Воспоминания о жертвах ельциноидов

Вместо предисловия.
  В дни и годы трагической перестройки девяностых годов перед многими вчерашними выпускниками средних школ, как тогда говорили, «открылась широкая дорога в новую жизнь».
  Но та дорога прокладывалась в условиях, когда вместе со страной обрушились и все прежние устои.
   Желание быть честным и преданным своему народу и Родине в одночасье было предано забвению. Многие, особенно молодёжь, кинулись зарабатывать деньги, забыв про законы и мораль.
   Зловонным цветком на навозном неокапитализме расцвёл рэкет - уголовники принялись трясти кооператоров, ИЧПистов –(владельцев индивидуальных частных предприятий), даже ларёчников и лотошников.
   Так называемый «белый рэкет» и «чёрный рэкет» мало чем отличались друг от друга. Те и другие насиловали, грабили и убивали в той или иной форме.
   По свидетельству полковника Орлова, (в лихие 90-е работавшего старшим инспектором по особо важным делам областного уголовного розыска и возглавлявшего районный отдел милиции)в советские годы в Ростовской области случалось двести пятьдесят убийств в год, а в 90-е убивать людей начали  ежедневно сотнями.

  В ту, сначала горбачёвскую, а потом -и ельцинскую, «перестройку-перестрелку-перекличку» довелось и мне, бригадиру отдела гарантийного ремонта завода при НИИТОП (Научно Иследовательский Институт Технологий Организации  Производства), после его разгрома перестройщиками,  чтобы выжить, окунуться в бедлам кооперативов, которые росли, как грибы–поганки, по всей мною любимой Родине. В кошмаре «перестройки», в попытках сохранить свою добропорядочность, я зарегестрировал своё ИЧП –  «....» целью которого был ремонт накопителей для ЭВМ. Но и это было порушено "ельциноидами". Пришлось заниматься и посредничеством в торговом бизнесе. И когда чаша моего терпения была переполнена, я бросил весь этот паскудный бизнес, и, взяв мастерок и кирочку, ушёл в вольные строители. К сожалению моему, работал на «новорусских» на их загородных дачах. Душу мою корёжило от этого, но другого выхода у меня небыло...   

  ... Не миновала судьба испить чашу "поганных 90-х" и бывших учащихся школы, в которой мне довелось работать ещё в советские  времена. О некоторых из них я вспоминаю и пишу.

                ПРИМАНКА


....Белокурова Светлана  - «маруха» авторитета бригады  братков по прозвищу «Карман»
      
  В ней было нечто от мадонны: туманно-влажные глаза, смотревшие на мир мужчин с обворожительным  лукавством, непринужденность и грация порывов. Она восхищала всех жаждой жизни, притяжением волшебства любви и неприступностью.
 
  Её кафе «Лаванда» на улице Кирпичная  было предназначенно только для мужчин, с которыми она флиртовала. В зависимости от портмоне посетителя и интереса «авторитета» районного масштаба, Аркадия, к клиенту, Светлана избранную жертву откровенно марьяжила всем своим существом. Обаятельной блондинке не стоило труда завлечь ничего не подозревающего кавалера в силки…

  Случилось и мне побывать в «Лаванде». Занимаясь посредничеством в торговом бизнесе, я работал и с болгарами. С болгарином Толиком и его напарником македонцем Мартином  я познакомиля на берегу Дона в хуторе, куда Толик приехал к своей тёще, Валентине "Пырдычихе",  будучи женатым на её дочери. Они в Россию пригнали  фуру с болгарскими напитками, но не знали, как её реализовать. Сосед Пырдычихи, Борька Валет, в разговоре с ними за чаркой водки, говорит им:
  - Я могу вас познакомить с дядькой Мишкой. Он вам поможет.
  - А кто он? – спрашивают болгары.
  - Да это тот, кто купил у нас дачу. Не знаю чем он занимается, но - крутой!
  - Знакомь, Боряня. Магар с нас, если он провернёт наше дело.

  Вот так я с ними и познакомился. При встрече то да сё. Я и говорю:
        - Завтра приезжайте ко мне домой, в Ростов.

 В назначенное время они приехали на легковушке, которую оставили во дворе у подъезда моего дома. Мы малость поговорили.
  - Давайте ваши документы на товар, - говою я им. Мартин выскочил к машине. Через пару минут он не вошёл, а влетел в комнату, сверкая македонскими глазищами, и чуть-ли не кричит  по-болгарски:

  - Толян, кто-то открыл стекло в машине и забрал папку с документами!

Толик побледнел. И говорит мне:

  - В папке все наши документы на товар. Таможенные документы и наши паспорта. Надо в полицию заявить, как можно скорее.

  Приезжаем в полицию. Излагаем суть дела. Получаем ответ:

  - Если напишите заяву о том, что у вас вытащили документы в автобусе или троллейбусе, поставим вашу заяву на учёт.

  - Так у нас выкрали из машины! И не только паспорта! – кричит горячий македонец.

  - Тогда ищите сами. У нас таких пропаж хоть пруд пруди каждый день, - говорит старлей. - Мы по таким пропажам не работаем.

  Для болгар сказанное в ментуре было сногсшибательно. А мне нет. Я и говорю:

  - Найду я ваши документы. Отвезите меня домой и валяйте к тёще на блины.

  Как только они, оказавшиеся без паспортов и прав на машину, уехали, я иду в «Лаванду». Захожу. Светочка... Милая Светочка, выпускница школы, где я некогда работал, радостно приветствует меня:

  - Михаил Фёдорович! Какими судьбами Вы посетили мою «Лаванду»? Никак что случилось?

