Нет

Когда список продуктов ограничили до 6 позиций на сутки, Руслана поставила кофе на первое место. Конечно, из магазинов уже исчезла приличная арабика, но Руслана всё равно совершала регулярные набеги на ближайшие лавки. Всё шло к тому, чтобы сократить список ещё больше, как уже произошло в некоторых странах. Инфоэкран оптимистично вещал, что учёные разработали питательный гель, содержащий в себе все необходимые макронутриенты и витамины. Обещали поставки геля прямиком в жилые капсулы, чтобы людям не приходилось подвергать себя ненужному риску и выходить наружу.

Кофе, с тоской думала Руслана, не содержит никаких полезных макронутриентов. А пока она размешивала порошок прямо в чашке (кофеварка сломалась месяц назад, и все доступные сервис-центры отказали Руслане в ремонте, оправдываясь отсутствием нужных запчастей), вдыхала горьковатый запах и думала, что лучше ещё пару дней посидит на диете, но завтра же заберёт из магазина несколько последних пачек кофе. Если никто её не опередит.

Она не глядя распахнула дверцу шкафчика, чтобы достать ситечко (терпеть не могла кофейную гущу), и пальцы её наткнулись на что-то шуршащее. Руслана уставилась на пакетик с маршмеллоу. Сама она скорее умерла бы, чем положила бы себе в рот неполезный углевод, но когда её последний раз навещала племяшка … когда сестра последний раз привозила Катюху, чтобы они провели день-другой вместе? Весной? Точно, тогда был конец марта, уже обязали носить браслеты, но ещё можно было выходить в парк, и они ходили на мост над ручьём. А потом она готовила Катюхе какао с зефирками.

Пальцы сжали пакет, и он издал протестующий звук.
Они с Катюхой кидали палки с одной стороны моста и потом бежали, хохоча, посмотреть, как те выплывают ниже по течению. И пахло в тот день мокрой землей и первой травой. Хотя снег местами ещё лежал. Подснежники!

Руслана разжала пальцы, и пакет с зефирками упал к её ногам. В тот день они украдкой выкопали маленькое семейство подснежников и притащили его домой, прикрывая полой катькиного пальто, хохотали, сажая цветы в треснутый горшок. Запрет на домашние растения ввели позже, уже летом. Тогда учёные выяснили, что вирус размножается быстрее в присутствии хлорофилла, и всех обязали избавиться от комнатных цветов.

Руслана опасливо оглянулась. Камеры слежения в жилые капсулы ещё не поставили, хотя Центр Безопасности клялся наладить и этот канал предотвращения УРЗ (угроза распространения заболевания – прим. автора) ещё до середины осени. Руслана знала, что всякий раз, когда она поливает цветы, она рискует тем, что информация с счётчика воды поступит в ЦБ, и ей зададут резонный вопрос, почему в некоторые дни она тратит на 100-150 мл воды больше, чем в остальные? Но она решила, что цветы будут жить у неё ровно столько, сколько она сможет их скрывать. Пока не установят чёртовы камеры. В конце концов, ждать оставалось недолго. Как и пить кофе.

Руслана подняла пакет и уставилась на него в недоумении. Маршмеллоу. Неполезные углеводы. Катюхина радость. С Катюхой они теперь виделись раз в неделю по видеосвязи: когда учёные выяснили, что особенно быстро вирус передаётся между близкими родственниками, девочку забрали на воспитание в Социальный Центр. Теперь и мама девочки, и Руслана должны были заранее подавать заявку на видеоконтакт, чтобы не перегружать сеть. Если заявку одобряли, то Руслана полчаса слушала о катюхиных достижениях в испанском и хоровом пении. Какао с зефирками в Социальном центре не готовили.

Руслана надорвала пакет и прежде чем успела сообразить, что делает, достала жмень зефирок (за полгода они изрядно затвердели) и высыпала в кофе. Глупо, конечно, но она прикрыла глаза, пытаясь воскресить в памяти день с ручьем и подснежниками.  Поймала языком первый сладкий комочек, прижала его к нёбу.

Запахло мокрой землей и талым снегом. Нет, показалось. Пахло только пережжённым кофе, а у дурацких зефирок запаха и вовсе не было, только во рту стало приторно и противно. Руслана с отвращением процедила кофе и выкинула маршмеллоу вместе с кофейной гущей в помойное ведро. Туда им и дорога. Всё равно Катюха больше не придёт.

***
За окном теперь открывался вид на стройку. Еще весной здесь была небольшая березовая роща, но после того, как объявили о вреде зелёных насаждений, рощу быстро вырубили, а освободившееся пространство заняли строительством. Руслана проверила фильтры бризера (окна запретили раскрывать месяц назад): в порядке, менять ещё нескоро, постояла у окна с минуту, потом быстро присела на корточки у горшка с цветами.

