Дорога на Кушкумбай или охота на сайгаков

Горизонт, куда ни кинь взгляд, мерцал и переливался в знойном мареве лиловыми сполохами, зарождающейся где-то в глубинах атмосферы, грозы. Привычный  суховей не приносил облегчения, да и он стих в ожидании редкого, и очень желанного для всего живого в этих местах, дождя.
В открытом кузове автомашины ГАЗ-66, прислонившись спиной к деревянному борту, сидело пятеро парней.
-Сейчас громыхнет, - изрек один, с мощным загорелым торсом и ежиком белых, выгоревших на южном солнце, волос.
-Да нет, попугает только, третий месяц  дождя нет, - отвернувшись спиной от горячего ветра и согнувшись прикуривая, авторитетно ответствовал другой, в ведевешной тельняшке и шапкой как смоль волос. Двое других сидели со скучающим видом, поставив между ног ружья, озирая вокруг ровную как стол и выжженную под июльским солнцем Тургайскую степь.
Леха Скворцов, вытащив из кармана рюкзака деньги, в который раз с озабоченным лицом в уме подсчитывал сколько надо купить водки, хлеба, и останется ли на сахар, который заказала повариха — жена одного из буровых мастеров геологической партии. Она категорично выговаривала Лешке, чтобы гонцы не вздумали экономить на продуктах дабы прикупить лишнюю бутылку.
На кухне у поварихи Марии Степановны заканчивались кое какие продукты, а главное хлеб, поэтому пять человек из отдыхающей смены вызвались отправиться на машине, которой управлял веселый ингуш Рамзан, за пятьдесят километров в небольшой степной аул под названием Кушкумбай. Почему-то в геологической партии было много немцев и ингушей. Как потом понял Алексей это было второе поколение ссыльных, которых после войны в «скотовозах» привезли сюда в Казахстан с насиженных мест Кавказа, Поволжья и Крыма.
Степановна, не доверяя буровикам, назначила Лешку как ИТРа старшим, снабдив деньгами и списком продуктов, которые надо купить. Раз в месяц геологи позволяли себе расслабиться и устроить с водкой ночной шашлык из сайгачатины с песнями под гитару и танцами под магнитофон. В принципе с этим заданием он справился бы и один вместе с Рамзаном, но пацаны, взяв с собой ружья решили присоединиться к этой «экспедиции», дабы на обратном пути поохотиться на сайгу, стада которой кочевали по бескрайней степи.
Геологическая партия принадлежала к крупной экспедиции, которая в свою очередь базировалась далеко на севере Казахстана в не большом городке Макинск, или как ласково называли его местные — Макинка.
Снабжались геологи продовольствием, горючим, запчастями по воздуху. Одномоторный самолетик АН-2 раз в три-четыре недели доставлял вместе с вышеперечисленными вещами так же почту. Летчики на пару дней зависали у гостеприимных геологов, чтобы порыбачить и поохотиться.
Партия живописно расположилась на берегу реки Желаншик — единственной водной артерии на ближайшие 500 верст. Штук двадцать дощатых домиков, как обычно квадратом, стояли на ровной площадке, внутри которой были вкопаны два столба с натянутой сеткой для игры в волейбол. С десяток буровых на базе ЗИЛов и МАЗов находились в отдалении, где под навесом стояли бочки с ГСМ.
Коллектив был большой: в каждом домике проживало по трое, реже по двое, человек. Домик отдали под прорабскую, там сидел начальник. Так же была лаборатория, а еще в отдельном домике проживал сотрудник КГБ — веселый мужик, имевший при себе пистолет «Макарова», как он объяснял: от диких зверей. Партия вела детальную разведку на какой-то редкоземельный металл и наверное присутствие такого товарища было оправдано.
Пересохшая река Желаншик представляла собой низину заросшую колючим, неизвестным Лехе, кустарником и глубокими плесами с чистой прохладной водой, где в большом количестве водилась не пуганная речная рыба. Местные, редкие в этих краях, пастухи в пищу ее не употребляли. Эта река, представляющая собой цепь многочисленных озер и плесов, тянулась с юга Казахстана, от горного хребта Ула-Тау, на сотни километров на север.
