Апокал. Рёв 52

Дед Щукарь немецкой Перестройки



Иллюстрированный вариант книги "Критика чистого чувства" смотрите и читайте:
- на авторском сайте Анатолия Бочкарёва   "Ревущаябочка.рф"
https://bo4ka-rev.ru

- на авторском канале А.А.Бочкарёва - в Яндекс Дзен -  "Ревущаябочка".
Статьи и нарративы из книг автора. С использованием документальных фото, картинок и анимации.
Источник изображений: https://images.yandex.ru



                *    *    *


КОГДА ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ, хозяйственники, промышленники, сотрудничавшие с Восточным министерством третьего рейха, убедились, что обещания и глобальные прожекты вдруг и в самом деле получили отмашку на реальное воплощение и
что вот она, Россия, уже расстелилась в предвкушении каких-нибудь с нею содеяний, а хоть бы и преобразований,  демонстративно готовая ко всяческому употреблению,
КОГДА ВСЕ ЭТИ НЕМЦЫ наконец восприняли её своей собственной вотчиной, именно жизненным своим пространством - 
вот тут-то и сработал у всех них элементарный, здравый смысл обживания своего жилого помещения. Любое нужное изменение, если хочешь его сохранить, нужно проводить не обухом по голове, а только ступенчато, постепенно, шаг за шагом.
Главное -  предельно обдуманно, просчитанно. Чтобы не переделывать потом.

Да ещё ведь и впрямь, по-трезвому-то, житейскому взгляду ясно, что накормить голодающего домочадца сразу досыта -  значит тут же и прикончить. 
Размыкать любой контур необходимо всегда очень и очень не спеша, шлюзовать каждую молекулу, каждое существо, поднимаемое с глубин. Чтобы кровь у него не вскипела. И крышу не снесло ненароком.

ПРИМЕРНО ТАК, считали германские реальные хозяйственники, намеревался поступить в своё время и П.А.Столыпин, премьер русского императорского правительства. Исключительно здравомыслящий национальный русский политик.
Европейцам он был известен тем, что получил разрешение на перестроечные реформы сразу после подавления им же первой русской революции.
При этом Столыпин заявлял, что не желает никаких новых великих, в том числе позитивных потрясений в стране. Поэтому и преобразования свои собирался производить ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО И ПОСТЕПЕННО. На строго национальной основе.



ЛЕНИНСКАЯ НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА (НЭП) с точки зрения германских реформаторов -  оказалась вовсе не частной "деталью" существования русского государства, а крупным, радикальным сдвигом его исторического развития. Поэтому власти его попытались смикшировать и отыграть назад. И начать постепенную реализацию ранее изложенных своих программных целей.
Это свидетельство того, что и в России невозможно чего-либо серьёзного добиться сразу. Ни в одну, ни в другую сторону. Кто бы этого ни желал и какими бы мощнейшими силами-средствами он для этого ни располагал. Ни радикальный «военный коммунизм», ни резковатый НЭП не подходили.

Когда большевики в НЭП допустили частную собственность, приватизацию и она стала набирать обороты, стало понятно, что назревает возвратный СКАЧОК. А нужды тотальной индустриализации и модернизации требовали другого. Поэтому-то от центральной власти и
потребовался новый доворот государственного руля на 180 градусов. Это нужно было, чтобы в главном всё осталось, как есть, чтобы устоял режим и чтобы власть добилась конечных, изначально поставленных перед собой целей. 

Немецким реформаторам России, по мнению крупнейших деловых людей Германии, следовало бы иметь в виду доказанную большевиками ПРАКТИЧЕСКУЮ НЕЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ радикального достижения даже не вызывающих никаких сомнений программных целей любого перестраивания страны.
СЛИШКОМ ВЕЛИК оказывался риск наступления очередного «великого потрясения», вновь и вновь обрывающего развитие страны. Следовало всячески использовать местный, хотя и необыкновенно скудный опыт постепенных реформ.

Именно это чрезвычайно настойчиво советовали нацистским ортодоксам, получившим ярлык на производство перестроечных работ на Востоке -  все прагматически настроенные их сторонники в деловом мире третьего рейха и Европы. То есть, все те, кто наконец согласился вместе с ними практически ПЕРЕДЕЛЫВАТЬ РОССИЮ В РУСЛАНД.



