Военная разведка. Том 1. Афган. 11

Афганистан — Панджшер.
Логово Ахмад-Шах-Масуда

Только пришли с боя, все в пыли, но душевая у нас отменная, кто хочет, кидает тельники и маскхалаты — рядом стоит бочка и в ней пылает костер. А мы, молодые, не такие богатые, разбрасываться тельняшкой, мы свою одежду кипятим в большой кастрюле! От афганских вшей! И опять носим. А новые тельники бережем как мать родную!
Афганская пыль тяжело смывается, в душе пар, мы сбриваем двухнедельную бороду, стало легче дышать, помолодели…
Вот наша палатка, моя тумбочка, моя постель, я в чистом новом тельнике лег в свою постель. Хорошо-то как в своем доме!
Закрыл глаза и отрубился! И, словно во сне, слышу — тревога!
Тревога! Мне не верится — это же сон! Да нет, братан, не сон!
Тревога! Я  и  мой взвод собраны и  уже в  полном сборе стоим на плацу! Техника дышит солярой и портит чистый ночной воздух! В Панджшере зажали наших, надо спасать, то есть с вертушек десантируемся и сразу в бой! В Рухе, в Панджшере духи Ахмад-Шах-Масуда напали на наш пост! Наша пехота отбивалась, как могла, духи применили минометы, надо нашим братьям помочь! Никто, кроме нас! Как говорится, а мы уже готовы хоть в бой, хоть к черту! Команда: «По взводам!
На технику! Вперед!» В Баграм, на аэродром! Там ждут уже вертушки!
Пилоты нас встречают, жмут разведчикам руки. Да сколько с ними мы часов налетали! Мы их вытаскивали, героев-летчиков, они наших мертвых и раненых спасают, они нас прикрывают, а в небе у нас нет парашютов! От них, от братьев, от летунов, зависит сегодня наше десантирование! От них, от наших братьев-летчиков-пилотов и расчета пулеметчиков, зависит наш успех! А на земле, когда мы ее касаемся, мы уже дома,
и  здесь мы уже должны идти вперед, реагировать и  показывать, чему тебя научили, и ты вгрызаешься в каменные гранитные горы. Идешь вперед, вперед на врага! И должен перехитрить врага! При этом сохраняя каждую живую единицу! Ты на автомате применяешь все свои знания, навыки и выучку. Не надо стрелять в  молоко, если только прикрыть для прорыва своих, чтоб враг не поднял головы, первая двойка прикрывает, потом другая двойка. А потом наши рвут ноги вперед! Одни
перезаряжают, другие стреляют. Боевое искусство — его надо совершенствовать и постигать всегда, внедрять все новое, новые технологии. Новое вооружение, новую тактику, а  главное  — развивать живучесть солдат! В  любой ситуации в  горах, в воде, в болоте, в пустыне — ты, разведчик, должен выжить любой ценой!
Мы уже летим, шум в ушах, вибрация по кузову. По нам стреляют снизу, наш доблестный пулеметчик Серега, расставив ноги, жмет на курок. А мы сидим на сиденьях, не вмешиваемся  — это их крепость, их стихия. Лучше им не мешать, вертолетчики знают свое дело! Пули коцают по днищу, Ивча опять: «Дембель в  опасности!»  — показывает на яйца…
Я ржу. Если б был броник, можно сесть на броник, а так надеешься только на везение. Вышел стрелок-помощник пилота: «Разведка, готовность! Подлетаем! Удачи вам, братья», — сказал он и зашел опять в кабину.
«Хорошие ребята!  — подумал я.  — Настоящие орлы Афгана!!!» Наш вертолет завис в  низине, а  наверху шел вовсю бой, были уже убитые и раненые. «Десантируемся!» —
сказал я команде и пошел. В бездну ноги, вертолет завис всего метров пять-шесть, с  полным боекомплектом я  грохнулся о землю и почувствовал, как нитки на РД на правой лямке треснули, но РД — крепкий рюкзак. Я, как учили, ноги вместе и сразу ухожу в сторону, за мной десантируется уже Ивча, и  так по очереди. Надо сразу уйти с  пути десантирования, иначе другой разведчик, особенно когда пыль и ночь, может приземлиться тебе на спину! А главное — правильно приземлиться. В горах, где есть камни, неровные места, можно и ноги сломать, но у нас я таких случаев не помню. Потому что это была наша жизнь! Мы войной дышали, мы были ею воспитаны, она нас вырастила… Поэтому это была наша стихия! Война — это наша работа!!!
