Бремя желаний. Глава 13

      Глава 13. ОБЯЗАТЕЛЬСТВО ЧЕСТНОЙ ЖЕНЩИНЫ


      Дани, пребывая в смятении чувств, мог только удивляться тому, как вышло, что все три человека, с которыми он встречался, могли настоять на своём, абсолютно не интересуясь его собственным мнением. Свен не захотел продолжать — и оборвал отношения в самом начале, Вася влюбился, добился свиданий, постоянно маскировался, как ни предлагал ему Дани раскрыть своё инкогнито, и получил то, что предмет его страсти сам к нему привязался, Илона тоже достигла своего — и все трое держали себя так, словно всё то, что происходило, разворачивалось при полном согласии Дани и к его великой пользе. Промаявшись так несколько томительных часов, парень в конце концов решил признаться во всём своему Васе, но, как на грех, в последнем телефонном разговоре Роберт предупредил его, что на три-четыре дня засядет за бумаги и займётся своими финансами: шёл конец года, надо было сводить балансы и подбивать предварительные итоги. Звонить сам по тому номеру, который высвечивался в процессе бесед с Васей, Дани не решался: и тревожить по своим делам серьёзного человека не хотелось, и возникало неприятное сомнение, не наткнётся ли Дани на элементарный сброс звонка. Снова оставалось только ждать.

      Илона же своих коней только пришпорила. Она связалась с Дани на следующий день после встречи в «Шервуде» и назначила свидание на завтра «на том же месте в тот же час», пообещав устроить большой сюрприз, — Дани согласился.

      «Она не знает, что я из себя представляю. Хорошо, пусть так — завтра и ей я об этом скажу. Хватит, всем пора сбрасывать свои маски, — мрачно подумал Дани. — Свен по крайней мере всё расставил по полочкам со своей немецкой аккуратностью. И тут я виноват, вечно всё тяну. Надо было позвонить ему на следующий же день после встречи, выслушать его решение и не ждать потом целый месяц, свяжется или нет. А эти двое плетут и плетут своё и не собираются меня посвящать в свои планы. Васька устранился, засел за свои балансы, Илона напустила туману. Тоже мне тайны мадридского двора… Я скажу ей завтра, с кем она связалась».


      А что же Роберт? Он действительно разгребал отчёты со своих предприятий, рассчитывал разобраться с ними как можно скорее и потом уже без помех наслаждаться обществом Дани. Г-н Авасов чувствовал, что его любимый уже привязался, и был готов при очередной встрече стянуть повязку с глаз Дани или, что ещё лучше, вообще не заставлять парня её надевать. Роберт почему-то уверовал в свою звезду и надеялся на то, что ни его возраст, ни его скромные по сравнению с Дани внешние достоинства не станут преградой — тогда можно будет уже не таиться, и по ресторанам посидеть, и на Новый год в Европу прокатиться вместе со своим мальчиком. Да мало ли что ещё!

      Страсть к подглядыванию в Роберте заметно остыла: он уже изучил Дани, знал распорядок его дня, его привычки; парень, постоянно ублажаемый своим поклонником, уже не занимался по вечерам мастурбацией, тело этого не требовало; то, что «Вася» получал в непосредственном контакте, безусловно, действовало сильнее и не шло ни в какое сравнение с пассивным наблюдением; дела колбасного бизнеса требовали временного переключения внимания — так вышло, что и звонки Илоны не попали в поле зрения отца, потому что связь была отключена, и о компании, в которой расслабляется его нежно любимый, г-н Авасов не был осведомлён, так как слежка за Дани была прекращена уже давно по собственному распоряжению самого же Роберта.



      Всё это обоюдное трёхстороннее неведение не могло продолжаться долго, обстоятельства синхронизировались, готовясь к резонансу, — высший произвол где-то там на небесах тоже расписывал свой собственный сюжет и готов был спустить его на грешную землю…



      На следующий день поджидавший Илону на условленном месте Дани был немало удивлён, когда вместо такси в двух метрах от него остановился новенький блестящий чёрный «Лексус». Дверца приоткрылась, на сиденье водителя восседала Илона своей собственной персоной. Девушка мило улыбалась своему избраннику:

      — Привет! Садись!

