Слепая материнская любовь

Екатерина Ивановна разродилась своим младшеньким, когда ей перевалило за сорок пять. В доме уже звенели голоса троих детей – две взрослые дочери да сын, все при семьях, своим гнездом жили. Потому и выпорхнул из нее, в пору увядания, здоровый крепыш, будто поздний цветок, – радость такая, что Михаилу, мужу ее, дышать стало нечем от счастья. Славиком нарекли. Родители в сыне души не чаяли, словно в последней надежде: «Утешенье наше в старости, подмога верная!» – шептали соседям. А старшим детям втайне хвалились: «Не оставит он нас, стариков, не покинет!» Рос Славик статью да разумом, послушный да пригожий, – не налюбуются на него Екатерина с Михаилом.

Но время – река неумолимая, и вот уже не мальчик пред ними, а юноша видный. Пришла пора в солдаты идти. Екатерину Ивановну чуть от сына оторвали, когда тот в дорогу засобирался. Служил Вячеслав в Красноярском крае, писал домой часто, ждали его писем, как манны небесной, читали, перечитывали. Там, на службе, и встретил он Марину, полюбил ее всем сердцем. Отслужил положенное, и сыграли они свадьбу. Звала Марина Славу в Красноярске остаться, да не согласился он, знал – удар это будет для родителей. Уговорил ее поехать с ним в родной город.

Окинула Екатерина Ивановна невестку взглядом острым, пронизывающим. Сразу невзлюбила. Увидела в ней соперницу, что покусилась на самое дорогое. Ревность материнская взыграла, не хотела она сыночка своего любимого ни с кем делить. Поселились молодые в доме родительском. Слава на работу устроился, а Марина пока при деле не была – редкая у нее специальность, преподаватель французского. Утешал ее Слава: «Не горюй, найдется место и для тебя». Да и сам работал не покладая рук, старался, чтобы ни в чем нужды не было. Благодарна была Марина за ласку и тепло, любила своего Славика. А свекровь, чуть сына за порог, – давай невестку со свету сживать. Все у нее не так, все не этак. Лентяйкой обзывала, неумехой. Жаловалась сыну: «Тунеядка какую привез, на шее твоей сидит да песни поет!» Отвечал ей Слава: «Мам, ты же сама век на производстве не гнула спину, отец один работал, а ты хозяйством занималась. Чего к Марине привязалась?» Не унималась Екатерина, грызла да грызла невестку пуще прежнего.

Не выдержала Марина, сказала мужу: «Слава, больше так не могу. Не хочешь со мной к моей матери в Красноярск – давай хоть квартиру снимем, будешь к родителям наведываться. А нет – я уеду». Подумал Слава и согласился. Любил Марину, терять ее не хотел. Нашли жилье, собрали вещи и переехали. Казалось, вот она, тишина да благодать. Да не тут-то было. Екатерина Ивановна не из тех, кто отступит. Видно, считала, раз сын поздний, значит, и собственность ее. Через неделю явилась она на новую квартиру: «Если завтра не вернешься домой, послезавтра на мои похороны придешь. В петлю полезу!» Знал Вячеслав характер матери, твердый да упрямый, – не сомневался, что исполнит угрозу. Как ни уговаривала Марина, настоял Слава на своем – вернулся к родителям.

Прошло несколько месяцев. Наступил Женский день, 8 марта. Славик поздравил маму и жену, поцеловал обеих и ушел на работу – вызвал начальник аварию устранять. Только сын за порог, Екатерина на Марину набросилась: «Дрянь, да потаскуха!» Марина поняла, что свекровь позавидовала подарку, что сын жене преподнес. Показалось ей, что ее подарок хуже. Сорвав зло на невестке, укатили Екатерина с Михаилом в гости к родне. Забилась Марина в угол и проплакала до вечера. «Славик, не могу больше!» – кричала она, когда муж вернулся усталый. «Выбирай: или я, или твоя мать!» Лицо ее исказилось от злобы и отчаяния. Побледнел Слава, вспылил: «Что я, разорваться должен? Да пошли вы обе к черту!» – хлопнул дверью и выбежал из дома.

Прошло часа два, а Славик не возвращался. Забеспокоилась Марина. «Пойду к тете Клаве, может, видела его», – прошептала она и выскочила из дома. «Тетя Клава, не видели моего Славика? Ушел два часа назад и ни слуху ни духу». – «Поссорились, что ли?» – спросила соседка и добавила: «Видела, он в лесок к маяку на горе пошел». С замирающим сердцем стала Марина подниматься на гору. На самой вершине маяка увидела мужа. «Славка, что ты там делаешь?» – закричала она. Полезла наверх. Когда добралась до цели, обомлела – муж ее в петле. Подтолкнула она его слегка, и тело сорвалось вниз. Слезы застилали глаза. Спустилась она на землю, стала трясти мужа, но тот был уже мертв. Побежала в поселок, вся в слезах, к тете Клаве, рассказала все. Тетя Клава разбудила мужа, взяли они большие сани, на которых бревна возили, и вместе с Мариной пошли на гору. Положили на сани окоченевшее тело и повезли в поселок. Рыдала Марина во весь голос: «Славка, что ты натворил? Зачем в двадцать два года сделал меня вдовой, а ребенка неродившего сиротой?» А с другого конца поселка доносились веселые песни. Это родители Славика, навеселе, возвращались из гостей домой. Так закончилась война за сына и мужа между двумя женщинами – женой и матерью.

После похорон Вячеслава Марина вернулась в родной Красноярск, где родила сына – точную копию отца. Екатерину Ивановну через несколько месяцев после горя парализовало. Она потеряла речь и тридцать лет провела в инвалидной коляске. Михаил бережно ухаживал за ней. После ее смерти он умер на десятый день.

Многие спрашивают, сколько лет было Екатерине Ивановне, когда она умерла. Отвечаю: Екатерина Ивановна прожила девяносто пять лет, а ее муж Михаил – девяносто один. До конца своих дней она винила в смерти сына невестку. При одном упоминании ее имени начинала мычать и стучать кулаками о коляску.