За довольно длительное пребывание геологов на данной местности, рыбу в ближайших плесах азартный геологический люд основательно повыловил, поэтому за хорошей рыбалкой приходилось уезжать вдоль реки все дальше и дальше, открывая новые нерестилища и живописные озерки с удивительно чистой, в этом знойном степном аду, водой.
Рядом, в трех километрах, находилась метеостанция в которой обитали Юрка — начальник, и его жена Марина. Молодые ребята отшельниками жили здесь круглогодично вот уже третий год, чтобы прикопив денег через пять лет переехать в центральную часть России. Поэтому соседство с большим коллективом геологов было для них огромной удачей и подспорьем в нелегкой одинокой жизни на краю света.
Юрка на своем мотоцикле — УРАЛ с люлькой чуть ли не каждый день наведывался по делам или просто так в гости. Человек он был хозяйственный: кроме охоты и рыбалки вместе с женой возделали в лёссовом, далеком от плодородия, грунте неплохой огород, с прекрасной бахчой, и геологи нередко заезжали к ним, чтобы разбавить свой рацион арбузами и дынями, которые имели неповторимою сладость и аромат.
Метеостанция была по дороге и ребята завернули на минутку, чтобы перекинуться словом и узнать; не составит ли хозяин им компанию. Но тот недавно вернулся с рыбалки и был занят разделкой рыбы, которую он выкладывал в большую молочную флягу и пересыпал солью, чтобы через сутки развесить под палящее солнце и такой же горячий степной ветер. Под навесом из белого, выгоревшего на солнце, брезента висели гирлянды вяленой речной рыбы. Щуку, судака, крупного окуня отправлял в самодельную коптильню, которая постоянно курилась в отдалении, распространяя вокруг аппетитные запахи.
Юра поведал охотникам, что видел два больших стада в несколько тысяч голов.
-Сайга сейчас мигрирует на север где больше корма, поэтому желаю удачи — ни пуха, ни пера.
-К черту...
И снова грузовик, поднимая столб пыли, понёсся строго на северо-запад по пробитым, охотниками и геологами в степной растительности, многочисленным, так называемым «дорогам», которые то шли параллельно, то вкривь и вкось пересекались и в которых немудрено было заблудиться.
Такое понятие как «дорога» в Тургайской степи не существовало — были направления. Аул Кушкумбай находился строго на северо-западе. Ориентирами в степи служили так же редкие могильники, как правило полуразрушенные, а еще кучки алюминиевого металлолома от падающих с неба обломков ракет и ступеней. Где-то здесь приземлялись и наши космонавты после очередных экспедиций на околоземную орбиту.
Рамзан уверенно гнал машину по привычному маршруту. Небо прояснилось и гроза, немного попугав, ушла как обычно на север, чтобы окропить дождем более тучные и пригодные для жизни черноземы.
Вскоре вдали, в струящемся мареве встал город с, похожими на небоскребы, белыми зданиями, но чем ближе путники приближались к своей цели, мираж из сказки превратился в несколько глинобитных домиков покрытых белой известью беспорядочно раскиданных на небольшой территории.
Машина подъехала к одному из них. Сзади к дому примыкала кошара, огороженная плетнем из ивовых прутьев, заросли которых в изобилии произрастали вдоль реки Желаншик. Слышалось блеяние овец. Со стороны степи уже спешили два всадника муж и брат местной продавщицы Розы, которая и была хозяйкой этого дома.
Всадники спешились и двумя руками, как это принято на Востоке, поздоровались с каждым из гостей. Из темноты жилища появилась и сама хозяйка с целым выводком чумазых детей — мал-мала-меньше. Еще молодая женщина с раскосыми глазами на смуглом лице, в ярком платке, закрывающим лоб и повязанном сзади, в черном, расписанным белыми узорами жакете без рукавов и длинной юбке. На хорошем русском языке поздоровалась, и со связкой ключей направилась в сторону магазина, похожего на сарай, может амбар без окон, и тоже покрытый белой известью.
