Наследие Чаянова

«Непонятно только, почему антинаучные теории „советских“ экономистов типа Чаяновых должны иметь свободное хождение в нашей печати…» - И. Сталин. 1929
«…именно сейчас вновь обретает актуальность выдержавшее проверку историей научное наследие Чаянова» - А. Никонов. 1988
 
В основе нашего хозяйственного строя, так же как и в основе античной Руси, лежит индивидуальное крестьянское хозяйство. Мы считали и считаем его совершеннейшим типом хозяйственной деятельности. В нем человек не противопоставлен природе, в нем труд приходит в творческое соприкосновение со всеми силами космоса и создает новые формы бытия. Каждый работник-творец, каждое проявление его индивидуальности - искусство труда. Мне не нужно говорить вам о том, что сельская жизнь и труд наиболее здоровы, что жизнь земледельца наиболее разнообразна, и прочие само собою подразумевающиеся вещи. Это есть естественное состояние человека, из которого он был выведен демоном капитализма
А.В. Чаянов. Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии. 1920
http://az.lib.ru/c/chajanow_a_w/text_0020.shtml
 
Поразительно много свершил этот человек за короткий — всего 21 год — период активной деятельности. Он опубликовал свыше восьмидесяти научных трудов, в .которых развил теорию кооперативного движения и первым сформулировал учение о трудовом крестьянском хозяйстве. До и после революции он руководил крупнейшими в стране кооперативными организациями, потом, по представлению В.И Ленина, был введен в состав Госплана, затем — член коллегии Наркомата земледелия. В 1918 году он создал и возглавил первый в стране исследовательский центр по экономике сельского хозяйства. А ещё читал лекции и вел семинары, писал фантастические рассказы и повести (об их уровне говорит повышенное внимание к ним М.А Булгакова). Его перу принадлежат сценарий и пьеса, а также вызвавшее интерес даже у специалистов исследование по западноевропейской гравюре.
Конечно, такую эффективность творчества предопределил талант, целеустремленность Чаянова. Но тому же способствовала и среда, в которой формировалась эта яркая личность.
Отец его, выходец из крепостных крестьян, мальчиком ушел на текстильную фабрику и, проявив трудолюбие, сметку, со временем стал ее совладельцем. Мать, одна из первых русских женщин агрономов, закончила Московский сельскохозяйственный институт (ныне — ТСХА) Словом, семья была трудовая, культурная, созвучная тому уникальному периоду духовной жизни общества, который ознаменован становлением русской интеллигенции концу XIX — начала XX века.
В 1906 году Чаянов стал студентом Московского сельскохозяйственного института, где его наставником был крупный экономист и статистик, профессор А.Ф Фортунатов, Отмечу, что как раз в те годы усилился процесс перехода крестьянской России на капиталистический путь развития, и, естественно происходящее на селе — а его жители составляли основную массу населения страны искренне волновало очень многих.
…Злободневность процессов, идущих в деревне, их огромное социальное значение — все привлекало внимание Чаянова. Он ездил по центральным и северным губерниям России, изучал бюджеты крестьянских семей, зарождающиеся кооперативные связи, анализу которых и посвятил первые три научные публикации (1909 год). И ничего удивительного нет в том, чти по завершении учебы Чаянов в числе лучших был оставлен в родном институте для подготовки к профессорскому званию. И, как было принято вскоре уехал в зарубежную командировку: в Западной Европе соответствующие процессы в сельском хозяйстве шли давно, и наука там накопила известный опыт изысканий.
Вернувшись домой Чаянов проявляет себя не только как блестящий лектор, ученый, но и как крупный общественный деятель. Еще бы, наука, которой он посвятил себя, требовала постоянного союза с практикой. Вот почему он непосредственно участвовал в развитии, а с 1915 года возглавил Льняную кооперацию, объединившую переработку и реализацию волокна и игравшую важную роль в экономике страны, так как тогда Россия была самым крупным экспортером льнопродукции на мировой рынок.
Кооперация была важна не только для льноводов. Выходившему из полунатурального бытия крестьянину первых двух десятилетий нашего века требовались и кредиты, и техника, и сбыт произведенного. Отсюда тяга к объединению для выполнения каких то отдельных операций, не связанных с работой непосредственно на земле. Поэтому-то к 1917 году в стране существовали более 16 тысяч кредитных и ссудо-сберегательных товариществ, 3 тысячи молочных, несколько видов других добровольных союзов.
