Ленка

         С Леной меня познакомили обдуманно, с дальним и прицельным расчётом. Как водится в таких своднических делах, знакомство спроворила шустрая девушка, жена моего товарища Артёма. Мы с ним в одном взводе в военном училище учились, а через три года после выпуска вместе в  Германии оказались, в гвардейском танковом полку. Жену его, Нину, я знал ещё с курсантских времён. С начала третьего курса мы  чуть ли не всем нашим взводом повадились посещать общежитие педагогического института. Можно сказать, поселились там. Отдыхали непринуждённо от тягот службы в кругу ласковых девушек. Некоторых, как Артём, в том общежитии засосало в омут семейной жизни, пригвоздило молодость к кресту быта. Цепкими, проворными были те студентки, уральские и сибирские девчонки.

         Нина узнала, что мы с Леной из одного города, совершенно свободны от уз Гименея и тут же решила такую несуразицу исправить. Она уже два года кольцо обручальное носила и другим той же участи искренне желала.

         На тягло семейное я тогда ещё не был согласен, не подготовился к такому резкому повороту в жизни.  Но пожить интересно и насыщенно не возражал. Поэтому не стал отказываться от приятного, обещающего светлые перспективы знакомства. В назначенное время, прибранный и пахнущий как марципан, был в гостях у друзей, где нас с Леной и представили друг другу. Аккуратно выпили, закусили, поболтали. Лена сразу же показала себя девушкой разудалой, разбитной, общительной. Смеялась постоянно, даже слова приличные знала, что мною особенно ценилось в подругах. Во всяком случае, её лексикон был гораздо богаче, чем у Эллочки – Людоедки. Вот, он подумалось тогда, самый мой вариант, то что надо. Лёгкость отношений и ничего пока более.      

         Лена жила с родителями. Отец ее служил в штабе армии, жена при нём. Взрослым детям не полагалось ошиваться в Германии просто так, поэтому Лена устроилась работать санитаркой в армейский госпиталь, где и подружилась с Ниной. Так сложилась мозаика нашего знакомства.

         После вечеринки я провожал Лену до дома. Она непрерывно и весело о чём – то болтала. Являла собой жизнерадостность. Это воспринималось мною как добрый знак и явный сигнал к дальнейшим решительным действиям. Ободрённый ликёром, я решил брать быка за рога и в густых зарослях парка пошёл на приступ, добывать себе любовь. Конечно, слишком быстро всё это было, да уж больно тоскливо жилось мне на полковом безрыбье. Но девушка в плен моих чар не сдалась, легко выпорхнула из объятий и, задорно помахав рукой, убежала домой.
 
        Озадаченный, вернулся я к себе в общежитие. Чего не так, думал, почто она ломается ? Попробовал ещё раз при случае взять её штурмом и снова получил вежливый отказ, но уже с объяснениями.

  - Не надо, Степан, - сказала Ленка, - я занята, у меня есть муж.
  - Откуда взялся ? – спросил я, искренне изумлённый.
  - Есть. В госпитале, он военный врач. Ну, пока ещё не мой это муж, чужой, но будет моим, я точно знаю.
  - Ловко, - говорю, - а жена – то его об этом что – то ведает ?
  - Он знает, так мне и этого хватит пока. Жена его мне неинтересна. Главное - он меня любит до изнеможения.
  - Ты его тоже любишь ?
  - Очень сильно. Ничего с этим не поделаешь.

       Ладно, не судьба пока, решил для себя. Да мало ли баб в конце концов на земле водится. Не то чтобы сильно огорчился, не любовь же у меня вселенская вспыхнула, только всё равно самолюбие мужское задетым оказалось. Кому приятно получать отлуп и осознавать, что вот так, не мил оказался ? Да к тому же, если не кривить душой, в гарнизоне нормальных  девушек действительно было мало. Только замшелые вольняшки да некоторые скучающие жёны офицеров, которым мужья и нудная гарнизонная жизнь попросту опостылели, а романтики по молодости лет ещё хотелось. Ленка на их фоне выглядела только что  распустившимся майским цветком…
 
      - Стёпа, ты не обижайся, - щебетала она, ласково поглаживая меня по руке, - давай мы с тобой будем просто дружить. Приходи к нам в гости, с папой познакомишься. Вы оба очень хорошие. Мы же земляки все – таки, а я про тебя  своим уже рассказывала.
      - Ладно, приду, - ответил, а сам грешным делом подумал, что может не мытьём, так катаньем со временем одолею её как - нибудь.

      После случившегося объяснения наступили лёгкость и непринуждённость в общении. Возникшая ясность отношений нас только сдружила. Но чтобы восстановить надломленное мужское эго, я стал называть её просто, по – дворовому, Ленкой или совсем уже панибратски - Ленк. Она не обижалась.

     Принял приглашение прийти в ней гости. Посетил уютный немецкий домик, выделенный для проживания папе Лены со всей его семьёй. Хороший немецкий домушка, капитальный, только углём весь пропах, но то издержки быта. Так у немцев исторически сложилось – всё вокруг отапливать чёрным подземным камнем. Штаб армии располагался в живописнейшем месте, на берегу огромного лесного озера. Всё там было устроено с немецкой пунктуальностью и продуманностью. До того, как туда пришли наши танки в 1945 году, в этом месте действовал крупнейший санаторий для немецких военных летчиков. На асах люфтваффе Рейх не экономил.

