Пандемия на Латонских островах

Заранее сообщаю всем, кто собирается прочитать этот рассказ, что всё описанное в нём является лишь игрой нездорового мышления автора и никакого отношения к действительности не имеет. Любые совпадения с реальностью случайны.

Приятного прочтения.



Итак, Латонские острова – это группа небольших островов в северо-восточной части Тихого океана, на которые ещё не ступала нога европейцев. Ни один моряк не укажет вам их на карте, потому что их там просто нет, хотя все жители Океании о них знают. В погоне за великими открытиями европейцы решили, что в северном полушарии они уже всё, что можно было открыть, открыли, и потому устремились на юг, к засушливой Австралии и дикой Новозеландии. Так и получилось, что большая часть мира оказалась в неведенье о событиях, что произошли на Латонских островах.

Климат на Латонских островах был нетипичным для островов его широты. Летом было всегда тепло, с периодическими короткими дождями, а зимой мог даже пойти снег, правда, пролежать он мог не дольше месяца. Рельеф на Латонах тоже был очень разнообразным: на одном из островов располагалась самая высокая гора Океании, а другой был покрыт сплошным лесом.

Что же касается жителей Латонских островов, то они вряд ли многим отличались от европейцев. У них было своё правительство, были свои знахари, рыболовы,  рынки, школы и прочее. Да, может у них не было всех технологических удобств жителей Европы, но они им и не нужны были, так как жить без любого изобретения можно, но ровно до того момента, пока его не изобретут. Они жили спокойной размеренной жизнью, зная, что завтра к ним не приплывёт злой европеец с палкой, извлекающей гром, и не заберёт их дом и семью.

Но история, которую я хочу вам рассказать, повествует не о спокойных днях жителей Латонов, а о днях, что взбудоражили каждую песчинку на Латонских островах.

Как я уже говорил, острова были небольшими, и потому каждый знал друг друга, по крайней мере, в пределах одного острова. И вот в один из тёплых солнечных дней рыболов и труженик, Абайа, пришёл в главный знахарский дом острова, что построили по велению совета вождей из дерева, привезённого с Новой Гвинеи. Притом построили его большим и красивым, совсем не похожим на знахарский дом из деревни Абайа, что уже много лет похож на большой заброшенный шалаш, где уже даже ветер снёс пальмовые листья с крыши.

Абайа никогда не любил посещать знахарские дома, они напоминали ему камеры пыток, хотя в последнее время он начал слышать, что сейчас пациенты чувствуют меньше боли, чем лет двадцать назад, а всё потому, что знахари начали использовать кокосовое молоко, что успокаивает больных. Но Абайа всё равно предпочитал домашнее лечение.

Однако Абайа всё-таки пришлось прийти в знахарский дом, правда не на осмотр, а просто навестить своих друзей: знахаря и больного. Маэро, его друг знахарь, встретил Абайа на входе и после крепких дружеских объятий проводил его в палату больного.

- Мы считаем это обычное отравление… Ну, знаешь, как бывает, съел что-то не то и занемог. Ничего серьёзного, через пару дней, думаю, выпишем, - говорил Маэро.

- А чем хоть отравился? – спросил Абайа.

- Полагаем, что летучей мышью. Он говорит, что последние дни только ими и питался.

- Да, он ведь дней пять назад собирался по пещерам прогуляться. А я же ему говорил, что еду с собой надо брать, а он: «Не, я и так справлюсь. Найду что-нибудь перекусить и в пещере» - вот и нашёл.

Абайа посмотрел на лежавшего на доске покрытой пальмовыми листьями больного Алеа, что уплетал по-видимому третью или четвёртую миску фруктов. Выглядел Алеа бодро, даже бодрее, чем когда уходил в пещеры. В какой-то момент Абайа даже подумал, что жизнь в знахарском доме не так уж и плоха.

- Ну, так что? Значит, через пару дней выпустите? – для приличия уточнил Абайа.

- Обязательно, если, конечно, не начнутся осложнения.

После таких успокаивающих слов Маэро, Абайа со спокойной душой пошёл домой, где его ждала жена, злившаяся на него за то, что даже в редкий выходной его нет дома.
Но дни шли, а Алеа домой так и не возвращался.