Мы десантировались, и  вместо нас в  вертолет загрузили раненых и убитых с поста Панджшерского ущелья! Я проводил пехоту последним взглядом, живым сказал: «Держись, братва!», а мертвым: «Пухом вам земля!» И с ходу вступили в бой с духами. Главное и для всех — у духов работал миномет, артиллерию применить не могли, духи очень близко сблизились с  нашими, иногда на бросок гранаты! Мы, военная разведка, любили такие бои! Это наше в этих боях — мы всегда выходили победителями, мы разбились на группы, каждый прикрывает друг друга! «В бой, ребята! — сказал командир. — Ничего, кроме победы!» И мы вступили, не зная численности наемников, с ними в бой! Мы прошли через пехоту, им дали команду прекратить бой, теперь, ребята, это наша работа! Впереди лежал убитый дух, я  коротко пустил пулю ему в башку — не люблю, когда противник, не мной убитый,
да еще за спиной! Мы, разведка, всегда делаем контрольный в голову, мертвый враг — безопасный враг! Упал около камня. Духи, почувствовав подкрепление, стали не наступать, а  теперь держать оборону, они заняли первые траншеи поста, наша задача — их выбить с наших позиций и уничтожить.
Моя группа с  боем продвигается вперед, кидаю в  траншею Ф-1, Кислый работает короткими очередями по духу, третий разведчик, Клишин, стреляет с гранатомета, впереди еще мертвый дух, я опять ему свою профилактику в голову, в небе засвистела мина! Бля, это миномет, опасная штука! Мина взорвалась на посту у пехоты, теперь нам, как они с нами, нужно сблизиться, тем более их позиции уже рядом… Мы кидаем две гранаты в окопы, взрыв, сами присели, чтобы не задели осколки. Сразу в окоп, Ивча, Мурат и Соловей в левую сторону, по траншее работаю я, Кислый и Клишин уходят вправо.
Там, куда кинули гранату, лежал наемник, Кислый выстрелил в него с пулемета НК, тело дернулось, как мы говорим, подпрыгнуло. Духи, неся потери, бросив своих мертвяков, стали отступать, один из духов нарвался на мину, он подлетел вверх,
здесь у поста были еще и мины, надо быть осторожней, Антонов Борис и разведчики захватили миномет, духи ушли по
тропинке в темноте вниз. С поста пускали осветительные ракеты в небо, ушли духи, растворились в темноте. Мы остались
на ночь на посту, усилили их посты своими разведчиками, минеры залатали бреши в минных склонах, духи больше не решились напасть.
Я спросил у ребят: «А часто так они пытаются выжить?»
«Да постоянно, ведь наш пост у них — бельмо на глазу, мы видим все ущелье, очень удобное место. Поэтому они нас пытаются выбить постоянно. Но сегодня их было больше, атака была яростней, они даже захватили 1-ю линию поста…»
Утром из разведданных мы узнали, что духи отвлекли боем пост и крупный караван прошел по ущелью со стороны Панджшера! Нам ставят новую задачу: нагнать и перехватить караван. Он не мог далеко уйти, время шесть утра, они где-то
спрятались в ущелье и дожидаются темноты.
Мы выдвигаемся с осторожностью дальше в горы, молодые солдаты с поста, с черными загоревшими лицами, закопченными руками, с завистью смотрят нам вслед. Мы скрытно
километра через четыре заняли высоту. Как говорят разведчики, зарылись в скалу и стали наблюдать за ущельем, в туалет по нужде — скрытно и ползком, никаких сигарет, ни костров, даже на корточки вставать нельзя — за нами тоже могли наблюдать.
Афганское палящее солнце жгло своими лучами, с моей головы из-под кепки тек пот, спина и маскхалат были мокрыми, надо терпеть, а что делать, смирись и дальше наблюдай. Второй взвод обнаружил какое-то движение, духи пошли за водой, чтобы напоить лошадей. Спрятались они хорошо, со стороны гор их не видно, видимо, у них там есть проходы, они сидят под скалой в  тени, отдыхают и  к  вечеру по прохладе
со свежими силами пойдут дальше на Баграм. А мы на солнце так, покемарил и всё, под такой жарой, пятьдесят градусов, а,  порой, и  шестьдесят, не хочется ни спать, ни есть. Только пить хочется. Но и здесь есть проблема: воду надо экономить, тем более, не знаешь, на сколько мы здесь…
Доложили в  штаб разведки, что караван обнаружен, теперь надо было грамотно его перехватить, дальше по ущелью нанести молниеносный удар, чтобы не подоспело подкрепление, и уйти спокойно тем же путем на пост, а оттуда уже домой. Солнце стало заходить, спадает жара, наконец-то решили выйти, как стемнеет, вперед спуститься по ущелью, сделать засаду на тропе. Решено! Только стемнело и мы группами пошли вперед. Там собрались, посмотрели в  НСПУ дальнего ночного видения, чтобы духи вперед не ушли, они стали только готовиться к  передвижению! Спускаемся вниз, рассредоточились, ждем караван, вода холодная, отдает прохладой, но к речке нельзя — все просматривается издалека, вода рядом, а пока подойти нельзя…
