Как красота спасает

                «Лишнее ремесло за плечами не виснет"               
                нар.пог.      

У него «золотые» руки, так обычно говорят в нашем народе о ремесленнике, человеке способном, который отлично знает свое дело. Из таких обычно состоит любое здоровое общество, на них держится и ими славно. Ремесленников когда-то относили к среднему классу. Кто же он такой, мастеровой в новой России, кто справляется с ситуацией и находит способ не только выжить, честно зарабатывая, а, более того, становится уважаемым человеком. Рассказ мой об Александре Новоселове и его "пернатом" бизнесе - северных традиционных щепных птицах счастья, которых он буквально "высиживает" прямо у себя дома, на Майской Горке в городе Архангельске.

Щепная птица счастья или птица-Сирин, как некоторые ее еще называют, была когда-то на Русском Севере таким же обязательным атрибутом уютного домашнего очага, как и традиционный тульский самовар. У поморов сложена легенда о том, как эта птица впервые "вылупилась" на свет. Якобы давным-давно у одного доброго мастера-золотые руки тяжело заболел любимый внучек. Ничего не помогало, увядал он, как осенний листочек. Дед печалился и не находил себе места. Однажды дед топил печь, смотрел на огонь и думал, как помочь горю. Изредка подбрасывал в топку смолистые сосновые поленья. Они быстро вспыхивали, ярко освещая всю комнату, трещали и постреливали. Неожиданно дед услышал веселый писк, явно похожий на живой птичий голос. Тут же взял он свой острый нож, ровное полено, расколол его на две половины и стал уверенно выстругивать из одной птичью тушку. Прямо на глазах у мальчика появилась гордая грудка, за ней головка с острым клювом. Хвост сначала был толстый, фигурный, но дед умело расщепил и развернул его веером. Из другой части полена он вырезал подобие толстого пропеллера и с обеих сторон тоже расщепил его и распушил. Так появились крылья у птицы. В глазах мальчика вначале отражались только языки огня печи, но в какой-то момент чудо взяло верх над хворью и глаза засверкали собственным светом. Дед вставил крылья в спинку тушки, воткнул в головку венчик и повесил это золотое чудо над столом. Бабушка поставила на стол пузатый самовар. Самовар шумит, птица кружится, крыльями машет, как живая, теплую волну по горнице гонит! Выздоровел внучек, не устояла хворь. Вот поэтому и говорят с той поры люди, что красота спасет мир!

Было это, правда, в самом конце 90-х, но помню все хорошо. Приехал я в Архангельск с намерением увезти с собой обратно в Москву целую стайку деревянных птиц. Для себя хотел купить парочку и заказов было хоть отбавляй. Ходил по магазинам, присматривался. Все птицы были такие разные, что трудно было решиться. А тут повстречал знакомую, которая живет и учится за счет этого промысла в Москве. Берет периодически у одного архангельского мастера партию птиц и отвозит их на продажу в столицу. По моей просьбе договорилась она на завтра со своим мастером-кормильцем и мы встретились с ним, Александром Леонидовичем Новоселовым, у него, в двухэтажном доме из бруса, срубленном, видимо, еще при царе Горохе, во времена ударных пятилеток.

Кстати, на Крайнем Севере эти времена словно приморозились, не портятся. Стоит только чуть отъехать от центра города, как всюду видишь их незабываемые черты. Где-то унылый покривившийся забор, где-то  большущую кучу древесных опилков, классический рубленный пожарный водоем с багром и красным ведром на щите, в другом месте - с широкой выгнутой "улыбкой" ржавую автобусную остановку… А заповедный уголок Новоселова отделяют от шумной автострады, выходящей на отгроханный через Северную Двину почти трехкилометровый мост, заросли ивняка и осины, да старенькие кривые, но чистенькие сараюшки-дровяники. За ними "тихо" укрываются свидетели былых времен - два двухжтажных деревянных дома с широкой деревянной мостовой во дворе. В одном из них и живет Александр.