      Дани обогнул машину, уселся рядом с Илоной и поначалу был лишён возможности задать интересовавшие его вопросы, потому что мадмуазель Авасова сжала в руках его лицо:

      — Замёрз? Щёки холодные… — Илона, и без того сиявшая, разрумянилась едва ли не больше Дани, когда полезла к нему с объятиями и поцелуями: — Сейчас я тебя согрею!

      Руки у неё были тёплые, личико симпатичное — Дани с удовольствием доверился нежным пальчикам, скользившим по его лицу, и рассмотреть девушку ему удалось только после затянувшегося приветственного обряда. Илона была одета в укороченную дублёнку и обута в диковинные сапоги из светло-коричневой замши, украшенные по всему голенищу петлями из той же замши, — естественно, в тон дублёнке.

      — Ты сегодня преображённая: и не в такси, и не в шубке…

      — Озадачен?

      — Немного. Твои сапоги привели меня в полный восторг: первый раз вижу такие.

      — А, это я сама их раскопала в сети и выписала.

      — Бедный папа…

      — Ничего, переживёт, — рассмеялась Илона.

      — Это твоя тачка?

      — Да. На «Мерсе» меня возят, а на этом я сама управляюсь. Не волнуйся: права у меня есть.

      — А почему не на такси?

      — А сегодня я не буду злоупотреблять алкоголем. У меня другие планы.

      — И ты меня в них посвятишь?

      — Неа! — коварно улыбнулась Илона. — Поедем, скоро сам всё увидишь. Тут недалеко — через десять минут прибудем.

      Вскоре они установились у гостиничной многоэтажки. Дани с опаской посмотрел на здание и перевёл взгляд на спутницу:

      — Нам сюда?

      — Ага. Испугался?

      — Я надеюсь, что твоя порядочность не позволит навесить на меня дело по растлению малолетних.

      — Твои опасения совершенно напрасны. Во-первых, я уже совершеннолетняя. — Илона хитро прищурилась. — Мог бы догадаться, раз права у меня есть. Во-вторых, это я тебя буду растлевать. Возражения имеются?

      — Никаких, раз я уже пленён.

      — Правильно. Своих похитителей надо любить.

      «Определённо, она с Васей два сапога пара. Мне везёт на агрессоров», — вздохнул про себя Дани.

      — Повинуюсь.

      Они вышли из машины.

      В вестибюле Илона вела себя очень уверенно: подошла к стойке, затребовала ключи, осведомилась о том, выполнен ли её заказ, услышав утвердительный ответ, кивнула головой и обернулась к Дани:

      — Поднимемся, нам на второй этаж.

      Через две минуты, когда они уже поднялись, Илона не терпящим возражения тоном начала излагать дежурной:

      — Чтобы нам никто не мешал! Никаких девочек, мальчиков, кастелянш и волонтёров из фонда помощи бездомным. Ясно?

      Горничная только кивала.

      — Ты раздаёшь указания таким царственным тоном — меня разбирает жгучее любопытство, что ты мне уготовила.

      — Всего лишь романтический ужин, — беспечно ответила девушка, когда пара уже проходила коридор. — А то в ресторане и клубе шум, гам, суета и толпы народа. О, нам сюда — входи! Ну вот: тишь, гладь и божья благодать.

      «Романтический ужин — это для неё "всего лишь". Уже "всего лишь". Дани, ты попал!» — констатировал про себя пленник обстоятельств.

      — Ого, как темно!

      — Сейчас мы развеем мрак.

      Был уже шестой час вечера, когда они вошли в гостиничный номер, в нём стояла темень, и это мешало Дани осмотреться, пока Илона, небрежно скинув дублёнку, не прошла к столу и не зажгла свечи. На столе был сервирован изысканный ужин, в слабом свете маленьких язычков пламени контуры интерьера обрисовывались плохо, но Илона отлично ориентировалась: скорее всего, разведала обстановку накануне.

      — Сними куртку. Тут тепло.

      Одежда Дани вслед за дублёнкой полетела на кресло, он приблизился к Илоне и развернул её, стоящую к нему спиной, грудью к себе. Первый поцелуй наедине, без сполохов ярких огней и грохота ударных попсы горячил кровь, глаза девушки мистически сияли в чуть подрагивающих огоньках свечей, щёки были гладки и нежны, губы — сочны и свежи, руки — теплы и ласковы.

