Как я провел географию

Речь пойдет не о том, как я обычно убивал время на уроках экономической географии, поглядывая в книжку под партой, и комментируя вслух очередные перлы Кришталя, или тайком записывая на магнитофон его безумные высказывания. Его рассказы на уроках, записанные на кассеты, конкурируют у нас в школе, да и в школе у Новокшонова, с записями Жванецкого, с той только разницей, что одесский юморист сочиняет специально, чтобы смешить народ.  Однажды, Кришталь обратил внимание на запись, и вырывая микрофон, спрятанный под учебником, заревел:
- Шпионов нам здесь не надо!
Но микрофон я у него после урока забрал.

            Сейчас я хочу рассказать о другом - о том единственном случае, как я его замещал на уроке в полный рост. Но обо всем по порядку.
              Кришталь Василий Антонович в нашей школе как переходящее красное знамя. В пятом классе он вел у нас рисование. Потом черчение - до восьмого. А сейчас, в девятом ведет экономическую географию и астрономию. Вообще-то он, по собственным сведениям, несостоявшийся великий художник из Чугуева, ученик Герасимова, и мастерски рисует сосны. О своем детстве в Чугуеве он как-то рассказал, что они с братом болели менингитом. «А это болезнь такая – после нее или умираешь, или остаешься дураком на всю жизнь. Брат умер». Мы заржали. Кришталь обиделся. Но иногда мне казалось, что ему удобно по жизни косить под дурака. Все остальные предметы, кроме ИЗО, ему в нашей школе дали в нагрузку. Но правда состоит в том, что ни в географии, ни в астрономии он ни в зуб ногой.

               В первые годы мы его побаивались. В гневе он бывал страшен, рычал, бросался наглядными пособиями в возмутителей спокойствия, мог выволочь из класса за шкирку. В его внушительном виде с двойным подбородком и седеющими кучерявыми бакенбардами была какая-то искра безумия, которая намекала заигравшемуся школьнику: осторожно, этот может и ножичком полоснуть. Но став старше, классе в седьмом-восьмом, мы осмелели и травили Кришталя нарочно, как дикого кабана в зоопарке. Кстати, это Марк, новый литератор, появившийся у нас в восьмом классе, привил мне иронически-снисходительный взгляд на Василия Антоновича, как человека немного не в себе. "Очень колоритная фигура, прямо из иллюстраций Боклевского к Мертвым душам", - заметил он однажды.
               С тех пор я и стал воспринимать его как гоголевский персонаж, со всеми сопутствующими выкрутасами. О том, что у него не все дома, наши родители могли догадываться по замечаниям, которые он оставлял в дневниках. Например, когда Ритка Щедрова, кстати, дочь нашей классной, случайно уронила карандаш под парту и полезла за ним, он схватил ее дневник и накатал там замечание:  "Во время урока из хулиганских побуждений уронила карандаш". И подпись на пол страницы: Кришталь.
               Кришталь очень дорожил своей фамилией, рассказывая каждый год, что по-украински она означает "хрусталь". Если кто-то её коверкал, лицо его наливалось кровью. Я это видел, когда из-за очередного моего мушкетерского выпада, он вызвал в школу мою мать. Она зашла в учительскую, и недолго думая, по-простецки спросила: Кто тут Криштель?» Это надо было видеть - он аж вылетел оттуда в коридор, как кукушка из часов. "Да он у вас полный придурок", - сказала мне мать дома, покрутив у виска, и больше на его вызовы не откликалась.

               Уроки у Кришталя начинались с построения и расчесывания. Достать гребешки, - командовал Василий Антонович. И все, как болваны, доставали расчёски, в том числе девчонки, у которых волосы итак были расчесаны, заплетены в хвосты или уложены. Забыл расческу - получишь в руки наждачную бумагу, и пойдешь чистить пол в рекреации. Этот пол из плиток ПВХ, на котором любая обувь оставляет черные полосы, наверное, нарочно придумали, чтоб было чем наказывать школьников. Сам Кришталь, кстати, не причесывался при этом параде, в отличие от майора Банникова, который во время построения на уроках НВП несколько раз демонстративно проводил по лысому черепу расческой. У них был разный способ прикалываться над нами.

