Дворовый пёс Бублик и настоящий хозяин

Часть первая. Счастье.

 Бублик лежал под смородиновым кустом уже третью неделю. Первое время он не мог даже подняться, так как боль от обвисшей лапы разливалась по всему телу. Через три дня там и нашли его дети. Привел их Бакс. Бублик  был похудевший, напуганный и смотрел на детей молящими глазами. Бакс понимающе смотрел на него.
 
 Дети узнали о произошедшем  от своих родителей. А те в свою очередь от Дарьи Михайловны, которая вся в слезах рассказывала, как на мирно отдыхающих жителей напал безумный сумасшедший пес, нескольских даже искусал, всё перевернул на участке Иллария Аркадьевича, опозорил их французского пуделя и сбежал только тогда, когда Дарья Михайловна грудью заступилась за жителей  и огрела несколько раз его дрыном. Но и это ей не помогло. Она вернулась с праздника с позорным клеймом, которое не может даже озвучить. Теперь её главная цель, как старшей по улице, изловить и уничтожить не только этого пса, но и всех собак, блуждающих по поселку, чтобы обратно вернуть заслуженное доверие местных жителей. И этот вопрос она вынесет в ближайшее время на правлении.
 
 Бублик всего этого не знал, но по встревоженным лицам детей догадывался, что всё плохо. Первое время он отказывался от любой пищи. Она доставалась вертящемуся рядом хитрому Баксу. Но как только боль немного отступила, жизнь начала меняться. Бублик сначала долго принюхивался, потом стал лизать и… через несколько дней голод взял своё. В его извиняюще-тоскливых  глазах наконец стала появляться искорка жизни. Как же он радовался плавленому сырку!
 Дети в этот же день поклялись перед Бубликом, что никому его не отдадут и это место будет их тайной.  Но увы, место это не долго оставалось тайным. Баба Таня, узнав о происшествии, ковыряясь на своем огороде, и сопоставив своим пенсионерским умом, куда это дети еду носят, тоже пришла к Бублику. Как связная у партизан, долго озиралась – нет ли «хвоста», а потом живенько так юркнула в заросший угол пустыря. Принесла хлеб с остатками супа. Поставив пластмассовую миску пред лежащим Бубликом, она присела на корточки и вгляделась в глаза пса. Они выражали недоверие.
- Что, горемыка, досталось тебе? Вон как тебя покоцали. Как же это тебя угораздило? Эту клушу, жену Иллария Аркадьевича, искусать?
Бублик не мог понять, про что она говорит, но баба Таня так дружелюбно говорила, что у Бублика недоверие сменилось преданностью. Он положил свою морду в миску и языком стал доставать куски хлеба, пропитанные остатками куриного супа.
- Вон там как Дашка надысь разошлась. Настропалила всех. Поклялась истребить вас всех, да и нас потом! Мол, какой от нас прок-то? Осталось нас на улице трое: я, Кузьмич да Ляпуновы. Всю красоту по улице только портим. Ковыряем свои огороды вместо того, чтобы какой-то ландшафт улучшать.
Бублик слушал эти непонятные слова и облизывал тарелку.
- Деваться, видно, некуды. Расскажу я про тебя Кузьмичу. Он хоть и сердитый, а все же справедливый.
Забрав пустую миску, баба Таня тем же путем выбралась на дорогу, нервно огляделась и засеменила прямо к участку Кузьмича. А Бублик лежал сытый и думал о своей судьбе.

- Ну почему, если ты не породистый, не в красивом ошейнике, не в теплом доме или уютной конуре с мягкой подстилкой, не с подстриженной шерстью, не с ежедневной миской еды, то ты  уже ни на что не годен  и не нужен......Ну, разве что на мыло, как любил говорить один толстый хозяин на соседней улице, у которого Бублик пытался прошлой зимой подкормиться.

