Таким было поколение наших дедушек

Мой родной дедушка, Пономарев Анатолий Кузьмич, попал на фронт семнадцатилетним пареньком в переломном 43 – м году, когда обозначился перевес советских войск над фашистскими ордами, которые считались непобедимыми. В юности он не по годам был рослым и крепким, поэтому комиссия в военкомате не заподозрила, что он себе прибавил год. Таким было поколение наших дедушек: они рвались в бой с ненавистным врагом.
Он с детства любил технику, и это в какой – то степени определило его дальнейшую военную судьбу. Дедушку Толю, как большинство новобранцев, не сунули в пекло боев, а отправили учиться на водителя автомобиля – амфибия, которые тогда начали поступать в большом количестве по ленд – лизу из –за океана в Советский Союз.
Мне запомнились рассказы деда , что особенно удобен был автомобиль во время десантных операций. В амфибии были установлены водоотливные насосы, кабестан (лебедка необходимая для поднятия грузов), лодочный руль. В автомобиле всего две передачи: одна для передвижения на суше, другая – по воде. Амфибия вмещала 6 человек, включая водителя.
Памятным стало для него форсирование водной преграды – реки Одер. Разведка неудачно выбрала место переправы и впереди идущие машины, как с трамплина, падали кувырком с обрыва, калеча находящихся в ней солдат с полным вооружением и боеприпасами. Амфибии так были загружены под завязку, что многие из них, оказавшись на воде, не могли двигаться вплавь и тонули. Операция началась под покровом темноты, вода была из –за разлива мутной. Противоположный берег не видно, дно тоже не просматривалось, и выражаясь современным языком, наступавшие войска столкнулись с экстремальной обстановкой.
Дедушку Толю выручила сообразительность и природная смекалка. Он не полез в воду , не зная броду, а выбрал такую дистанцию между машинами, которая позволяла сделать необходимый разбег и правильную траекторию полета, перед десантированием машины на воду. Идущие следом машины повторили маневр деда и без потерь добрались до противоположного берега.
И таких поездок с солдатами с одного берега на другой было не две – три, а доходило до двух десятков.
Поведение деда Толи во время форсирования реки Одер не осталось незамеченным, и ему после успешного завершения операции перед строем была объявлена благодарность от командования за умелые действия во время боя, а также о том, что он будет включен в список Героев Советского Союза, который утвердит Верховный Совет СССР.
Друзья искренно радовались тому, что деду Толе будет скоро присвоено звание Героя и предложили ему обмыть это событие. Все чувствовали, что приближается конец чудовищной войне, унесшей миллионы жизней, и что долгожданная Победа не за горами. Так что поводов выпить было больше чем достаточно.
Когда ехали к реке, то дед заприметил небольшую польскую деревушку, о чем сообщил боевым товарищам.
- Поехали, - предложили ему друзья, и отпросившись у комбата, солдаты прыгнули в амфибию и поехали к панам в гости.
Несмотря на позднее время, в деревне еще не спали и хозяева домов встретили с освободителей с распостертыми объятиями.
Гульба продолжалась чуть не до утра, да и успешный бой деда изрядно вымотал, и возвращаясь обратной дорогой на место дислокации батальона, сидя за рулем амфибии он не разглядел в густом, как молоко , тумане пень. И машина пробила днище.
В те суровые времена за подобные поступки никто никого по голове не гладил и дед по приговору военного трибунала оказался в штрафной роте. Те, кто видел фильм «Штрафбат», могут представить, что пришлось испытать моему деду Толе.
Но все – таки видимо существует справедливость на свете, но дед вышел живым и невредимым из кровавых переделок, с него была снята судимость и он был награжден за форсирование Одера орденом Красной Звезды.
В мирные годы он для меня был дорогой, заботливый дедушка Толя, который во мне, родной внучке , просто души не чаял и когда я появлялась в дедовском доме, в нем обязательно царил праздник.
С рулем он так и не расстался, проработал почти всю жизнь водителем на пожарной машине и не было в его практике такого случая, чтобы машина из – за неисправности не прибыла на тушение пожара.
Помню, как он проходил медицинскую комиссию на продление водительских прав, и ему отказали по состоянию здоровья. Я была ребенком и отчетливо помню все его переживания.
Он не мог расстаться с личным автотранспортом, последние дни уже не выезжал, но в гараже все время крутился вокруг машины.
Еще у него был самый верный помощник-пёс Барсик. Рыжий лохматый, бегающий комочек на коротких лапках. Они состарились одновременно. У пса такая же, как у деда, седина, не хватает зубов и плохое зрение.
Перед глазами, как кадры киноленты, вижу вот такую картину: дед курит, барсик рядом у ног сидит, он с ним говорит ,тот слушает, прижимается.
Невыносимо было смотреть, когда смерть их разлучила. Барсик стал угрюмый , сутками лежал в уединении и темная, как омут, тоска душераздирающая в его глазах. Никого не подпускал к себе, голодал. Скоро его не стало, он ушел почти следом за любимым хозяином.
Я до сих пор когда вхожу наш двор (частный сектор) перед глазами все та же картина: плетущийся виноград, под ним курит дедушка, о чем то думает ,а рядом с ним пёс. Семнадцать лет прошло, а я не могу забыть родного человека. Память о нем всегда живет в моем сердце.

На снимке: Анатолий Кузьмич Пономарев. Фото из архива Анастасии Пономаревой, автора повествования.