Мне передали приготовиться — движение через несколько минут, и я услышал шум шагов идущих животных.
Первый взвод открыл огонь, они ближе всех были, духи кричали на своем языке фарси «Аллах Акбар», завязался бой, мы стали их обходить, чем быстрее их уничтожим, тем лучше для нас. Нескольким духам, которые шли последними, удалось сбежать, бросив маленьких горных лошадей. Их же минами с каравана взрываем их боеприпасы, героин уничтожаем на месте и уходим. Только мы тронулись, и, похоже, вовремя.
Где стояли лошади, в это место стали стрелять — видимо, пришло подкрепление из ущелья, нам теперь надо было быстрей уйти. Духи стали пускать осветительные в  небо, мы каждый раз прижимались к  земле, час свет  — и  в  темноте мы опять
шли, по ущелью стал работать с сопки ДШК в другую сторону, вперед, а мы ушли назад к посту. Дозор первого взвода часто останавливался, да это и понятно, духов здесь полно, это их вотчина, и надо было быть предельно осторожными, чтобы
не нарваться на их засаду. И вот такими остановками мы дошли до поста. Нас хорошо встретили, ребята напоили чаем, накормили макаронами с  тушенкой, мы стали осматривать трофейное оружие, документы убитых духов.
Днем за нами с группой прикрытия прилетели вертолеты, поочередно зависая над землей, и  мы покинули это проклятое Панджшерское ущелье, здесь у нас уже погибли две роты, и осадок от этих мест лично у меня был нехороший! Как скажет Ивча, дембель в опасности! С утра чистка оружия, в обед я маме написал и старшей сестре, как они и просили, несколько слов: «Я жив и здоров. Вас люблю. Игорь Черных»
Уже после обеда Ивча подозвал Бульбу — такой был позывной у  белоруса, механика-водителя: «Что у  тебя с  глазами?» Бульба ответил: «Да нормально…» «Не-а, — сказал Валера, — у тебя глаза желтые и ты сам желтый, иди к врачу!» Он пошел и гепатит подтвердился, его забрали в Баграмский госпиталь, где был 45-й полк ВДВ. Вот так, парни, мы противостояли духам-наемникам, американским ЦРУшникам, мы боролись с болезнями, поэтому у нас в разведке был некомплект.
Боевой расчет взвода, чтобы вы понимали, о чем я говорю, 10 человек, а когда говорю рота — это может быть 30—35 человек. Хотя у нас были самые низкие потери и мы воевали, а не сидели в части, как скажет Кислый, щи не варили…
Вот пример, в этот же день с чарикарской зеленки обстреляли пост и с миномета батальон связи и саперный батальон.
Тревога! И мы опять, но уже пешком, а техника сама ломает старые дувалы, идем на помощь посту на окраине части. По танку стали стрелять из гранатомета. Танк в ответ с грохотом выстрелил в сторону кишлака по разбитому дому, у них, у ребят, уже цели пристреляны, наша БМП заработала по зеленке.
Всё как началось быстро, так быстро и закончилось. Мы решили пройтись вперед к первым домам, но уже на середине виноградника со стороны духов запустили осветительные ракеты, мы слились с  землей, автоматная очередь ударила над нами,
духи стреляли хаотично. Наш танк и  БМП открыли снова огонь по первым домам. Дозор второго взвода с боем вошел в дом, снайпер Дима Максимихин был уже на крыше дома, когда мы подходили. Мы пошли в рядом стоящий дом, но он был нежилой, ворота мощные, из дерева и  металла, такая же калитка. Ворота были закрыты изнутри, а на калитке висел висячий замок. Я отвернул голову, чтобы осколки от пули и металла не попали в  глаза, одним выстрелом сбил замок. Дом был богатый, внутри много дерева в отделке, посуда дорогая.
Мы заняли оборону, первый взвод занял дом по соседству. По нам из зеленки стали стрелять из гранатометов! Корректировщик нам говорит: «Теперь время, духи собрались в кучу, ведут плотный огонь», — и вызвал артиллерию. В небе в тишине зашумел снаряд, заквакал, но взорвался недалеко от нас, второй и третий пошли в цель. Вот, брат, такой ужас порой — отдых!
Ничего, кроме победы!