  - Случилось, Светик. Мне надо увидеться срочно с Аркадием.

  - Вы подождите. Давайте я Вас коньячком угощу. «Карман» скоро приедет.

  - Спасибо, Белокурая. Давай не коньячок, а стопарик водочки «Пшеничной».
 
  - Тогда и я с вами, если Вы не будете возражать. Я же теперь взрослая!

  Мы выпили. Малость поговорили, вспоминая школьные годы, и я вышел на улицу затянуться сигаретным дымком и подышать свежим воздухом.
  Стою. Курю. На скоростях подлетает шикарный «Джип». Распахивается дверца, появляется «Карман» в малиновом пиджаке, белых брюках и лакированных чёрных туфлях. Увидя меня, Аркашка, бывший разгильдяй нашей школы, с распростёртыми для объятий руками, и со словами:

  - Какие люди! МиФ, что случилось? Мне Светка позвонила и сказала, что я Вам срочно нужен. Я бросил всё к х..м. Говорите, что за дело. Вы же помните, как мы с «Кабаном» обещали, что если что, мы Вас в обиду никому не дадим. Если надо, я всю бригаду по тревоге подыму.
 
  - Аркаша, дело вот какое... - Я изложил суть дела.

  - МиФ, это сделали не мои люди! Но вашу папку со всеми документами я найду. Клянусь! Я сейчас Саше позвоню. Он немедленно займётся этим делом. Вы же помните Сашу-боксёра? У него не кулаки, а кувалдометры, как Вы их называли, когда в колхозе он метелил местных за наших девчонок. Пойдёмте в мою контору. Выпьем, вспомним,  как Вы давали нам трендюлей и за учёбу, и за девчонок. А помните, когда я плохой пас дал Вам при игре в футбол, Вы меня таким матом обложили, что я и не представлял, что такой существует.  Директриса в открытое окно то услышала и говорит учителям в учительской:

  - Михаил Фёдорович «Петровский загиб» преподаёт нашим мучителям. Может поумнеют. Во всяком случае никого из нас, учихалки, они не тронут.

  - А когда Вы «Гибрида» ударом в челюсть выбросили из класса, Алла Викторовна, видя это, отвернулась и шмыгонула в свой кабитет, как будто её это не касалось! Помните?

  - Геройская директриса была. В Афган сама напросилась ехать. С орденом и медалью вернулась, Аркаша. А теперь, что с нею я - не знаю. Сам кручусь белкой в колесе. Вот и к тебе, «бригадиру» пришлось обращаться, а раньше я бы из тебя человека ковал, а не бригадира братков.

  В момент нашего разговора, тормознулся «Джип», из которого выпрыгнул  чернявый парень, подошёл к нам и говорит:

        - «Карман», на второй заправке бабки «Хавка» не отдаёт. Говорит, что в гробу тебя видел.

  - Не отдаёт?! Возьми из бригады, кого хочешь и быстро на заправку. Если не отдаст бабки, кончайте его на месте. Всё понял? Вперёд.

  - Аркаша, - хотел я остановить его, но он прервал меня: - МиФ, иначе в этом мире не выживешь.

  Парень зашёл в «Лаванду» и уже втроём вышли оттуда. Быстро сели в «Джип» и рванули «с места в карьер». Аркаша взял меня под локоть и мы пошли в его «контору». Оказалось, что кафе - это как прёмная в довольно скромном помешении устроенного в бывшем гараже, из которого вела лестница в подвально-бункерную «контору  Кармана». В наружной части кафе «Лаванда» вела «селекцию» в недавнем школьница – Светлана Белокурова, теперь-приманка, а в подземной «правил бал» Аркадий «Карман» со своими братками. «Контора» была меблирована двумя диванами, столом, сервантом с устроенным баром с крепкими напитками «забугорных» стран. Там мы с Аркашей и выпили, и закусили под воспоминания. Вспомнили и Леонида Ильича Кауфмана, что в Америку укатил, и военрука-подполковника в отставке Ахмеда Моисеевича Конжукова, что помер, не прежившись в «новорусских» условиях. И много чего другого. ... Когда я засобирался уходить, Аркадий сказал мне:

  - МиФ, Вас любили все пацаны и девчонки нашей «сороконожки». Этим всё сказано. Завтра поутру папка в полном объёме содержимого будет у Вас. Вам об этом скажут.

 В восемь часов утра сработал двернрй звонок. Выхожу. Женщина с участка озеленения, что рядом с моим домом, говорит: - Я пришла на работу, а на ступеньках лежит папка и на ней записка с указанием вашего адреса. Читаю: - МиФ, «Карман» слов на ветер не бросает.

  Все документы были в папке и даже деньги, что были у моих клиентов из Болгарии. О том безумном времени я забыть не могу, как и о своих дорогих учениках. Многих из них увенчал могильный холм, орошённый материнскими слезами, как и могила  Аркадия, в грудь которого вогнали  пять пуль у калитки его дома такие же жертвы ельциноидов «перестройки».  Бог им судья. Не по доброй воле они становились на путь бандитизма. Я надеюсь, что те, кто пережил ужас горбачёвско-ельцинской «перестройки», не осудят меня за откровенность.

P.S. Помер безумный пьяница "царь Борис", а собутыльники его остались, как короста на теле самого трудолюбивого и миролюбивого народа России.