Глава 4

Выходил я от Саши с небольшим облегчением, потому что она никому про меня не рассказывала, но и с огорчением. Она мне рассказала про какого-то очередного парня, который ей понравился и с которым они пойдут вечером на свидание. Нельзя сказать, что я сильно разозлился или расстроился, ведь каких-то сильных чувств ней не испытывал, но было неприятно, что меня прежде всего воспринимают как подружку. Больше всего расстраивал именно этот факт, поэтому я решил, что впредь писать или звонить ей первым я не буду. Захочет – позвонит.
От такого решения чувство уверенности во мне увеличилось, и я бодрым шагом зашагал по заснеженной улице. Люблю я все-таки нормальные, морозные и снежные зимы за их невероятную красоту.
Посмотрев время на часах, я понял, что еще успею забежать в кафе перекусить перед походом в полицейский участок. Как раз перед собой я увидел вывеску кафе с названием “Кафе”, в которое и зашел. Сделав заказ — бокал красного вина и пасту карбонара — я решил проверить сообщения и увидел ответ от моего потенциального заказчика, который писал, что ему нужен кокаин завтра к 15:00 в размере 500 грамм. Я, конечно, удивился такому весу, но отказываться от легких денег не стал. Осталось только найти место, куда я `положу` товар. Но не за обедом решать такой ответственный вопрос, тем более тут очень вкусная паста, а с бокалом вина она еще лучше. Поэтому, ответив, что завтра к 14:00 я вышлю фотографию, я приступил к трапезе. Люблю пасту карбонару, ее тягучий вкус сыра пармезана с настойчивыми нотками ветчины. А про красное вино я вообще молчу.

Бокал вина заставил меня чуть расслабиться перед походом в участок, поэтому я решил пройтись пешком до участка и подумать о себе. Смысла жизни у меня нет, близких друзей тоже — я одиночка. Может поэтому я не могу найти и впустить в свою жизнь девушку? Может поэтому я и закрыт, ведь привык доверять только себе? Комфортно ли мне так жить? Конечно. Чего я хочу от жизни? На этот вопрос я не мог дать себе ответ.

Остановившись посреди улицы, на которой я был совершенно один, я, вздохнув полной грудью и задрав голову, выдохнул пар в темное серое небо.

– Да уж, алкоголь даже в малых количествах навевает на меня грустные мысли, – сказал я себе под нос.
– Смотря для чего его пьешь, – неожиданно ответил сидящий на скамейке мужчина. – А если пьешь без смысла, парень, но все равно грустишь — лечиться тебе нужно. При чем лечить душу и себя. Я тебе как бывший алкоголик говорю.
– У меня нет зависимости, – грубо ответил я и ускорил шаг. Мысль о том, что мужик может быть прав, я не подпустил даже близко.

Подходя к отделению полиции, я посмотрел на это старое здание, в котором оно размещалось. Наше государство абсолютно не заботится о своих силовых структурах, что уж тут про народ говорить?

