21. Не гневите Тилля

Проехав пару километров, Эберт остановил машину, припарковавшись на обочине и, достав сигареты, закурил: "Если он согласится поговорить, значит я прав, он не прочь иметь подобные отношения. Но, по-моему, у них с Тиллем что-то есть. Они всегда вместе, где один, там же и второй, да и сегодня у них был такой видок, будто трахались только что. А, ну и ладно! Зато я сказал ему тогда, что хотел и дважды прикасался к его губам. Неужели такой монстр, как Линдеманн может быть нежным? Хотя... возможно, что Лоренцу именно такие и нравятся. Эх. Теперь надо ждать ответа и, конечно, он может быть и отрицательный, и я к этому готов, но никто не запретит мне надеяться."

Флаке так и продолжал стоять, замерев и не зная, как к этому относиться: "Какое-то сумасшествие, -думал он, -даже девушки никогда так нежно и приятно не целовали, как этот ветеринар. Но, что же теперь делать-то? Он будет ждать ответа, а мне и сказать-то ему нечего. Ну, пока, во всяком случае. Да... как однако слаб человек в своих желаниях. Ведь на тот момент я хотел, чтобы он не останавливался. Нет, надо прекращать всё это. Жаль терять его, как ветеринара, но по-другому не получится. Позвоню ему в понедельник и скажу, что мы отказываемся от его услуг."

Лоренц постоял ещё немного, глядя на развалины авто, затем накрыл машину брезентом и пошёл в спортзал к Тиллю.
-Заканчивай и собирайся! -подойдя к вокалисту, приказал Флаке.
Тилль замер с гантелей в руке, уставившись на клавишника:
-Куда собираться?
-Как куда? К тебе. Или ты передумал?
Линдеманн положил снаряд на коврик и подошёл вплотную к ангелу:
-Я не передумал, просто не ожидал, что вы так быстро управитесь, я думал, он еще час тут торчать будет и таращиться на тебя.
-Он больше не будет на меня таращиться. У нас будет другой врач. Я так решил. Ступай в душ, -развернувшись, Флаке вышел из тренажёрного зала.
Вокалист протер полотенцем лицо и помчался в ванную комнату. Пока Тилль был в душе, Лоренц зашёл к нему в комнату, достал из ящика прикроватной тумбы смазку и засунул её в карман толстовки, затем, немного подумав, решил прихватить ещё и наручники с карабинами, лежащие в тумбе с прошлого раза и довольный ушёл к себе. 
Выйдя из душа, Линдеманн быстро переоделся и полез в ящик тумбы. Не найдя нужной вещи, он почесал голову, пожал плечами и махнув рукой пошел к клавишнику. Тот уже был готов:
-Ну, что, поехали?
-Поехали. Ты, как всегда, за рулём, -улыбнулся вокалист.
-Ну, естественно, как может быть по-другому? -Флаке развёл руками. -Только сейчас записку Паулю напишу, чтобы за Максом присмотрел.
Садясь в машину, Тилль спросил:
-Ты не помнишь, куда я смазку положил с прошлого раза? Я не нашёл её в ящике.
-Я взял. Тебе она не понадобится, а вот мне очень даже, -Лоренц покосился на вокалиста, хитро прищурив глаза. -Трахать до смерти буду я!
Линдеманн, улыбнувшись, откинулся на спинку сиденья и так и ехал всю дорогу, улыбаясь каким-то своим мыслям.

Придя в понедельник на работу, Мартин Эберт, первым делом, посмотрел, пришли ли результаты анализов котёнка Флаке. Забрав их и закрывшись в своём кабинете, он предался размышлениям: "Позвонить ему, или подождать, пока сам позвонит? А если не позвонит? Подожду пару часов и позвоню. Если уж не договоримся о продолжении отношений, так хоть результаты анализов передам и снова увижусь с ним. А там, кто знает, может и в последний раз."  Заварив кофе, Эберт разложил на столе медицинские карты и погрузился в работу.

Лоренц открыл глаза и надев очки посмотрел на часы: "Ничего себе! Одиннадцать! Вот это мы поспали!"
Накануне вечером любовники вернулись в дом во втором часу ночи на подкашивающихся от приятной усталости ногах и не раздеваясь рухнули спать в комнате клавишника. Флаке скинул с себя вчерашнюю одежду, взял чистые вещи и отправился в душ, размышляя по дороге: "Надо позвонить Эберту, сказать, что между нами ничего не может быть." Вернувшись из ванной, клавишник взял телефон и вышел из комнаты, дабы не разбудить пока ещё спящего Тилля.
-Добрый день, Мартин.
-Добрый день, Флаке.
-Я хочу Вам сказать, что мы более не нуждаемся в Ваших услугах, поэтому, если Вас не затруднит, привезите результаты анализов и всю остальную медицинскую документацию котёнка.
-Ну, что же, я Вас понял. Через два часа я заканчиваю и выезжаю. До встречи.
-Всего хорошего.
Эберт тяжело вздохнул и посмотрел на часы: "Сейчас два, в четыре закончу, к шести буду у них. Результат печальный, но ожидаемый. Чёрт! Ну не смогу я всё так бросить! Я столько лет жил этими мечтами! Обязательно попытаюсь с ним поговорить еще раз."

