Эндрю Никифорук - История повторяет себя

Эндрю Никифорук
6 мая 2020
TheTyee.ca

Если Петр Турчин прав,  у нашей империи заканчивается 300-летний жизненный цикл подобно всем ушедшим  в небытие империям.

Пандемия коронавируса - это, помимо всего прочего, дань человеческой изобретательности и нашему неустанному стремлению к глобализации, импульсу, которому уже тысячи лет. Предыдущие цивилизации, от  римлян до монголов, активно торговали и вторгались в новые экосистемы. Они также связывали между собой обширные географические области. Ни одна из них не закончилась хорошо.

Обмениваясь растениями, микробами и животными, эти империи старательно проверяли пределы глобализации и ее растущую сложность, провоцируя собственную дезинтеграцию.

Пандемия короны,   вообще говоря, слабое явление в общей схеме, говорит нам, что мы сейчас находимся в середине исторического цикла, где гиперсвязанность в сочетании с гиперсложностью может быстро привести к упадку, если не к коллапсу.
На самом деле пандемии - это не черные лебеди, а предсказуемые и естественные события, которые часто появляются как часы в эволюции человеческих империй. Они провоцируют другие кризисы или сотрудничают с ними.

Эти массовые реверсы часто появляются после периодов интенсивного роста населения и изменения  его плотности,  именно тогда имперская авантюра неосознанно начинает свое падение.

В процессе сокращения численности людей пандемии  играют значительную роль в распаде цивилизаций. Они свидетельствуют о неравенстве богатства и технической неустойчивости. В этом отношении пандемии  предвещают  как конец, так и начало новой цивилизации. Они могут иметь как отрицательные, так и положительные эффекты.

Петр Турчин, американский ученый русского происхождения, долгое время утверждал, что цивилизации расширяются и сжимаются  как отдельные волны или “секулярные циклы”, которые длятся около 300 лет.

Вот его главные идеи: на начальной волне объединенные элиты побуждают массы расширяться и соединять части мира с помощью новых торговых и политических сетей.

Но когда богатство и население достигают своего пика, элиты набрасываются друг на друга, чтобы монополизировать добычу. (Турчин называет это случаем "перепроизводства элиты".") И тогда цикл экспансионистского мышления и радикального роста приводит к сокрушительному концу с ревущей пандемией и другим хаосом.

Римский стоик Сенека заметил, что вещи погибают быстрее, чем появляются: “путь к разорению быстр». - И пандемии доказывают это.

Но волны болезней - не единственный всадник, который захватывает империи.
Циклы глобальной экспансии также  подавляются некомпетентными лидерами, изменением климата (всегда фактор упадка), нехваткой продовольствия и вынужденной миграцией людей, что, в свою очередь, еще сильнее разжигает пандемический пожар.
По словам Турчина, каждый цикл роста или пульсация происходит в четырех различных фазах. За периодом роста населения,  улучшения питания и согласия элит следует стагфляция, которая порождает своего рода экономический или биологический кризис, заканчивающийся депрессией. И тогда цикл возобновляется.

Эпидемии имеют тенденцию вспыхивать в период стагфляции по нескольким причинам. Именно тогда население достигает пика, а экономические проблемы увеличиваются. Это также период, когда международная торговля соединяет все; города становятся слишком переполненными, а мигранты переполняют дороги.

Черная смерть, например, застала Европу в состоянии нищеты в 14-м веке. Патоген прошел по Шелковому пути,  возведенному расширяющейся монгольской империей,  вызывающей страх во всем мире.

Римская империя предлагает еще одну историю пандемии. В период своего расцвета,  Август основал Принципат в 27 году до н. э.  Римляне были великими глобалистами, о чем свидетельствуют  400 африканских и азиатских многолетних растений, до сих пор  прорастающих на территории Колизея.

По мере того как римляне проникали в каждый уголок Средиземноморья и Африки, их богатство создавало новые проблемы. Римские элиты стали многочисленны,  а их конкуренция за власть  привела к такой же политической конфронтации, которую мы сейчас видим в  разваливающихся Соединенных Штатах.

