Бремя желаний. Глава 15

      Глава 15. ЖЕНА И ДОЧЬ


      По дороге к Анастасии Роберт связался с Анатолием, рассказал ему, кто и в качестве кого сейчас сидит в его столовой, и наказал главе СБ ни в коем случае не показываться Дани на глаза и позвонить шефу только тогда, когда новоявленный жених Илоны покинет их дом, потом позвонил Илоне и потребовал от неё в разговоре с Дани не упоминать имя Анатолия: отец приедет и сам объяснит, чем это вызвано.

      Ворвался в квартиру Анастасии Роберт в совершенно растерзанных чувствах:

      — Настя! У меня полный капец, пипец, трындец — одним словом, ****ец!

      — О боже! Сколько синонимов! Может, сначала чай или тебе в таких случаях только коньяк помогает?

      — Давай чай, только крепкий-распрекрепкий…

      И через десять минут, обжигаясь горячим ароматным чаем, Роберт выложил Анастасии все свои приключения за два последних месяца. Женщина была восхищена:

      — Какой мне муженёк попался! Целый вулкан страстей! Я по твоим похождениям оридж напишу!

      — Ещё шутишь…

      — Нисколечко! На макси потянет!

      — Я ж тебе серьёзно! Только представь, он оплачивал эти рестораны моими деньгами!

      — Радуйся, что они остались в семье!

      — Ха! Как у тебя всё легко!

      — А что сложного? Ну смотри…

      И Анастасия изложила Роберту свой взгляд на создавшееся положение. По её мнению, раз уж Дани оказался бисексуалом (а что в этом было удивительного, когда и сам Роберт принадлежал к той же когорте?), то его любовнику достался самый лучший и безопасный вариант — его собственная дочка. В самом деле, рано или поздно скромный электрик связался бы с какой-нибудь девицей.

      — Ты что, хочешь, чтобы на месте Илоны оказалась какая-нибудь крашеная дрянь с резиновой жопой и силиконовыми сиськами, да ещё с пластмассовыми губами? Радуйся за его выбор! Твоя дочь — это ведь твоё продолжение! И от кого, как не от Дани, тебе больше всех захочется внучат, от кого они получатся самыми красивыми? Да тебе молиться надо, что всё так сложилось! Смотри на вещи проще, в некоторых случаях над ними не грех и посмеяться — зачем устраивать трагедию?

      — А после того, как я над ними посмеюсь, что делать?

      — Одно я могу сказать точно: признаться надо и надо это сделать сегодня-завтра, ни в коем случае не тянуть, потому что рано или поздно ты проговоришься или в силу каких-то других причин это раскроется — и на тебя посыплются все шишки. Тем обильнее и больнее, чем дольше ты будешь хранить молчание и делать вид, что ни при чём.

      — Обязательно признаться? Но это такая стыдуха… — Роберту мысль об откровениях интимного рода со своим любовником и ближайшей родственницей совсем не улыбалась.

      — Знаешь, тайное всегда становится явным, вопрос только в сроке. Сейчас признаешься — будешь чист, протянешь — труднее получишь прощение.

      — Как он мог так поступить?!

      — А что ты хочешь? Он принял тебя, потому что это его устраивало. Я сама поступила так же, когда ты предложил мне фиктивный брак. Он принял Илону, потому что она его устраивала.

      — И так он примет третьего, пятую, десятого?

      — Не думаю, у него ведь уже есть весь боекомплект: мужчина и женщина. Вряд ли на остальное его хватит. — Анастасия улыбнулась. — Мы пользуемся тем, что нам достаётся, и не ищем нового, пока получаем то, что ожидаем, от имеющегося. Потом заметь: Дани вовсе не так испорчен, как ты себе навоображал. Конкретно он ничего не искал, Илона сама его нашла. Он просто не хотел конфликтов, а они могли возникнуть, если бы он отверг заигрывания твоей дочери. Молодость легко возбудима, самолюбива, горда и обидчива. Он просто испугался, что в случае его отказа Илона будет настаивать, при повторном — мстить, а средств у очень хорошо обеспеченной женщины всегда в избытке.

      — Всех-то ты извиняешь…

      — Я снисходительна. Не судите — и не судимы будете. Ни у кого из нас, знаешь ли, крылышки не прорезались.