     С папой Ленки мы быстро нашли общий язык, а вскоре и вовсе подружились. Перешли на «ты», и я его стал называть запросто, Сергеичем. Мама девушки тоже приняла меня тепло. Стало понятно, что рассматривают они мою кандидатуру как потенциального в перспективе зятя, окружают заботой. Интересно выходило - дочь ерепенилась, а её родители с ходу были готовы вязать меня по рукам и ногам.

     Конечно же, про таинственного «мужа» из госпиталя Ленкины мама с папой не ведали ни сном, ни духом.  Время от времени я забегал к родителям девушки в гости. Больше, конечно, для того, чтобы с Ленкой лишний раз пообщаться, как – то отношения наши двинуть в нужную сторону, но… Время шло а, мы по – прежнему всего лишь  просто и непринуждённо дружили.   

    Между тем жизнь гарнизонная не обходилась без интересных событий. Вскоре после знакомства с Ленкой я чуть не стал брачным аферистом. Такое практиковалось тогда в Группе войск. Был у меня  в штабе армии хороший старший товарищ и даже тайный покровитель. Звали его Константин Владимирович, служил мужик в управлении кадров. Помогал мне, дай ему Бог здоровья, но, как водится в отношениях людей, при случае и сам попросил об ответной услуге. 

    - Надо, -  говорит, - тебе, Степан, жениться.  У супруги моей как раз подруга есть, ей замуж пора, время пришло, бабе уже под тридцать.  Да и просто, честно говоря, нужно нашей подруге срочно выйти замуж за офицера, чтобы в Германии ещё остаться. Женишься, так и тебе подфартит задержаться тут до окончательного вывода. Так что хоть на время оформи брак, а там, глядишь, чего и выйдет у вас. Не выйдет – разведёшься, дел то всех на копейку.

     Изумила меня та мера цинизма, с которой товарищ полковник так незамысловато изложил  свою просьбу. На ровном месте, ни за что, ни про мне подсовывали старушку в жёны. Против воли моей и всего - то ради вожделений чьего – то  примитивного меркантилизма просят самому себе изменить, в ярмо влезть.  С другой стороны, я был обязан человеку многим, да и жена его тут приплелась не к месту.  Обидятся ведь оба, если откажу, а мне еще в этой армии служить. В Германии побыть какое – то время тоже неплохо, но не было это мечтой жизни. На Родине всё равно куда как лучше дышалось, вольнее. 

     Оставалось одно – подыграть мужику, но потихоньку весь этот блуд ненужный спустить на тормозах времени. Подыграл, даже сходил один раз на свидание с той тётей по имени Лиза… Хорошо хоть, что ликёра с собой взял с запасом. Потом какое - то время прятался от своего старшего товарища, пока он сам в полк с проверкой не приехал. Тут уж от встречи не отвертишься, служба. Не сбылась легкомысленная юношеская надежда на то, что время само всё спишет.

    - Что, Стёпа скажешь – то ? – спросил меня полковник при встрече, - Лиза - то тебе хоть понравилась ?

      Ждал, ох ждал я этого вопроса. Предвосхищал, готовился,  разные варианты ответов репетировал. Но всё равно как будто изнутри свернуло от необходимости объясняться и говорить не очень приятные для товарища вещи. Ну а куда деваться, ответил:

     - Увольте меня, Константин Владимирович, не могу в такие игры играть, душой кривить. Если скажете завтра идти с гранатами под танки – сегодня же побегу связки готовить, а вот так, себя внутри ломать… Не ломается.

     Задумался мой товарищ. Потом выдохнул и ответил:

     - Ладно, Степан, - произнёс полковник после длительной затяжки табачным дымом и недолгого раздумья, - молодой ты ещё, прямолинейный, как бронепоезд, не умеешь пока жизнь кончиками пальцев чувствовать. Жена моя не поймёт, конечно. Ты вроде Лизе понравился. Но тут уж ничего не поделаешь.

     Однако… Лизе понравился, и меня уже женили, забыв спросить. Собрался с духом и выложил:

     - Да и не надо ничего делать, товарищ полковник.  Ну как я себя изнасиловать могу, чего ради ? Чтобы на лишние полгода в Германии остаться ? Да пропади она….
     - Всё, не бухти, я тебя понял, вопросов на эту тему больше нет. Забыли. Желающие на такое дело без тебя найдутся. Ты служи, я не в обиде, жене всё объясню.

      К чести Константина Владимировича, он об этой истории ни разу больше не упоминал и на наши добрые отношения в будущем мой отказ никак не повлиял.

      Вот Ленке судьба не дала выбора. Пришлось ей фиктивно выйти замуж  за какого – то прапорщика. Так надо было, чтобы в Германии остаться, иначе светил девчонке билет в родной город без права возвращения. Заплатили мама с папой «жениху» оговоренную сумму, всё вроде бы чин по чину, но умела Ленка своей лёгкостью и шаловливостью заботы к себе притягивать.

      Прознав про то, что она вышла замуж, а как такое утаишь, подруги и знакомые стали постоянно спрашивать:

     - Лена, а где твой муж, показала бы хоть когда – нибудь ?
     - Мой муж объелся груш, - со смехом всегда отвечала она, изысканно уворачиваясь от дальнейших объяснений.
 
