Кн 1. Идея. Гл. 15. Техническая инспекция

Глава 15. Техническая инспекция.

Быстро пролетает летнее время. Вот и сентябрь на подходе. Последними жаркими денёчками июль-месяц балует. Но не сулят эти дни, да и сентябрь, связистам Акмолинской ОДТ ничего хорошего. А если уточнить, – именно той части связистов, которая реально эксплуатацией сети занимается.
Техническая инспекция приезжает с плановой проверкой, да не выборочной, – а тотальной.  Во всех РУТ побывает. До самых дальних населённых пунктов доберётся. Будет выискивать, и выискивать эксплуатационные несуразности на сети. Целых три недели выделено ей для проверки эксплуатационной деятельности АОДТ.
О том, что предстоит в области работа Технической инспекции, знали все, кому положено. Ну, знали и знали. Как-то относились к предстоящей проверке с фатальной обречённостью. Что будет, то и будет. Она приезжала всегда, как будто, с основной целью, – специально дань на работников наложить. В виде выговоров, с неизбежным лишением премий… Реже – с оргвыводами в отношении отдельных руководителей.
 
Готовиться бы нормально к ней, директоров озадачивать. Но нет. Мережко Максим Андреевич вёл себя так, как будто лично его предстоящая проверка и не касается. Так, изредка, вскользь напоминал на селекторных планёрках многозначительно:
– Вот, приедет Техническая инспекция… – этим и ограничивался.
И она приехала, под завязку июля, в полном составе, во главе со своим начальником – Мышеровановым.
Девятнадцать районных узлов телекоммуникаций необходимо охватить проверкой, плюс эксплуатационные центры областного города. Проверяльщиков – достаточно. Разбили объект проверки на сектора. Каждому досталось по пять РУТ-ов.
Ну, поехали бы инспектора в районы и разбирались бы там с директорами по вопросам их, конкретной эксплуатационной деятельности. Но нет, обязательно сопровождать проверяющего должен представитель из аппарата Технического директора ОДТ.
В принципе – это нормально.

Ну а сам Мережко – он себя как бы над схваткой позиционирует. Нет бы, самому хотя бы по одному району проехаться с техническим инспектором. Ведь сам он, тоже – технарь. Стыда натерпеться, глядя на своё хозяйство глазами «постороннего», обиду почувствовать, злости набраться за несправедливо оценённую, под его руководством проделанную работу. Глядишь и желание появилось бы у него с большей энергией, там, где это необходимо, защищать своих подчинённых, которым тоже, не всё под силу. Ведь это – его люди! Кто он без них? Сам бы сформулировал постановочные вопросы, которые надо ставить ребром перед вышестоящими руководителями из Центрального аппарата Казахтелекома, чтобы улучшить ситуацию с эксплуатацией.
Ниже своего достоинства считает Мережко так поступить. Не желает в «мелочах» копаться. Да и не любит он с рядовыми монтёрами встречаться. Разговаривать с ними – не его уровень…

Штольцу досталось пять районов, в которых при его личном присутствии шерстить будет технический инспектор местную эксплуатацию. И это те самые районные узлы, руководителей которых вывозил Штольц на экскурсию в соседние области.
Времени достаточно прошло с той поры. Должны и сдвиги какие-то быть в сторону улучшения содержания оборудования. Ведь своими глазами увидели директора много хорошего, что и у себя внедрить совсем не мешало бы. Обязательно – внедрить!
– Ну, что же – посмотрим… – Штольц, надо сказать прямо, не очень жаждал этой командировки. Да ещё, и с техническим инспектором. Не вовремя, да и не нужен ему поводырь. К тому же, он не очень хорошо себя чувствовал. И без поездки знал, много безобразий творится на сети. И хотя является он начальником Службы эксплуатации и развития сетей телекоммуникаций, на самом деле он – начальник-бюрократ, «штабист», и в реальности, физический процесс работ исполнителями на местах практически от него не зависит.

В «командирах» у Штольца во время командировки будет Жапаров Омирбек – ведущий инженер Отдела внутреннего аудита, – так официально называется его должность. Штольц с ним уже пересекался во время предыдущих, локальных проверок.
Выдвиженец Рыкова – Омирбек. Бывший военный связист. В Северо-Казахстанской ОДТ несколько лет работал техническим инспектором. Затем, перетащил его Рыков вслед за собой, в Алма-Ату. Дельный проверяльщик получился из Омирбека. Правила эксплуатации ещё советского разлива основательно проштудировал и считает, что следовать им, также как соблюдать устав в армии, должно неукоснительно. Шаг влево, шаг вправо и… не стесняется Омирбек строчить замечания. Принципиальный человек. Слушает только самого себя. И сколько ему ни доказывай что, вот, есть же в этом конкретном случае, объективные, оправдывающие отступление от предписанных норм, обстоятельства – пропускает все доводы «оправдывающегося» мимо себя.

