589. Хуторская чертовщина. Баянист Песя

                Шоба, не на шутку обозлился, вскочил и начал пинать Злотазана по спине и чуточку ниже, к нему присоединился Песя, вдвоём было веселее дубасить приятеля.
                Была полная уверенность, что их товарищ не выдержит побоев и в скором времени отдаст злополучный предмет, в котором как они полагали, лежали не малые сокровища.
               Били  товарища усердно, не жалея сил и ног, в этом избиении, если прислушаться и напрячь слух, улавливалась некая закономерность, слышалась замысловатая мелодия,  похожая на ритмичные удары бубном.
       «Туц – туц, туц – туц, тац- туц, тац – туц, туц – тац».
                Но как видим все усилия Песи и Шобы были напрасны, они уже изрядно вспотели и вымотались, а их товарищ держался и только издавал подобие «х – хак»  при каждом полученном ударе.
            Подобный метод избиения товарища не приносил желаемого результата, тогда мельничные черти применили иной метод воздействия.
            Они приподнимали Злотазана на высоту своих поднятых вверх рук, а затем с силой швыряли того спиною о землю, ожидая, что такого испытания их приятель не выдержит и расколется, как грецкий орех битый об твёрдый предмет.
             Упорство товарища удивляло его приятелей, такому упрямству позавидовал бы самый отъявленный хуторской ишак.
              Ничего не оставалось, как применить самый изощрённый и жуткий метод воздействия, выдержать который сможет не каждый, даже самый выдержанный и отъявленный негодяй, который обязательно спасует перед таким деспотическим истязанием.
             Песя усадил измотанного и изнурённого побоями, согнутого бубликом   Злотазана спиной к себе, приставил к его бокам свои музыкальные пальчики и заиграл на ребрах приятеля, как на баяне.
             И вот оно чудо, Тазя задёргался, задрыгался, пытаясь локтями отбиться от назойливого баяниста, истерично стал похихикивать, а затем закатился дурным смехом, бойче работая локтями, желая высвободиться.
                Шоба улучшив момент, когда Злотазан на секунду утратил чувство осторожности, ловко выхватил у него чугунок, отскочил в сторону, встал на колени и начал интенсивно разворачивать овчину, применяя не только руки, но и собственный зубы.
           Злотозана обуяла злость и ненависть, он с силой отпихнул от себя Песю, было вскочил на ноги, но Песя в прыжке ухватил Тазю чуть по выше колен и уцепился в него клещом, что заставило рухнуть хуторского чёрта наземь.
               Злотазан видя, как Шоба дербанит его овчину в которую завёрнут чугунок, а в  чугунке прикрытом сковородою лежит то, за что идёт ожесточённая борьба, он изо всех сил впивается пальцами в корни местного свинороя, с трудом приближается к Шобе волоча за собой Песю, злобно шипя сквозь зубы, угрожающе предупредил:
             -Не тронь, не тронь погань мельничная.
                -Не твоё говорю.
                -Оставь, иначе пожалеешь, я тебе такого не прощу.
        Но Шобе эти слова, что мёртвому припарки, он с ещё большей яростью срывал намотанную проволоку, зубами рвал овчину и вот вам пожалуйста, чугунок свободен.
          Интриган Шоба с наглой улыбкой поставил чугунок перед собой, демонстративно приподнял щербатую сковороду, результат неосторожной деятельности чапельником, да и сам чугунок не являл собой дорого предмета, его бы давно пора было выбросить, но в нём каждый год в луковой шелухе красили яйца к пасхе.
         Затем заглядывая в сам чугунок, сунул туда свою пятерню, вынув оттуда горсть мелких и не нужных в хозяйстве железяк, бросил их обратно.
              Порывшись глубже, вновь вынул железную мелочёвку, чему был сильно удивлён, тогда Шоба взял в руки чугунок, высыпал всё его содержимое на траву.
           Для убедительности разгрёб этот железный мусор в стороны, видимо выискивая хотя бы одну крупицу золота, для достоверности взял одну из железяк, попробовал на зуб, брезгливо сплюнув в сторону, бросил ржавую железяку обратно и удивлённо посмотрел на корчившегося в поползновении к нему Злотазана.
         Злотозан был в жутком бешенстве, рвал с корнем траву  и метал, разбрасывая её в стороны.
           Если б в тот момент, когда Шоба только притронулся к сковороде, чтоб её снять с чугунка, а ему бы удалось вырваться из цепких лап Песи, то он,  не только б перегрыз горло наглому товарищу, но и изорвал бы того в мелкие клочья.
           Когда Шоба достал из чугунка пригоршню поржавелого металла, хуторской чёрт был не меньше удивлён самого Шобы, да что там говорить, он просто опешил и не верил своим глазам, которые чудом не повываливались у него из глазниц.
           Он был ошарашен, ошеломлён такой подлой подтасовкой старого  скряги, который обвёл его вокруг пальца, как простецкого хуторского пацана.