СУЩЕСТВОВАЛА САМАЯ ПРЯМАЯ заинтересованность германских концернов и трестов в полном сохранении сверх-централизованного, "национализированного"  состояния советской русской экономики.
Прежде всего это было чрезвычайно удобно и надёжно  в смысле надёжного перехвата управления ею.

КРОМЕ ТОГО, всё равно потом немцам пришлось бы проходить уже пройденный здесь этап концентрации собственности и производства. Так не лучше ли было бы взять всё в уже существующем относительно сбалансированном виде, лишь со временем как следует подкорректировать его содержание. Как говорится, только расставить иные -  НЕСУЩИЕ АКЦЕНТЫ.
БОЛЕЕ ТОГО. В этом смысле сравнительно высококонцентрированная русская экономика оказывалась наиболее, даже идеально приспособлена под оккупацию, под Перестройку, под воплощение чего-нибудь нового, для любых нововведений
хотя бы потому, что уже была приведена в состояние максимальной управляемости и послушаемости  (почти как постперестроечные средства массовой информации).

(...Русские вообще всю свою жизнь -  и историческую и индивидуальную -  проживают в состоянии максимальной готовности под какое-нибудь иго, под оккупацию. Неважно какую и кем. Да ещё чего-то сетуют и ропщут на судьбу -  сами же ведь всегда и подставляются!)

А УЖ КОМУ КОНКРЕТНО УПРАВЛЯТЬ и кому слушаться в столь удивительной стране -  так это уж не столь трудно окажется до-определить. Просто показав кто теперь в доме хозяин. Ну может в доказательство пару раз рыкнуть, да ещё парочку миллионов спалить в печке... Ну как-то так, по мелочи…
Во всяком случае, поступить таким образом намного проще и легче, чем, развалив вся и всё, вновь добиваться в этой стране обычного уровня податливости переменам, в принципе уже существовавшей степени концентрации и централизации производства. 

ИТАК, ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА немцев в России -  лишь перехватить уже отлаженные большевиками рычаги управления практически уже модернизированной страной.
Вот и всё, что ПОКА требовалось новым перестройщикам.



ПРИВАТИЗАЦИЮ, и то конечно же не сразу, вероятно и следовало бы проводить, считал крупный германский капитал, но только во вспомогательных отраслях промышленности.
Но тут нужна была ПРЕДЕЛЬНАЯ ОСТОРОЖНОСТЬ. Необходимо крайне аккуратно приживлять одну за другой переходные формы частного владения промышленным капиталом. Постоянно контролировать и совершенствовать методологию достижения результата.
Обкатывать разные способы включения в единое производство.

Запускать различные механизмы промышленной кооперации. Культивировать удачно стартовавшие проекты, затем отбирать и пестовать хорошо и верно пошедшие в рост. И только потом аккуратно увязывать, совмещать обе "диагонали", по мере наполнения их конкретным содержанием. Начинать маневрировать ими.
То есть, исключительно плавно и уверенно осуществлять перехват командных высот и их переоборудование. Затем спокойно продолжать такое, осторожное и уже поэтому грамотное "освоение целинных и залежных лебенсраумов".

ПЕРЕХВАТ ВЫСОТ, по всеобщему мнению германских промышленников да и представителей Восточного министерства, скорее всего и безболезненнее всего мог пройти (и прошёл!) в западных районах России. Включая реституцию.
Здесь собственники и хозяева со своим сложившимся понятием о "жизненном стандарте" приходили с тыловыми подразделениями вермахта и им лишь оставалось вернуть их поместья, имения, заводы, фабрики, лавки, аптеки, магазины.

ПОЭТОМУ обратный переворот буквально только что, накануне войны, большевиками вывороченного хозяйства происходил практически молниеносно и сравнительно безболезненно. 
(Преступные цели -  преступные средства... с. 244).

Тут ни особых усилий не требовалось, ни разработки вообще каких-либо программ и планов, ни даже идей.
Здесь это всё и назвать-то Перестройкой нельзя, конечно, в русском смысле. Речь можно вести просто об установлении обыкновенного европейского "нового порядка". Тут позволительно и скачком.
«НОВЫЙ ПОРЯДОК» идей и вещей в Западной Украине, Западной Белоруссии, Молдавии, Прибалтике водружался почти так же, как и повсюду в Восточной и Центральной Европе.
Специфически "русских трудностей" как будто не вызывал. 