 Поздним вечером, когда луну и звезды укрыли тяжелые тучи, баба Таня повела Бублика из смородинного куста к участку Кузьмича. Никого не встретив по дороге, баба Таня открыла скрипучую калитку его участка и вместе с Бубликом оказалась перед стариком с седой бородой и длинными волосами. Стоял он в длинной рубахе, подбоченившись и широко расставив ноги.
- Вот, Кузьмич, это он, пес.
 Кузьмич сердито смотрел на ковыляющего пса и, дождавшись, когда тот встанет, посмотрел в его глаза. Бублик не привык, чтобы так долго в него всматривались и всё время отводил глаза то влево, то вправо, и снова возвращал к лицу Кузьмича.
- Ладно, Тань, ты теперь иди. Своё партизанское дело ты уже сделала. Теперь в борьбу вступаем мы - подпольщики.
- Ну что, сермяжный, несправедливо с тобой обошлись? Даже хозяйку ... покусал? Орала истошно на всю улицу. Теперь тебя хотят изничтожить. Ну и понятно, всё правильно. Поднял - вот чего поднял? Да, к тебе слово «руку» не применишь - против нашей элиты. Теперь мы от пряток в кустах переходим к подпольно-оборонительной схеме. Ты согласен?
 Бублик бегал глазами и из всего сказанного этим стариком понял, что он здесь остается. И завилял хвостом в знак понимания.
- Вижу, понял. Теперь иди сюда, жить будешь здесь, в этом углу. Пока. Извини, будку не приготовил. Вот на этой подстилке. Вот твоя миска.
Глаза у Бублика перестали бегать и уставились на алюминиевую миску.
- Это мне? И у меня теперь будет своя – нет, моя миска, - пронеслось вихрем в его голове. Он готов был броситься на Кузьмича и всего облизать. Чувства били фонтаном.
- Но предупреждаю - порядки у меня армейские. Жить будешь по уставу. И еще, - говорил отрывисто Кузьмич, видя, как Бублик начал извиваться всем телом при виде миски, - тебе придется подружиться с еще одним жителем участка. Своенравным разбойником - моим котом. Зовут его - Кирпич. Почему, рассказывать не буду, надо - сам поймешь скоро.

 Бублик не слышал уже, что говорит хозяин. Конечно же - хозяин. Он должен был попробовать то, что находилось в его миске. Первый раз у него была своя миска. Как раньше у Бакса и Люкса. Она сейчас заполняла всё его воображение.
 Кузьмич повернулся и ушел в дом. А Бублик стремительно опустил свою морду в это произведение  человеческого искусства. Он хлебал своим алым языком нехитрое содержимое миски, и его душа уносилась высоко-высоко. Облизав миску со всех сторон, а потом и сальный свой нос, Бублик лег на грубую шерстяную подстилку. «Где же ты раньше было, мое собачье счастье? - думалось в этот момент Бублику».
Но счастье - счастьем, а от реальности никуда не деться. Прошло два дня. В один из них он и встретился с котом по кличке Кирпич. А было это так.
 После сытного обеда Бублик решил, исходя из своей практики дворового пса, всё не съедать, а оставить на вечер. Он сладостно потянулся, положил голову на передние лапы и уснул. Сон его потревожило какое-то причмокивание и урчание. Его уши сами поднялись, и он открыл правый глаз. Какая-то большая рыжая морда орудовала в его миске. Спросонья Бублик даже испугался, увидев эту широкую усатую морду. Но собачий инстинкт взял свое – принадлежащее тебе нужно защищать! Бублик поднялся на лапы, сделал, как ему казалось, удивленный вид и гавкнул, пока дружелюбно, для острастки.
 Ни один волос не дрогнул на рыжей морде. Она все так же интенсивно поглощала содержание миски. Бублик сделал еще больший удивленный вид и наклонил морду - уже с небольшим оскалом. И тут же получил по своему черному носу тяжелой рыжей лапой. Собачий инстинкт говорил Бублику: нужно срочно отбежать на безопасное расстояние и оценить ситуацию. Что он и сделал, отбежав метра на три к забору.
Бублик встал как вкопанный и продолжал рычать. Нос болел. Но большой рыжий кот с широкой мордой не обращал на него никакого внимания: спокойно доел остатки пищи, нисколько не испугавшись пса, и направился к дому хозяина, подняв кверху свой пушистый хвост. Это и был Кирпич.
 Нос у Бублика болел еще несколько дней. Зато он получил бесценный урок – ничего не оставлять на будущее. В следующие дни Кирпич несколько раз подходил к алюминиевой миске Бублика и, ничего там не найдя, с недовольным урчание уходил восвояси. Бублик наблюдал за ним на расстоянии. В общем, как-то сразу не сложились собако-кошачьи отношения. 

