Выход. Точка. Net!

Выход. Точка. Net!

Она отправила письмо и обречённо закрыла ноутбук. Как она устала от этой виртуальной почты, от этих виртуальных отношений. Раньше романы были служебными, теперь on-line. Но тогда хоть happy end был! Съесть бы сейчас яблоко!
Осень нагнетала депрессию. 
Жёлтые деревья не радовали глаз пушкинским очарованием, а сводили с ума по-достоевски навязчивым тусклым золотым отблеском пыльной фальшивки. Из телевизора пугали очередным экономически крахом и предпосылками третьей мировой, со страниц газет отвлекали маньяками, вышедшими на тропинки тёмных парков, а в магазинах и автобусах стало просто невозможно находиться из-за всеобщей обострившейся шизофрении и агрессивности.
Она купила кисть мелкого чёрного винограда и бутылку красного вина, копчёную куриную грудку и банку консервированных шампиньонов – на салатик. Подумала, и прикупила ещё лимон и яблоко, и минералку – себе на утро.
Промозглый сентябрьский ветер, срывающий с рахитичных пыльных городских деревьев их золотые мантии, словно и с неё вознамерился сорвать плащ традиционного светло-песочного цвета, задирая его как пацан-второклассник.
Дома она скинула его, оставшись в маленьком чёрном платье и тонких ажурных чёрных колготках, сунула ноги в тапки и кинулась накрывать на стол.
Он подъехал к подъезду, кое-как припарковав машину между другой машиной и мусорным баком, и постоял, покурил, давая ей ещё пару минут навести блеск – писк его брелка она уже услышала. Бабки на лавочке зашептались, косясь на него. Вот странность! Время идёт, прогресс движется, по телевизору только и реклама про омолаживающие крема и космические технологии бытовых приборов, а бабки на скамеечках наших дворов никак не переводятся, хотя их поколение давно должно было уйти в прошлое! Или бессмертие существует? Или все эти современные, стройные, образованные и летящие тоже потом садятся на лавочки?
Он зашёл в подъезд и поднялся к знакомой двери. 
Она уже поджидала за ней, но выждала пару секунд, переведя дыхание, не давая себе воли кинуться сразу. И вот – распахнула, улыбнулась, шагнула вперёд, словно сама распахиваясь ему навстречу. Поцелуй. Конфеты. Комната.
Он оглядел стол. Замысловатый салатик из журнала, лимончик и яблоко ломтиками, колбаска, вино, виноградик. Из кухни тянет мясом из духовки. Всё как всегда – и еда, и приятная беседа, и последующий лёгкий приятный секс до ночи.
На ночь придётся – слава богу, хоть и лень – уехать домой, к законной жене. А вот приедет ли он сюда ещё раз – это ещё вопрос, это как вести себя будет, как ублажать и развлекать станет. В принципе, ничего нового тут уже нет и не будет, и «все её вина из винограда для него уже слишком просты», так что стоит всё это красиво закончить. Может, уже и сегодня…
Он ушёл и жизнь ушла. Словно осень стала тоскливее и дождливее, пустой дом ещё холоднее и тише, ненавистная работа ненавистнее, а одиночество острее.
У неё оставался выход на выбор – сделать вид, что «он подлец, она святая», что «не очень-то и хотелось» и «держать хвост пистолетом», а «нос по ветру», или выйти отсюда, из этой затянувшейся холодной осени, из критической остроты заканчивающегося третьего десятка совсем, в никуда.
Она допивала вино и заедала его виноградом. Где-то были таблетки. А есть ещё моток бельевой верёвки и бритва. А можно и с балкона.
Виноград закончился. Она открыла коробку конфет. Как там у Мариенгофа – жить стоит даже ради вишни в шоколаде? Что ж, пожалуй, и стоит. Вкусно…
Он заметил новенькую в очереди за фруктами. Тоненькая, молоденькая, улыбчивая! А улыбка – абсолютное солнышко, светлое доверие ко всему миру.
Он платил за баклажаны, которые заказала купить жена, когда у неё лопнул пакет и крупные ароматные груши раскатились во все стороны, а она растеряно прижимала к себе остатки пакета с крупной кистью белого винограда.
Разумеется, он помог. И груши все подобрал, и пакет ей купил и до дома проводил, а возле дома и поцелуйчик сорвал, и номер телефончика дал и взял, и адресок электронной почты чиркнул на бумажке – визитку пока давать не решился.
И вот сейчас, вечером, паркуется у её подъезда и выходит из машины с коробкой конфет и цветами, которые давно не покупал, а теперь вот снова купил, не жадничая на букет и тихо радуясь, выбирая его на прилавке.
Она открыла дверь сразу, как только он вышел из лифта, и он усмехнулся – не научилась ещё! Он позволил ей поцеловать себя и вести в гостиную, к столу.
Там он вдруг замер.