      — И, по-твоему, я больше всех виноват?

      — Да не виноватым я тебя считаю, а единственным осведомлённым! Признайся Дани, признайся Илоне! Сначала они придут в ужас, потом — остынут. Выдай Илону замуж за Дани. С оформлением должного договора, естественно. То, что у вас будет в интиме, как вы будете делить Дани, уже не мне судить, — Анастасия улыбнулась снова, — или ещё не мне судить, если ты в будущем захочешь пооткровенничать со мною во второй раз. Смотри, как это будет выгодно: ты селишь Дани в своём доме, он всё время на виду, то у тебя, то у Илоны; тебе абсолютно не надо шифроваться, ты на законных основаниях можешь появляться с ним где угодно, потому что он твой зять. Можешь вести с ним какой-нибудь бизнес — есть у тебя что-то на примете, кроме твоего основного?

      — Да это у него есть, он хочет развивать этно-, исторический и гастрономический туризм.

      — Ну и чудненько! Будешь выезжать с ним на лоно природы, развлекаться в своё удовольствие. Открыто, напоказ вместе — семейный бизнес. Я даже удивляюсь, как тебе раньше меня не пришла в голову мысль об этом — это с твоей-то страстью к выкрутасам! Ну представь: ты с Дани куда-нибудь приезжаешь, снимаешь один номер на двоих, вы вместе, все вокруг уверены в том, что вы ведёте какой-то проект, а ты киваешь головой, а в душе злорадно над всеми потешаешься. Я бы сама не отказалась от возможности так подурачить людей!

      Несмотря на все треволнения, Роберт не мог удержаться, радостно осклабился и чуть не облизнулся:

      — Экая пакость! Мм, заманчиво! — но от недавно открывшегося всё же не отступил: — Но Илона — у неё же чувство!

      — Да чувство вечно не живёт, тем более у восемнадцатилетних. Мало ли что может произойти! Другого повстречает, это у тебя весь свет клином на Дани сошёлся, а у остальных… Где ты его, кстати, нашёл?

      — Да у тебя в vk в фотографиях!

      — Что?!

      — У тебя, у тебя, коварная искусительница!

      Тут Анастасия расхохоталась так, что у неё из глаз брызнули слёзы, отдышаться ей удалось только через пару минут.

      — Так значит, я вышла за тебя замуж с приданым! С троянским конём! Бойтесь данайцев… — И она снова рассмеялась.

      Роберт же готов был рыдать от совсем других эмоций: надо же было оказаться таким незадачливым, попасться на крючок, который таковым вовсе не был, вляпаться в историю, в начале которой стояло простое желание остаться неприметным и делать что душе угодно, не оглядываясь на свет и общественное мнение! И вот пожалуйста — убегая от мелких проблем, существовавших частично или не существовавших вообще, а надуманных, наткнулся на такие здоровые! И всё единственно из-за желания замаскироваться, озоровать безнаказанно, и всё из-за своей страсти к подглядыванию, из-за вечно беспокойного мужского начала, из-за своей влюбчивости!

      Конечно, всё это г-н Авасов не преминул Анастасии изложить, чем вызвал очередной взрыв смеха:

      — Помнишь анекдот: идёт заяц, видит — лежит что-то мягкое, нагнулся, пальцем поскрёб, попробовал: «Тьфу, говно — хорошо, что не наступил!»

      — Тебе всё весело, а я страдаю!

      — Э, э! Кто первый это всё заварил? Кому первому пришла в голову мысль фиктивным браком отвадить от себя журналистов и претенденток? Сам же давно это признал. Хочешь не хочешь, а разгребать всё придётся. Что я ещё хотела сказать… А, ну да, смотри: мне самой в голову не пришло, что это тот самый Дани, который у меня в фотографиях сидит, а ты примерно посчитал, сколько их там у меня? Несколько десятков, и Дани вовсе не последний. Если мне после него понравился кто-то другой, почему же тебя и Илону не может ожидать то же самое? Приедается любая красота. Ничто не вечно под луною. В ваших отношениях несколько связей: Дани любит Илону и очень расположен к тебе, Илона любит Дани как мужчину и тебя как отца, ты любишь Дани как мужчину и Илону как дочь. Слишком много ниточек, какая-нибудь из них оборвётся. И, может быть, даже скорее, чем тебе отсюда, из сегодня, кажется. Семейные связи останутся семейными и на всю жизнь, а вот любовные всегда конечны, нежные чувства не живут десятилетиями, рано или поздно или Илона остынет к Дани, или он к ней, или ты к нему. В крайнем случае можешь обратиться к какой-нибудь гадалке — и она отсушит. Или Илону от Дани, или тебя самого от него же.