Чтобы навестить Алеа ещё раз Абайе пришлось ждать ещё одну неделю, и эта неделя была самой трудной за последние годы, ведь каждый день проходил у него по самому короткому кругу из всех возможных: работа – дом, работа – дом. Раньше он мог хотя бы посидеть в небольшом закутке Алеа, отведённом под хранение лодки, и выпить немного забродившего виноградного сока с восточных островов. А теперь его ждал лишь дом с женой, жалующейся на то, что Абайа поймал слишком мало рыбы, и детьми, что ругались между собой, так и не сделав уроки.

В свой следующий выходной Абайа снова отправился в главный знахарский дом, но теперь его у дверей встречал не его друг, а помощница знахаря, что отвела его в небольшой шалаш Маэро. Абайа не прекращал удивляться величине знахарского дома, он был настолько большой, что в нём помещалось больше десятка шалашей, размером как дом Абайа.

Войдя в знахарский кабинет, Абайа увидел Маэро, сидящего на полу и писавшего что-то на пальмовых листьях. Увидев Абайа, знахарь встал и поздоровался с рыбаком, а потом предложил ему сесть на пол.

- Помнится, ты говорил неделю назад, что скоро выпустишь Алеа, - сказал Абайа.

- Говорил, - спокойно подтвердил Маэро, - но у нас возникли некоторые проблемы. Оказывается, это было не просто отравление. Нам кажется, что он подцепил у летучей мыши какую-то заразу похожую на грипп, а теперь заразил ещё и всех остальных лежавших в палате.

- Но посетителей к больным вы всё ещё пускаете? Я видел, как туда завели какую-то старушку, - сказал Абайа.

- Конечно, родственники и друзья имеют полное право навещать больных, вожди же пока не объявили об обнаружении нового вируса.

- Что ж, значит, вирус есть, о нём знают знахари, но его как бы нет, пока о нём не объявят вожди, - проговаривал ситуацию Абайа. – И когда они сделают объявление?

- Когда я придумаю вирусу красивое название, как это было с «дельфиньим гриппом» и «мором попугаев», - говорил Маэро. – Вот думаю, что лучше «летучий вирус» или «мышиный вирус»…

Абайа ненадолго задумался. «Дельфиний грипп» так назывался, потому что от него умирало очень много дельфинов; с «мором попугаев» всё аналогично. Но ведь от этого вируса не погибла пока ни одна летучая мышь, точнее никто вообще ещё не погиб, а значит, название должно быть другим.

- Коронавирус, - сказал Абайа.

Маэро с непониманием посмотрел на друга.

- А почему коронавирус.

- Ну, во-первых, звучит хорошо, ярко и запоминающееся. А, во-вторых, этот вирус может стать коронным для наших остовов, такой визитной карточкой. Подумай, все знают о «дельфиньем гриппе» и «море попугаев», но никто не знает, откуда они взялись. Животные просто начали дохнуть на разных островах, и заболевания обнаружили. И никто не смеет претендовать на звание родины тех вирусов, а у нас есть такой шанс. У нас может появиться свой коронный вирус. Коронавирус Латонских островов.

Маэро ненадолго задумался.

- Знаешь, а «коронавирус» звучит действительно неплохо. Так и отправлю.

Спустя несколько дней совет вождей устроил массовое столпотворение у шалаша заседаний и объявил о возникновении новой заразы под названием «коронавирус», распространяемой при контакте с заражёнными и поедании летучих мышей, в связи с чем, население всех островов призвали отказаться от их употребления. Также вожди призвали не паниковать, поскольку лучшие знахари уже работают над лекарством (правда ни один знахарь ещё тогда не знал, что он занимается той самой разработкой).

Слова вождей очень быстро разнеслись по островам как по радио (через соседок значит), так и через пальмовые листья, которыми жители Латонов пользовались как бумагой. Никто толком не знал, как листья так быстро передавались, но скорость сообщения была потрясающей. Несмотря на то, что спустя день после выступления вождей о вирусе знали даже в самой глубокой деревеньки в самой глухой тропической заросли, паники не было, и никто даже не думал паниковать. Люди уже так привыкли, что каждые три года возникает какой-то новый вирус, который знахари спокойно побеждают, что паниковать никому даже в голову не приходило.

Ближе к концу второй недели число заболевших выросло, и тогда появились первые паникёры, что начали потихоньку запасаться кокосами и гигантскими листьями кокколобы, что превосходили в размере любого жителя островов. Но большинство продолжали смеяться над вирусом.