Первое возникшее тогда ощущение, что я попал лет на двадцать назад в типичный поселок какого-нибудь лесопильного завода, которых, правда, множество и до сих пор вокруг ставшего в конце-концов каменным Архангельска. Помню, когда-то северяне шутливо спрашивали приезжих, почему архангелогородцы все курносые и отвечали на недоумение, да потому, что мостовые в Архангельске все деревянные и, когда идущий впереди наступает на доску с прогнившими гвоздями, то свободный конец ее стукает идущему сзади по носу.  Сегодня длинная набережная города одета в гранит, большинство дорог покрыты асфальтом и в городе курносые люди совсем не бросаются в глаза. Здесь с недавних пор живут много представителей самых разных национальностей.

Так вот, мы поднялись по деревянному крылечку о трех ступеньках, по живой, скрипучей лестнице на второй этаж. Постучались в двери, обитые дермантином. Александр встретил нас доброй улыбкой, провел в свою маленькую комнатку с диваном, столом-верстаком и теплой беленой печью. Было совсем тихо, в атмосфере чувствовались мир и спокойствие, приятно пахло свежим деревом.

Здесь Александр живет, тут же и работает, и очень доволен своей, такой вот свободой. Угощая нас чаем, он рассказывал с удовольствием о том, как стал независимым мастеровым. Но помытариться пришлось и ему, "без этого у нас не бывает,"- говорит он. В свои сорок лет он перепробовал множество специальностей. Работал рабочим на стройке, шабашничал в бригаде плотников, побывал телохранителем и охранником у очень важных людей и под конец вполне освоился работать в архангельском морском порту на большом портальном кране. Но вот, и после этого, уже больше десяти лет "высиживает" райские птицы и рассылает их для радости и счастья по всему миру. Гнездовья их есть в Скандинавии, большой косяк перелетел за океан и поселился в США, наши сибиряки, приезжавшие как-то в Архангельск на фестиваль "Белые ночи", стоят у него с тех пор за "птенцами" в длинной очереди.

"А началось все просто, - продолжал он рассказывать. - Надоело делать каждый день однообразную, скучную работу, пусть даже и на высоте, на кране. Душа, видимо, по-настоящему к тому делу не лежала, хотя высота птичьего полета пришлась по душе. Да еще приходилось (было это в годы начала кризиса – обирания олигархами страны) четыре долгих зимних месяца, на которые навигация в Архангельске закрывается, "кукарекать" не у дел. По счастью оказался я как-то у одного знакомого художника, работавшего на архангельской сувенирной фабрике "Беломорские узоры". Посмотрел, как он проворно делает щепные птицы. Понравилось мне, взял у него один урок. Пришел домой и сразу самостоятельно сделал первую птицу. На следующий день сделал уже пять. Показал их закупщику. Тот с радостью купил все пять и заказал, не раздумывая, еще большую партию. Из-за этого заказа я вскорости расчитался с работы. Друзья с беспокойством интересовались: "Как же ты выживешь?" "Просто, - отвечал я. - За месяц я получал в порту триста рублей, а сейчас такие деньги могу заработать за двое суток: режу пятнадцать маленьких птиц в день, каждая стоит по десятке". Пошли у меня тогда именно эти, маленькие, за их круглую цену все их называли, да и до сих пор называют, "чириками", то есть червонцами". Да еще и за то, может быть, что отсылает это к воробьям, их чириканию.

Александр уверенно говорит, что никакой такой особой премудрости в этом деле нет. Хотя некоторые новички и после учебы и месячной практики не могут добиться от своей продукции высокого, рыночного качества. И никто не желает покупать их "птенцов". "А секрет прост, - объясняет он. - На первых порах надо самому внимательно изучать спрос покупателей, ну не нравятся им иногда крылышки и партия не идет. Тогда надо срочно менять недостатки, приспосабливаясь под вкус покупателей, а в этом им не откажешь." Теперь он "свою" птицу узнает из множества похожих - по осанке, форме крыльев и хвоста. Ведь за десять лет в сарайчике у него их "вылупилось" несколько тысяч. Как знать, может и впрямь они счастье приносят? Но то, что мастерство и любовь, с какими они сделаны, душу людям греют - это точно. Да и ему неплохо - птица счастья исправно "копейку" в дом несет. Хотя берет он за это "счастье" по-божески.