           Но делать было не чего, а выставлять себя на посмешище своих друзей не хотелось, ведь потом доконают своими подковырками при каждом случае. 
            Оставался один единственный выход, раз начал ломать трагикомедию, то придётся её доигрывать до самого конца.

             Песя видя, что в чугунке ничего ценного не было найдено, отпустил ноги Тазе, тот на четвереньках шустро проследовал к валявшемуся чуть в стороне чугунку и подобрал его, установил возле разбросанной кучи металлического мусора и стал его собирать в посудину.
             Злотазан аккуратно укладывал ржавые финтиклюшки, при этом недовольно выговаривал:
               - Говорил же вам бестолочам, что не троньте, раз не ваше, то нечего трогать.
         -Нет же, давай  потрошить, видите ли, им чего – то почудилось.
            - Да вы б сначала спросили, а уж потом силу применяли.
                -А ещё  друзья – товарищи называются, да какие вы после этого товарищи?
          - Грабители одним словом, беспутные и безмозглые.
             -Ещё хотят, чтоб к ним с уважением относился, водкой угощал, а вот этого не видели?
          И Злотазан поднёс к самому носу Шобы, который к этому времени уселся на корточки, огроменную фигу, отчего пришлось  слегка отклонился назад.
              После этого Злотазан  нервно схватил изодранную овчину и зло зашвырнул её в речку.
             -Да после такого разбоя, я вас знать не желаю, устроили побоище, едва живой остался, сказал же, не трогайте, значит, не трогайте.
          Злотазан напустил на себя обиду, для большего эффекта чмурыгал носом, а в голосе звучала растроганная нотка, отчего он сейчас пустить горькую слезу.
             Шоба сидя на корточках, а Песя стоя сбоку, в полном молчании наблюдали, как их товарищ заботливо собирал ни кому не нужные поржавевшие штуковины в чугунок, переглянувшись, недоумевая пожимали плечами, а Песя даже покрутил указательным пальцем у виска, давая понять Шобе, что их приятель Тазя видимо того, двинулся рассудком. 
            А по - иному и не могло быть, разве можно в полном и здравом уме, вот так досконально собирать металлический мусор, при этом деликатно отбирать и отбрасывать в сторону попадавшуюся траву.
             Забавная получалась картина, что ни говори, было в этом что - то таинственно интригующее, событие, которое внесло некое курьёзное замешательство в отношение трёх давних товарищей.
         Первым начал оправдываться Шоба:
                -Ты уж извиняй нас.
                - Мы слегка переборщили с тобой, что есть, то есть.
                -Не поняли с ходу тебя.
        -Сам понимаешь, подурачиться от скуки захотелось, а тут ты нам подвернулся, шалопай ты наш обидчивый.
               -Ну, мы и решили слегка по куражиться над тобой, а ты всё принял в серьёз.
                -Разве мы хотели тебя обидеть?
            - Да ни за что, этого даже в мыслях у нас не было.
       - Просто захотелось подшутить, так сказать, выкинуть фортель, чтоб по кочевряжиться слегка.
       -Да ты сам посуди, такую ахинею закрутил, что мы приняли всерьёз.
                -К тому же ты  и сам  виноват, сказал бы сразу, что железяки мыть притащил, мы бы и успокоились, нет же, напустил туману дурманящего мозги, вот вышла путаница.
             - Также Песя?
          -Ты на нас обиды не держи, всякое бывает, да и не плохо ведь время провели, весело и главное с таким азартом, что до сих пор в руках гудит.
             -Гудит у него в руках,
                чмурыгнув носом, с обидой в голосе произнёс Злотазан,
       - у меня всё и везде гудит и всё это из – за вас.
              -Сказал же не троньте, значит не троньте.
               -Нет же давай выкаблучиваться, интерес проявлять.
          -Ведь признайтесь, ведь подумали, что у меня там золотишко звякало? 
         - Ага прям щас, только слюни подберите, на ширмака прокатиться захотелось, а вот на это посмотрите!
           Хуторской чёрт вывернул фигу, показал её сначала Шобе, а затем приподнял  её вверх, показал Песе:
           -Вот оно ваше золото, полюбуйтесь господа хорошие!
               -Ну как, нравиться?
                -Вижу, что не по вкусу пришлось, да что с вами бестолочами говорить, а пойду - ка я лучше, подальше отсюда.
          -Испортили всё что могли, а ещё в друзья набивались.
             - Да с такими водиться, себе только проблем наживать.
     Бросив последнюю железяку в чугунок, который  был тут же прикрыт сковородой, Злотазан приподнялся, взял его в руки, внимательно поглядел на него, затем прижав к животу одной рукой, другой аккуратно протёр днище сковороды.
         Брезгливо сплюнув в сторону, дав понять своим товарищам, что он их презирает самым наглым образом, затем смачно высморкался, утерев под носом указательным пальцем, ещё раз глянул на Шобу, затем на Песю, презрительно сказал в их адрес:
                -Э – э  - эх! Стыдно небось?