Во время следующих  выходных, Абайа снова пришёл к Маэро, но узнавать уже не о состоянии Алеа, а о поиске лекарства.

- Маэро, слушай, а как продвигаются поиски лекарства от коронавируса? Вы же чем-то лечите новых пациентов?

- Знаешь, я могу тебе открыть знахарскую тайну, но только если ты пообещаешь её никому не рассказывать, и то, это будет сделано по старой дружбе, - Абайа кивнул головой в знак согласия. – Секрет в том, что лекарств у нас нет, да и не знахари заняты его разработкой. Мы пока даём пациентам средства по борьбе с «дельфиньим гриппом», чтобы не раздувать панику.

- То есть, лекарства нет, а о том, когда оно появится, знают  только люди, которых никто никогда не видел, одетые, скорее всего, в листья измазанные чернилами осьминогов, - проговорил Абайа. – Слушай, а может нам стоит тогда воспользоваться этой неизвестностью и запустить слух в народную медицину, что сок забродивших фруктов укрепляет иммунитет. Представь, сколько тружеников скажет нам спасибо, ведь мы буквально оправдаем их перед жёнами. К тому же это не может считаться ложью, ведь ты сам говорил, что среди десяти заболевших пьёт только один.

Маэро ненадолго задумался, но в итоге согласился. Он, как и Абайа, с радостью бы выпивал пару кокосовых половинок забродившего сока после работы, но в то же время его мучила знахарская совесть. Ему казалось, что из-за такого слуха множество людей может оказаться в больнице, и не потому, что заразятся вирусом, а потому что слишком много выпьют. Лишь включение в слух слов о народной медицине, которую Маэро считал, как и многие знахари, неработающей, хоть как-то успокаивали его.

За неделю слух, придуманный Абайа, разлетелся по всем островам, а что главное в него поверили, и теперь он вместе с друзьями рыбаками встречался в небольшом закутке пристани и распивал сок забродивших манго. Но вскоре после того, как этот слух разлетелся повсюду, Абайа узнал, что он не самый умный, потому что очень скоро появились люди, воспользовавшиеся его методом распространения. Некоторые торговцы начали говорить, что японский рис, самый дешёвый продукт запада, поставляемый на Латонские острова, помогает в борьбе с вирусом. И вот после этого, рис взлетел в цене, а люди выстроились в очереди, чтобы его раскупить, хотя даже проходящий мимо прилавка взгляд Абайа видел, что продукт испорчен. А народ продолжал платить, только теперь никак за рис, а как за большой шалаш на центральном острове.

В ту же неделю вожди сделали новое заявление: «В связи с увеличением числа заболевших и безуспешной работой знахарей, следующая неделя является выходной. Но помните…» - собственно дальше никто вождей не слушал, ведь всех интересовал вопрос: «Что будет дальше?» - а не «как это будет устроено?» или, как говорится в одной латонской пословице: «Неважно сколько рыбий чешуи потратим на забродивший сок, важно лишь то какой эффект он окажет».

В первый день длинных выходных Абайа пошёл на островной рынок, где встретил Маэро, закупавшегося листьями кокколобы и многими продуктами долгого хранения, какими закупаются паникёры. Абайа пренебрежительно посмотрел на покупку Маэро, и у него даже пропало желание здороваться со старым другом, поэтому в первую очередь он задал вопрос:

- И чем это ты здесь закупаешься?

- А, привет, - ответил Маэро. – А я тут запасаюсь едой для семьи на время изоляции и листьями кокколобы.

- А вы собираетесь изолироваться и сидеть дома? – уточнил Абайа.

- А вы нет?

- Ну, так ведь объявили выходные, а не карантин, зачем сидеть дома в хорошую погоду? – риторически спросил Абайа. – Мы с семьёй едем на южный остров, там сейчас, говорят, океан уже прогрелся.

Маэро слегка взволновано сжал губы.

- Не езжайте вы туда, - проговорил Маэро. – Эти выходные для чего ввели, чтобы снизить число заражённых, а вы поедите, столкнётесь с больными, что болеют так, словно не болеют вовсе, и заразитесь. Ну, оно вам это надо.

