Неуставные взаимоотношения

– Вадим Борисович, разрешите обратиться?
– Что?
– У нас вопрос!
– Ну, давай.
– Если мы будем к Вам обращаться по службе, то придётся говорить «товарищ сержант», а не имя-отчество? Как нам быть?

Хмурое утро. Расположение роты. Я, сержант Советской Армии и старослужащий, лениво поднимаю голову и вижу три пары весёлых и хитрых глаз. Мне 20 лет, но все, кто прослужил меньше чем я, называют меня по имени и отчеству. Это незыблемая традиция в войсках: после выхода «четвёртого» приказа МО СССР о призыве и увольнении с военной службы все старослужащие переходят из категории «дед Советской Армии» в «гражданские люди». А к «гражданским» обращаются только по имени-отчеству. Коллизия в том, что я по-прежнему служу в должности замкомвзвода и замстаршины, и официально я стану «гражданским» только через пару месяцев в лучшем случае.

Передо мной стоят «новоиспеченные деды» из моего взвода, которые прослужили на полгода меньше чем я. Они ждут ответ, предвкушая моё замешательство и повод посмеяться, не вызывая гнева старослужащего. Итак, вопрос с подвохом, но ответ мне приходит сразу:

– Будете обращаться ко мне «товарищ начальник»!

В ответ раздаётся хохот и восхищённое прищёлкивание языками. Острое слово в армии ценится не меньше, чем грубая сила или высокая воинская квалификация. Обращения «товарищ начальник» нет в армейском уставе, но мало ли чего нет в уставах ВС СССР.

День прошёл на удивление быстро и без происшествий. Наступило время вечерней поверки. Процедура это простая, её проводит замстаршины роты. Обычно я стою перед строем и держу в руках папку со списком личного состава. Громко произношу фамилии военнослужащих по алфавиту. Получаю ответ, смотрю на отвечающего и делаю отметку в списке. За отсутствующих отвечают командиры подразделений. После проведения поверки докладываю ответственному по роте – прапорщику или офицеру.

Замстаршины – это высшая должность для сержанта-срочника. Но получил я эту должность не за свои заслуги, а потому что все карьеристы или «рубаки» моей роты «залетели» на неуставных взаимоотношениях. Как известно, начальник отвечает за подчинённых.

Таким образом, я, тотальный пофигист, остался единственным сержантом-старослужащим, к тому же окончивший сержантскую школу «Отличником Советской Армии». Все остальные были разжалованы, что немудрено, потому что наша рота с незапамятных времен носит грозное название «смерть бойцам».

«Бойцы», они же «духи» – это срочники, прослужившие меньше полугода. Когда я сам только пришёл в роту, то «деды» договорились не бить, не грабить и не издеваться над «молодыми»: прекратить неуставные взаимоотношения. Наградой за примерное поведение был бы уход на дембель в срок. Договоренность должны поддерживать все последующие призывы. Но, как часто бывает, договоры существуют для того, чтобы их нарушать.

Когда меня назначали на должность замстаршины, то командир роты меня лично предупредил, если будет ещё один «залёт», то я пойду на дембель 31 декабря. А это означает, что мне выдадут документы в 23.45, а потом выставят за ворота части. Соответственно Новый год я буду встречать в тёмном холодном лесу, медленно пробираясь до ближайшей станции.

Перспектива ясна и понятна. За 2 года службы я стал специалистом по выполнению сложных поручений. Начальство не любит пофигистов, поэтому озадачивает их при любом удобном случае. Неважно, что это: организация ночной уборки сугробов после снегопада или форсирование водной преграды для обхода условного противника. В таких обстоятельствах учишься быстро анализировать и принимать правильные решения.

Вечерняя поверка начинается с того, что я приказываю дежурному по роте объявить о вечернем построении. Он тут же докладывает мне, что пять человек находится на хоздворе. Они отправлены туда по приказу дежурного по части.

Я меланхолично спрашиваю:

– За ними послали кого-нибудь?
– Так точно.
– Давно?
– Так точно.
– Хорошо. Объявляй построение.

Звучит зычная команда дневального. Рота быстро начинает строиться в спальном помещении. Я стою перед двумя шеренгами. Первая – это бойцы и прослужившие год, вторая – это «гражданские» и часть новоиспеченных «дедов».

В ожидании «хозгруппы» я просматриваю список роты и докладные об отсутствующих по уважительным причинам: убытие на объект, госпиталь, отпуск. Проходит пара минут. Рота терпеливо ждёт поверки. «Гражданские» лениво сидят на табуретах во втором ряду, а бойцы понуро стоят по стойке «вольно».

Тут не выдерживает ответственный по роте, прапорщик с говорящей фамилией «Баранов». Он нервно подходит ко мне и спрашивает, пытаясь придать своему голосу грозные нотки:

– Почему не проводится вечерняя поверка?
– Жду группу, которая должна вернуться с хоздвора.
– Кто их туда отправил?
– Приказ дежурного по части.
– Что они там делают?
– Дежурный по части не доложил!

По второму ряду прошёл лёгкий смешок. Прапорщик пытливо всматривается в моё лицо, но тонкую иронию не улавливает. Дело в том, что дежурный по части – это офицер. Он старше меня по должности и званию, поэтому не обязан мне докладывать.

Внезапно с громким стуком открывается дверь и в спальное помещение вваливается новоиспечённый «дед» из моего взвода. Он смотрит на меня пару секунд, а затем на его лице растягивается лукавая улыбка. Он поправляет китель и строевым шагом направляется ко мне.

– Товарищ начальник, разрешите встать в строй?
– Разрешаю.
Следующий «дед» из моего взвода «печатает» шаг и отдает мне честь:
– Товарищ начальник, разрешите встать в строй?
– Разрешаю.

Третьим ко мне подходит боец из моего взвода, он запнулся на мгновение, но потом громко обращается ко мне «товарищ начальник». Остальные быстро повторяют новое обращение – армия учит быстро соображать, хотя и не всех.

Рота заулыбалась и зацокала. В войсках мало развлечений, и каждое – на вес золота. Как только последний боец встал в строй, прапорщика осенило:

– Что это, что это такое, какой «товарищ начальник»? Почему обращение не по уставу? Это неуставные взаимоотношения!!! Я всё расскажу… доложу командиру роты!

От дружного смеха задрожали окна.