      — Слушай! — И лицо Роберта озарилось. — А это мысль! — но главное по-прежнему не давало ему покоя: — Но пока, сейчас как же нам его разделить?

      — Напополам. — Увидев, как хмыкнул Роберт, Анастасия предложила другой вариант: — Не нравится? — тогда на две части, заднюю и переднюю. Оставь себе первую, с задницей, а Илоне — с пиписькой. Что, опять не устраивает?

      — А нельзя менее кровожадно, без распила?

      — Сложно. Отдашь ты Дани Илоне — он же без тебя заскучает, раз уже привязался. Илона будет сторожить его верность — он это заметит, а действие всегда рождает противодействие. Чем сильнее будет охранять, тем больше проявится желание убежать. Оставишь Дани себе — Илона обвинит тебя в жадности, станет ворчать, что в твоём возрасте не мешало бы и остепениться, прекратить думать о шашнях, а Дани бисексуал — рано или поздно сорвётся. Хорошо, если к той же Илоне. А что, как в отвращении ко всем вашим разборкам — к другой женщине? Или к тому же Свену?

      — Боже, там же ещё этот герр…

      — Его ты можешь не опасаться. Холодный тип и высокомерный, этакая снежная королева. Поэтому с Дани у него и вышел всего один фрагмент. Но повторить может, правда, только в том случае, если инициатива пойдёт от самого Дани.

      — Он уже пробовал второй заход, но неудачно.

      — Ну, знаешь… Это всё от настроения. Тропы наших страстей неисповедимы, как и пути господни, — Анастасия как будто прикидывала что-то в уме. — Кстати, обезопасить Дани от этого Свена лучше всего Илоной. Блестящая партия, красивая юная чистая девушка — да бедный чемпион в отставке как прознает, как сравнит её со своими досками не первой свежести, неизвестно в каких постелях извалявшимися, обзавидуется и Дани просто возненавидит: вроде бы поучал, а остался с утёртым носом, сам же некогда отвергнутый Дани успешен, обеспечен и отлично ладит с прекрасной половиной, причём выбрал не какую-нибудь серую пичужку, а красивую, яркую и молодую. Как же ты откажешь своему любимому в таком торжестве над противным иноземцем?

      — Всё-то у тебя гладко, что ни случись, в мою пользу оборачиваешь.

      — Знаешь, палка всегда о двух концах, стакан и наполовину полон, и наполовину пуст. Больше обращай внимания на выгоды, а проблемы всё равно никогда не кончатся, разбирайся с ними по мере их поступления. — Анастасия немного помолчала. — Да, и, кстати, не рассматривай мои слова истиной в последней инстанции — я излагаю просто приемлемое для себя. А то ещё свято уверуешь в мою непогрешимость, потом что-то не свяжется — и начнёшь меня прорабатывать.

      Роберт просидел у Анастасии ещё полчаса — до того момента, когда Анатолий с ним связался и сообщил, что г-н Страхов покинул прекрасный особняк.

      — Ладно. — Г-н Авасов вздохнул. — Поеду открывать Илоне глаза на страшную тайну.

      — С богом! — благословила жена супруга.



      Илона встретила отца кучей вопросов, вертевшихся у неё на языке:

      — Ну как, всё уладилось? — и, увидев утвердительный кивок родителя, продолжила: — Ну и хорошо. Так тебе понравился Дани?

      — Ты даже не представляешь насколько…

      — Почему же не представляю — ты восхищён! — Нечленораздельный возглас дочь приняла за согласие и перешла к следующему пункту: — А почему такая таинственность насчёт Анатолия?

      — Общаясь с Дани, ты не упоминала его имя?

      Илона была удивлена:

      — Да нет. Почему это тебя так интересует?

      — Пойдём ко мне, надо поговорить. — Отец повёл притихшую дочь в свой кабинет. — Садись, выслушай меня и не удивляйся, если мои вопросы покажутся тебе неожиданными и слишком личными: на то у меня есть очень серьёзные основания.