Сразу после Октябрьской революции в кооперативном движении нашей страны произошел резкий спад — его посчитали проявлением торгашеского, буржуазного духа. Более осмысленный подход к нему стал формироваться на X съезде РКП(б), прошедшем в 1921 году. Затем, особенно после появления статьи В.И. Ленина «О кооперации» и перехода к нэпу, началось бурное развитие кооперативного дела на селе (Кстати, при работе над этой статьей Ленин использовал семь книг Чаянова, которые и сейчас хранятся в его кремлевской библиотеке). Эффективно функционировали Льноцентр, Союзкартофель, Маслоцентр - всех не перечислить. За этими центральными организациями стояли тысячи и тысячи крестьянских хозяйств, сообща пользующихся машинами, кредитом, предприятиями по переработке сырья, совместно наладивших сбыт продукции, осуществление мелиоративных проектов.
Всего к 1928 году кооперацией было охвачено 28 миллионов крестьян, или в тринадцать с лишним раз больше чем в 1917 году. В молочной кооперации состояло 90 процентов хозяйств, находившихся в молочно- производящих районах. В 1925-1926 годах на долю кооперации приходилось 29 процентов заготовляемого в стране хлеба, 76.5 — хлопка, 45 — сахарной свеклы. Доля сельско-хозяйственной кооперации в снабжении деревни машинами составляла 75 процентов, семенными материалами — 63.3, удобрениями 61.8, металлотоварами — 51.2 процента.
Развивалась и наука. Именно Россия — в первую очередь благодаря Чаянову — вышла ла передовые позиции в мире по осмыслению организации крестьянских хозяйств, принципам их кооперации. Книги Чаянова, как он сам указал в анкете заполненной за месяц до ареста, выходили на русском, украинском, немецком, японском, английском и французском языках.
Напомню идеологию ленинского плана кооперации: эффективный механизм соединения частного интереса с общественным, ибо таким образом на добровольных началах происходит постепенное обобществление собственности, а у крестьянина исподволь формируется рабочее чувство коллективного хозяина, а одновременно у него сохраняется возможность непосредственного участия в организации и управлении производством, в распределении его результатов, в определении доли и способа накопления.
На рубеже двадцатых — тридцатых годов этот план, однако, был подменен коллективизацией «по Сталину». Тогда были отвергнуты все формы кооперации, кроме колхозной. Причем беда заключалась не только в таком противопоставлении, но и в том, что принцип демократичности, принцип «поспешай медленно», подменили обязаловкой, приказом с самыми суровыми оргвыводами по отношению даже к колеблющимся, не говоря уж о несогласных. Реконструкцию сельского хозяйства повели невероятие быстрым темпом, хотя достаточного материально технического подкрепления свершаемому тогда не было. И, кроме потерь людских, естественно, начались всевозможные срывы в земледелии и животно-водстве, отступления от испытанных технологий, упало качество работ, резко снизилась продуктивность полей и ферм, сократилось поголовье животных. Но те, кто творил беззакония, кто нарушал экономические и социальные законы в соответствии с идеей Сталина о якобы обострении внутри страны классовой борьбы по мере строительства социализма во всем винили, конечно, не себя, а плановиков, специалистов, хозяйственников. Особенно досталось представителям интеллигенции, сформировавшейся до революции, хотя и верно ей служившей, и тем, кто прямо или косвенно критиковал проводимую политику. Так в огромный ряд репрессированных в 1930 году попал профессор Чаянов, многие его единомышленники. В 1935 году срок заключения ему продлили, а в 1937 году приговорили к расстрелу…
А. Никонов. Наследие Чаянова. Знание — Сила. 1988(5), с.55-60
 
 
Государственный коллективизм и крестьянская кооперация
В переживаемую эпоху, когда перед нашими глазами проходит величайшая в мировой истории попытка организации народного хозяйства на началах социалистических, у работников крестьянской кооперации невольно должен возникнуть вопрос, в каком отношении к этим началам находится его движение.
Вопрос этот имеет прежде всего чисто практическое значение, ибо власть в пылу социалистического строительства сознательно или не сознательно, но весьма часто наносит тягостные, часто губительные удары нашему движению и мы, желая все-таки жить в условиях социалистической, народнохозяйственной системы, определенно должны уяснить и себе и нашему начальству, какое место может и должна занять крестьянская кооперация в социалистическом строе.
Однако, не только довлеющие злобы дня, но и теоретический, я бы сказал, даже идеологический интерес заставляет нас поставить этот вопрос. Последние десятилетия социалистическая идея была одной из основных идей русской общественности, многие из наших вождей и товарищей по работе считают эту идею основой своего социально-политического мировоззрения. Естественно, что при формировании своей идеологии и своей хозяйственной программы мы не можем обойти эту идею молчанием, но силою обстановки должны установить свое к ней отношение и возможное взаимоотношение наших действий с возможными формами ее реализации.
Многие из наших товарищей по работе полагают, что кооперация, в сущности, является одной из наиболее элементарных форм реализации социалистической идеи, своего рода протосоциализм, который становится излишним, коль скоро на сцену выступает настоящий социализм и отбрасывается прочь, как пройденный этап, как дымящие печи при наступления теплого лета.