      — Давай приступим, — почти прошептала Илона и тут же улыбнулась. — Чёрт, как я притихла…

      — Из-за торжественности момента?

      — Даа… Похоже, вечер выйдет томным…

      Дани подвинул стул своей сотрапезнице и уселся сам, с удовольствием разглядывая её. На этот вечер девушка отказалась от вечернего платья, она была одета в джемпер из ламы и короткую замшевую юбку; нечего и говорить, что всё было выдержано в единой цветовой гамме.

      Дани уже усвоил, что Илона ничего не делает просто так, — и эта юбка, и этот джемпер ему предстояло снять через какие-нибудь полчаса, и, конечно, удобнее было разбираться с полуметровым куском замши, чем путаться в длинном подоле очередного шедевра от Versace. А сидевшая рядом Илона, чтобы никаких сомнений в её намерениях не оставалось, дополнительно магнетизировала Дани своим взглядом, зная, как выигрывают глаза женщины, фосфоресцирующие в слабом мерцании свечей.

      — За что выпьем?

      — За тёплую обстановку и вечер без свидетелей. Плесни мне чуть-чуть белого.

      Илона, и раньше очень умеренная в алкоголе, только пригубила бокал: естественно, у неё был какой-то план, раз она и до этого упомянула, что «злоупотреблять не будет», ей нужна была ясная голова, чтобы строго следовать своим построениям и не сбиваться с пути.

      — Ты любишь копчёные устрицы?

      — Фу, гадость! — рассмеялся Дани. — Не ел и пробовать не собираюсь: для меня это так же дико, как копчёные огурцы.

      — Или помидоры. Действительно, звучит сомнительно. — Илона занималась свежими моллюсками. — До меня и эти не доходят — икра гораздо вкуснее.

      Дани вдруг стало свободно и легко. За Илоной абсолютно не надо было ухаживать, она сама придумывала сценарий и разыгрывала его — и партнёру оставалось только идти следом. Девушка была красива, блюда — отменны, номер дышал уютом, сумерки расслабляли, брошенный на тумбу айфон негромко наигрывал лирическую музыку — чего ещё было желать? Жениться — так жениться, а с Васей он разберётся. Даже интересно, когда и как это последует.

      Последовало это очень скоро, потому что Илона капризно надула губы:

      — Ффу, и не предполагала, что здесь так жарко топят. Душно, — и сняла с себя джемпер, оставшись в чёрной шёлковой комбинашке на тончайших бретельках — одной из тех, что женщину не одевают, а обнажают: под тканью обрисовывались соски, хрупкие девичьи плечи сияли, контрастируя с цветом белья и полутьмой слабо освещённого помещения.

      «Моя задача по разоблачению партнёрши сократилась наполовину, — отметил Дани. — Решительно, Илона — сущий клад для ленивых и понукание для колеблющихся». Раздумывать дальше ему не дали:

      — Давай потанцуем! — И Илона потащила парня из-за стола.

      От последних сомнений Дани избавился, когда Илона, для приличия десять секунд потоптавшись в центре комнаты, повела партнёра к письменному столу, пока парень не упёрся в него. В свою очередь, и девушка по жарким объятиям партнёра поняла, что танцевавший с ней уже возбуждён, приникла к нему, потом отстранилась и резким движением рванула юбку от подола на себя. Разошедшиеся полы с расстёгнутыми кнопками образовали манящий разрез, Илона подвела руку Дани под него и, нажав на палец парня, справилась с застёжкой миниатюрных трусиков. Дани осмелел, просунул руки под держащуюся уже на одном честном слове юбку и сжал ими стройные ягодицы. Илона целовала своего избранника, одновременно разбираясь с ремнём на его брюках и их молнией.

      — Это… я… ну, в общем, ещё девчонка. Пока не вводи, хорошо?

