Религия и art-poetry - Два

Продолжаем начатую тему (http://proza.ru/2020/05/04/1887 ).
Зачем, почему, какова цель?
Сначала для всякого и любого дела надобно уточнить и понять вопрос о метафизике, понять в чём наш "базис".
Сразу говорим нашу позицию:  It is not economy. Не экономика. Метафизика  никак (от слова совсем) не может быть экономикой, она - совокупность идей.
Политэкономия, к слову, просто описание методов как получше извлечь прибыль, это, таким образом, технология, схема куда  вилку втыкать розетку, на какую кнопку когда нажать.
Сразу многие воскликнут: в основе человеческого бытия религия.  Социобиолог скажет взвешенно:  в основе человеческого бытия - культура, как механизм адаптации человеческого вида в окружающей среде.  Но следует согласиться: религия, так как она как бы ставит перед собой задачу модерации  путей культуры. Религя - да, это оно. Но это понятие весьма "рабочее". Скорее всего задача состоит в том, на что уповает "религия" - в "вере", той, которая "да будет с горничное зерно ...".  Вера не порождается религией. Религия лишь её одобряет, рекламирует, возносит. Вера ж порождается  художественной литературой, искусствами (живопись, музыка, театр, кино, архитектура...)  и чувствами, которые сопутствуют этим дискурсам.
Поэзия в этой совокупность доминантно, хотя искусство быстрее и легче проникает в сознание.
Мы об этом поговорили в предыдущем очерке, но не захватили вопрос с "историей" или исторической дисциплиной, которую изучают в школе, на истфаках.
Что это, история?  Какой дискурс? Обычно объясняется, что это наука об обществе в его конкретном ("историческом") развитии.  Но научными (дисциплинированными)  в исторических дисциплинах являются лишь вспомогательные исторические дисциплины (хронология, источниковедение, архивоведение, радиоизотопный анализ, производимы, кстати, вовсе и не "историками", социология, социальная психология, социобиология) . Сама "историческая лента"  есть  случайная и произвольно отобранная  коллекция некоторого рода сообщений, описывающих несколько событий.  Эта таким образом представленная "картина"  принципиально отрывочна, не полна, и никогда не может быть полной и точной.  Историческая картина -  это образ/образы, которые неизбежно приблизительны. Оставим в стороне так называемую историческую прозу, и рассмотрим лишь  обычные ("классические" и "академические") исторические тексты.  "Классика" снабжена терминологией, сухим стилем, ссылками, обязательнотью историографических обзоров, но предлагаем вам заметить, что и обычная "история" - это тоже  в сущности "проза", только её особый жанр.  Слова история (наука о прошлом" и история (рассказ) и в русском и в английском языках  звучать созвучно. Это не случайность. Просто "классическая история" - это такой способ изложения, который подчеркнуто стремится выглядеть как "правда-фактология" и для этого текст сухой, без отступлений, украшательств.  И если посмотреть внимательно, то мы увидим, что история - это история (story). Строгость, терминологичность, логика, статистика и прочая цифирь  имеют целью  скорее художественную суггестию (внушение, выразительность), нежели фактологическую дисциплинированность.
Итак, история (та к которой мы привыкли) - это литературный жанр.  Этот "жанр" не сводится к хронологии, или говоря филологическим языком к хрононимии.
Хрононим - это разновидность онима, или Имени Собственного (Куликовская битва, Октябрьская  революция, Олимпиада в Сочи).  Оним в отличие от имени нарицательного  не есть структурой грамматических и содержательных сем, он  содержит эти семы лишь в оболочке,  а собственно сам оним образован привязками к другим онимам и не обязательно к онимам своего рода : Петербург, Нева, Петергоф, Финский залив, Мойка, Фантанка, Россия, но и к онимам прочих родов. Известные типы онимов:  хрононимы, топонимы, антропонимы, идеонимы, этнонимы, ктематонимы etc.  То есть,  Петербург - это не только Нева, но и Пушкин, Достоевский, Ленин, Цой, Путин, Дзюба, Восстание декабристов, Кровавое воскресение  etc.  Имя собственное не обращено к абстрактным понятиям, но указывает на ситуацию.  Абстрактные категории характерны для науки и философии, но история (изучение исследование "исторической ленты") не является наукой, она является прозой, или если быть более точным, лироэпосом, так не только содержит  описание событий (что характерно для "эпоса"), но содержит чётко выраженный ритм, череду фактов, что является "параллелизмом", то есть главнейшим лирическими приёмом (тропом).
В этой в связи может возникнуть  подозрение, что мы склонны к продвижения так называемого "реализма" и близкой к нему "натуральной школы". Но поскольку это вопрос описан в филогии очень витиевато, то отметим попроще.  "Реализм" вовсе не связан  с любовью к реальности и фактичности, пусть бы даже в образном  виде.  "Реализм" напротив всегда и сознательно имитирует "реальность", специально  запутывает читателя преподнося картину реальности- правды, хотя это всегда фикция. В этом функция поэтического (читай про катарсис у Аристотеля или у Льва Выготского "Психология искусства") .
Поэзия-искусство взрывает иллюзорные предрассудки читателя, возбуждает тем самым его субъектность с большим но "вероятностным" шансом вызвать озарение.
В этом ракурсе творчество Носовского-Фоменко  также показательно. Они математики, вторгшиеся в епархию историков ("со своим уставом").  Иной раз Фоменко оговаривается что "сам язык ничего не доказывает", филологическая аргументация (у Фоменко она по части этимологизирования крайне слабая)  - не существенна. Но всё их исследование - это как ономастика (или историческая ономастика) , то есть область лингвистики.  Но авторы всё-таки каким-то образом умудряются стать великими прозаиками.  Конечно, и потому что они применили ряд методов хронологической экспертизы, но также и потому, что поняли и провозгласили, что история - это только и именно всемирная история.  Авторы ставят целью ревизовать вообще все исторические тексты. Все, Карл!  То есть, они поставили под сомнение, и во многих местах блестяще  покали не надежность бытущего в умах исторического реализма. Это метод, описанный Выготским, это путь к катарсису (очищению).
В третьем очерке мы постараемся описать теорию дискурсов и сквозь неё посмотреть на миссию изящной словесности, генерирующую  субъектность индивида.   Потому что Фоменко с Носовским, хотя и ставят свой задачей экспертизу исторических источников, особенно по части хронологии, но возникает вопрос  к исторической картине в целом. Они обратили внимание  на феномен "Империи", ясной картины, на наш взгляд, пока не возникло, хотя элементы провидения всё-таки виднеются. В первую очередь потому, что  тексты Носовского-Фоменко - грандиозный , ещё не бывалый в "истории" лироэпос.  Они не понимают, что в своих  научно-экспертных наработках они филологи (не только этимологи, "онимологи", но и компаративисты), но всё их бесподобной творчество - роман-эпопея, может быть, меннипея (юмора гашековско-гоголевского не ахти, но сатира  явно имеется).
И конечно, наш очерк окажется  окажется бесполезным, если мы войдём в область лироэпоса., или худлита, art-poetry.