- Да, что может измениться от поездки на юг пятерых человек, - с лёгким смехом сказал Абайа. – Ну, а если серьёзно, то сколько сейчас заболевших? Двадцать? Двадцать пять? А есть хоть один погибший? Правильно, нет. А сколько человек каждый год болеет гриппом? В разы больше, и от него, между прочим, умирают. А наш коронавирус – это так, мелкая сошка с раздутой паникой, которой не стоит и боятся. А если же ты беспокоишься о скорости его распространения, то я могу тебя успокоить – переживать надо было раньше, когда вы могли запереть в больнице всех больных, их семьи и себя, чтобы следить за их состоянием – тогда бы он может и не перешёл на соседние острова. А сейчас волноваться уже нечего, поздно.

И, закончив свою речь, Абайа пошёл дальше по рынку, покупая всё, что могло пригодиться вовремя недельного отдыха на берегу моря.

Выходная неделя прошла у каждого так, как он планировал, ну, или как он этого ожидал. Абайа неделю провёл с семьёй на море, укрепляя свой иммунитет для борьбы с коронавирусом, а Маэро неделю просидел с больными в знахарском доме. Как и ожидал Маэро, число больных за неделю выросло, но так и не достигло даже одного процента от жителей Латонских островов. Усердная же работа над поиском лекарства так и не была начата, Маэро даже начало казаться, что вакцина от болезни даже никому не нужна, хотя на самом деле причина крылась в другом, вождям просто не хотелось тратить средства на её разработку.

К концу недели вожди выступили с новым заявлением, и выглядели они очень рассержено. Оказалось, что всему населению (кроме незаменимых знахарей, торговцев и прочих) выходные были даны для того, чтобы люди сидели дома, а не плавали в океане, поэтому было принято решение ввести карантинные дни, в которые все будут сидеть дома, а следить за этим будут отряды воинов, латонские стражи. Правда список работающих и незаменимых людей для жизни островов рос с каждым днём, но здесь главное дать указ, что все должны сидеть дома, а с нарушителей карантина начать брать плату.

Но всё, что сделали вожди, не подействовало на людей, они так и продолжали ласкаться в океане и передавать столь неубойную заразу, а значит, надо было усилить панику, а это было возможно только в случае смерти одного из заражённых. И как удачно всё сложилось, на следующий день после объявления вождей в знахарском доме скончалась столетняя старушка. Вожди запретили вскрывать её тело, чтобы узнать причину смерти, а сами по пальмовым листьям распространили информацию о «первой жертве коронавируса», и вот после этого у людей не было выбора, все должны были сидеть дома.

Паника поднялась неслыханная, люди надевали листья папоротника на лицо и скупали на рынке всё что было, особенно ценным продуктом стал кокос и листья кокколобы, теперь, чтобы показать своё богатство, надо было иметь их, а не рыбью чешую, за которую их можно было купить. Кто-то даже начал зарисовывать пустые прилавки на рынке и показывать их своим товарищам, но ни Абайа, ни Маэро, подобных так и не встретили.

Но были и те, кто панике не поддавался  и просто задавался вопросом: «А на что жить этот месяц» - и специально для таких людей вожди объявили, что в каждый шалаш будет поставляться рыбья чешуя, за которую люди смогут покупать еду и оплачивать налоги. Но, как оказалось, рыбьей чешуи у вождей не было, и помогать они, сидящим в изоляции, не могут. В тот день один из вождей даже сказал фразу, по которой его будут помнить ещё очень долгое время: «Рыбий чешуи нет, но вы держитесь».

В один из первых дней карантина в знахарский дом прибежал Абайа и, пробежав через всё помещение, вбежал в кабинет Маэро.

- Я к тебе прямо от латонских стражей, - сказал Абайа.

- В смысле? Они же пока не останавливают нарушителей карантина. По крайней мере, из моих знакомых точно никого не задерживали, - ответил Маэро.

- Ну, просто за нарушение карантина, может и не задерживают, а вот за то, что организация рыболовов продолжает ходить на море без листьев папоротника на лице и без зимних варежек, нас оштрафовали, - говорил Абайа. - Но насколько я понял, одного штрафа им показалось мало, и они выписали ещё всем штраф за нарушение карантина. А руководителю нашей организации ещё и руку хотят отрубить за то, что заставляет людей работать во время распространения опасной болезни, от которой погибло максимум два человека. А ведь на самом деле руководитель пытался помочь нам пережить эти чёртовы дни, когда нас семьями запирают в маленьких шалашах, а вожди могут помочь лишь морально. Я, конечно, понимаю, стражи тоже люди подневольные, но зачем уж настолько сурово.