      Дани молча кивнул, Илона приспустила его брюки вместе с боксерами. Ответом её предвкушающему стону стал вздох облегчения Дани от наконец-то вырвавшегося на свободу напряжённого члена. Илона оперлась о плечи парня и, подтянувшись на руках, занесла голени на стол, обхватила его торс бёдрами, вжалась в стройный стан и, не давая Дани откинуться назад, пристроилась клитором к его уздечке. Её большие губы, давно уже мокрые, скользили по стволу, глаза были полузакрыты, руки сжимали в объятиях драгоценное тело. Упоённая свершавшимся, Илона полностью отдалась своим ощущениям и через несколько минут сдавленно вскрикнула. Дани почувствовал на члене выплески эякулята, исторгаемые сокращавшимся в оргазме влагалищем, но ему самому не хватало всеобъемлющего контакта, нарастание собственного возбуждения запаздывало. Видимо, Илона учитывала и это и, не отдышавшись от оргазма, сползла со стола, опустилась перед Дани на колени, обхватила его член губами и быстро дала достичь ему желанной разрядки. Дегустировать незапланированное блюдо девушка не собиралась и отправила его во взятую со стола салфетку.

      — Всё, я в душ и в постельку. Ты был супер, мне всё очень понравилось!

      Илона игриво стрельнула глазками и отправилась в ванную, электрический свет наконец озарил сцену только что состоявшегося увлекательного сражения.

      «Ну вот, Вася, я тебе и изменил». Оставшись один, Дани вытер со своего успокоившегося достоинства следы пребывания на нём страстной Илоны, полностью разделся, сдёрнул с кровати покрывало и юркнул в постель под одеяло. Вернувшись, девушка высоко оценила приготовления только что соблазнённого и настроилась на продолжение, которое, как и начало, прошло в полном согласии и закончилось обоюдным удовольствием.



      Отдышавшись от приятных треволнений, Илона приступила к естественным, как она считала, выводам из только что сотворённого:

      — Так, у меня безвыходное положение. Я тебя совратила и теперь, как честная женщина, обязана выйти за тебя замуж.

      Дани опешил:

      — Ты… делаешь мне предложение?

      Девушка и не думала возражать:

      — Да, ты всё верно понял. Так каков будет твой положительный ответ?

      — А почему… он должен быть положительным?

      Илона посмотрела куда-то в потолок и, растягивая слова, каким-то неопределённым тоном произнесла:

      — Видишь ли… ты мне очень понравился, мы уже встречаемся, у нас уже всё… или почти всё было, и ты прекрасно понимаешь, что тебе лучше на мне жениться — и сделать это оперативно. Один раз — и всё решено. Это гораздо лучше, чем терпеть мои явные и не совсем намёки, которые растянутся на полгода или долее. Я всё равно дожму… Да ты не волнуйся: не понравится — разойдёмся. Сменишь паспорт — и никому не будет дела до твоего тёмного прошлого в моей постели.

      Дани пошёл на попятный и ответил несмело, как бы наугад, не очень уверенный в том, что сказанное им станет действенным доводом:

      — Дело даже не в этом. Я… не смогу устроить тебе такую жизнь, к которой ты привыкла. Ты вон на «Лексусе» разъезжаешь, а я пока ещё «Фольксвагеном» не обзавёлся. Одни твои сапоги…

      Илона не дала договорить:

      — Да при чём тут мои сапоги? Ты хочешь стать более успешным? Давай предлагай, чем хочешь заняться, — я обеспечу стартовый капитал, ты начнёшь.

      — А если прогорю?

      Рвущаяся в невесты пожала плечами:

      — Спишем! Нечего тебе отказываться и в чём-то сомневаться. Ты вон какой умный и красивый, электрик, визажист, модель и куча других способностей, ты просто не раскрылся ещё. Как ты не понимаешь: нам же — и тебе, и мне — будет просто интересно затевать что-то новое. Мне самой надоело сидеть в этом институте, а что-нибудь замутить с тобой… в смысле бизнеса — это да, совершенно новое и очень даже привлекательное. Это же естественно — в чём-то себя пробовать. Все играют — и взрослые, и дети. Разница только в том, что игрушки для взрослых стоят дороже, но на то мы и взрослые, чтобы играть по большой ставке. Придумывай, я же вижу, что ты давно перерос это фотоателье.

      — И твой отец рискнёт доверить человеку, о котором ничего не знает, крупную сумму денег? При том, что я не могу ему гарантировать не то что их приумножение — сохранность.