Странно, но подснежники продолжали иногда цвести. По очереди, словно сговорившись не оставлять хозяйку без компании очередного маленького белого бутона. Руслана взяла горшок в руки и уткнулась в зелень носом. Вот сейчас точно пахло мокрой землёй: она же сама поливала цветы не далее как утром.

Иногда из цветочного горшка ей слышались голоса, и тогда она думала, что наконец сходит с ума. Хорошо бы уже расстаться с остатками памяти о том, какой жизнь была когда-то, до запретов и ограничений. Питаться гелем, слушать раз в неделю катюхины песенки по видеосвязи, смотреть новости по инфоэкрану и навсегда забыть запах кофе. Все так живут. Наверное. О том, как живут “все”, Руслана понятия не имела: обсуждения повседневных событий были строжайше запрещены. Во время сеанса видеосвязи Руслана нередко получала предупредительный сигнал на браслет, если задавала сестре или племяшке слишком личный вопрос. Центр Безопасности объяснял это (временное, конечно) ограничение защитой населения от лишнего беспокойства и волнения.

… нет, голос определённо был! Руслана поднесла горшок к уху. Звонкий до боли знакомый смех, заставил её вздрогнуть. Так заразительно умела смеяться только Катюха.
- … поедем в Прагу в мае, мама сегодня тебе предложит покупать билет вместе с нами!

Прага? Руслана наморщила лоб. И впрямь, был такой разговор. Они с сестрой собирались брать билеты тем вечером, но как раз грянули новости про отмены рейсов и приостановку выдачи виз, и они решили отложить поездку до лета, когда всё точно наладится.
- А знаешь, что я больше всего хочу в Праге? – Руслана не знала. – Не зоопарк, нет! В зоопарке я уже была в прошлый раз, и даже на фуникулёре каталась, и в ботаническом была, и на воздушном шаре мы с мамой летали! Я больше всего хочу на мост.
- Какой мост? - Самый-самый главный мост! В Праге есть такой мост, с фигурами, я тебе покажу. Там всегда толпа, не пройти. Но мама обещала поднять меня рано утром, а я обещала, что встану, да не смейся ты, встану я, встану! И вот, -- жарко зашептала Катюха – мама говорит, что если прийти туда в шесть утра, ты представляешь, в шесть часов утра, то там может не быть (драматическая пауза) ни одного человека! Ни одного!
- да ты что! – восхитилась тогда Руслана, которая видела знаменитый Карлов мост только на фотографиях и была не в силах представить его пустым, -- надо будет обязательно проверить.
- Палка! – Катюха увидела отличную толстую ветку на тропинке и поспешила её поднять, - побежали на мост, побежали сейчас на мост!
- На мост? – Руслана, которая уже унеслась мыслями в Прагу, не сразу поняла, что девочка имеет в виду мост через парковый ручей.
И они побежали.

***
Руслана сидела, прижавшись спиной к стене, и обнимала цветочный горшок. Она плакала, и слёзы падали на влажную землю. Цветы молчали. Катюха молчала. Руслана сверилась с электрокалендарём: следующая встреча с племяшкой через четыре дня. С сестрой – послезавтра. В принципе, у неё осталась непотраченная заявка, но с кем говорить? Родителей изолировали без права общения: считается, что старикам пока противопоказано любое волнение. А дважды за одну неделю поговорить с племяшкой не дадут: у Катюхи слишком плотный график занятий.
Руслана встала, вернулась к кухонному столу и снова посмотрела на пакет с маршмеллоу. Пакет вызывающе молчал.

Руслана швырнула пакет на пол. Зефирки рассыпались.
Руслана взяла в руки кружку – любимую, привезённую когда-то из Польши – и бросила в окно. Кружка отскочила от непробиваемого стекла, оставив на нём грязные кофейные разводы, и бешено взорвалась осколками на полу среди зефирок.
Браслет на руке издал предупреждающую трель. Руслана знала, не глядя на экран, что там будет сообщение ЦБ вроде «в целях обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия необходимо соблюдать эмоциональное спокойствие» и бла-бла про административную или уголовную ответственность за нарушение благоприятного психорежима.

- Нет. – Сказала она вслух.
Инфоэкран ожил – пришло время вечернего новостного выпуска, и он включался автоматически. Руслана зачарованно посмотрела на горшок с подснежниками. Ей показалось, или уже два бутона приподняли белые головки и слегка приоткрыли лепестки? А ведь с утра она видела только один цветок!
Инфоэкран бубнил что-то про мировой кризис, но Руслана не вслушивалась.
- Нет, -- повторила она, -- сама не понимая, что и кому говорит.