- Выговорился?

- Да, спасибо, – уже спокойно ответил Абайа. – Слушай, я зачем пришёл. Вы же с семьёй уже неделю самоизолируетесь, так? Хотя как это можно назвать это самоизоляцией, ты ведь ходишь на работу, носишь домой вирусы… Но не суть важно, главное изолируетесь ведь. Так вот, расскажи мне, как проходит карантин, особенно меня интересует хождение по нужде, не делаете же вы это прямо в шалаше.

Маэро успокоил Абайа и сказал, что для этого дела правительство специально установило определённые будки, за посещение которых взимается плата. Абайа пытался сказать, что какой в этом резон, если можно сходить бесплатно под первую пальму, но как сказал Маэро, больше такой возможности не было. Латонские стражи теперь патрулировали всю территорию острова, и на каждый десяток шалашей приходится минимум пять сторожей, что будут сопровождать тебя взглядом от шалаша на протяжении всего твоего пути, и если ты свернёшь с дороги, то тебе грозит сразу два штрафа, притом оба в несколько раз выше платы за посещение будки.

Также у каждого селения была своя лавка, в которой можно пополнить свои запасы, если они кончились.

Маэро поведал Абайа ещё много интересных подробностей самоизоляции из опыта прошлой недели, но как вскоре выяснилось, все эти знания теперь были бесполезны. Перед уходом Абайа задал ещё один интересовавший его вопрос:

- Слушай, меня вот ещё что интересует. Все паникёры вдруг нацепили на себя знахарские листья папоротника. Эти листья, они вообще защищают от проникновения вируса?

- Нет, они не дают больным заразить других, но здоровых не защищают. К тому же мы сейчас думаем, что коронавирус способен проникать в организм человека не только через рот или нос, но и через кожу и ногти.

- То есть, хочешь ты или не хочешь, если вирус решил тебя заразить, то ты будешь заражён, но на всех пальмовых листьях, посвящённых нашему коронавирусу, продолжает писаться, что листья папоротника помогают… как интересно получается. Видимо у нашего вируса какой-то страх перед этими масками, если с ними надёжнее… У знахарей ведь наверняка есть термин, обозначающий эту боязнь. Листофобия или папоротникофобия? Наверняка есть.

И с этими словами Абайа покинул кабинет Маэро.

После разговора с Маэро Абайа считал, что теперь он готов ко всему, что может произойти на карантине, но, как я уже говорил, всё пошло не так как надо.

Первый день карантина в шалаше Абайа с самого начала пошёл не по плану. Как только он проснулся, ему пришла весточка на манговом листе от друга с работы, который сказал, что рыбаки по указу вождей должны работать, не выходя из своих шалашей, так как являются незаменимыми сотрудниками, чья работа будет оплачиваться в зависимости от количества рыб, пойманных ими за день. После прочтения мангового листа у Абайа возник вопрос, как можно рыбачить, сидя дома, но вскоре узнал, что такое же сообщение отправили сборщикам фруктов и другим работникам не государственных предприятий. И тут Абайа понял, чем грозит этот карантин. Массовые увольнения, работу сохранят лишь лучшие сотрудники и люди, работающие на вождей; разрушение экономики и прочие ужасы, а всё от какого-то жалкого вируса, что даже убить нормально не способен. Веселило Абайа в этой ситуации лишь одно: большинство паникёров лишалось работы. Они так просили посадить всех на карантин, что добившись своего, сразу начали кричать об его отмене или вообще по-тихому сбегать из своих шалашей на работу. «Что за люди, - думал про себя Абайа, - лишь бы повозмущаться и кричать, что вожди воруют!» Самому Абайа вожди тоже не нравились, но другой альтернативы не было, лучше они чем европейцы, что повырезают кучу народу и ограбят острова.

Решив, что работа ему ещё нужна, Абайа принялся копать неглубокий туннель до пещер, откуда пошёл вирус, но вскоре жители шалаша столкнулись с новой проблемой, из-за которой Абайа пришлось вылезти наружу и взять затычки для ушей.