      — Да бог с ними! Ну, посеешь два-три миллиона евро, ну пять… семь… Переживёт, от его семисот миллионов немного убавится. В худшем случае будет два дня нотации читать о том, что во всём нужна осмотрительность, — мы скажем, что приняли к сведению. Причём это только один вариант. А ты представь другой: в глянце после свадьбы можно будет такие развороты устроить — полжурнала займём, как раз реализуешь всё то, что в модельном бизнесе не удалось. Увидит твою несравненную красу весь мир — сразу в киношку пригласят сниматься. Станешь звездой, автографы будешь раздавать. В славе купаться, софиты, прожекторы, чё там ещё… Супер!

      Илона определённо готовилась заранее, как отрезать Дани пути к отступлению, — тому ничего не оставалось, чтобы рассказать о себе, как он и намеревался, всю постыдную правду, которая охладит молодую ветреную головку и заставит её переоценить достоинства своего избранника.

      — Ты же обо мне ничего не знаешь. Если я тебе всё расскажу, тебе это не понравится.

      — Не волнуйся! Я о тебе сейчас в три минуты всё узнаю сама, — нашлась Илона. — Итак, отвечай по порядку! Под судом не был?

      — Нет.

      — Под следствием состоял?

      — Нет.

      — На учёт в детской комнате в полиции ставили?

      — Не могли: тогда ещё милиция была.

      — Одна хрень. Так нет?

      — Нет.

      — Наркотики принимаешь?

      — Нет.

      — В экстремистские группировки входишь?

      — Нет, — Дани уже смеялся, но не без горечи, понимая, что Илона просто не желает знать ничего из того, что могло остановить или притормозить исполнение её желаний. Ну что ему было делать в этой ситуации? — только плыть по течению, что он и делал всю последнюю неделю.

      — Оружие дома имеется? Пистолеты, автоматы, ПЗРК, СС-300?

      — Только 400 «Триумф».

      — Пускаю: это оборонное. В ИГИЛ входишь?

      — Упаси бог!

      — В его члены никого не вербуешь?

      — Нет.

      — Прохожих на мотоцикле насмерть не давил?

      — Нет.

      — А с нанесением тяжкого вреда здоровью?

      — Нет.

      — Значит, всё в порядке, — вывела Илона. — То, что детей, жены и другой девушки у тебя тоже нет, я уже знаю. Всё, что меня интересовало попутно, я тоже выяснила. Таким образом, ты меня полностью устраиваешь — завтра приходи к нам на обед, я познакомлю тебя с отцом.

      — Вот он меня выставит вон — будешь знать!

      — Вот он тебя обласкает — избавишься от своих надуманных страхов!

      — У тебя космические скорости. Неужели ты уверена в своих чувствах?

      — Конечно. Это если мы с тобой будем встречаться полгода, я перестану быть в них уверена.

      — У тебя очень оригинальное толкование развития отношений!

      — Ну вот: сам видишь, как я тебе нравлюсь!

      «Это чёрт знает что! Этому потоку просто невозможно противостоять, — Дани уже не особенно удивлялся тому, что и на этот раз его сначала использовали, а потом решили без него его дальнейшую судьбу. — Я, наверное, на самом деле сволочь, проститутка и приспособленец, если позволяю собой командовать и делаю вид, что не могу сказать решительное «нет», когда считаю, что другие действуют для себя, но заодно работают и на моё благополучие. Ладно, если я такой, если рядом со мной такая, с чего бы мне беспокоиться? — пусть всё и идёт как идёт. Откажусь — ещё наживу неприятности: неизвестно, что может прийти в голову отвергнутой женщине, если она молода, отлично обеспеченна, может позволить себе многое и так агрессивна в своих амбициях и увлечениях». Как всегда, Дани к успокоению своей совести попытался представить дело так, что иного выхода у него нет, и в общем-то не оказался слишком далёк от истины: влюбившаяся Илона загоралась легко и в первых порывах страсти могла натворить тёмных дел, если была бы поставлена перед отказом. Самолюбие в крайне молодом возрасте говорит в человеке не тише любви…

      — Ты открыла мне глаза — мне ничего не остаётся, кроме как принять твоё предложение.

      — Ура! — Илона перевела дух. — Фу, запарилась! Давай перекусим, там должно что-то остаться…