     Вот и  напророчила будто бы. Беда пришла откуда никто и не ждал. Как – то посередине зимы, месяца через два после «свадьбы», «муж» – прапорщик вспомнил о том, что у него есть законная жена, молодая и статная, а первая брачная ночь как – то прошла мимо него стороной. Как и все последующие семейные ночи. Выпил товарищ, правда не меньше поллитра перед этим. Затосковал «муж», «романтизьму» ему захотелось. Почему – то он вообразил, что имеет право на выполнение фиктивной женой настоящего супружеского долга. Идея эта, внезапно им овладевшая, подвигла парня на пеший поход к Ленке. На горе своё прапорщик решил основательно срезать путь и пройти по льду через огромное озеро, а не огибать его привычным маршрутом посуху.
 
     До цели незадачливый ходок так и не дошёл, сгинув где – то на дне глубокого озера. Зимы в Германии теплые, лёд на водоемах обычно тонкий и рыхлый, а любви бедняге захотелось аккурат в преддверии ночи. В это время в немецкой глуши дисциплинированно спят даже бродячие собаки. Кричи не кричи – помочь некому. Так и не нашли беднягу.
 
     Такого шила в мешке гарнизонного быта не утаишь. Внезапно «овдовевшая» Ленка вины за собой не чуяла, но ходила будто пришибленная под косыми взглядами. Подругу я поддерживал как мог. В один из вечеров она долго выла на моём плече, жалуясь на несправедливость жизни. Что я мог ей возразить ? Утешал как умел, в меру своей юношеской корявости.   
 
     Но не было в перечне жизненных принципов Ленки такого, чтобы долго предаваться глубокой печали. Вскоре я узнал, о том, что она загуляла с моим другом, хохлом Васькой Нечипоренко.
 
     Вышло так, что Вася, служивший в инженерно – сапёрной роте полка, будучи на учениях и избыточно утомлённым, не сориентировался в нужный момент. Зазевался, когда руководил установкой автокрана. Молодой боец, водитель машины, недоглядел по неопытности... Как результат - нога Васьки попала под мощный удар внезапно свалившейся опорной лапы агрегата. Повезло тогда другу, легко отделался. По краю ступни ему резануло металлической плитой, только большой палец на правой ноге снесло и соседний слегка зацепило. Вот, отлёживаясь в госпитале, Вася Ленку и приболтал. Что – что, а язык у него был длинный и рос из правильного места. Cтали они встречаться. Немного меня всё это задело, конечно, покоробило. Эго зачесалось, но не сильно, терпимо. Даже сам себе удивился.
 
     Но один вопрос не давал мне покоя, хотелось для себя ясность внести.  Как – то раз, пребывая  в гостях у Ленки, я непринуждённо поинтересовался:
 
     - Ленк, а куда ты мужа своего первого подевала ?
     - Которого ? –  напряглась она.
     - Не того, который в озере потонул, а другого. Ну он тебе не муж, ты же сама мне рассказывала, что он пока другой бабе муж, потом ты его своим назначила, ну тот, который из госпиталя.
    
     Ленка, болтая со мной, пыль в это время комнате вытирала. Услышав вопрос, она заметно дёрнулась и стала работать с какой – то хорошо различимой яростью в движениях. Некоторое время спустя процедила зло, сквозь зубы:
   
    - Откомандировали его. С семьёй, на Дальний Восток. Что – то натворил он.
    - Понятно. Чего же ты не поехала за ним ? Не жена декабриста что – ли ?
   
    В ответ в меня прилетела грязная тряпка, а Ленка с обиженным лицом выбежала из комнаты. Ну вот, покаламбурить хотел, а вышло как – то коряво. Зато всё понятно стало.
 
    С Васькой мы по – прежнему дружили, даже ещё больше сблизились после его несчастья. Он, в отличие от меня, в Ленку по – настоящему влюбился, только о ней и говорил. Просто страшно обрадовался, когда узнал, что мы с ней из одного города. Мечтал о том, как приедет к нам на Волгу,  как  будем мы все вместе гулять и уже настаивал на том, чтобы я обязательно стал свидетелем на их с Ленкой свадьбе. Для себя он уже всё определил, целый замок из мечтаний и иллюзий выстроил в своей наивной голове. Но  юная шлёндра Ленка решила немного иначе и вскоре загуляла с другим мужиком – старым, женатым майором.
   
     Звали того майора Юра, и старость его, на мой тогдашний полудетский взгляд, измерялась прожитыми тридцатью годами. Это сейчас кажется смешным, но в то время, в неполные двадцать пять, тридцатилетний рубеж жизни казался мне чем – то сродни катастрофе, почти пределом жизненного горизонта, наступлением многолетней эры дряхлости и упадка человека. До сих пор спорят о том, кто из генералов или маршалов Наполеона впечатал в историю человечества известную фразу: «Гусар, который не убит в тридцать лет – дрянь, а не гусар». Мюрат ли ее автор, Ланн или Лассаль – Бог весть, но мне та фраза с детства очень понравилась и запала в душу.
   
     Весть об очередном романтическом финте подруги с древним майором я встретил в немом изумлении. Дошла она до меня накануне великого «праздника» прогрессивного человечества, то есть 8 – го марта. По этому случаю в полку был объявлен общий  банкет. Женщин командование решило поздравить. Как ни пытался я, прячась по полигонам, увильнуть от участия в той массовке, а замполит полка всё же отловил меня за неделю до мероприятия и приказал подготовить музыкальную программу. Какая – то сволочь ему донесла, что я продвинутый меломан, насобиравший огромную музыкальную коллекцию.
   