ПРИЧИНА ТОМУ заключалась не в одном только пакте Молотова-Риббентропа и во всего лишь полуторагодовалом  "активном хозяйничаньи" здесь большевиков - 
но скорее в куда более давних связях этих, западных русских районов с "европейскими жизненными стандартами".

Россия оказывалась очень и очень разная и это приходилось сразу же признавать и теперь уже не только на словах, но и на деле учитывать.
Под любой стандарт, под всякие «несущие диагонали» и их соотношения -  в ней часто находился уже ждущий их конкретный уголок, сходная коллизия, обособленное содержание. Соответственно для каждого русского региона нужно было подыскивать и уникальные условия их единения.

ЕСЛИ НЕ ПОПАСТЬ В СИТУАЦИЮ, промахнуться -  то любая заповедь, командное Слово, директива большая или маленькая -  мгновенно потеряют тут содержательный смысл. Это произойдёт именно в процессе начатого воплощения директивы -  попытки её «применения на местности».

Бывает и так: едва начнёт кто-то что-то делать как уже забывает зачем вообще пришёл сюда. Стоит тогда реформатор в чистом поле -  озирается. Думает, а как он сюда вообще-то попал?!
Хотя имя своё наверно ещё может припомнить.

ПОСТЕПЕННО СТАНОВИЛОСЬ ЯСНО, что в России придётся действовать абсолютно заново.
Здесь всегда чистый лист. Пустая «дорожная карта».
В этой своей части планета почему-то сильно искажается НА КАЖДОМ ШАГУ -  прежде всего на элементарный предмет восприятия пространства и времени. И мало что срабатывает, как ему положено.
В результате ничему и никому здесь доверять нельзя. ТОЧНО.
Прежде всего самому себе.



ПРОТИВ немедленного приватизационного блиц-крига в аграрной сфере выступили и руководители военно-хозяйственных подразделений вермахта, которые также опасались практически неизбежного в таком случае хаоса в своём тылу, подрыва коммуникаций и тому подобного. И все службы разветвлённой управленческой структуры имперского уполномоченного по четырёхлетнему плану Германа Геринга -  тоже. 

Поскольку в горячке  "освобождения"  некоторые полевые командиры  германской сухопутной армии уже стали самочинно издавать приказы по роспуску колхозов, весело разгонять красную сельхозноменклатуру и щедро раздавать всем желающим земли, а также тракторы, сельхозинвентарь, 
то, разумеется, требовалось немедленно пресечь это опасное самоуправство. 

ЭТО СЛИШКОМ ДАЛЕКО могло зайти, чересчур быстро девальвировать сам смысл установления немецкого "нового порядка". И столкнуть под откос что угодно. Спровоцировать потерю всякого управления ситуацией.
Так считали и военные. Не только промышленники и экономисты. А остальные прорабы просто чувствовали или скорее всего элементарно опасались, что на самом-то деле -   о к а з ы в а е т с я  -
в Перестройке опаснее всего всё-таки СЛИШКОМ БУРНЫЙ ЭНТУЗИАЗМ МАСС. А между тем вермахт уже поддался ему.
Бог его знает, куда это может завести. Тут едва потерял контроль —  и бац! -  опять, прости господи, великое потрясение.
И что тогда?! Вновь четверть или половину века выкарабкиваться из глубоченной ямы?!



14 АВГУСТА 1941 года  генерал  Нагель, начальник штаба связи военно-хозяйственного управления ОКВ, издал циркуляр, категорически запрещающий вермахту и вообще кому-либо в первой зоне оккупации ДАЖЕ ТРОГАТЬ КОЛХОЗЫ, сельских хозяйственных и советских руководителей, и любое колхозное, совхозное или эмтээсовское имущество -
в целях сохранения порядка и установившейся "организации сельскохозяйственного производства и поставок". 
(Там же. с. 246).
И, ссылаясь на Геринга, добавлял: "...Рейхсмаршал решительно возражает против того, чтобы сейчас предпринять новый раздел земли или допустить проведение его через общину.  Сначала крестьяне должны доказать, каковы они в работе, затем только можно помогать им получить собственность". 
(Там же).

