Тунцеловы. Глава 8

                8
       Идет месяц март. Капитан сообщил мне что на “Неретине“ обижаются, что им не выдали судовую аптечку. Он с ними, якобы, поругался по этому поводу: мол, хотите, чтобы вам привезли её, в то время как могли бы сами подойти, когда были неподалеку. Те предлагали отдать аптечку на транспортное судно, откуда они, якобы, смогут забрать при выгрузке. Но капитан отказался, потому что неизвестно: будут ли вообще они выгружаться на данное судно, да еще и разворовать её могут.  Несколько дней у нас не было улова. У фальшборта стоял старший тралмастер и я поговорил с ним о рыболовстве. Он говорил, что иногда полмесяца и более не бывает рыбы: ищем и не находим.
      Но вот, наконец, нам повезло. Мы выбрали невод с большим уловом, около пятидесяти тонн. В подтянутом к борту неводе во все стороны по воде носились тунцы, мелькая желтыми, торчащими на спине косыми плавниками. Они подплывали к балберам, боязливо тыкались в них своими рыльцами, но, почему-то, ни один не попытался с разгона перепрыгнуть через желтые поплавки. Видимо, у них какой-то врожденный страх останавливаться перед преградой, подобно, как у волков, на красные флажки.
       Снова один за другим летели в люк трюма тунцы. Один из них был с поврежденным хвостом, и его отложили в сторону: брак. Брак потому, что,во-первых, перегрузка на транспорт идет связками за хвост, и тунец может оторваться, а, во-вторых, желтопёрый тунец – рыба нежная, и в чане под давлением других рыб он может расползтись через поврежденную кожу.
       Через два дня снова был удачный замёт: подняли на борт пятнадцать тонн тунца. А потом на следующий день – еще десять тонн. К нам должен на днях подойти транспортный рефрижератор “Ткварчелли“, приписанный в Керчи. Прежде это судно было производственно-промысловой базой с экипажем 115 человек. Теперь его экипаж не более 50 человек.
       И вот мы вечером пришвартовались к “Ткварчелли“. Пошла выгрузка. Спаренными лебедками двух судов, на крюке поднимались связки тунцов, прикрепленных к нему гужиками с их петлями вокруг хвостов. Над крюком имелся вмонтированный циферблат весов. Счетчиком на транспорте был судовой врач, который записывал в свой журнал показания весов, подсвечивая циферблат своим фонариком.
       Больной матрос уже выздоровел и вышел на работу. А у капитана появились боли в левом подреберье. Это у него в связи с панкреатитом. Я дал ему необходимые медикаменты. Пришвартовалcя к нам “Стромбус“, прибывший за аптечкой. Получив аптечку, судно отошло.
       Все же на тунцеловном судне чувствуешь себя не так монотонно, как на траулере. Здесь добыча тунцов напоминает азарт охотников, потому что объект добычи на виду. У нас несколько дней снова были неудачными. Но вот настал, похоже, удачный день. Тунцы были замечены далеко справа по борту, но догнать их не сумели при нашей скорости 15 узлов. Но через полчаса они нам снова попались. Они были несколько маловаты, но, все же, капитан отдал команду: “пошел невод!“ В этот миг у самого носа судна тунцы начали уходить налево. А у них ведь скорость в пять раз больше нашей. Я удивлялся: почему не сделают поворот влево. Стоявший рядом электромеханик ответил, что с неводом маневрировать нельзя. Но, все же, я заметил, что нос судна чуть повернулся влево. Может быть, что-то попадется в невод.
       Тем временем “скиф“ подошел к судну и передал нам выброску (боцманский конец) и нижний трос. Во время передачи получился перехлёст боцманского конца и ваера, и работа замедлилась. Появился тралмастер и под недовольные выкрики капитана, доносившиеся с мостика, начал сам наводить порядок:
– Я сейчас кому-то голову сверну, – кипятился он. И, обернувшись к боцману, закричал. – Освобождай конец! Бегом, я сказал!
       В этот момент он был в состоянии психического аффекта и, попадись кто-то ему сейчас на пути, он, в самом деле, мог бы двинуть ему изо всей силы. Но вскоре перехлест устранили, появились кольца и зазвякали одно о другое в ожидании захвата выборочной машиной. Наконец невод выбрали. Улов был всего семь тонн. Но и это неплохо: лучше, чем ничего.
       Мимо меня прошел боцман.
– Ну, что? Не убил тебя тралмастер? – пошутил я.
– А чего меня убивать? “Скиф“ не я снаряжал, и не я путал “концы“.
       Всё же, про себя, я подумал, что тралмастер ненормальный, если выдал такую реакцию, Кстати, он любит себя рекламировать, мол, английский язык для него уже пройденный этап, и он знает, что яблоко по-английски будет “эйбл“. И возмущался, почему это я говорю, что правильный перевод – “эпль“, ведь он-то изучает язык с транскрипцией. Скорее всего, он спутал яблоко со столом, который по-английски будет ”тэйбл“. Еще он интересуется медициной, которой занимаются доморощенные авторы: Брэг, Малахов и другие. Я решил, что он выпендрёжник, хотя все же окончил институт рыбной промышленности. При этом хвастает, что у него два документа о высшем образовании. Но свою работу он делает хорошо.
       Вечером солнце было ярко оранжевое. Заря была розовая, а вода в океане – светло розовая. Капитан велел акустику спустить плот с пеленгатором. Вокруг плота будут собираться тунцы, а пеленгатор подаст сигнал, и будем их ловить.
                (продолжение следует)