     То было правдой, но вся имевшаяся в моём распоряжении музыка для массовой гулянки совершенно не годилась. Непритязательность музыкального вкуса полковых дам тому причина. Крутить целый вечер любимый отборный рок  – так гарантированно закидают закусками. Даже качественный британский поп могут не понять, им бы чего попроще, жёнам офицерским.  Они на вечеринках задорными козочками бежали плясать под что – то непотребное и с каменными лицами обиженно сидели в то время, когда звучала приличная музыка. Одним словом, попал я, как кур в ощип – работать клоуном на таком пошлом «празднике», да ещё всякие музыкальные помои подбирать.
   
     Но приказ есть приказ, так что плюнул, записал из родимого телеэфира кучу дешёвой шняги о том, как девушке плохо без мальчика Лёхи, а другой шалаве мужик изменил в гараже с вишнёвой девяткой, да ещё злая зараза отказала какому – то придурку аж целых два раза. Ну и всё в таком роде, поднабрал россиянской попсы.
   
     Ленка пришла на гулянку не одна, а в компании  Юры. Он недавно жену спровадил на Родину, так что широко гулял парень на свободе.
   
     Вёл я себя прилично, крутил музыку, радовался собственной предусмотрительности при подготовке музыкальной коллекции. Как и предполагал, качественная музыка от MTV присутствующих действительно не очень заводила. Даже под Мадонну и Майкла Джексона женщины танцевать шли неохотно. Пришлось ожидаемо спустить в полковой народ содержимое канализационной трубы из клипов  со всякими Апиными, Киркоровыми и Аллегровыми. Вот то пошло на ура.
   
     Празднование постепенно развернулось.. В зале стояла жуткая какофония из попсы и гула общения полкового люда. Всё как обычно – из мужиков кто – то уже подрёмывал, обессилев от принятого на грудь, кто – то рвал рубаху на груди, доказывая непонятно что соседу по столу. Другие  просто мирно беседовали о делах служебных и личных. Кто – то требовал от собеседника особого уважения. Даже танцоры нашлись.
    
     Особо буйные женщины норовили лезть скакать на столы, более скромные пытались затащить мужей в круг для танцев. Наступило недолгое, священное время личной женской раскрепощённости, которой и мне довелось хлебнуть с избытком. Удивила своей эротичной непосредственностью и недвусмысленностью предложения совсем молодая жена моего хорошего друга и сослуживца. Не ожидал от неё такой прыткой разнузданности. Потом, ближе к концу вечера, когда моя единственная в жизни попытка работы диджеем подходила к концу, ко мне в «студию» подсела неприличного возраста дама с мутным взором, супруга какого – то подполковника из соседней части. Она начала что – то надрывно говорить, норовя при этом нежно меня поглаживать. Мурлыкала что - то, требовала поставить медленный танец, причём обязательно песню «Драгоценная ты моя женщина». Настаивала на том, чтобы я  непременно пригласил её. Рассказывала о муже, который в это время где – то в далёком полевом лагере обретался. Давала ясно понять, что и в этот вечер, да и в последующие тоже всё только в наших с ней руках. Сдаваться в плен этих хищных рук  совсем не хотелось. Но и отогнать от себя приблудную старушку тоже не вышло.
    
      К тому же Ленка с её  майором из головы не вылезали. Они беззаботно радовались жизни в течение всего вечера. Вот какого хрена, думалось, этот старый женатый ловелас к Ленке присоседился ? Почему девка не со мной, ну или хотя бы не с дорогим другом Васькой, а с каким – то хмырём ? Почему этот  майор веселится тут, скачет, а томящийся в сердечных муках Вася даже на праздник полковой не пришёл. По причине душевной тоски. Родителям Ленки опять же, таким хорошим людям, зачем нужен этот потасканный, употреблённый уже кем – то товарищ ?
    
      Весь вечер я Ленку демонстративно игнорировал, не говоря уже о её кавалере. Однако ближе к концу мероприятия они вдвоём, покачиваясь, обнимаясь и светясь от счастья, подошли в мою «студию».
   
    - Лена, с праздником тебя, - бросил ей непринуждённо.
    - Спасибо, дорогой, а подарок – то где ? - лукаво улыбнувшись, спросила она.
    - Каюсь, не подумал – буркнул ей в ответ.
    - Не отвертишься, домой к нам потом занесешь.
   
     Игривости в тот вечер в ней было хоть отбавляй.
 
     - Давайте выпьем за наших прекрасных дам, стоя, - выдавил из себя заезженную пошлость майор и опрокинул в себя рюмку водки, которую всё время держал в руках.
   
     Потом хмырь страстно, взасос поцеловал Лену, а та вся сразу же расцвела, как астра в июне. Для меня это было уже перебором, сродни публичному унижению, но пока ещё держался. Хотя и не было сил спокойно глядеть на то, как майор милуется с раскрасневшейся, беззаботно веселящейся Ленкой. Зуд души моей потихоньку переходил в чесотку на костяшках непроизвольно сжимающихся в кулаки пальцев. Вот что значит «кулаки чешутся», невольно поймал я тогда себя на мысли.
 
     Вечер завершался. Лена с майором собрались уходить. Обещав назойливой даме вернуть своё внимание чуть позже, я вышел из духоты и смрада полкового кафе. Вот там – то, на улице,  уже и не выдержал. Всё копившееся весь вечер негодование, угнетённое месяцами эго, невыносимо подзуживавшее изнутри, разом вырвались наружу.
 
     - Чего ты, старый пёс, до девчонки докопался ? – со злостью спросил у хмыря.
     - Не понял, товарищ старший лейтенант… У Вас личные вопросы ко мне ?
     - Да, у меня к тебе много вопросов, майор. Ты же женат, но решил вот поиграть с красивой девочкой и потешить себя ? Ты плохо подумал майор, раз вообразил, что за эту девушку некому будет заступиться.
 