Этой проблемой оказались дети, а точнее их обучение. Все дети Абайа, а их трое, были школьного возраста и всем пришли задания от учителей. Если бы от детей требовалось просто выполнить задания типа домашних, что они делали каждый день, проблем бы не было, но тут вмешалась очередная идея вождей. Они предложили вести учителям занятия в режиме реального времени, для этого они выделили кучу доставщиков, что бегают по деревне передают послание на манговых листьях с изображением учителя и его словами. И такие сообщения должны были приходить почти каждую минуту, но сообщений отправлялось так много, что доставщики не выдерживали нагрузки и просто падали с ног в завалы листьев из-за чего сообщения могли прийти лишь вечером. Многим детям удавалось выполнить работу лишь ночью.

Но даже в этой проблеме Абайа нашёл повод для смеха. Теперь каждый родитель прочувствовал на своей шкуре какого это, учить детей, когда они носятся не хотят ничего делать и никого не слушаются. В первый же день занятий с детьми родители, что совсем недавно кричали, что пора посадить всех детей на домашнее обучение, испытали на себе всю их идеальность и были готовы запереть их в школе или просто выставить из дома. Они наконец поняли, что учителя не просто так получают рыбью чешую и когда они срываются на детей, это потому что нервы не выдерживают. А ещё многие поняли, что выгонять учителя за то, что дети увидели, как тот покупает сок забродивших манго, который их родители пьют каждый вечер, неправильно, так как учитель тоже человек.

К вечеру того дня Абайа закончил копать туннель и смог выйти к пещерам. Недолго постояв на свежем воздухе, он отправился обратно домой, где его уже ожидало новое известие, сообщающее, что со следующего дня для людей, чьи профессии важны для обеспечения жизни островов, вводятся определённые татуировки, что будут делаться мастером по вызову через обновлённую систему доставки сообщений и «Латонскую Помощь». «Латонская Помощь» - это организация, специализирующаяся на предоставлении различных услуг и записи в различные организации. Вообще идея создания такой организации была неплохой, но кто-то в последний момент явно всё испортил, именно к такому выводу пришёл Абайа после того, как целую ночь пытался договориться с «Латонской Помощью», чтобы просто получить доступ ко всем их услугам. Сначала он долго перебирал свои пальмовые листочки, которые подтверждали, что он человек, что у него есть семья и дом, что работает он рыбаком и имеет свою лодку и прочее. Когда он нашёл все листочки, что были нужны, он присел у горящего в шалаше костра и начал их переписывать на другие листочки, чтобы отправить копии в «Латонскую Помощь». Несколько раз Абайа из-за нехватки сна ошибался, и приходилось всё переписывать. К концу переписи у него было уже две горы пальмовых листьев, и одну из них надо было передать доставщику сообщений. Долго приходилось кричать Абайа в ночи, чтобы к нему прибежал доставщик, но соседи лишь сочувствовали ему, потому что сами через это уже прошли. Когда доставщик пришёл с ответом, что операция успешно завершена, было уже почти утро. Тогда Абайа вызвал татуировщика и стал ждать. Каково было удивление Абайа, когда после всей этой безумной ночи к нему пришёл молодой парень, нарисовал небольшой символ на груди и, сказав, что данную татуировку нельзя подделать, ушёл. Притом всё произошло настолько быстро, что Абайа даже не успел ничего сообразить, только что не было татуировки, а теперь она есть.

Абайа хотелось спать как никогда, но, несмотря на это, он решил воспользоваться итогом своей ночной работы и увидеть, что на острове или в море стоило его стараний. Но работа в тот день прошла, как обычно, он словил среднее для себя количество рыб, а стражи его так и не остановили.

И так прошла вся неделя: Абайа ходил на работу, видел, как пожарные тушили огонь, прикрывая лицо листьями папоротника, правда у некоторых они загорались, но они продолжали ими прикрываться; а дети учились дома, уничтожая последние частицы материнских нервов. Лишь одно не изменилось в жизни Абайа – это прочтение новостей, которые, как ему лично казалось, становились всё интереснее и интереснее.