Жёсткий человек. По внешнему виду и не определишь, а слышит ли он вообще то, о чём ему говорят. Правила технической эксплуатации – вот его божок, на которого он молится. Трудолюбивый, в полном расцвете сил, пронырливый, в хорошем смысле этого слова, трудностей не боится и до любых мелочей есть ему дело. По большей части он прав, фиксируя те или иные, не только откровенные безобразия, творившиеся на сети, но и не столь очевидные недостатки.
Вот только, хорошего отмечать не желает инспектор. Ну, есть же что-то и хорошее на сети!
Штольц тоже – сторонник соблюдения Правил. Но – не всегда. Бывают ведь и исключения... Целую неделю проведёт он с Жапаровым в командировке. По-том, неделю будет Омирбек Акт проверки «рожать», наполнять содержанием. А потом, по завершении общих итогов проверки, планирует их группа отдохнуть несколько «сэкономленных» деньков в Боровом – в курортных местах. Погода – в самый раз! Позволяет приятно провести время.

А ещё будет проверять Омирбек объекты модернизации и капитального ремонта. Там, где работы эти проводились. Так сказать – соответствие объёмов выполненных работ – отчётным данным. Нет ли приписок в освоении выделенных на эти цели денежных средств? И если что-то здесь обнаружится неподобающее, то сразу и мысли о хищениях, о коррупции, сами собой напрашиваются… С последующими официальными предложениями в Акте – определить виновных и потребовать с них компенсации нанесённого Казахтелекому ущерба. В общем, во всех отношениях, проверка эта – серьёзная встряска для эксплуатационщиков.
 
Ну, технический инспектор, это точно – чужак, а вот Штольц для директоров РУТ, хотя и представитель вышестоящего начальства, но – свой человек. Защищать их должен, ведь в ходе проверки и результат работы его Службы косвенно оценивается. Заинтересованный человек. И получается, что невольно как бы прикрывает своим участием в проверке Штольц районного директора, если он – технарь, и не может позволить себе остаться в стороне от проверки, или главного инженера, если директор не технарь и, значит, открестился от общения с техническим инспектором под благовидным предлогом. По крайней мере, кажется ему, что они так чувствуют. И потому ведут себя районные руководители большей частью пассивно. Куда кривая выведет – так и будет.

Странные чувства испытывал Штольц, наблюдая работу технического инспектора. Кое-где старался смягчать его выводы. По большей части, соглашался с ним и всё-таки, в душе – протестовал. Вроде бы делает он нужное дело. И, в то же время, указывает на очевидное и без него всем известное. Ну, кому она нужна, эта техническая инспекция и что она даёт на практике? Ну да, несомненно взбудоражит она сейчас технарей. Ну да, получит кое-кто из них взыскания. Но ведь этим всё и кончится. Да вот, ещё – бумажной работы им добавится. Будут разработаны мероприятия. Будут отправляться отписки в Казахтелеком, отчёты о проделанной работе по устранению выявленных недостатков. На бумаге – всё будет, а на практике…

Приедет с очередной проверкой техническая инспекция в лучшем случае, через год, а может быть – не приедет и вовсе. Ну а если и приедет, то вряд ли будет она тщательно проверять проделанное по результатам предыдущей проверки. Поэтому, перетерпят скрепя зубами директора неприятные моменты, связанные с проверкой, получат дисциплинарный втык, постараются забыть о нём побыстрее и займутся более важными делами, состояние которых не отмечено в Актах гастролёров-проверяльщиков. Планами развития, устранением повреждений, отписками на запросы разбухающего электронного документооборота…
Так и будет.

Ну а Омирбек верит, что всё им выявленное и отражённое в Акте будет принято к неукоснительному исполнению. По ходу проверки в доверительных беседах рассказывает Штольцу, как ещё рядовым инспектором вскрывал все эти недостатки в районных узлах Северо-Казахстанской области, лично докладывал о них Генералу, предлагал варианты их устранения и пользовался со стороны Генерала соответствующей поддержкой. И оттого, менялась сельская телефонная сеть в сторону улучшения.
Вообще-то – так, и у нас – в Акмолинской ОДТ, должно быть. И тоже, есть у нас свой доморощенный технический инспектор – Саша Монахов. Вот только нет до его предложений никакого дела ни Техническому директору занятому более важными проблемами и тем более – Генералу. Не технарь наш Генерал, в отличие от Северо-Казахстанского. Далёк он от понимания технической работы и поэтому, не интересно ему всё это. Варится беспомощно Саша в собственном соку, занимается, по сути, бесполезным бумаготворчеством.