Другие, обратно, не только склонны отрицать какое либо отношение кооперативного движения к социалистической идее, но указывают настойчиво на самую теснейшую связь кооперации с системой капитализма. Согласно их пониманию, кооперация может существовать только в пределах капиталистического общества и является не более как своеобразной организацией мелких капиталов. Поэтому можно говорить о борьбе кооперации с крупными капиталами, но отнюдь не о борьбе ее с капитализмом, ибо этот последний является основной предпосылкой существования кооперации.
Нам представляется, что и та и другая точка зрения является в равной мере ошибочной. Наше движение, по нашему глубочайшему убеждению, постепенно слагает новую народнохозяйственную систему, покоящуюся на своих собственных, ей одной присущих идеологических и организационных основах и могущей в равной мере сосуществовать как с капиталистическим, так равно и социалистическим строем в различных отраслях народного хозяйства.
Обоснование этого положения и является главнейшей задачей настоящей статьи. Во избежание возможных недоразумений мы начнем наш анализ установлением того понимания, которое вкладывается нами в понятия „капитализм" и „социализм", так как весьма часто под этими терминами у разных авторов скрывается различное содержание.
Говоря „капитализм", мы подразумеваем такую народнохозяйственную систему, в которой производство организуется отдельными независимыми предпринимателями на наемном труде, причем произведения этого труда всецело находятся в распоряжении работодателя. В большинстве случаев средства производства принадлежат в этой системе работодателю, но не редко они, или средства необходимые для их приобретения предоставляются предпринимателям другими лицами на началах возмездности. Распределение национального дохода в этой народнохозяйственной системе устанавливается взаимоотношением стихийных хозяйственных сил и слагается вне какого либо общего плана, если не считать за оный некоторое организующее влияние союзов предпринимателей и рабочих.
Гораздо труднее поддается определению понятие „социализм". Если мы раскроем несколько десятков книг различных авторов, начиная от великих утопистов до деятелей РСФСР, и сопоставим излагаемые начала между собою, то нас скорее поразит чрезвычайное различие, чем черты сходства. Начала Роберта Оуэна, Фурье и Сена-Симона, имеющие мало общего между собой, еще в большей мере обличаются от схем Маркса, или начал, начертанных в готской программе. Даже покидая мир книжной теории и переходя к практике движения, мы должны будем признать, что идеология различных течений французского социализма имеет мало общего с конструкциями германской социал-демократии, а эти последние с творческой работой социалистического строительства наших отечественных деятелей.
Единственно общее, что можно вынести за знак скобки для всех социалистических систем, это общая идея об общественной организации производства, при которой доля каждого в распределении национального дохода не зависит от количества капиталов ему принадлежащих, но определяется или его трудовым участием в произведении благ или его правом на сумму благ, удовлетворяющих круг его потребностей, соответствующий общему уровню благосостояния страны.
Если мы захотим более конкретно представить себе систему социалистический организации производства, то нас могут спросить, о котором социализме мы говорим? О социализме Фурье, о социализме Прудона (и какой фазы в развитии идей Пpyдона), о социализме Маркса, Ленина или каком-нибудь другом.
В настоящей статье мы говорим о той разновидности социализма, которая известна под термином „государственный коллективизм", т.е. ту его форму, к которой более всего приближаются построения практических работников русского социализма переживаемых дней.
Согласно этой системы все производство страны должно строиться, как единое предприятие государства, причем все граждане обязаны принимать в нем участие. Все произведения их труда являются собственностью государства, которому принадлежат и все средства производства. Распределение национального дохода между гражданами участниками производства совершается государством на началах наиболее соответствующих видам этого государства.
Таково наше понимание „капитализма" и „социализма". Для того, чтобы сопоставить с этими системами ту, которую мы называем „крестьянская кооперация", нам прежде всего нужно ориентировать в отношении их само крестьянское хозяйство, ибо для нас слово „крестьянская" важнее слова „кооперация", и для той народно-хозяйственной системы, к описанию. которой мы и переходим, нами наиболее точным термином почитается наименование „кооперированное крестьянское хозяйство".
Достаточно беглого сравнения для убеждения в том, что крестьянское хозяйство, даже лишенное кооперации не есть ни капитализм, ни социализм. От первого его отличает отсутствие наемного труда.
От второго — индивидуалистический характер производств.
Крестьянское хозяйство, являющееся трудовым и потребительским, говоря точнее семейным хозяйством, представляет собою наиболее древнюю и в тоже время наименее изученную форму организации производства. Ему свойственны особые мотивы хозяйственной деятельности, отличные от мотивов капиталистического хозяйства, свои методы разрешения очередных хозяйственных проблем и даже свое только ему одному присущее понимание выгодности…
А.В. Чаянов. Государственный коллективизм и крестьянская кооперация. 1920
https://vk.com/doc399489626_549201853
СамоОрганизация Крестьянской Кооперации
https://vk.com/doc399489626_549202641