Глава 33. Под бомбами на переправе

или
ДОЛГИЙ МАРШ НА ДАНЦИГ

На фото из инета: одна из секций понтонного моста. Может также использоваться в качестве канатной паромной переправы или транспортироваться на буксире.


*   *   *
И всё-таки 37-я гвардейская дивизия переправилась через Вислу не возле Мариенвердера, а севернее, напротив города Гнев (нем. – Meve). Пятнадцатого марта в шесть утра дивизия снялась с мест своего недельного расквартирования и боевой подготовки, после чего прошла по ранее указанному маршруту из Мариенвердера через Меве на Скурц (Sk;rcz) и Ной Буковиц (Wielki Bukowiec).

При этом не обошлось без крупного происшествия, на два часа задержавшего переправу значительной части войск 18-го корпуса. Вследствие этого происшествия командованию 37-й гвардейской дивизии пришлось на час продлить большой привал, устроенный для личного состава с 13-00 до 16-00 в десяти километрах западнее Меве прямо вдоль дороги.
А с переправой дело было так.

В районе города Меве наши войска ещё в конце января захватили и удерживали небольшой плацдарм. Вначале через Вислу действовала только деревянная дорога, настланная прямо по льду немного выше паромной переправы, действовавшей в период навигации. Но вскоре инженерной разведкой было установлено, что посреди реки немного ниже переправы намыта большая песчаная коса треугольной формы, обращённая вершиной вверх по течению.

Для равнинной Вислы вблизи устья – это обычное явление. Такие песчаные отмели на ней встречаются с завидной периодичностью. Поэтому в конце февраля на этом месте, от дамбы до дамбы, был наведен километровой длины деревянный мост на высоких сваях. Приподнят он был метра на три над песчаной косой – с учётом весеннего паводка. Но когда начался ледоход, и вода в реке поднялась, то мост был на треть разрушен. Причём, в первую очередь была снесена его средняя часть, казалось бы, укреплённая лучше всего. Но и наиболее интенсивный ледоход наблюдался именно посредине реки. Возле моста образовался затор из льдин, и его разрушение произошло очень быстро.

После завершения ледохода первым делом было восстановлено паромное сообщение между берегами. Но паромы в городах Нойенбург, Мариенвердер и Меве действовали медленно, и возле каждого вскоре накопилось очень много войск – по дивизии. Всем срочно требовалось попасть на западный берег для последующего наступления на Данциг.  Все очень нервничали, часто возникали ссоры из-за очереди к парому...

Поэтому было решено восстановить движение также и по мосту, разрушенному ледоходом. Для ускорения процесса решили не забивать новые сваи, потому что вода стояла довольно высоко, а течение было очень сильным. Поэтому недостающую часть моста достроили при помощи понтонов. Транспорт и технику по нему нельзя было пускать, но пехоту – можно. И дела на переправе сразу же пошли веселее. Одновременно с начавшейся переправой войск сапёры продолжали свою работу: рядом с понтонами забивали сваи для последующего восстановления моста, а заодно и дополнительно крепили понтоны канатами.

Пятнадцатого марта около девяти часов утра вдоль Вислы с севера, со стороны её устья, на большой высоте шли два немецких бомбардировщика. Шли они довольно плотно друг за другом. А из-за большой высоты казалось, что шли они очень медленно. Зенитчики до них сильно не дотягивали. Прикрывал их всего один «мессер», но нашей авиации не было видно. Видимо, в это время она была задействована на более ответственных участках боевых действий, где советские войска, преодолевая упорное сопротивление упорно оборонявшегося противника, хоть и медленно, но неуклонно продвигались к конечной цели войск 2-го Белорусского фронта в Восточно-Померанской кампании – к овладению городами-портами Гданьск и Гдыня.

На марше 109-й гвардейской полк был поставлен в голову походной дивизионной колонны. Его второй батальон шёл в арьергарде полка и двумя ротами уже пересёк реку. А третья рота только миновала понтонную часть моста и головой приближалась к берегу. Когда была подана боевая тревога «Воздух!», задние взводы этой роты, сбиваясь с походного порядка и чуть ли не толпой напирая друг на друга, бегом стали продвигаться к западному берегу из опасения, что переправу могут разбомбить.

За 109-м полком шёл штаб дивизии со своими спецподразделениями. Возглавляла штабную колонну разведрота капитана Анчукова. Разведчики как раз вышли на понтоны, когда самолёты достигли опасного расстояния до переправы. Судя по всему, они явно намеревались бомбить, потому что пошли на снижение. В это время была подана боевая тревога «Воздух!», но движение колонн по мосту продолжалось.

И в это отчаянное для роты время её командир предпринял не предвиденное приказом и совершенно не уставное для походного марша действие. Любая заминка на переправе категорически запрещалась, но дальнейшее продвижение роты вперёд могло стать верной гибелью для большого количества личного состава в случае попадания бомб в понтоны. Поэтому он самолично остановил роту, развернул её для возвращения к более близкому восточному берегу и побежал в хвост ротной колонны.