     Лена  решительно встала между нами, посмотрела на меня выразительно, с гневом  и  резко бросила:
   
     - Стёпа, мне защитников никаких не требуется. Ты иди, и мы пойдем, сами разберемся, не маленькие.
    
     Но майора в моих словах что – то задело, он нежно отодвинул девушку и со злобой в голосе произнес:
 
     - Чего тебе надо, чего рыцаря благородного из себя выламываешь ? Не видишь разве, что не твой случай, не понимаешь ? Чего лезешь, сопляк, в чужие дела ?
    
     После этого Юра двинулся прямо на меня с явно недобрыми намерениями.
   
     Плотину долготерпения прорвало, мозги отключило. Точно и выверенно,  от души вломил я хмырю прямо в глаз, и он упал как подкошенный. Лена с воем бросилась к нему, причитала, помогла встать. Поднимаясь, майор как – то растерянно посмотрел на меня, будто совсем не знал что делать, как на всё это отвечать. Кровь проступила у него на лице, он  судорожно пытался ее убрать.
   
    Не по себе мне вдруг стало. Хоть и выпивши был, а дошло внезапно откуда – то из глубин  подсознания, осенило будто бы, что не то я сотворил, неправильное, нехорошее. Вроде как пелена с глаз сошла.
   
   - Юра, пошли отсюда,  - поволокла его Лена в сторону домов офицерского состава. Потом обернулась и очень зло, с выражением настоящего исступления на лице и в тоне голоса крикнула мне:
   - Урод, не хочу тебя ни видеть больше, ни слышать. Исчезни вообще !
   - Дурак ты старлей, - со вздохом произнес Юра, по – прежнему лихорадочно вытирая сочащуюся кровь, - зелен ещё, как хрен у лягушки. Пошли, Лена, с ним я потом, отдельно поговорю.
 
     Глубоко вздохнул я, прорычал, что – то в сторону ярко светящей Луны, ровно волк. Будто бы мёртвое светило было в чём – то виновато… Побрёл назад в кафе. Там с кем – то ещё пил, что – то рассказывал приставшей ко мне даме, слушал в ответ её страстный шёпот, снова пил. На душе было паскудно. Да ещё эта непрекращающаяся, обволакивающая пространство попса страшно давила на мозги…
 
     Утром тело ощущало себя парализованным, каждое движение давалось ценой неимоверной ломки всего организма. Будто туловище целиком насадили на толстый, отточенный кол, вертящееся острие которого засело аккурат посередине головы.       
 
     Очень хотелось пить. С трудом поднял голову, привычно нащупал возле кровати большой алюминиевый солдатский чайник с заваренным чаем. Сам с вечера заваривал перед гулянкой, то хорошо помнилось.
 
     Потянулся рукой, достал, стал пить прямо из носика, но только лишь несколько капель стали добычей моего иссохшего от жажды рта. Странно, подумалось, чайник – то полный, а чая не даёт. Глянул внутрь – действительно  чаю до краев. Попробовал налить в стакан, а почему – то не лилось. За моими похмельными изысками внимательно следил сосед по комнате, добродушный хохол Коля Пащенко, артиллерист, командир батареи самоходок.
 
    - Помочь, сосед, - со смехом предложил он ?
    - Коля, что за твою в дарданеллу ? – недоумённо и зло ответил я, протягивая ему чайник.
 
    Сосед со  смехом взял со стола ложку, сунул её внутрь черной, крепкой чайной настойки, что – то подцепил внутри и, продолжая по – детски хохотать,  вытащил из недр посудины бесформенную чёрную тряпку. То был мой носок. Я так раздевался по возвращении в родные пенаты, что одежда разошлась по всей комнате и приземлилась где придется. Носок вот упокоился в открытом чайнике...
   
    Коля смеялся надо мной от души, он просто катался по кровати, захлёбываясь от восторга. Мне бы тоже посмеяться, но пронзившее организм подвижное острие кола к тому не располагало. Зато теперь я мог напиться вчерашнего чаю, хоть и настоянного на собственном носке.
   
    В памяти отдельными, неясными мазками медленно всплывали события вчерашнего вечера, танцы и тосты, бесстыжая жена товарища из батальона, потом мурлыкающая мне чего – то на ухо дама, Ленка... Затем вспомнилось и про Юру,  про нашу с ним стычку. Опять очень плохо стало, тоскливо, аж застонал.
 
    - Чего с тобой ? – недоумённо спросил Коля.
    - Да, хрень всякая, Колян, после вчерашнего перед глазами вертится, разные бабы мельтешат. В башке набат церковный,  да и вообще. Гад я, одним словом.
    - Почему ?
    - Да просто гад и эгоист обыкновенный, вот и всё. Не спрашивай. Давай клипы что – ли посмотрим.
 
    Собрались было, да только в дверь вдруг постучали. Коля мигом вскочил с кровати и открыл. На пороге собственной персоной стоял товарищ майор Юра. В тёмных солнцезащитных очках.
 
    - Привет, Юра, - Коля поздоровался, пригласил пройти.
    - Здравствуй, Коля, я ненадолго, вот с соседом твоим хотел кое – что обговорить. Ты нас не оставишь на пару минут ?
 
    Вид Юры был настолько серьёзен, сам он выглядел таким сосредоточенным, что Коля, не говоря ни слова, растерянными движениям нашарил  на столе пачку сигарет и пулей вылетел из комнаты.
 