      — Ты меня озадачил. — Илона уселась напротив Роберта. — Давай излагай!

      Роберт опять вздохнул — уже который раз за этот тяжёлый день…

      — Скажи, ты любишь Дани? Или так: что ты к нему испытываешь?

      — Люблю. — Илона пожала плечами. — Ясно же. Что испытываю? Любовь, нежность, желание.

      — Ты признавалась ему в любви?

      Илона задумалась.

      — Конкретно — нет.

      — А он?

      — Нет. — Илона начала терять терпение. — Да кто сейчас об этом говорит?

      — А как ты думаешь, кто кого больше любит: он тебя или ты его?

      — А, вот ты о чём! — Илона засмеялась, она подумала, что угадала: — В смысле — я, потому что проявила инициативу, первая заинтересовалась, то есть влюбилась, а он взял уже готовое, уже покорённое? Ладно, отвечу тебе откровенно. Может быть, он любит меня немного меньше, чем я — его, но это следовало ожидать: он очень красивый, я у него не первая, вниманием женщин он не обойдён. Ничего! Я найду то, что наши чувства уравняет.

      — Дай бог! А ты не подумала, что он тебе не отказал только потому, что по природе своей неконфликтен, не хочет осложнений и просто испугался, что в случае отказа ты его замучишь своей агрессией, а потом и вовсе наймёшь крепких ребят, чтобы они в подворотне его разукрасили? Или слежку организуешь и будешь таким же образом обрабатывать его партнёрш и партнёров, если таковые обнаружатся?

      — Неконфликтен? — Илона задумалась. — Нет, не думаю. Скорее всего, он привык, что прежде на него обращают внимание. Или просто вял, не любит идти на приступ. Ну, бывает такое: человек считает, что то, что ему предназначено, его не минует, а то, что не позволено, всё равно не достанется, как он ни отказывайся от первого и ни добивайся второго.

      — Бытовой фатализм?

      — Во-во.

      — Я не это имел в виду, — мягко возразил Роберт. — Он потратил на тебя несколько тысяч евро. Ты не подумала, откуда у скромного электрика такая сумма?

      — Он сказал, что я о нём мало знаю, тогда я ему задала те вопросы, ответы на которые этот пробел должны были восполнить. Он мне ответил, что к криминалу не причастен и детей, жены и любовницы у него нет.

      — Сейчас нет. Или нет обязательств по отношению к тому, что у него было или есть.

      — Ой па, ты сейчас мораль читать начнёшь. Ну, пусть он раздобыл эти деньги в постели с кем-то — и что? Вцепилась в него какая-нибудь мадам — и обеспечила. Правильно сделал, нечего ему было от этого отказываться. Сейчас такое время.

      — Значит, ты это допускаешь и извиняешь…

      — Именно.

      — Но то, что сейчас у него нет жены, детей и любовницы, вовсе не означает, что у него нет мужчины.

      — И что? — Илона снова пожала плечами. — Мужчина? Это какое-то постороннее, я не могу к этому серьёзно относиться. Это как… ну, была бы у него собака…

      Г-н Авасов поперхнулся, дочка перегнулась и постучала отцу по спине.

      — Была бы у него собака, которую он очень любил… или сейчас она у него живёт… Собаки, кстати, лучше людей, но, как бы сильно он её ни любил, на отношении ко мне это не скажется. У всех у нас есть страсти, к любви не относящиеся. Вот ты, например, чай потребляешь в огромных количествах — не стану же я тебя к этому ревновать, всё это просто сопутствующее. Так и его возможный партнёр.

      — Может быть, он тебя об этом и хотел предупредить, а ты свела всё на женщин и криминал.

      — На основное, что меня интересовало. А его мужчины… Я с этим не соприкасаюсь.

      — Ошибаешься, ещё как соприкасаешься, потому что этот мужчина…

      Повисшую паузу Илона решила прервать гениальным, как ей представилось, измышлением:

      — Эдуард! — И девушка звонко расхохоталась.

      — Почти. Его отец.

      — Что?!

      — Кто. Я.

      Роберт сосредоточенно смотрел на стол, Илона взвилась:

      — Нет, ты на меня посмотри! Ты это серьёзно?