***

В горах! А горы —
Живое существо!
Они слышат все!
Разведчик, дружи с горами!

Боевая аксиома разведки Святослава Черных



Панджшер! Логово Льва!

Панджшер в Афганистане — это свое государство в государстве, русские генералы знали об этом, но через Панджшер шли боевики, духи и банды с Пакистана. Ахмад-Шах-Масуд, «Лев Панджшера», как его называли свои афганцы, но мы,
разведчики, между собой называли его шакалом.
Главное богатство Панджшера  — это вода, а  кто владеет водой  — тот владеет этим государством. Мы, разведчики, покорили Панджшер, и  Ахмад-Шах-Масуд договаривался с  нами, мы выставляли на постах по договору афганские войска (царандой), они их (духи) выбивали, и нам опять или даже снова приходилось лезть в  логово шакала в  это ущелье Панджшер…

***

Посвящаю погибшему брату-разведчику
781 ОРБ Ивченкову В. Д.

Старая афганская фотография!
Да! Уже и мы не молодые,
Уходят боевые друзья…
Теперь пришла Сирия…
Смотрят с фото молодые лица!
Лишь темные мы от загара,
И маскхалат мой пропитан потом,
ПК мой всегда на страже,
И Ивча, разведчик, всегда рядом.
Пожелтело от солнца фото,
Но наш дух еще силен.
А пишу я снова,
Хочу вам рассказать
О военной разведке…
Мы учились всему в горах
И побеждали врага.
Пацаны, еще совсем молодые!
Вечная память героям разведки, отдавшим свои
жизни за процветание нашей Родины…