Замыкавшему колонну старшине Кабатееву – невысокому и плотному чернявому татарину слегка за тридцать лет, капитан Анчуков на бегу отдал команду:
- Всем бежать к берегу, как только это станет возможно!
И комроты помчался дальше – к штабистам и связистам.

Но те уже сами разворачивались и спешно выдвигались обратно. Правда, они сразу же уткнулись в колонну первого батальона 114-го полка, который в авангарде своего полка уже вышел к переправе и загородил причал. Там слышались крики офицеров «Назад! Воздух! Назад!». В дополнение к матёрным словам яростного разъяснения последствий внезапно возникшей опасности, типа, что немцы вспех их в один момент разметают по клочками и закоулочкам, раздались выстрелы в воздух. Пробка на причале начала быстро рассасываться, и штабная колонна всё быстрее стала продвигаться к берегу.

А в это время из первого самолёта уже густо сыпались бомбы. Вскоре так же густо пошли бомбы и из второго самолёта.
- Они делают двойное бомбометание по нашему мосту! –¬ заорал Цымбалюк, толкая в спину шедшего теперь уже перед ним невысокого и плотноватого молдаванина Урсу из первого отделения второго взвода. Тот обернулся раздражённым колобком и выпалил:
- Не толкайся ты, длинный, а то…
Но договорить не успели ни он, ни побегавший ротный, который издали орал:
- Не толпиться!.. Бежать не в ногу!.. Не расшатывать...

Последние слова взбудораженного ротного и молдаванина, разозлившегося на немецкие самолёты вместе с грубым украинцем, поглотили мощные взрывы, пошедшие по реке снизу и приближавшиеся к мосту. Слава богу, бомбы ложились немного ближе к западному берегу. Одна бомба упала совсем рядом с понтонами, а последние две взорвались выше них по течению. Зато вторая серия бомб легла ближе к середине моста, причём, гуще и точнее. Две бомбы зацепили края понтонов сверху и снизу по течению. И без того шатавшийся мост заходил ходуном...

Совсем короткое время понтоны смогли сопротивляться напору мощного течения реки. Но вскоре не выдержал и первым лопнул, видимо из-за повреждения осколками, канат крепления одного из срединных полуразбитых понтонов. Привязан канат был к свае, целый ряд которых каким-то чудом всё же смогли забить сапёры.

Робкая надежда, что мост выстоит, не оправдалась. Его всё же разорвало. Один за другим стали лопаться канаты, и два повреждённых понтона стали как бы «разводными». К ним с двух сторон моста уже бежали сапёры с топорами отцеплять их от моста, ведь эти понтоны всё равно нужно было поменять. Другие бежали следом с канатами для дополнительного крепления уцелевших понтонов.

Ещё во время первых разрывов вся разведрота упала на заигравшие под ногами понтоны и начала передвигаться ползком. Как только разрывы закончились, капитан Анчуков поднял роту и приказал бегом двигаться к деревянной части моста. По нему штабисты, подрывники, связисты и другие спецподразделения уже во всю прыть бежали к пирсу.

В это время сапёры спешно крепили понтоны дополнительными канатами. Возможно, это и спасло бывший головной взвод разведроты, вдруг ставший «арьергардом», от нежданного сплава по реке. Потому что даже минуты не прошло, едва они выскочили на спасительный мост, как с той стороны моста не выдержал крепёж ещё одного понтона. Все его пять канатов звонко лопнули друг за другом, как гитарные струны. Народу там было меньше и они не успели вовремя отцепить повреждённый паром. Но вскоре он тоже пошёл вниз по течению следом за первым повреждённым понтоном. Другие понтоны не оторвало, и теперь их срочно закрепляли дополнительными канатами.

Но предстояло поставить на место полуоторванный понтон и заменить два повреждённых. Скопление армейского народа у переправы было огромное. Задачу о выдвижении дивизии в район боевых действий никто не отменял. Поэтому сапёрные отделения вскоре были очень сильно подкреплены «добровольцами» поневоле. Понтоны к сваям крепили по одному, потому что с одной стороны моста их нужно было подтягивать тянуть канатами и удерживать, а с другой подводить на место и крепить к мосту. Ничего, и поставили, и заменили...

Это была та ещё трёхчасовая «песня»! Нудная и бесконечная, как песня караванщика в песках пустыни. Только вместо раскалённого песка солдаты работали в ледяной воде. Невероятными усилиями удерживали рвущиеся из рук канаты. Вымокли и продрогли. Особенно сильно мёрзли ноги в промокших сапогах. Двоих солдат по неосторожности смыло с моста, спасти их не смогли. Да какое может быть спасение в ледяной мощи беспрерывного потока огромной массы воды?! Пока кинулись за лодкой... Не догнали...

Продолжение здесь: http://proza.ru/2020/05/09/803