Три цветка забелели в яркой зелени. Отчётливо запахло мокрой землёй и водой. Руслане показалось, будто она слышит шум воды. Она почему-то знала, что так звучит вода, пробивающая себе путь через ледник. Руслана подхватила горшок, прижала к груди, словно ребёнка, и побежала к входной двери. Qr-код для сегодняшнего выхода в магазин она потратила ещё с утра, но толкнула дверь, не задумываясь, и та – о, чудо, -- распахнулась. Руслана пешком побежала вниз по лестнице – лифт всё равно не работает без кода – и толкнула дверь подъезда. Та тоже открылась. Солнечный свет ослепил Руслану, она заслонилась горшком, приподняв его на уровень глаз. Браслет на руке теперь вибрировал безостановочно.

- Нет, -- снова сказала Руслана, -- и браслет вдруг умолк.
Она встала напротив своего дома и подняла голову. В лицо ей смотрели, оскалясь, десятки окон. Непробиваемые стёкла отражали оранжевый солнечный свет. Руслана подняла вверх горшок с подснежниками и крикнула:
- НЕТ! - Эхо прокатилось по пустому двору.

Внезапно – раньше Руслана видела такое только в кино – рябь пробежала по чешуе окон, дом словно изогнулся волной, а затем, спустя казавшийся вечностью миг, все окна вдруг взорвались осколками. Грохот оглушил Руслану. Осколки падали вокруг, и дождь из стекла в солнечном свете напоминал водопад. Вода пробилась сквозь ледник, подумала Руслана, теряя равновесие. Она упала на асфальт и увидела прямо перед собой что-то белое. И зелёное. Подснежники. Горшок, разбитый, лежал рядом, и подснежники беспомощно тянули к Руслане лепестки и листья, тянули лепестки и листья из последних сил, белые лепестки и зелёные листья. Закрывая глаза, Руслана услышала катюхин смех.

***
- Руслана!!! Вставай! – Катюха больше не смеялась, а звучала испуганно. Руслана втянула носом воздух: странно. Пахло мокрой землёй, а ведь она помнила, как приложилась щекой об асфальт. Глаза открывать не хотелось, но вот уже чьи-то руки тормошат её, чьи-то маленькие пальцы трогают её волосы, ай, Катюха, ты чего, больно же!
- Вставай! – В голосе девочки слышались слёзы.
Руслана села, ничего не понимая.
- Мы где?
- В парке. – Катюха плюхнулась попой прямо на белое пятно снега рядом, -- мы бежали, ты упала. Мне страшно!
Руслана посмотрела на свою левую руку. Браслета не было. Перевела взгляд на Катюху. Та уже улыбалась, хотя по мордашке были размазаны слёзы и грязь.
- Кааать, - Руслана не знала, что спросить у девочки, - а сейчас март, да?
Катя округлила глаза.
- Конечно, март!
- А эпидемия началась?
Катя насупилась и приготовилась зареветь.
- Погоди, - Руслана наконец перевела дух, подвинулась ближе к девочке и заграбастала ту в объятия. – Сейчас мы встанем, я позвоню твоей маме, мы пойдём домой пить какао, хорошо?
- С зефирками! – Катя вскочила на ноги. – С зефирками!!!

***
Катюхин день рождения отмечали в конце лета дома у Русланы. Сестра делала у себя ремонт, и Руслана согласилась запустить в квартиру орду катюхиных друзей и даже вызвалась сама испечь торт. Теперь орда, довольная, носилась под присмотром кого-то из родителей по рощице внизу, а Руслана с сестрой пили кофе на кухне. Ветер трепал занавеску и периодически закидывал в форточку порцию торжествующих детских криков.
- Дурацкая была весна, правда? – Спросила вдруг сестра.
- О, да, - Руслана обхватила пальцами любимую кружку. В Праге, в которую им всё-таки удалось съездить в июне, главным событием для неё стал не Карлов мост, а неприметная лавочка с керамикой, одна из многих, но всё же особенная. Руслана притащила оттуда полчемодана посуды. Самой любимой была объявлена круглая бежевая чашка с нотным станом, об которую так удобно греть руки.
– Помнишь, мы целый месяц почти не отходили от дома, и гулять можно было только в парке, и на майские не могли никуда толком выбраться?
- Ага! Я же тогда из-за эпидемии Катюху из школы забрала, конец учебного года был уже, считай. А сейчас вот думаю, - сестра выглянула в окно, - может, ну её, эту школу, что скажешь? Поучимся в началке сами, поездим, мир посмотрим.
Руслана посмотрела на цветы на подоконнике. Розы цвели. Надо бы пересадить алоэ в горшок побольше, подумала Руслана, совсем тесно ему. Она поправила ветку алоэ, нагло наползающую на соседей по подоконнику. - А горшок из-под алоэ отдам этим.
В старом треснутом горшке среди зелени виднелись белые бутоны.