Игорь Черных

Афган

Я ехал по пыльной афганской дороге, пыль из первой БМП забивала глаза. Я прищурился и все любовался бойцами-разведчиками, вооруженными до зубов, их лица выжжены на солнце, уже под глазами морщины, и это уже не пацаны, а повидавшие смерть друзей разведчики. А для меня тогда была романтика, да кто мог подумать, что в наше мирное время здесь, в Афганистане, вовсю пылал огонь войны? И романтика здесь была — смерть. Хотя у нас в разведке были самые маленькие потери.
Опыт у нас передавался от деда к черпаку, от черпака к молодому, как выжить здесь, в Афгане, где война и где болезни, где жара, и порой хотелось убить врага, но он прятался и не выходил на поле сражения, поэтому разведка избрала иной
путь — бить врага его же методами.
Лично у  нас в  разведке, в  3-й роте, было с  дедовщиной спокойней, но деды с  первой и  второй роты постоянно нарывались, и мы давали, как могли, им достойный отпор. Хотя иногда в бою ты прикрывал задницу этого деда и думал: «Еще
секунда, и тебе, дед, конец…» Но потом как с этим жить, ведь мы же одна команда. И в ту же секунду уже строгий дед рисковал своей жизнью ради нас и порой отдавал ее, не задумываясь. Обиды прочь, мы же русские! И я свой прицел наводил на
духа, но эти, порой суровые, учителя об этом узнавали, когда уходили на дембель, а мы уже были дедами и еще какими. Мы могли уже как равный боевой брат сказать правду, а правда такая: «Спасибо моим дедам и дембелям, что всему меня научили, прежде всего выживать и убивать врага». Мы их провожали со слезами на глазах, крепко обнимались и  плакали, ведь мы жили одной семьей — это они нас спасали, молодых, прикрывая своей грудью, это наши братья, которые сражались до последнего патрона, такие как Камар и  Овод, защищая нас своей грудью, пацанов, только что прибывших из Союза, молодых, я бы сказал так, желторотиков. И они, наши старшие братья, сделали Ангелов-разведчиков войны, борцов за справедливость, ведь мы — воины Бога нашего Христа!
Да! Ладно! Было, приходили мысли порой — да дам этому деду, который уже чересчур заучил меня, испугаю его, стрельну рядом с ним в камень. А потом — нет, брат, это не шутка, он твоя семья, он тебя вытащил из воды, он от пули тебя уберег, терпи, брат, военную науку. И когда он уходил на дембель, потом всю жизнь благодарил его, все, чему он меня научил на всю жизнь, я перед своими дедами просто преклоняюсь. Откуда они в то время все знали, просто пацаны? Вы — суперразведка, мои старшие деды и дембеля! И убирал мушку от камня рядом с головой в сторону дувала. Лучше их не пугать, ведь они и вправду Ангелы! Солнце жарит и жарит, жара 50 градусов, на броне можно яичницу жарить. Ты обливаешься потом, как Овод, старый разведчик в смысле опыта, сказал: «Терпи, зема, все идет от головы, от мозгов, думай, что тебе прохладно и хорошо!» Поначалу у меня плохо получалось, но потом сработало, и я думал, медитировал, но, правда, тогда я о медитации еще не знал, просто надо свыкнуться с этими условиями и  учиться воевать и  побеждать врага, выживать, перенимать самое лучшее, что мы и делали.
Мы шли вдоль дувала. Это сейчас ходят в дозоре четверкой 1—2, 3—4 в две шеренги, а мы ходили тройкой 1—2—3, один за другим по одному, если убьют впереди тебя, тогда ты становился на его место, и если убивали тебя, я становился и шел вперед, а когда убивали меня, уже шел другой, и так по науке разведке. Но эти другие были непростые ребята, то есть опытные разведчики-пацаны. Вся наша рота идет цепью,
расстояние между собой шесть метров, не меньше. Наводи свои калькуляторы, я имею в виду глаза, и держи дистанцию, это относится ко всем: и к старикам, и черкапам, и дембелям, и также к офицерам, которые к нам приходили, нихрена не обстрелянные и все командование доверяли опытным бойцам разведчикам. Солнце было такое яркое, что мои глаза стали как у казаха. Но ты идешь в дозоре, значит, ты отвечаешь за жизнь других. Вот дувалы заканчиваются и впереди поле, а за полем кишлак, первые дома разбиты, но в них и может быть опасность.
Ротный, как обычно, дает команду «Вперед!», я показываю знак — руку выставил вверх, то есть знак опасности, по цепи передаю. Голое поле и два дома в кишлаке очень хорошо стоят, как отдельная крепость, особенно первый дом имел хорошую позицию для духов — задняя сторона дома и его стена утопали в зеленке и ничего не было видно.