Чума обнажила хрупкость связей Римской Империи. За ростом бедности и накоплением богатства элитами последовали десятилетия гражданских войн и демографический коллапс.

За тремя плохими императорами последовали пять хороших. Но империя так и не смогла полностью оправиться от Антониновой чумы. Вернувшиеся с Ближнего Востока войска, вероятно, распространили болезнь так же быстро легко, как современная авиация.

Вспышки кори или оспы пришли волнами и убили от трети до четверти населения.  От этой болезни гнили легкие, и жертвы сплевывали кровь на землю.
Чума обнажила хрупкость связей империи. За ростом бедности и накоплением богатств элитами последовали десятилетия гражданских войн и демографического коллапса. Новый цикл начался с поздней Римской Империи с центром в Константинополе. Но этот цикл закончился отчасти из-за воздействия другой эпидемии - чумы Юстиниана.

Китайская династия Хань, обменившая сорго на верблюдов в Восточной Африке, придерживалась того же курса, что и Принципат. Крупные эпидемии сопровождали ее распад.

В нашей заиндевевшей цивилизации легко представить себя защищенными от  подобных циклов, и даже от самой истории. Мы принимаем плоды глобализации, полагая, что нас защитят  наши  технологии.

Тем не менее,  технология может способствовать разжиганию пандемий. Испанский грипп 1918 года дает пример. Он разразился в период беспрецедентного глобального движения народов. В Европе,  войска из всех частей света (многие уже были ослаблены газовыми атаками) смешались с китайскими рабочими, строившими траншеи для воюющих империй. Пока солдаты сражались и умирали в окопах, переполненный фронт помогал вирусу распространяться.

Пароходы,  это чудо глобальной связи, разнесли пандемию в рекордно короткие сроки, убив более 100 миллионов в мире, к тому времени населенном 1,8 миллиардами.

Перейдем теперь к пандемии COVID-19.
Она приходит в  момент, когда большая часть промышленно-развитого мира переживает упадок экономики. Вторая половина 20-го века обеспечила экспоненциальный рост численности населения, которая сейчас  достигла пика в  8 миллиардов человек.
В  период быстрой глобализации вирус появился в Китае, новом мировом  экономическом лидере и потребителе энергии. Эта страна стремится к доминированию в мировой торговле,  а  ее однопартийное государство удерживает власть,  стимулируя у  своих граждан желание  неуклонного потребления.  Этот  цикл с  вершиной  глобализованного потребления может быть весьма коротким.

Одна из причин, по которой Китай уже давно считается горячей точкой для новых заболеваний, таких как птичий грипп и SARS, заключается в том, что его население оказывает сильное давление на биоразнообразие. Китай превратился в глобальный перекресток, рассылая свои продукты  по всему миру для продвижения своих экономических интересов.

Когда Европа колонизировала Северную Америку, ее смертоносные патогены убили почти 90 процентов жителей континента. "Объединение ранее изолированных экосистем воедино очень похоже на щелкание зажигалкой возле контейнеров с бензином, - писал великий историк Альфред Кросби-младший, - иногда ничего не происходит.  Иногда взрыв сносит тебе голову.”

Напряженный день в международном аэропорту Денвера. Как и КОВИД-19, испанский грипп 1918 года разразился в период беспрецедентного глобального движения народов, движимых новыми технологиями. Фото: Wikimedia.
Эпидемиологи и другие эксперты неоднократно предупреждали, что  патогены будут взрываться на новых фронтах глобализации. Как объяснил Дэн Верб в "Нью-Йорк Таймс" несколько месяцев назад, вирус мгновенно воспользовался  путями, предлагаемыми глобальной связью.