    Было не по себе, стыдно, хотелось под землю провалиться, мысли парализовало в голове, слова не шли на язык.
 
    - Привет, бузотёр, - спокойно сказал Юра и протянул мне руку. Синяк под его глазом был хорош, даже через тонировку стекла очков явственно проглядывал.
    - Здорово, - ответил я мрачно, пожал Юре руку, не понимая ещё, как правильно себя вести в сложившейся двусмысленной обстановке.
    - Такое вот дело. Ты нехорошо вчера поступил, сам, наверное, понимаешь уже, проспавшись.
    - Да, набарагозил,  есть такое, - ответил ему уклончиво.
    - Ну, будем считать, что ты просто немного лишнего выпил. Знаем об этом только мы вдвоём, ну а я, считай что забыл. Больше никому знать не обязательно. Сам понимаешь, пьяная драка, рукоприкладство в отношении старшего по званию и должности, все прочее. Не надо тебе этого.
    - Не надо, согласился я, а что тогда тебе – то надо от меня, чего вдруг навестил больного ?
    - Да просто нужно ясность в твои мозги вложить, старлей. У нас с Леной, ты уж поверь, все серьёзно, причём очень. С женой всё, развожусь, это уже решено. Стал бы я на полковые мероприятия открыто вот так с девушкой приходить, если бы всё для себя твёрдо не решил. Скоро поженимся. Ты же понимаешь это слово простое русское – мы поженимся ! Так уж вышло. 
    - Понятно…

    Я откинулся на кровати и начал созерцать потолок.

    - Хорошо, что понятно, и давай дальше без глупостей. Лена с тобой общается и дружит, но согласись, что она даже  повода тебе не давала думать о чём – то ином. Остальное ты вообразил в своей голове. Как мужик мужика я тебя понимаю, но что поделаешь. Не мы себе баб выбираем, а они нас.
   - Совет вам да любовь, - со вздохом ответил ему.  Да и что  мог ещё сказать в той ситуации ?
   - Ну и ладно, - сказал Юра, поднялся и пошел к двери. Уже открыв дверь, он обернулся и, улыбнувшись, добавил:
   - Лена на тебя пока жутко злая, но это пройдёт. Она отходчивая, сам знаешь.  Ещё одно  – мы приглашаем тебя на нашу свадьбу. Где и когда – сообщим отдельно, сами пока не знаем. Так что бывай, до встречи.
   
     Выдавил из себя вдогонку уходящему майору:
   
    - Юра, ты прости меня за вчерашнее, бес попутал. Если можешь – зла не держи.
    - Ну и договорились на том, - кратко ответил он, выходя из комнаты.
   
     Отомстил, он, паразит, как по нотам разложил месть за вчерашнее. С чувством, с толком, с расстановкой. Но не очень – то меня и расстроило то, о чём майор поведал. Действительно – совет им да любовь,  всё к лучшему. Как ни странно, гораздо больше терзало чувство вины за случившееся вечером. За что человеку в глаз дал, почему так легко  повёлся на поводу у низменности собственного подсознания ? Зато чувство облегчения после визита Юры наступило, даже физически легче стало.
    
      Вскоре поле ухода Юры пришел Коля и недоумённо на меня уставился.
   
    - Чего с тобой, Стёпыч ?
    - Да нормально всё, Коля, голова гудит, а в обед идти принимать ответственность над личным составом. Хреново мне.
    - Ну так может пивка пару банок ? Могу сгонять для друга – соседа.
    - Не, друг, не надо, так переболею, посплю лучше.
    - Чего Юра к тебе приходил ? Да ещё в очках.
    - Так, музыкой интересовался, просил ему клипы хорошие подобрать. Про очки не знаю, может мода новая какая пошла.
    - Ты теперь полковая музыкальная звезда! - рассмеялся сосед.
    - Да уж, ещё бы названия нот вспомнить с уроков пения из школы, - вздохнул я. Тот ещё музыкант. В училище военном мне ребята прямым текстом так и говорили: не хочешь, парень, делать людям больно – не пой никогда...
   
    Время летело быстро. С Ленкой мы почти не виделись. Готовился вывод полка из Германии, так что заботы по подготовке и погрузке имущества в эшелоны захлестнули меня с головы до ног. Вот с Юрой после случившегося  даже приятельствовать стали.
 
    В июле 1993 года я окончательно попрощался с Германией, ставшей за три года службы там почти родной. Ленка пока ещё на какое –то время оставалась.
 
    Где – то в октябре, после тяжёлых забот по обустройству полка на новом месте, довелось мне выхлопотать краткосрочный отпуск и приехать домой. Очень хотелось немного отдохнуть в родительских пенатах от уральских комаров монструозного вида, от общей неустроенности быта и дикой полулесной жизни.
 
     Как - то вечером озадаченная мама протянула мне записку, молвив при этом:
 
  - Тебе какая - то девушка звонила, интересовалась где ты, как. Говорит, что вы служили вместе. Когда я сказала, что ты сейчас дома, она очень уж обрадовалась. Вот, телефон оставила, перезвонить просила.
   - Понятно, - отвечаю, - это Ленка объявилась, тоже, значит, уже уехала из Германии.
   - Кто она ? – испуганно спросила мать.
   - Подруга, мама. Не в смысле там шуры – муры, просто встретились на далёкой земле два человека из одного города. Она вообще замуж скоро выходит, так что, скорее всего,  на свадьбу позвать хочет.
 