Внутри здание было не лучше: потрескавшаяся штукатурка на потолках, поддавшийся коррозии обезьянник, лампы времен детства моей бабушки, в общем, обстановка устрашающая.
– Где мне можно найти лейтенанта Младшего? – задал я вопрос дежурному.
– Старшего лейтенанта младшего, – грубо и вызывающе ответили мне из окошка. – С памятью проблемы или с распознанием званий? Сразу видно, не служил. Вот молодежь пошла: ничего не умеют, ничего не знают, но чуть что – сразу спорят.
Закончив свою речь, говорящий человек испытующе уставился на меня. Так как я неконфликтный человек, я пропустил его слова мимо ушей. С такими людьми нельзя впадать в полемику, ведь их невозможно в чем-то убедить. Эти консерваторы никогда не изменят своего мнения по поводу современного мира. СССР, или, как я называю, Совок, манит их к себе с неведомой силой.
– Второй этаж, кабинет 222, – разочарованно протянул собеседник.
Поднявшись на этаж и найдя нужный кабинет, я постучал в тонкую и старую дверь.
– Войдите, – услышал я знакомый голос и открыл дверь. Кабинет был небольшой, но из-за отсутствия окна и огромного количества бумаг, которые были везде: на столе, на полу, в мини шкафу, на стульях, — он казался еще меньше.
– Добрый вечер, присаживайтесь, – убирая бумаги со стула сказал мне небольшой, но толстенький мужчина, обличенный в полицейскую форму. На вид он казался совершенно добродушным, а его пышные усы, как у почтальона Печкина из Простоквашино, завершали штрих доброго полицейского. – Давайте обойдемся без прелюдий и оставим их для женщин. Я не люблю ходить вокруг да около, поэтому начну сразу с того, зачем я Вас сюда пригласил. Думаю, Вы были удивлены моим приглашением?
– Конечно был удивлен. Не так часто добропорядочного гражданина вызывают в полицейский участок, – не моргнув глазом соврал я.
– Перестаньте. Ни Вы, ни я и никто в этом мире не являемся голубем Мира. Все мы что-либо совершаем нехорошего, – тяжело вздохнул полицейский. – Главное, чтобы в рамках закона, ведь так?
– Абсолютно верно, товарищ полицейский, – вдруг заерничал я. – Но я не могу понять, к чему Вы клоните? Вы меня в чем-то подозреваете?
– Нет, я Вас вызвал по другому вопросу. Что Вы знаете о деле, которое завели из-за смерти Вашей семьи 4 года назад?
Хотел бы я, чтобы от этого вопроса внутри у меня что-то сжалось, а к горлу подкатил ком, ведь все герои книг и фильмов, в моем понимании, такое чувствовали, а я же не чувствовал ничего.
– Его закрыли через неделю. Если я правильно помню, списали все на неосторожность водителя при езде по мокрой дороге. В общем, водитель не справился с управлением.
– Хорошо, а Вы тела видели? Опознавали их? – и тут же добавил: – Извините за такие вопросы, но все же.
Видел ли я тела? Видел части тел, которые предоставили мне на опознание. Эти ужасные воспоминания, от которых у меня до сих пор холодеет все внутри. Помню, что в тот день я ужасно напился и ушел в свой первый запой на 4 дня.
– Да, – сдавленно ответил я. – Зачем все эти вопросы? Они пробуждают во мне ужасные воспоминания, которые я предпочел забыть.
– Я прошу меня еще раз извинить. Но также мне кажется разумным напомнить, что машина сгорела полностью. Понимаете, к чему я клоню?
Конечно, я начал понимать, что я не мог опознать тела, ведь опознавать было нечего.
– Но что по итогу видел я? И почему Вы мне говорите об этом спустя столько лет? Почему полиция закрыла это дело, если были такие очевидные улики?! – перешел я на крик.
– Я понимаю Ваше возмущение, но держите себя в руках и реагируйте адекватно, – строго сказал полицейский, а затем чуть мягче добавил: – Никто не хотел разбираться в этом деле, поэтому его и закрыли. Немного узнали о Вашей семье, выяснили, что абсолютно неконфликтная семья и искать причины этих трагических событий никто не хотел, да и Вы не настаивали.
– Тогда что Вы хотите от меня сейчас? Зачем Вы это рассказали? Мне было лучше этого не слышать и не думать об этом. Иногда правду лучше не знать, – устало спросил я.
– Полностью с Вами соглашусь, но я бы не рассказывал это, если бы не было схожих случаев по городу и области в течение этих 4 лет с промежутками в полгода-год. К сожалению, эту закономерность мы смогли заметить только сейчас. Поэтому не могли бы Вы посодействовать следствию и написать заявление? Мы сейчас ко всем родственникам погибших обращаемся с подобной просьбой, ведь нужно наказать тех людей, которые это делают.
– Очень сомневаюсь, что наша доблестная полиция, в том числе и Вы, что-либо сможет с этим сделать, – с нескрываемой иронией сообщил я. – Но мне несложно, поэтому давайте я напишу это заявление.
Полицейский выглядел жалким и поникшим, но мне не было его жаль. Да, я понимал, что он лишь пешка в этой большой системе и что, возможно, он и правда хочет помочь и найти виновных, но от этого мое отношение к нему никак не поменялось.

Выйдя из отделения, я был очень злым и рассерженным, хотя, наверное, должен был быть... А каким я должен быть? В фильмах герои переполнены жаждой мести, желанием найти убийцу и покарать его со всей возможной жестокостью, но я был абсолютно равнодушен к таком варианту развития событий. Я трезво оценивал ситуацию и понимал, что проводить собственное расследование крайне бессмысленно и бесполезно: носиться по городу, как главный герой Дарьи Донцовой, я не буду, я не знаю всех этих тонкостей детективного расследования. Да и искать иголку в стоге сена… Даже не так. Искать иголку в 20 стогах сена – бессмысленно. Поэтому всю детективную часть я возложил на плечи старшего лейтенанта Младшего.
Я был зол и рассержен на эту систему, которая позволяет существовать такой халатности, которая никак не способствует преступной раскрываемости, которая в конце концов даже не может дать ход следствию без заявлений!
Взглянув на часы, я удивился: было уже около восьми вечера. Долго же пробыл в участке, а ведь еще к Артему нужно заехать, видимо, у него уже и останусь на ночь. Благо в его комнате есть огромный диван, где я смогу уместиться. Надо бы только в магазин забежать, купить продуктов для плова и водку. Плов – идеальное блюдо для долгих разговоров под выпивку. Так как он достаточно жирный, то спиртного можно выпить в большом количестве, а что еще нужно для ночного разговора по душам?
В магазине я еще купил кислых огурчиков, квашенной капусты и два литра хорошей и дорогой водки. После того, как я один раз отравился дешевой, а может и паленой водкой, я вынес для себя правило, что пить нужно только качественные напитки. Поэтому, вызвав такси, я отправился к другу.