В доме было непривычно пусто. Рихард ещё не вернулся из Штатов, Олли застрял у своей подруги, Тилль работал у себя в комнате, и только Пауль со Шнайдером периодически слонялись туда-сюда, заканчивая наводить порядок в доме. Флаке тоже работал у себя в комнате, когда к нему постучал Шнайдер:
-Доктор, к тебе приехали.
-Хорошо, скажи, я сейчас спущусь. Спасибо.
Клавишник подошёл к зеркалу, расчесал волосы и аккуратно убрав их в хвост, спустился в гостиную.
-Ещё раз, добрый день, Флаке.
-Добрый...
-Вот анализы и медкарта. Мне очень жаль, что Вы более не желаете, чтобы я был постоянным лечащим врачом у котика.
-Мартин, на то есть веские причины. Ваши вольности перешли определенные границы.
-Да, я это осознаю. Но, мне кажется, Вы должны понимать, что значит-любить. И не просто любить, а любить безответно, на протяжение многих лет. И когда вдруг появилась возможность видеть Вас, у меня снесло крышу, если можно так выразиться. Я понимаю, что мои оправдания звучат достаточно глупо и неубедительно, но как сказать по-другому, я не знаю.
Флаке тяжело вздохнул и присел на диван: "Ещё бы мне не знать, что такое-безответная любовь на протяжение многих лет. Тут он прав."
Эберт присел рядом: -Флаке, Вы что-то вспомнили? У Вас лицо даже изменилось.
-Да, вспомнил. Но это не имеет отношения к Вам.
-Я знаю, к кому это имеет отношение. Вы любите его?
Лоренц бросил на ветеринара сердитый взгляд:
-А это уже абсолютно не Ваше дело!
-Простите, Флаке, я не хотел Вас обидеть! Господи! Я просто идиот! Влюблённый идиот! Неужели Вы не видите? -с этими словами Эберт придвинулся вплотную к клавишнику, положив ему руку на колени. -Не отказывайте мне в возможности видеть Вас!
Лоренц немного отодвинулся и убрал руку Эберта со своих колен:
-Мартин, я ценю и уважаю Ваши чувства, но не могу ответить Вам взаимностью.
-Я понял. Вы его любите, -опустив глаза проговорил ветеринар. -Но любит ли он Вас?! Разве Вы можете это знать наверняка? Он-неотесанный мужлан! Он не даст Вам той теплоты и нежности, что могу дать я! -почти прокричал Эберт и в ту же секунду оказался схваченным за шею крепкой рукой вокалиста.
-Кто я? -над Мартином возвышался Тилль, стоя сзади, удерживая ветеринара за шею.
Почти всё время, пока Эберт говорил слова признания, Линдеманн тихо стоял у лестницы, но последние слова переполнили чашу терпения вокалиста, и он за секунду оказался возле дивана.
Тилль расцепил руки и обойдя диван встал напротив Мартина Эберта:
-Итак, кто я?
-Неотесанный мужлан!-вставая повторил ветеринар.
-Прекратите! Немедленно! -Флаке встал, пытаясь встрять между противниками.
-Уйди, Флаке, не мешай! -вокалист легонько оттолкнул клавишника.
-Значит, по-твоему, я не достоин того, чтобы он меня любил? -зашипел на ветеринара Линдеманн.
-Не достоин! Я могу дать ему больше, чем ты! А ты…
Эберт не успел договорить, отлетев к краю дивана, ударившись о столик. Упав на пол, стеклянная ваза с цветами разлетелась вдребезги. Быстро поднявшись и вытерев струйку крови, сочившуюся из носа, ветеринар набросился на Тилля, но снова был опрокинут на пол точным и резким ударом в челюсть. На шум прибежали Пауль и Шнайдер. Увидев, что творится в гостиной, Шнайдер кинулся разнимать драчунов. Оттащив разъяренного Эберта, он повернулся к Линдеманну: -Тилль, успокойся, ты же его убьёшь!
Вокалист разжал кулаки, пнул ногой сумку ветеринара и взяв со столика сигареты ушел на веранду.
Флаке подошёл к ветеринару, пытающемуся вырваться из крепких рук Шнайдера и, протянув ему сумку, злобно сказал: -Мартин, немедленно уходите!
Взглянув на Лоренца глазами, полными отчаяния, ветеринар взял сумку и покинул дом.
Флаке присел на диван, закрыв лицо руками. Пауль присел рядом, обняв друга за плечи:
-Успокойся, ничего ужасного не случилось, слава богу.
-Случилось, Пауль, случилось! Это же из-за меня!
-Перестань, пожалуйста. Так бывает. Ты ни в чём не виноват.
-Пауль, ты не всё знаешь, -посмотрев в сторону веранды, произнёс клавишник.
Гитарист похлопал Лоренца по плечу: -Захочешь-расскажешь, а пока просто успокойся. Дуум, пойдём.
Ребята ушли, а Лоренц принялся собирать осколки вазы. Неловко схватив один, клавишник порезал палец:
-Дерьмо! -ругаясь вполголоса Флаке смотрел на увеличивающуюся кровавую каплю.
-Дай мне, -сзади стоял Тилль.
Он взял в свою ладонь руку клавишника, приложив раненый палец к своим губам, слизывая кровь:
-Ну, вот и всё. Уже не течёт, смотри, -улыбнувшись сказал вокалист.
Лоренц взглянул на рану, действительно, крови почти не было.
-Тилль, я...
Линдеманн не дал договорить любовнику, а подняв и закинув его на плечо, как он это делал на концертах, понес наверх в свою комнату, шепча тому в ухо:
-Ты-мой! И никакая сука не смеет претендовать на тебя!

Продолжение следует...