 За несколько дней, что Бублик находился на новой территории, Кузьмич успел соорудить что-то наподобие собачьей будки из старых досок, больше похожей на миниатюрный сарай.  Сверху он положил кусок старого шифера. Теперь Бублик мог лежать на подстилке, высунув морду в окошко, и наблюдать за происходящем на участке.
Несколько раз мимо проходил Кирпич, не обращая никакого внимания ни на будку, ни на лежащего Бублика. В собачьей душе поднимались некоторые позывы обозначить здесь свое лидерство, но они были робкими и сводились только к урчанию. Кирпича это никак не задевало.
 Пару раз приходила баба Таня. Она что-то рассказывала Кузьмичу, показывая в сторону Бублика. Кузьмич странно тряс своей бородой и кому-то  в сторону показывал свой кулак. Кулак был большой и квадратный.
 Один раз приходил Толик, работающий на председателя. Толику было лет пятьдесят, но для всех он был Толиком. Не плохой человек и не хороший. Баба Таня называла его шаромыжником. Бублик не понимал, что это было за слово. Но думал, что не плохое. Бывали у бабы Тани слова и похуже. У Толика были две маленькие собаки неопределенной породы. Но злющие необыкновенно. Бублик никогда с ними не связывался и оббегал стороной, как только они начинали заливаться злым лаем.
- Кузьмич, здорово! - из-за калитки прокричал Толик.
- И вам не хворать, - отозвался Кузьмич.
- Тут это, председатель напоминает - приусадебную территорию надо обкосить. А у тебя лопухи вон какие вымахали.
- Так это, где ты видишь со своим председателем усадьбу? - из-за своей калитки ответил Кузьмич.
- Ну, усадьба - не усадьба, а привести в порядок надо. Посмотри – у всех обкошено.
- Так приди и обкоси, как обкашивал у Иллария. Или вон, у депутата нашего любимого.
 Толик замялся, не зная, что ответить. И тут откуда-то из-за забора послышался истерический лай. Это прибежали его собачки. Они всегда его сопровождали, когда он делал обход улиц. Они сразу прильнули к забору и давай заливаться, того и гляди начнут грызть доски.
 - Чегой-то там у тебя? Новая живность что ли какая появилась? Или еду по всему участку разбросал? - недоуменно спросил Толик. Бублик, услышав лай этих милых существ, юркнул в свою конуру и там затихарился. «Учуяли всё-таки», - пронеслось в голове.
- А, это Кирпич, наверное, опять стащил у депутата кусок телячьей вырезки. Разбойник! Что мне с ним делать? Сейчас доест и за твоих милых крошек примется, - с загадочным видом пошутил Кузьмич.
- Ты это, к Ляпунову зайди. У него вон, вьюнок какой разросся. Того и гляди на участок Иллария перекинется.
Толик, ничего не ответив, повернулся и пошел дальше по улице. За ним следом побежали эти маленькие существа, с заливистым лаем поочередно оглядываясь на забор Кузьмича.

- Ну, что делать будем? - Кузьмич присел у будки Бублика. -  Расшифровали нас. Вот ведь какая неприятность. Одеколоном тебя, что ли, надо было облить?
Бублик вылез из будки, сел напротив старика и только моргал глазами. Где-то в глубине собачьей души он понимал, что его счастью угрожает опасность.


                Русавкино, апрель 2020 г.