      Отец перевёл взгляд на дочь и покаялся:

      — Аз есмь. Житие мое… — как всегда, в судьбоносные моменты в голову Роберту приходили фразы из вселюбимых отечественных фильмов. Его отпустило: главное было сказано, Рубикон был перейдён, оставалось неясным только то, что будет с имуществом.

      — Какое твоё житие? — заорала Илона, но у неё хватило ума цитату не закончить. — Ты! Ты! Ты соблазнил моего Дани!

      — Да. Он тогда твоим, кстати, не был.

      — Ты его совратил! Он такой мягкий, а ты этим воспользовался и на него наехал!

      — Так ведь и ты воспользовалась этим же и так же наехала…

      — Я честная женщина! — Илона чуть не ударила себя в грудь. — Я ему брак предложила! А ты — разврат!

      — Да ты только что не была против его отношений с мужчинами. Да, и потом… то есть до меня у него тоже именно мужчина был. Это я к тому, что тебе надо было его выслушать. Насколько я понимаю, он тебе именно в этом хотел признаться.

      Но Илоне было не до этого:

      — Анатолий, Анатолий… Ну конечно! Ты подослал к нему Анатолия, и он его начал шантажировать!

      — До этого не дошло, Дани сам обрисовал то страшное, что я ему готовить вовсе не собирался.

      — Подожди! — до Илоны только сейчас дошло: — Значит, он, увидев тебя, понял, к кому попал? Но он и виду не показал!

      — Нет, успокойся! Куда он попал, он не понял.

      И Роберт вкратце рассказал о своей маскировке.

      У Илоны было такое ощущение, что всё погребено под грязью, она только не могла определить, кто измаран в ней больше: она сама, Дани или отец. Подумав немного, девушка пришла к выводу, что больше виновны мужчины: один позволил себе грязные игры, пусть и был женат лишь формально, другой вообще исполнял роль проститутки, вовсе этим не тяготился и при всём при этом ответил на предложение честной женщины.

      — И что нам теперь со всем этим делать?

      Роберт уныло прихлёбывал чай.

      — Ну… вообще-то положение необычное, но не нечто из ряда вон. Бывают случаи, когда мужчина спит и с дочкой, и с матерью или и с женой, и с тёщей, бывают случаи, когда у женщины умирает муж или она разводится, а потом выходит замуж за его брата, бывают совсем водевильные ситуации, когда мужчина приходит к своему любовнику и застаёт у него свою жену.

      — А ты застал дочь, но в приличных условиях! — надулась Илона. — Я тебя спрашивала, что делать, а не что бывает.

      Г-н Авасов возмутился:

      — А с чего это у тебя такой тон? Если разобраться, я во всём этом виноват меньше всех. Я никого ни к чему силой не принуждал и ничего от тебя не утаивал — это Дани, к своей вящей пользе, возомнил, что и от меня, и от тебя в случае его строптивости последуют какие-то карательные меры, и очень удобно устроился: и удовольствия, и щедрые подачки, и свобода. Это он от тебя скрыл, что у него любовник и отношения, воспользовавшись тем, что ты выпытывала у него совсем не то. И ты виновата, что больно резво за ним побежала. Могла и подумать немного… Почему тебе десять минут назад было наплевать на то, чем он занимается в свободное от тебя время, а сейчас это тебя так унижает?

      — Меня?! Это вас унижает! Ты развратил, а он продался — я тут самая честная!

      — И самая быстрая. Чисты-чисты, а как паспорт замарать штампом — всегда пожалуйста, чем больше скальпов, тем лучше! Что, пойдёшь теперь за него замуж?

      — Подумаю! А прежде вытяну у него все твои подношения! Сколько евро ты ему перетаскал?

      — Это вряд ли. Я ему завтра всё расскажу, а своё окончательное решение не объявлю — он и прижмётся, не будет развозить тебя по ресторанам.

      — Нет, не ты расскажешь, а я вытяну его на свидание и посмотрю, разоткровенничается он со мной или нет, — а там уже буду действовать по обстоятельствам.

      — Ладно-ладно, — примирительно ответил Роберт. — Это естественно, что в таком состоянии мы ни о чём не договоримся. Утро вечера мудренее. Проспимся — решим.



      В этот день Роберт за своим любимым не подглядывал, а Илона ему не звонила…