Как говорят, чуйка у  разведчика должна работать как у  волка, и  я  решил идти чуть правее, по высохшему арыку, второй взвод и первый пошли с левой стороны. Идешь, смотришь под ноги, чтобы растяжки не было да прикопанной свежей мины, а если мину заложили давно — тут только интуиция может спасти и Бог.
Я бы так сказал, что-то нечеловеческое иногда на войне бывает, подсказка изнутри, просто «не ходи туда, обойди!», как и сейчас.
Я, идя в  дозоре, обошел тропинку, ведущую напрямую в кишлак, и пошел по высохшему арыку, здесь хоть спрятаться можно, хоть и неглубокая яма, но все же, думал я про себя, но все же защита. И ты идешь как пружина, как кошка, понимая, что ты идешь первый и первым можешь погибнуть, получить пулю духа или наемника в свою грудь, тяжело сознавать это, идя еще живым. Мои мысли прервала автоматная очередь, я услышал сначала свист пули над головой, а потом уже звук. Второй и первый взвод вступили в бой с духами, поэтому по мне стреляли издалека и не прицельно, а так уже, быть может, и не было бы меня.
Мы быстрыми темпами, но соблюдая осторожность, приближались к первому дому, где рвались наши подствольники и звучали автоматные и пулеметные очереди. Мы вышли как раз сзади дома, духи иногда делали от дома ходы далеко в виноградниках и после боя уходили по ходам или в киризы, или дальше в подземные ходы. Я шел и внимательно осматривал с Ивченковым и Бажаном виноградники. Пашка Бажан сделал знак «стоять» и показал вход в кириз, бросил одну гранату Ф-1 и отошел от проема, чтобы осколки и взрывная волна не ударили его. Взрыв — и клуб пыли метнулся вверх, и где-то около дома вверху поднялась пыль. Вот он, вход в кириз, около дома. Подходя к дому, мы увидели, как три духа уходят по винограднику в зеленку. Пашка и Ивченков Валера пошли им наперерез, одного убили, но один ушел, шустрый оказался.
Во второй роте был ранен разведчик, в доме обнаружили еще два трупа убитых духов с китайскими автоматами! По рации вызываем вертушку для раненого разведчика, два вертолета с аэродрома г. Баграма летят в чарикарскую зеленку, с воздуха обстреливая в округе зеленку из ракет-НУРСов и пулеметов. Мы дымами обозначаем поле посадки около разбитого дома, вертолет садится, мы на плащ-палатке несем быстро раненого в  вертолет, и  боец полетел в  госпиталь, выживать от ран, но не каждый к нам возвращался, я бы сказал, из ста один, а мы пойдем дальше прочесывать эту проклятую чарикарскую зеленку. Пыль от вертушки еще больше поднималась вверх, я отвернулся спиной к пыли и придержал джинсовую кепку, но не закрыл глаза. Оставив свои позиции, мы пошли дальше прочесывать зеленку — везде разбитые кишлаки, но виноград ухоженный и вода есть в арыках — значит, кто-то ухаживает и  приходит сюда, виноград уже поспел и  манит своей золотой окраской, налитый ароматным соком, свисая и переливаясь на солнце: «Съешь меня!» Грязный виноград есть опасно, но мы уже привыкли, берем, на ходу срываем, протрешь
его в своей грязной руке и кидаешь себе в рот, думая что ты его помыл, а потом все болячки — тиф, желтуха, малярия, дизентерия, и выжить в этих условиях могут лишь только Ангелы от Бога. Конечно, было много случаев дизентерии, но это по молодости, а потом нас Бог и вправду как своих воинов оберегал.
Афганистан! Это и красота— горы и ущелья, и это же рядом с тобой — тиф, малярия, гепатит, дизентерия, дистрофия, раны и царапины заживали долго, да еще змеи, фаланги, скорпионы… Вот в этих жестких условиях мы воевали и побеждали, наш опыт пригодился и в Чечне, и в Луганске и Донбассе, но особенно наш опыт пригодился в Сирии, особенно разведка малыми группами, засады на бармалеев, порой в  одиночку, как я, Волков Константин, Владимир Петров, Бажан Павел, Полухин Владимир, Кислицын Валентин и Ивченков Валерий уходили одни в ущелье, и ты тогда принадлежал только природе и горам, ты надеялся только на себя и всегда превосходил врага. Да и местность порой очень похожа друг на друга, но ты всегда знал, где ты находишься и возвращался с задания живым и невредимым. Таких одиночек-разведчиков мы всегда называли Ангелами — они особенные, они избранные
воины нашего Бога.
Поэтому Афганистан не прошел даром, он нас закалил в боях своими переходами, своими горами, ущельями, своей жарой и многому научил.
Спасибо тебе, Афган, я  по тебе порой скучаю, сукин ты сын!
Ничего, кроме победы…