На момент вспышки атипичной пневмонии Китай имел около 233 международных авиалиний. Но 16 лет спустя он предложил COVID-19 почти 800 маршрутов. За тот же период число китайских  туристов  повысилось  от 3 млн до 53 миллионов в год.
Вряд ли компьютер смог бы смоделировать лучшую сеть для быстрого распространения нового патогена. Ухань, где началась пандемия, является крупным транспортным узлом для центрального Китая. Каждый год она способствует самой большой миграции людей на планете, поскольку сотни миллионов китайцев празднуют Лунный Новый год и пересекают страну в самолетах, поездах и автомобилях.

Николас Нассим Талеб, бывший  биржевый игрок- математик, а ныне профессор риск-инжиниринга, предупреждал о хрупкости глобальной связанности еще в январе.
Вместе с двумя коллегами он написал короткую заметку о системных рисках, связанных с новым патогеном в Ухане.  Талеб, математик, описал заразный вирус как " чрезвычайно опасный фактор из-за  его повышенной связности,  увеличивающей распространение болезни нелинейным образом.”

Проще говоря, это означает, что новый патоген может иметь неожиданные последствия, которые нарастают экспоненциально. Поэтому, чтобы предотвратить разорение, утверждал Талеб, должен преобладать общий принцип предосторожности.
В записке добавлялось, что " глобальная связность находится на рекордно высоком уровне, а Китай является одним из самых глобально связанных обществ.”

Единственный способ остановить распространение вируса в высокосвязанных обществах - это быстро сократить или перекрыть глобальные пути распространения. Если правительства не будут действовать быстро и умело, пандемия захлестнет нас всех.
В заметке добавлялось, что при появлении смертоносного патогена,  интенсификация глобальной связности может иметь  тяжелые последствия для выживания нашего  вида. “С увеличением транспортировки мы приближаемся к условиям,  при которых вымирание становится неизбежным  как  ввиду быстрого распространения, так и из-за селективного доминирования все более худших патогенов.”

Из-за возросшей взаимосвязанности мира пандемия не может быть оценена как любой другой риск. "Хотя существует очень высокая вероятность того, что человечество переживет с течением времени одно  такое событие,  в конечном счете,  существует нулевая вероятность пережить повторное воздействие таких событий.”
Заметка заканчивалась желанием отключить связи, по крайней мере, на время. "Это будет дорого стоить, но не сделать этого в конечном итоге будет дороже. Вспышки болезни неизбежны, но надлежащая предупредительная реакция может снизить  глобальный системный риск.”

Ни одно правительство не восприняло эту ноту всерьез, потому что очень немногие элиты понимают, какой опасный и непредсказуемый мир они построили для обычных людей.

Но теперь это совершенно очевидно. Интенсификация глобализированных сетей порождает еще большую нестабильность, отсутствие безопасности и непредсказуемость. Цивилизации с компьютерами  в особенности  культивируют  слишком много сложности, пика и упадка.

Непредсказуемость может проявляться в виде навязанных обществу технологий, каскадных эффектов изменения климата или в виде мигрирующих  по миру патогенов.
Как следствие, завтрашний день не будет похож на вчерашний. Эта скромная пандемия, за которой последует еще более сильная, напоминает о том, что наше общество вступило в очень опасную фазу своего исторического цикла.

Можем ли мы построить более простое общество, способное пережить случайные потрясения? Можем ли мы вновь локализовать экономику, обложить налогом богатых, поддержать малые фермы, упростить наши жестокие технологии, ослабить верховную власть и более равномерно распределить власть между местными общинами?

Или же,  мы хотим возвратиться  к "нормальности",  стремясь к еще большей катастрофе с ускоренной глобализацией, зависая над пропастью?
Эта пандемия поставила нас перед ясным историческим выбором:  перемены или крах.


*  *  *

 Вверху - "Разрушение" Томаса Коула, датируемое примерно 1836 годом, -  одна из серий его картин, посвященных расцвету и падению Римской Империи. Источник: Wikimedia.

Tyee contributing editor Andrew Nikiforuk’s 2006 book Pandemonium predicted the pandemic we are now living.

Пётр Валентинович Турчин (род. 1957[1], Обнинск, Калужская область) — американский учёный советского происхождения, специалист в области популяционной динамики и математического моделирования исторической динамики - из Википедии.