Парни, оставив ружья в машине, направились вслед, сопровождаемые мужчинами для которых приезд геологов был событием. Они оживленно что-то спрашивали у Рамзана, тот отвечал. Было видно, что люди рады неожиданной встрече.
Дети, возглавляемые девочкой лет восьми, гуськом семенили за взрослыми. Процессию замыкал абсолютно голый малыш с зеленой соплей под носом. Он старался не отстать от своих братьев и сестер, и шустро на своих крепеньких ножках поспевал сзади. Споткнувшись, садился голой попой на колючку и без капризов, деловито втянув в себя зеленую струйку, поспешал дальше.
Роза, сняв замок, распахнула настежь две створки широкой двери и зашла в полутьму. В помещении было прохладно и чистенько, рядом с продуктами соседствовал немудреный набор хозтоваров, хлеб в лотках стоял в стороне накрытый белоснежной марлей, на удивление он был свежий.
Имелись в продаже крупы, макароны, кое какие консервы, мука, сахар, дешевая карамель и пряники. Из спиртного в изобилии стояла только водка производства Петропавловского ликеро-водочного завода. Лешка попросил отвесить сто грамм карамели, и спросив разрешения у Розы, стал угощать детей. Старшая, потупив от смущения взор, взяла конфету, развернула ее и сунула в рот малышу. Тот, не мигая, смотрел на Леху темными раскосыми глазенками, а мать, выставляя на прилавок бутылки, улыбаясь смотрела на них.

Загрузив продукты и водку в машину, геологи попрощавшись, отправились домой. Все пятеро встали сзади кабины опершись руками о деревянный борт, зорко всматриваясь вдаль. Наконец один из них заметил на горизонте движение: казалось степь колыхалась в знойном мареве миража.
-Сайга братцы, стадо! Рамзан, дави на газ!
Крикнув в открытое окно кабины, стрелки приготовились к охоте. Кстати, сайгу забивали и в промышленных масштабах. По рассказам это происходило следующим образом: ночью стадо окружали машины с включенным дальним светом фар, ослепленные животные сбивались в кучу и с разных концов открывалась беспорядочная стрельба. Картечь свистела как на войне и при таком диком отстреле в кромешной тьме бывали жертвы и среди людей, поэтому ночную охоту быстро прикрыли.
Тактика охоты непрофессионалов, вроде геологов, была довольна проста: выслеживалась стайка в несколько особей и тупо машиной преследовалась по ровной как стол степи, пока стрелки на ходу не попадут в жертву.
Сайгак считается самой быстрой антилопой в мире, поэтому такая гонка на машине сопряжена с довольно большим риском налететь сходу на какое-нибудь препятствие. Слава богу дикие степи Южного Казахстана имели как правило идеально ровную поверхность, а редкие могильники и кучки металлолома от ступеней ракет хорошо были видны издалека. Правда, все же случались трагичные моменты в такой гонке: год назад ГАЗ-69 (козлик) влетел на скорости в оставленный и забытый геологами шурф.

Ну а сейчас, опьяненные азартом охотники выжимали из старенькой «шишаги» последний ресурс, дабы подобраться к стаду. Более тысячи животных, поднимая пыль, шли стеной наперерез движению автомобиля, но почуяв опасность, в непосредственной близости, резко одновременно повернуло в сторону. Табунок — около десятка особей отделился от стада. Впереди бежал «рогач»-самец, за ним на скорости под 70км.час семенили самки.
Началось преследование. Стрелки, расположившись в кузове над кабиной водителя, прицельно били им в зад. Круп, бегущей последней самочки, вначале покраснел, потом начал истекать кровью, но она продолжала свой стремительный бег, и вдруг на скорости завалилась на бок и по инерции переворачиваясь, еще прокатилась вперед по ходу.
Машина притормозила и Леха спрыгнул с высокого борта. Взревев она продолжила погоню дальше, чтобы подстрелить еще пару самок. «Рогачи» не пользовались успехом у геологических гурманов, ценились только их рога, повешенные в декоре городской квартиры или полевого домика.