***

30 лет,
Как миг
Все пролетело:
Кабул, Герат, Баграм…
За 30 лет
Многих нас не стало,
От боевых
Кто умер ран,
Кого уже и здесь
Бандиты в страхе
Из ТТ убили.
Афганистан нас
Закалил,
Сковал он в сталь,
Булат,
Теперь протоирей,
Ангел Бога
Волков Константин,
Он молодых
На путь на истинный
Напутствует,
Благословит,
И рядом мы,
Гвардия 781 ОРБ,
Братья.
С 30-летием
Вывода войск
Из Афганистана!

30.01.2019 г.
Игорь Черных

Операция «Язык»
Взять языка

Наша третья рота, а боевых разведчиков можно на пальцах пересчитать, взвод у меня 10 человек, как отделение, Афганистан забирал наших бойцов то смертью, то ранениями или болезнями…
Комбат, майор Якушев, сказал: «Достаньте мне языка, штаб разведки просит…» Мы уходили в  разное время в  засады, но здесь решили уйти дотемна, сели, битком набились внутрь двух БТРов, выехали в сторону зеленки, и там, где проходит трубопровод, вдоль речки Чарикарка, БТРы притормозили, но не останавливаясь, мы налегке, без РД, по одному десантируемся на землю — это кажется легко, а у тебя еще автомат! Я  пошел первым, выпрыгнул и  сразу почувствовал твердую афганскую землю, перекатился и сразу быстро встал  и ушел в зеленку, просто исчез, растворился, и так каждый — как будто ничего и не было, а БТРы пошли дальше, прибавив скорость.
У нас все уже отточено, дозор-тройка, и мы выдвигаемся очень скрытно вперед, ищем тропинку и хорошую позицию, чтобы враг не обошел нас, а если пошел, то только через нас.
Уже темнеет, мазь советская не помогает от комаров, они нас жрут. Но мы уже и к ним привыкли, побратались, терпим. Уже темнеет, Валерка Ивча недалеко, метров десять, с пулеметом ПК, у  меня душа радуется, пулеметчики взяли РД, но только ленты — боекомплект. Два пулемета во взводе — это сильная поддержка, на лифчике у меня шесть магазинов, два перевязанных зеленой лентой в автомате, две гранаты Ф-1, но уже с вкрученной чекой.
Есть опасность, если пуля попадет в чеку, то подорвешься, ну а так — теряешь время в бою, да и чеку можно потерять, как в фильме «А зори здесь тихие», — тогда граната превращается в железку. В лифчике две сигнальных ракеты, красная и зеленая, и один дым, взял по привычке — сейчас же уже ночь.
Перед засадой комбат сказал: «Есть сведения от информатора, таджика-боевика, что сегодня должна пройти банда». Сколько человек, он не уточнил, да нам тогда было и по барабану, мы рвались в бой, да что сказать — молодые были, дерзкие.
Осветила зеленку луна, да и комары как бы притихли, чувствуют, гады, своих духов, видимо, полетели стучать им, своим демонам-хозяевам, что их ждет засада. Тяжело смотреть в одно место, как говорится, глаз устает, уши слушают каждый шорох, и уже кажется, что кто-то идет, а потом опять тишина, но ты — разведчик, должен различать каждый звук, каждый шорох и быть всегда готовым к прыжку, как тигр на свою добычу.
Я сначала вздрогнул, за секунду осмыслил, что стрельба началась, где сидел 1-й взвод, видно, кто бежит по зеленке с  вражеской стороны. Ивча открыл огонь, и  кто-то упал, мы рывком к упавшему, берем в плен, но он может быть вооружен и ждет нас! Валера мне показал ладонью по шее, я понял его — если что, я его замочу. Дух лежал ничком, правая рука была под телом, я не стал рисковать и выстрелил в голову. Мы присели и  немного выждали, присмотрелись к  местности, бой прекратился. Бертник подранил одного духа, он еще был живой, главное, чтобы выжил и дал нужную информацию! Когда мы перевернули своего духа, веревкой привязав
за другую руку, он правой держал автомат, но пуля Ивчи сразила его наповал. Но в  разведке лучше ты будь первым, чем враг, ты — разведка, должен посчитать врага и быть острожным. Когда идет война и у тебя с друзьями-разведчиками нарабатываются свои привычки и правила, мы порой понимали друг друга с полуслова, даже понимали мимику лица, тогда раций и наушников не было у каждого бойца в ухе. Как хочешь,
но ты должен общаться, и мы общались знаками: боевик идет или мирный, женщина с ним или одни мужчины, сколько едет барбухаек или джипов и т. д. Мы хотели выжить в этой войне и остаться живыми.

***

Посвящаю священнику, брату
Волкову Константину, подполковнику
Краснюкову О. В. (краповику).

«За отвагу» — боевая награда
За Панджшер,
Где остались друзья.
И красная планка,
Что ранен я был
В том проклятом Богом ущелье…
Как друг, умирая,
Смотрел мне в глаза…
Панджшер!
Пропитан весь
Нашей кровью…
Афган! Ты снишься
Во сне.
И как там, в ущелье
Далеком
Брат Ивча стреляет
Прицельно врага.

Слава 781 ОРБ, и вечная память тем, кто не
вернулся с Афгана…

Игорь Черных

Продолжение...
http://proza.ru/2020/05/07/1365