Вот и Акты проверки специалистов более высокого уровня тоже отнесены будут руководством ОДТ в разряд второстепенных бумаг краткосрочного действия.
Добросовестно выполняет свою работу Омирбек. Освоил её в совершенстве. Всё у него распланировано. На проверку каждого районного узла один день выделил. Понимает, что общая картина эксплуатации на всей районной сети одинакова. Выбрал наугад два-три населённых пункта, куда решил выехать с детальной проверкой, без разницы – каких, и производит осмотр. Пешком вдоль воздушных линий топает, на крыши, чердаки взбирается, где это необходимо. В районном центре во все технические помещения заглядывает, в колодцы телефонной канализации, в распределительные шкафы. Пишет, фотографирует… Всё это делает с безучастным лицом. Старается не выходить из равновесия, держится ровно. И всё-таки, бывает, не выдерживает, недовольно морщится при вскрытии очередного, откровенного ляпа. Потом, вскинется вдруг, бросит негодующий взгляд на сопровождающего проверку, местного директора, или главного инженера, ждёт от него немедленных объяснений. А тот молчит как партизан, или бормочет что-то невнятное, прячет глаза и разводит обескураженно руки в стороны.

Ну, что ему сказать?
– Что есть, то есть. Хотите – милуйте, хотите – расстреливайте.
А минусов этих – откровенных безобразий и искать не надо. Сами на глаза лезут. И ничем не прикрыть их.
Первое же село в Атбасарском районе с оптимистическим названием – Весёлое, наоборот, вопреки названию своему, вызвало общее негодование. Проехали по улицам. И всюду… сброшенные со столбов телефонные провода?.. Присмотрелись – с электрических опор сброшенные. Поперёк дороги распластались, и спотыкается об них деревенский народ. Транспорт проезжающий – в землю вминает. И понятно уже – не один день валяются провода. Это же, сколько в селе разом телефонов не работает?
Главный инженер, недавно на должность назначенный, выдавливает из себя оправдание:

– Электрики наглеют! Нет на них никакой управы. Реконструкцию своих электросетей проводят. И без предупреждения избавляются от всего лишнего, что на их опорах висит.
– Алексей –  Штольц обращается к нему просто, по имени – но ведь ты же знал, что провода сброшены. Наверняка, монтёр доложил тебе об этом безобразии...
Алексей, совсем ещё недавно работающий простым техником и толком в должность не вступивший,  испытывает стыд и объясняет ситуацию такой, какова она и есть на самом деле:
– План по развитию горит. Все силы брошены на установку новых телефонов. Да и повреждений много. Не разорваться же…
– А здесь, в Весёлом, что – нет повреждений?
– Куда там – нет! Есть, конечно. И не одно…

В разговор вмешивается Омирбек.
– Ну ладно – развитие. А на месте у вас что – нет монтёра? Чем он занимается? Неужели так трудно ему самому хотя бы аккуратно смотать эти провода и сложить их в сторону, чтобы никому не мешали? Опасно ведь разбросаны провода. Так и до несчастного случая недалеко…
Молчит главный инженер. Сам он монтёру такую задачу не догадался поставить, ну а монтёр – сам себе поставить такую задачу – тем более.
Монтёр – молодой парень, он предупреждён о приезде комиссии. Дожидается её в помещении АТС. По виду – нерасторопный до ужаса. А может быть, это от волнения его так парализовало. Штольц пытается его расшевелить, по-отечески, без драматизма выяснить причины бездействия. Тщетно. Монтёр даже не осознаёт своей ответственности. Он здесь – сторож, да и только. Выдавливает из себя, наконец:
– Из района бригаду обещали прислать…

Вот и вся организация труда в целом по районному узлу телекоммуникаций! Штольцу и без монтёра всё ясно. И при чём здесь вообще этот монтёр, посторонний для связи человек, которого даже не пытались научить хотя бы основам новой для него профессии.
Главный инженер проявляет властность.
– Всё! Пиши заявление! С завтрашнего дня ты у нас не работаешь!
Штольц пытается его осадить:
– Погоди Алексей, не руби с плеча. А может быть, всё-таки, его немного подучить? Видно же, что переживает человек. Лучшего ведь не найдёшь! – Штольцу по-человечески жалко парня. – С рабочими местами на селе, наверняка, туго. Куда он пойдёт…

Монтёр стоит угрюмый, уставился взглядом в пол и будто бы язык проглотил. Повинился бы, что ли… Или ему совсем безразлична собственная судьба?
А Алексей… просто сатанеет на глазах от злости
– Его проблемы! Пусть дома на печи сидит!!! – Ему по-настоящему – очень стыдно. И за себя и за монтёра.
Омирбек опять вмешивается в разговор:
Чего расшумелись, заканчивайте эту бессмысленную перепалку. Нечего здесь смотреть, поехали дальше! Какое там село следующее!..
И так, целый день вся «комиссия» на ногах. А на улице, как специально, жара неимоверная. Героически обливаясь потом, принципиально не отступая от намеченных планов, в полную силу работает комиссия.

