Мышиная норма

Утром просыпаюсь от стука палки в раму кухонного окна. Свесив голову, слышу, как бригадир говорит моей сестре Нине: «Чтобы Алёшка сегодня шёл подметать колхозный амбар». Близился обмолот первого урожая. Наскоро перекусив скудной похлебкой, иду на молотильный ток деревни Вшивцево. Спускаюсь в лог, миную верхнее бухало (так у нас называются небольшие водопады на реке) и по протоптанной  тропинке поднимаюсь в гору. Слева цветет картофель. Это полевые участки колхозников. Вот и колхозный амбар. Двери его распахнуты. На пороге стоит кладовщик Рогожников Василий Ефимович. Он высок и худ. До революции Василий Ефимович был служащим пароходства в городе Советске (Кукарке). Считалось, что это самая культурная семья в нашей деревне. Первым и самым основным критерием такой оценки было то, что в семье Рогожниковых каждому, даже и малому, наливался суп в отдельную тарелку. В то время как во всех других семьях ели из одной общей чашки. Это было большое глиняное блюдо, при этом деревянную ложку заносили в чашку не с ближнего края, а с противоположного, в надежде хоть что-нибудь выудить со дна. Солнце уже начало пригревать, и мы старый и малый, усердно метём сусеки и амбары. Пахнет плесенью и мышами. Стены амбара покрыты каким-то белым налетом. Мои старания  найти хоть горсть зерна напрасны. Силы у Василия Ефимовича были уже на исходе, и он часто садился отдохнуть на порог амбара. Я присаживался рядом. Другого собеседника у Василия Ефимовича не было, да и небезопасно было в то время выражать свои мысли, и он  разговорился со мной,  с босоногим мальцом. «Вот Алёшка, если бы я знал, что будет война, неужели бы я не запас хлеба. Ты знаешь, сколько требуется для мыши зерна на сутки?» Конечно, я не знал. Василий Ефимович  назвал эту норму в граммах и продолжал: «Прошлый год семье дали на трудодни столько хлеба, что при расчёте на человека норма оказалась меньше мышиной». И он тяжко вздохнул.
 С тех пор прошло, вероятно, полгода. Василий Ефимович умирал. Как это водится на Руси, перед его смертью съехалась в родительский дом вся большая семья. За столом на кухне сидят сыновья: подполковник авиации Сергей Васильевич, Аркадий Васильевич, младший Василий, дочери: Августа, Зинаида, Шура. Хлопочет на кухне мать семейства Анна Васильевна. Василий Ефимович нашел в себе силы подняться с постели. Он причёсан, побрит. На нём новая рубаха косоворотка, расшитая узорами. Сидит прямо. В глазах грусть и какая-то одухотворенность. Семья его просит: «Папа съешь ты хоть кусочек». Но съесть кусочек Василий Ефимович уже не мог.
С той поры минуло 50 лет. Давно я не живу на своей родине, но стараюсь по возможности навещать свой край. Как-то, бродя по кладбищу в городе Советске, где похоронены мои родители, я наткнулся на памятник. С фотографии на меня смотрит  красавец мужчина в форме морского офицера. Косая сажень в плечах, брови вразлет. Ниже фотографии надпись: «Рогожников Василий Ефимович». Я низко поклонился праху его. 1991 год.