             В тот злополучный день, когда я ввязался с Кришталем в спор, и вовсе не для того, чтобы смешить класс, а потому, что знал экономическую географию, и мне надоело слушать его бред, великий географ был в ударе. Начал он с Болгарии, рассказав, что там делают вкусные консервированные помидоры. Конечно, не такие, как закатывала его теща на Полтавщине, но есть можно. Потом перешел к румынам, и рассказал про политику жесткой экономии Чаушеску. И тут, видимо подумав, куда двинуться дальше, выдал, что Румыния граничит с Югославией.

-  Не граничит, - отозвался я с места, поскольку не только следил за его выступлением, но и смотрел на карту, которая висела у него за спиной. Вообще, я обычно вслух комментировал всю чушь, которую он нес.
- Нет, граничит! - тяжело задышал Кришталь, накаляясь, вместо того, чтобы обернуться на карту.
Тогда я встал, подошел к карте и молча ткнул пальцем сначала в Румынию, потом в Югославию.  -- Ты подрываешь авторитет учителя, - заорал Кришталь, но в драку не полез, - а лишь закончил:
- Тогда веди урок сам!
После этого он вышел из класса, хлопнув дверью. Видимо, пошел жаловаться завучу.

           В классе вслед за этим возникла неловкая пауза – до этого народ со смехом наблюдал за бесплатным спектаклем, но в этот момент, видимо, задумался о могущих возникнуть последствиях. Но затем, когда я, приняв правила игры, стал рассказывать, что знал об экономике Югославии, периодически заглядывая за статистикой в справочник "Страны мира»,  народ расслабился. Минут через пятнадцать дверь распахнулась, и в класс ввалились двое - Кришталь и завуч. Я,  как ни в чем не бывало, закончил в двух словах обзор экономического положения Югославии. Завуч примирительно обратилась к Кришталю:
-  Ну что Вы расстраиваетесь, Василий Антонович – ребята самостоятельно работают, надо поощрять. Не вижу в этом никакого хулиганства.
 Потом, обратившись ко мне, сказала:
 -  Сергей, пойдем со мной.
И мы вышли из класса.

             В кабинете у завуча я, уже порядком разозленный, выпалил:
-  Вы же сами понимаете, что он не знает экономической географии от слова совсем, и рассказывает нам часами анекдоты?
-  Я все понимаю, - ответила завуч, - ну и ты пойми: он ведет у меня четыре предмета в десяти классах: рисование, черчение, география, астрономия. Да еще классное руководство у восьмого «б». Где я найду другого такого учителя, да еще посреди года? А тебе в университет поступать. Помирись с ним, а я освобожу тебя от уроков географии».

           Как ни разозлил меня Кришталь, как ни презирал я этого осла, умом я понимал, что нагадить он мне может прекрасно. Поэтому, вняв просьбе завуча, я зашел к нему после уроков, на следующий день. Видимо, между ними уже состоялся разговор. Потому что смотрел он на меня не зло, а как-то хитровато.
-  Василий Антонович, - начал я, - нам надо с Вами найти компромисс. Вы же знаете, что я экономическую географию знаю на отлично. Поэтому я предлагаю поставить мне пятерку за год, и я до конца года у Вас на уроках появляться не буду. Ну. а в знак примирения я дарю вам свой справочник «Страны мира-86».
-   Идет!  – ответил Кришталь, и видимо хотел продолжить, но поскольку я уже протянул ему справочник, ответил:
- Давай, надеюсь тебя больше не увидеть!»

           Свою пятерку по географии я в аттестат получил. А с Кришталем до конца года мы больше не встречались.