие погребения, по их мнению, иллюстрируют процесс «растворения» пришельцев в местной (городецкой) этнокультурной среде (Гришаков, Зубов  2009. С. 93-94). Важным элементом материальной культуры Андреевского и началом Рязано-Окского импульса стали фибулы типа «Avcissa», которые являлись символом римских солдат Ауксилариев, составляющих  Ауксилии (лат. auxilia) — вспомогательные войска древнеримской армии, набиравшихся из чужеземцев. Вероятно в них и  служили первоначально Андреевцы, а затем и Рязано-Окцы. 
По мнению К.Ф. Смирнова,  в первые века нашей эры происходит контакт, установление коммуникаций между  финно-угорским населением и сарматоязычными   «аорсами». Как сообщает Страбон, «те аорсы, которые жили между Меотидой и Каспийским морем, были  беглецы из среды ныне живущих выше народов», т. е. выходцы из каких-то более отдаленных «северных» земель» ( Смирнов 1984. С.16.).  Это не противоречит Саргасским корням, но от части говорит о Меотском участии в сложении предков Рязано-Окского населения, среди которого так же бытовали двушипные дротики (Марченко, Лимберис 2011.  С. 132 — 133). Первоначально в процессе приближения сарматских  племён происходит небольшой приток Пьяноборских и Римских  вещей на городецкие памятники Среднего Поочья,  затем происходит процесс сложения Кошибеевской культуры. В 4 веке приходит население тесно контактирующие с готами, причем это взаимодействие было вероятно длительным и тесным. (Белоцерковская 2012.с.48-690).  Его начало вероятно было положено в результате военных походов Германариха в лесной зоне между 335 и 375 гг. (Каргопольцев, Бажан, 1993. С. 116).  События этого времени отражены   в Гетике Иордана, где упоминаться  народы  мордва» и меря в Мещере (Ярцев 2014). С другой стороны анализ погребального инвентаря формирует   мнение что  местные воины, участвовавшие в готских войнах, получали эти предметы в качестве трофеев (Ахмедов, Белоцерковская, 2007. С.273). Хотя возможно хронология не до конца точна, и это событие трудно отделимо от событий пятого века, когда какая -то часть очень высоко милитаризованного населения вновь приходит сюда уже с  «гуннскими» элементами в своей культуре. Весьма перспективной представляется идея о появлении в Восточной Европе некоторых предметов типа пряжек типа Наумбург «с элементами остатков черняховского населения», выбитого со своих мест при обратном движении гуннов из Европы (Бажан, Каргопольцев, 1989б. С. 29) Волна этого импульса  начинает доминировать в Волго-окском междуречье  (Гавритухин И.О, Обломский 2007. С. 391).   И. В. Белоцерковская выделяет горизонт захоронений людей, ставших жертвами военных столкновений во второй половине V века (Белоцерковская 2012. С.124). «Вернувшейся» Рязано-Окский импульс (Ставицкий В.В. 2017 г. С.17.) впитал в себя множество импортов. Это вероятно завершает процесс  образования варварского королевства на Средней Оке.( Ахмедов, Казанский, 2004, с. 170–171)

Таким образом, Рязано окская знаковая система складывалась на основе сарматской, при соприкосновении с латинскими шрифтами (те же фибулы AVCISSA), при непосредственном германском или вернее готском влиянии, и мощном притоке Поволжских финно-угров. Так же нельзя исключать прототюркское и тюркское влияние.