Третий день начинается в очередном, третьем, по ходу проверки, районном узле телекоммуникаций. Директор Жаксынского РУТ Сафин Зуфар Эльдарович суетится угодливо, с показной поспешностью со всеми замечаниями соглашается. И тут же обещает:
– Устраним, исправим…
Техническому инспектору его обещания – до лампочки, а от Штольца давно уже не удаётся директору спрятать равнодушие, сочившееся из глаз, избегающих встречного прямого взгляда.
Скоро десять лет исполнится, как Штольц знает Зуфара. В первые годы работы с ним воспринимал всерьёз его обещания. Главным инженером работал тогда Зуфар и считался самым грамотным специалистом в районном узле. Потом раскусил его Штольц и оказалось – по верхушкам скачет «специалист» глубоко не вникая в суть проблем. И только внешне бурную деятельность демонстрирует. Эффектно о результатах умеет докладывать.

Со временем директором стал Сафин. Однако стиль поведения не изменил. Похоже, считает себя незаменимым и все требования и рекомендации по улучшению эксплуатации, шагающие в ногу со временем, попросту игнорирует. Не проникают они внутрь, не будоражат затвердевшее сердце, и в большинстве случаев скатываются с него как с гуся вода. Застрял в девяностых годах директор.
Именно сейчас дошло это до Штольца со всей очевидностью. И дело даже не в замечаниях технического инспектора.
Штольц опять, в который уже раз, от проверки до проверки, утыкается в неприглядные распределительные шкафы, в замусоренные телефонные колодцы, в которых сам чёрт ногу сломит. Конкретно – в те же самые, навести порядок в которых, предписано было директору несколько лет назад. А воз и ныне там. Ни-какого движения.
 
Особенно возмутило Штольца на этот раз, что в автозале, на самом видном месте, также, вот уже несколько лет, на 24-х канальной стойке уплотнения Чехословацкого производства торчит выдвинутый из родного гнезда блок питания. Питает стойку напряжением через адапторы. Опасно торчит. То и гляди, споткнётся об него, задумавшись о своём, кто-нибудь из персонала, да и лоб расшибёт…
Из года в год один ответ на это у Сафина:
– Греется блок внутри стойки, отказывается работать. А так – воздухом обдувается и ничего – держит нагрузку.
Штольц, в который уже раз, упёршись взглядом в этот злополучный блок весь закипает от гнева, ему хочется обматерить директора по полной программе, выплеснуть на него, из наполнявшегося яростью сердца, жгущее душу негодование. Но рядом находится технический инспектор. Подумает ещё, что Штольц выпендривается перед ним, устраивает импровизированный спектакль. Мол – Служба эксплуатации здесь не причём! И он сдерживает порыв, подавляет накал эмоций и лишь выдыхает обескураженно:

– Как же так, Зуфар Эльдарович! Ведь я же вас лично, полгода назад возил по соседним областям, лично вам показывал – ИХ, точно такие же, стойки. Вы видели хотя бы одну из них с торчавшим наружу блоком? У вас в районе что – климат другой? Ну ладно, слов не понимаете! Но ведь глазами своими сами же всё видели! И до сих пор ничего у себя не исправили. Зачем я вас возил???... Ну, как с вами работать…
Вроде как бы смутился директор, но тут же нашёлся и опять поёт старую песню:
– Да вот… замотались мы что-то. Завтра же поставим блок на место!
Опять – пустые слова. В голосе Штольца звучат презрительные нотки:
– Зуфар Эльдарович, а вы сами верите в то, о чём сейчас говорите?.. Вы же нагло врёте мне в глаза…

Не слишком ли жестоко формулирует неприятие директорского поведения Штольц? Ведь нельзя сказать, что в узле совсем ничего не делается. И связь в целом, худо-бедно но работает. И основные планы как-то умудряется коллектив выполнять.
Но… мало сейчас этого. Формируются более жёсткие оценки уровня эксплуатации сети. Вопросы соблюдения требований при проведении сугубо технологических процессов волнуют технического инспектора. Оставляя эти вопросы без ответа, расписывается перед ним в собственном бессилии Сафин. И так это противно выглядит со стороны, что Штольцу совсем не хочется прийти к нему на помощь даже в тех случаях, когда Омирбек явно не прав и перегибает палку.