Когда плов был уже готов, а одна из бутылок водки наполовину опустошена, мы принялись за вкусный ужин, делясь впечатлениями от прожитого дня. Артем выяснил, что обманутый бизнесмен живет спокойной жизнью и не собирается искать наглого вора, а особенно боится придавать это дело огласке, ведь репутация для него важна. Также он в очередной раз посмеялся над моими отношениями с Сашей и посоветовал мне прекратить с ней общение, чем подтвердил мой дневной выбор.
Когда я рассказал Артему про поход в участок, он тоже сильно разозлился.
– Б….! – выругался мой собеседник. – Как же меня это раздражает! И я еще не решил, что меня раздражает больше: полиция или то, что ты ничего не хочешь делать! Сегодня ты узнал, что это была не воля Божья, хоть я и атеист, а чье-то умышленное действие! А ты ничего не хочешь делать!
– А что я буду делать? Семью это никак не вернет, так зачем усложнять жизнь?
– Нет, твое бездействие во многих ситуациях мне вообще непонятно!
– Меня сейчас больше волнует то, был ли тот взрыв случайным или намеренным? Ведь насчет этого я ничего не узнал и не знаю.
– Попробуй завтра с консьержками договориться, чтобы показали тебе видеозаписи с камер. Может, поможет чем.
– Да, надо бы. У меня, кстати, завтра еще заказ к 15:00 кокаина. Кто-то хочет поразвлечься.
– Давай это завтра уже на трезвую голову обсудим.

Потом мы начали обсуждать то, что обсуждают мужчины друг с другом. Затем мы доели плов, который в этот раз удался на славу, поэтому программист его очень нахваливал и просил научить его готовить также. Но внезапный звонок от Вики помешал моему кулинарному уроку. Поэтому, чтобы не мешать разговору, я, захватив последнюю, наполовину опустошенную бутылку и рюмку, вышел на балкон. Благо балкон был утеплен и зимой на нем можно было находиться. Выпив рюмку, я закурил и включил случайную музыку из своего плейлиста. Заиграла песня Цоя “Пачка сигарет”. Выпуская клубни дыма в открытое окно, я снова приятно удивился такому совпадению. Курю я редко, лишь в те моменты, когда хочу о чем-нибудь подумать или поразмышлять.

*Курсив*
– Выключи ты свой рэп! – воскликнул брат.
– Это не рэп, а трэп. Ты совсем ни в чем не разбираешься. Слушаешь только свои старые песни, покрытые пылью, и ничего вокруг не видишь. Очнись! На дворе 21 век! Иди в ногу со временем, не отставай от жизни, старик!
– Надень хотя бы наушники, ты мешаешь мне делать домашку.
Брат уже как час сидел за столом в своем ноутбуке и разбирался в маркетинге. Тема музыки была больной, ведь я любил слушать свои треки через колонку. Как иначе можно услышать все биты и покачать головой им в такт?
– Сделай уже паузу, послушай мой активный и веселый трек! Гарантирую, этот американский исполнитель через пару лет будет самым известным! Так давай уже привыкай к новому времени и миру! – надоедал я брату.
– Отстань ты уже от меня, пройдет время, и ты сам перестанешь слушать свои бессмысленные песни, в которых и от песен ничего не осталось.
– Я никогда не буду слушать это старье!
*Курсив*

Я стоял, смотрел на ночной город и наслаждался уже второй сигаретой: в тишине можно даже услышать, как она тлеет.
– Опять ты накурил, прекращал бы уже, – сказал Артем, наливая себе рюмку.
– Как прошел разговор?
– Мне запрещают пить водку. Ну, как это можно назвать? – спросил друг, выпивая. – Я ведь уже немаленький ребенок и сам знаю, что мне можно, а что нельзя! Знаешь что? Пойду завтра в парикмахерскую и покрашусь в красный цвет!
– Зачем? – удивленно, спрашиваю я.
– Потому что могу и хочу! Все, давай допьем уже эту бутылку и пойдем спать.
 
По итогу бутылку мы допивали еще полтора часа, разговаривая о проблемах Вики, которыми она грузит на Артема. Сначала я подумал, что это любовь. А потом с закрывающимися глазами упал на диван с мыслью, что такая любовь мне не нужна.