         Махнул рукой, затем передвинул с пуза под левый бок чугунок, развернулся и быстро зашагал вдоль ручки и подножья кургана в северном направлении.
          Песя, глядя на поднявшегося с корточек Шобу и  указывая пальцем на удаляющегося Тазю,  предлагал своему приятелю, окликнуть товарища, чтоб уговорить того остаться с ними.
            На что Шоба лениво махнул рукой, давая понять, что это безнадёжное дело, при этом деловито сказал:
           - На обиженных - воду возят.
                -Скатертью ему дорожка.
                -Знакомая нам история.
                - Всё это Песя от полного безделья.
          -Щас вспомню, как это называется, ага, хандра.
                -Как есть она самая.
                -Ну да, вроде болезни.
                -У богатых людей такое часто случается.
             -Одни с жиру беснуются, а другие, как наш Тазя, впадают в подобное состояние.
            -И всё это от сытной жизни и безвылазного валяния в постели.
                - Энергии полно в организме, она проситься высвободиться, а её принудительно держат внутри.
            -Это, то же самое, что плотно закрыть бочонок, в котором идёт полным ходом брожение.
              -Если сдюжит пробка, то вырвет днища.
       - Вот и у нашего приятеля, видно моча в голову ударила.
                -Вот ты мне скажи Песя, на кой хрен ему сдались эти ржавый железки?
               -Я б ещё понял, если бы им было какое ни будь маломальское применение.
                -А так хлам хламом, явно у нашего Тази переклинило в мозгах.
          -Впал как  видно он в этот самый скверный маразм.
       - Но ничего, это у него скоро пройдёт, вот погуляет вдоль речки, подышит свежим кислородом, а то он в своей комнате надышался спёртым воздухом, начитался всякой дряни, вот в его мозгах и приключилось помутнение.
         -Пусть себе идёт, это ему на пользу.
          -А мы с тобой Песя вернёмся к себе, глядишь до рассвета ещё кому ни будь подпортим настроение, подбросим мерзких пакостей, всё ж веселей будет.
           Мельничные друзья, как ни в чём не бывало, весело зашагали вдоль речки, вниз по течению, как и под уклон, всегда  легче идти.

           С оскорблённым видом Злотазан удалялся от своих  приятелей, при этом не переставал ругаться в их адрес:
            -Вот  бестолочи поганые, болваны не отёсанные и принесла же их нелёгкая   сюда.
           -Любители изподтишка гадости строить.
                -Да чтоб вы сюда навеки дорогу забыли, да чтоб вам захиреть на ваших мельницах.
           - Сумасброд подлый, только и знают, как  поживиться за чужой счёт.
      На счёт своих приятелей хуторской чёрт был не прав, ох как не прав, ведь по сути дела он – то и не знал их изнаночную сторону.
          Они только с виду были такими простаками и недалёкими тварями, а на само деле, если слегка приоткрыть подноготную каждого из них, то это были ещё те хитрецы и пройдохи.
            Вот скажем Песя, так этот хлюповатый тип имел личный золотой схрон, который прятал на курганчике, что за помещичьим садом, сразу за речкой.
              Это от верхней мельницы слегка наискосок, хорошо заметен с вершины горы, что на спуске.
            Шоба, так этот махинатор и делец, хранил свои золотые накопления в трёх разных местах, разделив содержимое на три статьи.
            В одном месте, а это скорее всего хуторской кладбищенский курган, хранил золотые монеты, можно сказать целую разномастную коллекцию, всех времен, государств и империй.
          Ювелирные украшения, которым  позавидовали  бы многие королевские особы, прятались где – то по близости, а вот золотая хозяйственная утварь, в виде подносов, кувшинов, чаш, кубков, вилок, ложек и всего остального, надёжно было спрятано в насыпном кургане времён поздних сарматов, вершину которого можно было видеть среди зарослей болотного тростника, чакона и осоки.
             Откуда спросите такая уверенность, так Шоба частенько прогуливался в то самое место, проверяя  сохранность своего клада.
            А что до двух остальных кладов, так они были практически всегда под его наблюдением, ведь с нижней мельницы это просматривалось довольно хорошо.
              Так что зря Злотазан так плохо отзывался о своих товарищах, ему до них, как до Киева пешим ходом и на карачках,  ему ещё только предстоит копить и копить золотую утварь, ювелирку и червонцы.
           Но заметьте, это не считая, тех запасов, что остались у него на левобережных днепровских хуторах, а так если всё суммировать вместе, то его общий дебет, будет примерно равен общему золотому валу Шобы и Песи, вместе взятых.
         Но сейчас Злотазану было не до этого, он с ругани своих товарищей перешёл на поругательство старого Григоренко, а к нему были у хуторского чёрта претензии и как видим не малые. 
               
                07 -09 май 2020г.