Конкуренции Александр не боится, потому и пригласил в свою мастерскую, фотографировать разрешил. Пусть и другие поучатся, разве плохо, при такой нашей жизни какой-никакой приработок иметь?

Начинает, кстати, он с того, что заготавливает на весь сезон два шестиметровых бревна диаметром тридцать пять-сорок сантиметров. И помогают ему в этом друзья, один работает крановщиком, другой - водителем грузовика. Одно бревно сосновое, другое еловое. Из сосны птицы получаются золотые, потому, что со временем дерево густо желтеет. А еловые долго остаются белыми, затем чуть "седеют" - серебрятся. Но это - дело вкуса, кому что больше нравится.

Рассказав о технологии изготовления любимого в народе сувенира, Александр посоветовал: "Следуя этой технологии и работая острыми инструментами, надо обязательно соблюдать меры предосторожности. Я, например, чтобы не пораниться во время работы, взял себе за правило, никогда не держать пальцы рук впереди острого лезвия ножа или резца. Во-вторых, ничего не хватаю в полете из того, что вылетает из рук или скатывается с верстака. Есть у человека такая естественная реакция - схватить падающий предмет. Напротив, в этих случаях надо отдергивать руки и разводить ноги в стороны! Ну и, конечно, надо не "сгореть" на работе. А то есть такие трудяги, которые работают до упада, а потом на работу смотреть не могут. Начальника же у мастерового в моем положении нет, никто не заставляет приходить в восемь утра и уходить вечером в пять. Дело это, что называется, добровольное. Есть только обязательства перед заказчиками и опасность выпасть из рыночного ритма. Поэтому желательно выработать для себя какой-то подходящий режим. И важно, чтобы всегда находилось время для отдыха и других культурных занятий. Я, например, люблю ходить, если не каждую неделю, то через неделю с компанией, то есть со своими друзьями в баню. Зимой на хоккее с мячом люблю поболеть за нашего чемпиона - команду архангельского "Водника". Летом стараюсь не пропустить рыбалку, она у нас на Севере бывает отменная".

Кроме этих сезонных утешений у Александра есть и другие, например, во время работы он постоянно слушает радио "Россия". А то бывает, что вдруг соберется и поедет в музей деревянного зодчества Малые Корелы "подзаправиться" красотой и вдохновением. Так, бывало, это делал северный писатель-сказочник Степан Писахов. Впрочем, многие горожане любят проводить в этом живописном месте выходные и праздники. "Приятно там бывает послушать колокольные звоны, - рассказывает Александр. - И полюбоваться шедеврами русского деревянного зодчества". Еще, по словам Александра, он бывает не прочь иногда выбраться со своей Майской Горки и любит прокатиться по Троицкому проспекту в центр Архангельска, к кинотеатру "Мир" и к кафе "Золотица". Любит прогуляться по красивой широкой набережной, минуя место основания города - Пур-Наволок и старинный Гостинный двор с выставочными залами, дойти до Красной Пристани с музеем Северного Морского Пароходства, с красовавшимся когда-то на стапелях фрегатом "Запад", и, взглянув на памятник Петру Первому (работы И.П. Мартоса), повернуть и пройти мимо Драматического театра на большущую площадь Ленина с высотным зданием городских проектных организаций и огромным памятником Ленину - двумя особыми местными достопримечательностями. Кстати, высотку эту горожане называют не иначе, как "карандаш", а памятник вождю за особую пластику - "кинг-конгом". Здесь, в самом центре города, расположены музеи, магазины и рестораны, тут каждому бывает приятно пройтись по старинной деревянной улице "Чумбаровке"…

"Вообще, Архангельск наш, - говорит на прощание Александр, - красивый и своеобразный город. Приезжайте к нам почаще. И за щепными птицами, и за красотой. Не пожалеете!"