    Мать облегчённо вздохнула. У неё был свой интерес к этой грани моего бытия. Родительница из раза в раз, во всякий мой отпуск пыталась всучить мне на смотрины дочерей своих подружек. Ничего из этого не выходило, я всегда вероломно рушил её чаяния. Но держалась мама выбранной линии твёрдо, настойчиво. Не хотела, чтобы я без пригляда старших решал вопросы личной жизни. Потому внезапное появление на горизонте непонятной девушки маму озаботило.
   
   Позвонил. Главная прелесть Ленки заключалась в неимоверной лёгкости восприятия жизни. Как ни в чем ни бывало, она начала с весельем в голосе что – то щебетать в трубку. При этом с лёгким оттенком тревоги в голосе просила ей помочь.  Вываливала на меня фразы со скоростью легендарного немецкого пулемета MG – 42. Разобрать какие – либо смыслы в её пустословии было невозможно.
   
  - Ленк, давай я заеду к тебе, всё и расскажешь, чего телефон зря мусолить, - не выдержав, предложил я.
 
    Девушка жутко обрадовалась.
 
    - Конечно заезжай, я сейчас быстро соберусь, адрес записывай.
 
    Ровно через полчаса я был уже на другом конце города, возле Ленкиного дома. Обрадованная, сияющая и пахнущая вкусными духами Ленка бабочкой заскочила ко мне в машину, кинулась на шею, дружески расцеловала и предложила просто покататься, пока она будет повествовать о делах своих невесёлых. Скоро я был посвящён в закрученность какой – то латиноамериканской любовной интриги. Впрочем, к такому Ленке не привыкать. Редкое умение навлекать на себя жизненные неприятности являлось обратной стороной необычайной лёгкости её натуры.
   
    Вышло так, что уже готовясь к свадьбе с Юрой, Ленка случайно встретила на улице лихого парня Гену, своего друга из прошлого, ещё из времен пубертатного периода. Гена со временем стал авторитетным городским бандитом с соответствующим респектабельным в его понимании антуражем. Пару раз он прокатил девушку на своей оттюнингованной до полного безвкусия «восьмерке», и Ленка полностью растаяла. Решения своего выйти замуж не изменила, но теперь уже только за Гену. Вот так, легко и просто поменяла жениха на бешеной скорости своей бесшабашной жизни.
   
    Всё бы ничего, да вот как раз на следующий день должен был явиться Юра, успевший стать холостяком. Он уже и телеграмму дал, чтобы его встречали. Мужик ехал на свою свадьбу, но так вышло, что в самый последний момент он не ко двору невесте пришёлся.
 
   - Ты родителям - то сказала, лахудра ? – со злым изумлением спросил я, выслушав сбивчивое Ленкино признание.
   - Сказала. Мать меня чуть скалкой не прибила, а отец сразу же напился. Стыдно говорит, как теперь человеку, да еще сослуживцу бывшему в глаза смотреть ?  Стёпа, вот чего мне делать ? Гена о Юре ничего не знает, Юра о Гене тоже, а как быть ?
   - Наверное, надо тебе самой Юру встретить и честно всё ему рассказать.
   - Слушай, может поможешь по дружбе, встретишь, его сам и расскажешь ? Не могу я ему в глаза смотреть, как подумаю, что надо на перрон плестись, оправдываться там – ноги сразу отнимаются.
   - Моими руками хочешь каштаны из огня себе вытянуть ? - невесело усмехнулся я.
   - Помочь прошу.
   - Скажи своему Гене, он поможет. Лучше и ему сразу признаться, а то потом всплывёт где, только хуже будет. Да, и дай Юре мой телефон, если что – пусть звонит, у меня заночует.
   - Не поможешь, значит ? Просто я думала, что ты Юру хорошо знаешь, говорить умеешь, сможешь ему всё объяснить.
   - Нет, Ленка, в таких делах я не помощник. Не могу я за тебя с твоими мужиками разбираться.
   
     Девушка надулась, замолчала и какое - то время сидела отвернувшись, пялясь в окно. Затем вздохнула глубоко и сказала:
   
     - Наверное, ты правильно всё говоришь. Ты вообще весь какой – то страшно правильный. Чую, жалеть потом буду, что с тобой не загуляла.
     - Ну, что поделать, сосиски обратно в свинью не прокрутишь.
     - Это ты сейчас хорошо сказал, - опять легко хихикнула подруга, - надо запомнить.
     - Не моя фраза, это Черчилль.
     - А кто это ?
       Непринуждённая она все – таки, Ленка, отходчивая.
     - Да ладно, Ленк, не забивай голову. Лучше думай, как тебе с Геной Юру встречать, как перед ним каяться будешь и что говорить. Натворила ты дел…. Да, забыл совсем. Имей в виду на всякий случай, что Васька до сих пор по тебе сохнет. Очень уж он просил, чтобы если увижу тебя, привет передать и всё прочее такое. Адрес твой спрашивал. Ну, говорю это, чтобы ты знала. Ты сама напиши ему адрес, от тебя не убудет.
    - Вася он хороший, - задумчиво протянула Ленка, а затем быстро написала всё нужное для Васьки на листке из блокнота.
    - На, Стёпа, передай ему. Привет мой тоже передай.
    - Сделаю. Ладно, давай подвезу тебя домой.
    - Не зайдёшь с родителями поздороваться ?
    - Не сейчас, не то время. Вам другое решать нужно. Беги, пусть у тебя всё сложится, а Юре мой телефон обязательно дай. Если что – быстро приеду, заберу его к себе на ночлег.
    - Ну, тогда пока.
    - Счастливо тебе. Ты это, главное ещё кого не встреть, - невесело пошутил я напоследок.
   - Дурак, - фыркнула девушка и гордо удалилась в свой подъезд.
   