Сам глава ОКВ фельдмаршал Вильгельм Кейтель категорически требовал от сухопутных войск ОХРАНЫ КОЛХОЗОВ И ИХ ИМУЩЕСТВА, полного сбережения обнаруженных запасов продовольствия, сырья и горючего, а также техники с МТС. Только случаи самой крайней военной необходимости ещё могли согласно его распоряжениям оправдать некоторое их использование.

ПРЕДОТВРАЩЕНИЕ ХИЩЕНИЙ, разбазаривания ресурсов, выделение подразделений для их охраны, перевозки к местам потребления и производства, для обеспечения проведения колхозами и совхозами текущих неотложных сельскохозяйственных работ, в том числе, с использованием военной и иной германской техники   
(ГА РФ. Р - 7021, оп. 148, д. 14, лл. 44, 58-61;  "Зелёная папка" Геринга. -   Военно-исторический журнал, 1991. № 4. с. 9) -
всё это ставилось  фельдмаршалом в задачу не только тыловых, но также и передовых, находящихся на отдыхе или переформировании, воинских частей и подразделений.



УЖЕ В САМЫЕ ПЕРВЫЕ дни и недели русской Перестройки Альфред Розенберг столкнулся не просто с практической невыполнимостью своей в таких боях и трудах выстроганной реформаторской доктрины (для преодоления этих трудностей вероятно ещё  можно было бы набраться терпения и упорства)  -
сколько прежде всего с её внезапно выявившейся внутренней противоречивостью, с блок-тормозом, заложенном оказывается в самом алгоритме её реализации-развёртки.

Это немедленно повлекло за собой ВОЙНУ ДИРЕКТИВ ФЮРЕРА, сухопутного Генштаба, рейхсмаршала Геринга и самого Восточного министерства, бойню между собой всяческих подзаконных актов, выяснение неожиданно вскрывавшихся напряжённых отношений между казалось бы уж точно безукоризненными позициями и линиями.

Даже в ОЧЕВИДНО НЕПРОТИВОРЕЧИВЫХ, базовых предпосылках Перестройки при «заходе» её на посадку в Россию -  внезапно обнаруживались глубинные, затаённые разломы и осыпи. Немецкий монолит тут рассыпался не хуже русского.
Осуществление в России подмывало любые заблаговременно установленные фундаменты. Опыта Наполеона и всех его последователей для таких вещей оказывалось катастрофически недостаточно. 
Приходилось разыскивать предшественников поближе, поглубже. П.А.Столыпин, разумеется, тут оставался фигурой номер один.
Основным учителем в этом деле.



ЭТО В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ создавало проблемы на старте Перестройки. Во вторую -  и Геринг, и генералитет, и собственные парт-аграрии (агрофюреры), и ведущие промышленники рейха, и политики-соперники своим решительным противодействием официальной доктрине русских реформ от Восточного министерства, достигшим пика именно в момент начала их воплощения - 
все они тем или иным способом так же доводили до сведения рейхсминистра по России, что надо всё-таки отложить хорошую доктрину в сторону и действовать лишь по ходу дел, что
как раз сейчас наступает тот самый момент, когда следует либо измениться, либо пропасть. 

Теперь Розенбергу и самому иногда казалось, что пожалуй наверно следовало бы очнуться от теоретического куража и трезво глянуть на схваченный им за горло целый мир -  кто кого сейчас на самом деле держит.
Переворачивать Россию на словах было одно... 

С самых первых микронов по русской земле путь переставал быть прямым, пространство трёхмерным, а  мысль простой и ясной, тут даже дышло -  давно вышло. Всё спуталось в доме нового «русского царя». Стоял он в Диком поле. Озирался.
Правда, имя своё этот олень ещё помнил.

ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ в марафоне безбрежного слалома по всем азимутам -  на нечто подобное оказывался обречён всяк высказавший что-то определённое о России и вознамерившийся с ней это что-то такое проделать.
Будет хаотично носиться, пока не забьётся в какую-нибудь суверенную дыру.

Ортодоксальные нацисты первыми из прорабов нового поколения с размаху влетели в Дикое Поле, в русскую метафизическую пустыню.
И помчались туда, куда все. Врассыпную. А потом по дырам забились.