И дом другой, и женщина другая, и платье на ней не чёрное, а алое – по молодости, но его вдруг остро кольнуло ощущение де-жа-вю. Замысловатый салатик – на этот раз с ананасами, а не с шампиньоами, бутылочка вина, лимончик и груши ломтиками, колбаска, виноградик, из кухни тянет мясом из духовки.
У него зазвенело в ушах, и он вдруг почувствовал себя «водопадом, падением с высоты», а она растеряно смотрела, как он оседает к её ногам.
- Вызови скорую, - прохрипел он, - сердце…
В дорогой отдельной больничной палате, прохладной и белой, кипели страсти – молоденькая глупышка пришла его навестить и нарвалась на жену. Врачи рассеянно весело смотрели из-за двери «кино», не спеша вмешиваться. Инфаркта у мужика нет, давление они сбили, можно и поржать над жизненной комедией…
Он приехал как всегда под вечер, приткнув машину к мусорным бакам, и поднялся к знакомой двери. Она долго не открывала – не знала, не ждала. Потом открыла – не как всегда, не распахнув, а чуть приоткрыв небольшую щель.
- Ты?
- Я! Здравствуй.
По-хозяйски вошёл, чуть оттеснив её в сторону. Огляделся.
На столе старенький ноутбук и чашка кофе. На диване стопка белья. Носки на ковре валяются – тёплые, вязаные. Сама бледненькая, растрёпанная, в тёплом трикотажном свитерке и стареньких джинсиках, такая уютная, трогательная.   
Подошёл, обнял, прижал к груди. Постояли.
- Как ты, родная?
- Нормально. Ты чего пришёл? Ах, да, очки.
Она высвободилась из объятий и подала ему футляр с очками – он иногда прочитывал у неё газеты или отчёты, пока она хлопотала на кухне.
- Послушай! – он сунул очки в карман и шагнул к ней.
- Уходи. Уходи пожалуйста. Я очень тебя прошу. Уйди…
Осенний ветер накидал ему какой-то дряни на капот. Он поднял голову. В её окне горел свет. Он посмотрел, покурил и поехал домой.
- Ну наконец-то! Опять где-то шлялся! А к нам родители зашли. У папы к тебе дело. Проходи к столу, ужин стынет, - и жена забрала пакет с хлебом.
Он прошёл, помыв руки, пожал руку тестю, кивнул тёще, сел за стол.
Селёдка под маринованным луком колечками, отварная молодая картошка в масле с укропом, салат из огурцов и помидор, котлеты, исходящие сытным соком, сыр, грибочки солёные – сами собирали, сало горкой, зелень, свежий хлеб, водочка.
Он стянул пиджак и галстук.
- Я там ещё конфет принёс, поставь на стол.
- А зачем они тут? Потом ребятишки вытаскают. Да садись уже!
Утром зарядил противный мелкий дождик, превращая золотую осень в серую сырую мороку, праздник в будни. 
- Хлеба купи и порошок стиральный! Не забудь! – крикнула жена из кухни.
Он поморщился. Тут забудешь – сорок раз напомнит.
Рабочий день тянулся как дождь за окном – то замедляясь, то ускоряясь, но бесконечно продолжаясь беспросветным нудным капаньем. Еле досидели…
Выйдя из магазина, вдруг вернулся обратно и вышел снова – с коробкой конфет и шампанским поверх порошка. С трудом вспомнив новый адрес, приехал в сумерках, поднялся на площадку, позвонил.    
- Ты?!
- Я. Я тут конфет принёс и шампанское. Брызнем?
Она повисла у него на шее.
- Я думала, ты больше не придёшь! Думала, это всё – точка! Твоя жена…
Он усмехнулся.
- Т-ч-ч. Не говори о ней, это всё в прошлом.
Поцелуй, стон, жаркая страсть, диванчик.
Поужинать не удалось – не ждала, не готовилась. Ну, да ладно. Научится.
- Мне пора.
- Уходишь?!
- Да. Надо. Но это ненадолго. Я всё решу, - он поправил галстук, - до завтра?
- До завтра. Ты что больше любишь – мясо или пиццу?
- Тебя!
Она счастливо смеётся.
- И мясо.
Она хохочет колокольчиком.
Он целует её и уходит в сырую ночь.
Она закрывает дверь квартиры. Вот ещё днём ей было в ней одиноко и холодно, а теперь так светло и тепло! Это ничего, что он женат! Это ненадолго! Он же теперь её любит и всё решит. Должен же быть какой-то выход! А завтра она напишет ему весёлое милое письмо на электронку, а может уже и сегодня, - и она поспешила к новенькому стильному ноутбуку – папин подарок на диплом. 
На столе были навалены журналы и книги. Это нехорошо. Убрать надо. Она вдруг вытащила из разноцветной стопки журнал. Где-то тут был рецептик нового салатика. Себе ей неохота было делать – лень возиться, а его она порадует. Не забыть завтра приодеться в чёрненькое элегантное платьице с кружевной вставочкой – она в нём взрослее, да, и забежать после работы в магазин и на рынок – надо же вино купить, мясо, фрукты. Он, кажется, виноград любит…