     Юру встречали Ленка с Геной и Сергеич.  Без предисловий, там же, на перроне всё ему и выложили. Девушка ревела белугой и просила прощения, Сергеич не находил себе места, Гена деликатно покуривал в сторонке. Юра мне всё - таки позвонил, но от приглашения заночевать отказался. Ленкин отец сам позвал ошарашенного, буквально оглушённого дурным известием майора к себе на дачу, где они всю ночь и просидели вдвоём, заливая общее горе водкой. Юра страдал об утраченной любимой девушке, а Сергеичу, кадровому военному, тоже было мало радости отдавать свою дочь замуж за отпетого бандита.
     На следующий день Юру мы с Сергеичем провожали вместе. Майор слегка отошел от потрясения, хотя и выглядел немного опустошённым, потерянным каким – то.

  - Юра, ты если что, звони всегда, приезжай. Дорогу знаешь, хоть и невесёлой она для тебя сюда в первый раз оказалась, - сказал я ему на прощание.
  - Ладно, Стёпа, спасибо тебе, буду теперь у себя в Белоруссии знать, что есть у меня на Волге друг.
  - Юра, прости ещё раз меня, - почти прослезился Ленкин отец.
  - Да за что, Сергеич, дело житейское. Давай, бывай и сам не чахни.

    Уехал Юра в свои родные места, закончился и мой отпуск. В следующий раз увидел я Ленку где – то через месяц, когда она с женихом своим на его кричащего вида «восьмёрке» приехала к нам на Урал, в гости к своей подруге Тане. Они, девушки, ещё в Германии крепко подружились.  Вместе работали в госпитале и дня там не могли обходиться друг без друга. Танин муж, Саша, даже ревновать стал жену к Ленке.

    Теперь ребята стали дружить парами. Гена хоть и бандитом был, но оказался парнем вполне приличным, с понятиями о жизни. Мы с ним при знакомстве как – то сразу друг другу понравились, а с Сашей они вообще стали не разлей вода, как и их женщины.

    Ярко отгуляли Ленка с Геной свою свадьбу, а там и мой черёд настал. Вскоре я познакомился со своей любимой женщиной и испытал внезапно такой прилив нежных чувств, что понял сразу – себя не обманешь. Ровно через три недели после знакомства сделал ей предложение руки и сердца. Мы поженились, долго не раздумывая, чему не устаю радоваться даже  двадцать семь лет спустя. Ещё через месяц мне окончательно наскучило сидеть без дела в уральском лесу, как какому – то партизану. Захотелось жизни, движения, перспектив. Уехал в Москву учиться в военную академию.

       Лена с Геной успешно налаживали быт. Мы с женой иногда навещали их. Интересно вышло – у нас дочери родились почти одновременно. Не ведая о том и не сговариваясь, назвали девочек одинаковыми именами. 

      Как молоды мы были ! Жизнь казалась яркой, насыщенной и безмятежной. Ровно до того чёрного дня, в который Таня получила похоронку на мужа из Чечни. Это случилось через год после моего отъезда в Москву. Многие из нашего полка уехали на первую чеченскую войну, и несколько человек оттуда так и не вернулись. Не поступи я в академию, тоже поучаствовал бы…         

     Осыпался привычный и такой уютный мир молодой женщины Тани, внезапно ставшей вдовой.  Девчонка чуть не сошла с ума от горя, да и то сказать – остаться одной, без такого обожаемого ею родного мужа. К тому же беременной вторым ребенком, да ещё и с малышкой на руках. Ленка с Геной забрали плохо ориентирующуюся в происходящем Таню на несколько месяцев к себе. Отогревали, отпаивали чем и как могли, возвращали к жизни.

      Гена тоже не выжил в своих бандитских войнах. Его убили четыре года спустя. В нашем городе в 90 –е годы лихие парняги убивали друг друга дежурно, буднично, как на конвейере. Сколько их полегло в битве за металл… Молодых, красивых, сильных.

      Ленка мгновенно высохла от горя.       Никогда не забуду, как в один из моментов отчаяния она рыдала в моих сдерживающих объятиях и всерьёз предлагала съездить на кладбище, чтобы откопать мужа из могилы, привезти его домой… С трудом убедил её тогда, что покойник на то и покойник, что его вечный покой нарушать никак нельзя.

      Вскоре уже к Лене приехала немного оправившаяся от горя Таня. Долго жила у находящейся в состоянии умопомешательства от потрясения подруги. Лена тоже осталась с двумя крохотными девочками на руках.  Близкие подруги стали почти сестрами, обеих еще больше объединило какое – то мистически схожее несчастье. Невыносимую лёгкость бытия навсегда вырвало из Ленки с кровью.

      Невзирая ни на что, воя, но стиснув зубы, девушки продолжали жить. По – новому, пришибленные горькой вдовьей долей, выброшенные, как рыбы на сушу, задыхаясь от непривычной тяжести свалившегося на них происходящего вокруг. Вертелись, как могли. Но выстояли, выдержали, прекрасных детей вырастили. Себя соблюли, радости жизни не утратили. Видя всё это, я не раз и не два вспоминал знаменитые строки Некрасова о том, что действительно «есть женщины в русских селеньях». Да еще какие. Наши, настоящие, русские бабы. Не сдающиеся в плен ни при каких обстоятельствах...