Леха остался один, среди обрушившейся на него тишины. Он не спеша направился к жертве. Антилопа смирно лежала, бок ее вздымался от прерывистого дыхания. Лешка присел рядом и закурил. На него смотрел блестящий выпуклый глаз, в котором тот воочию увидел ужас раненого существа, и вот он сейчас должен лишить его жизни, - только ради чего!? Они пухнут с голода!? Да нет, просто брутальные мужчины, в этом дурацком самоутверждении пытаются доказать себе, а прежде всего окружающим свою мужественность.
Лешка вспомнил свое детство, как во дворе их атаман Толян, рыбак и охотник, где-то откопал ржавый немецкий штык. Он долго вымачивал его в керосине, а потом отчистил до зеркального блеска, на лезвие даже появились буквы на латинице. Толян — боксер, прошедший армию был кумиром у дворовой детворы. Организовал «качалку», научил стрелять из ружья, метать ножи, а главное разделывать и жарить на костре дичь. Парень научился забивать этим штыком свиней, и потом кстати неплохо зарабатывал на этом. Лешка с пацанами там присутствовали и все это считалось нормальным и естественным. Хозяева иногда угощали их жареным мясом.
Еще припомнилось как они с другом Вованом студентами подрабатывали на мясокомбинате в «убойном» цеху, поэтому кровь и убийство животного ему была не в новинку.
Но сейчас, вдвоем, посреди бескрайней степи они смотрели друг на друга: одна с ужасом, другой с сожалением: - Нет, на охоту с гончими, рожком, похожую на пикник с закуской и выпивкой, это не походило.
Докурив, и щелчком бросив «бычок», Алексей встал, вытащил из ножен, отточенный как бритва, охотничий нож и хладнокровно перерезал горло животному. Сайгак дернулся и затих, от грудины до паха разрезал плоть и выгреб рукой горячие внутренности прямо на пышущую жаром лессовую поверхность степи. Затем, взяв за задние ноги, и подняв как можно выше, слил остатки крови. Для него охота закончилась.
Точно так же, двое других его товарищей, где-то уже разделывали следующие тушки. Через час подъехал Рамзан и охотники загрузили в кузов, на специально постеленную пленку, Лешкин трофей, где аккуратно рядком лежали еще пара антилоп.
Парни с гомоном и шутками, довольные что охота удалась, наливали в граненый стакан водку и поочередно выпивали. Пол стакана и кусок копченого окуня поднесли Лехе. Тот, не ощущая крепости, вылил в себя горячую, нагретую палящим солнцем, жидкость, и пережевывая рыбную мякоть тупо уставился в пол кузова, застланный в несколько слоев в кровавых разводах, пленкой.
Он понял, что это была последняя охота в его жизни. Детские ощущения доблести и мужества, преодоление страха и жалости перед убийством живого закончились, пропал азарт и чувство победителя, который возвращается к своему племени с богатой добычей. В его сознании на всю жизнь запечатлелся темный выпуклый глаз, полный ужаса и какого-то укора. Наверное он повзрослел.

Вскоре вдали показалась метеостанция, куда повторно заехали веселые охотники, чтобы похвастать добычей и пригласить супругов на ночной праздник.
Степановна похвалила ребят и накормила обедом, попросив одного из них помочь в разделке туш. На ближайшую неделю партия была обеспечена свежим мясом из которого повариха варила первое, крутила котлеты и даже лепила пельмени вместо надоевшей всем тушенки, и видя потом, как его товарищи с аппетитом поедают стряпню Степановны, Леха все таки изменил свое отношение к охоте, но все равно больше никогда не брал в руки оружие, довольствуясь рыбалкой.
Поздней ночью, поставив раскладушку на свежем воздухе, застелив ее войлочной кошмой от скорпионов и закинув руки за голову он смотрел в звездное небо. Перед глазами крутились картинки прошедшего дня: метеостанция с Юркой, мираж с небоскребами, бессмысленный взгляд ребенка и блестящий, полный тоски, глаз антилопы.
Ночью степь оживала: за территорией, недалеко, возле ямы с пищевыми отходами кричали лисы, по местному — корсаки, и уже далеко, на другом берегу реки им вторили степные волки. На степь опустилась долгожданная прохлада и Лешка уснул.