Первая весёлая новость на той неделе пришла от жрецов Латонских островов. Главный жрец обратился ко всем верующими, сказав, что они разработали молитву от коронавируса, и что любой желающий может заплатить в ближайшем храме и получить текст. На вопрос от писаря: «Насколько действенна новая молитва?» - главный жрец ответил, что они уже провели опыт на больных, лежащих в больнице, и что из ста заболевших, прочитавших её один человек выздоровел, а это свидетельствует о работоспособности молитвы. Правда, о том, сколько человек из той сотни умерло, главный жрец решил промолчать.

Второй новостью с Абайа поделились друзья рыбаки. Оказалось, что на северном острове одному рыбаку откусила голову акула, но знахари, внимательно осмотрев тело, заявили, что труп при жизни был заражён коронавирусом, а значит, рыбак умер «предположительно от коронавируса».

Вскоре второй по значимости вождь Латонских островов выступил с  заявлением, что правительство всё-таки нашло рыбью чешую для помощи, но направлены они будут на помощь не обычным гражданам, а компаниям, что принимают ставки, ведь они несут серьёзнейшие убытки из-за отмены всех спортивных соревнований. Правда, Абайа задумался и решил, что компании ставок несут не самый большой ущерб, ведь состязания по различным играм продолжали проводиться в режиме реального времени, а люди продолжали делать ставки, следовательно, чешуя им нужна была меньше, чем жрицам свободной любви, что полностью лишились заработка. К тому же жрицы свободной любви были важнее для жизни общества, ведь расслабиться, делая ставки, невозможно.

Последняя новость недели пришла также от жрецов. Дело в том, что на следующей неделе должен был пройти один из основных праздников латонской религии, и всех интересовал вопрос, будет ли он перенесён из-за коронавируса. Главный жрец всех успокоил и сказал, что праздник переноситься не будет, а будет проведён также, как проводятся уроки у детей, в режиме реального времени. И всё что нужно сделать, чтобы стать частью великого празднования, это немного заплатить главному жрецу, что будет вести празднование со своего личного острова, где он проведёт остаток карантина, дабы не заразиться и другим он советует поступить также.

В пятницу Абайа после работы, под прикрытием того, что идёт домой, случайно забрёл в знахарский дом, в кабинет Маэро, где собственно нашёл своего друга.

- Еле до тебя добрался. Стражи несколько раз останавливали, просили показать татуировку, а ведь ты знаешь как работают наши службы, - рассказывал Абайа, - нам говорят, что татуировку подделать нельзя, но тем не менее они периодически сомневаются в её действительности, даже если ты до этого ему её уже раз десять показывал. Поэтому приходится носить с собой пальмовый лист, подтверждающий, что ты работаешь рыбаком и что ты идёшь либо на работу, либо с неё. А главное страж на тебя смотрит и не понимает, зачем ты с собой этот лист носишь.

Маэро смотрел на Абайа, как на прокажённого. Рыбак пришёл к нему без повязки папоротника, не надев тапочек на входе и явно не пройдя дезинфекцию, в виде окунания в грязь.

- Не смотри на меня так, - сказал Абайа, - У тебя шанс заразиться от меня намного ниже, чем у меня от тебя, ведь в больнице заражённых намного больше, чем на улице.

- Абайа, мы больных больше у себя не содержим, все заболевшие были переведены в новые знахарские дома построенные вождями.

- Это в те, что напоминают бараки? Как по мне они к началу зимы разваляться, у нас то, что годами строится, рушится лет за пять, а эти вообще за день построены, странно, что их ветром ещё не снесло, - отвечал Абайа. – Но ведь больные всё ещё сначала приходят в больницу, а значит, ты с ними контактируешь.

- Они не в моей компетенции.

- Не в твоей? А разве не ты работал с первыми заболевшими?

- Работал, но теперь всеми, у кого есть подозрение на коронавирус, занимается специальный знахарский отдел, назначенный вождями.

- То есть ты с тех пор не видел ни одного заболевшего, но продолжаешь опасаться вируса.

- Конечно, вирус всё ещё опасен. У меня даже есть знакомые, у которых есть знакомые, что больны коронавирусом.

- Значит, больные всё же есть, кроме Алеа и лежавших с ним, - тихо произнёс Абайа. – Слушай, а вот ещё меня интересовал вопрос: неужели парню, которому акула голову откусила, поставили «смерть от коронавируса»?

- Да, у нас есть чёткий приказ, всех, кто умер с установленным коронавирусом, записывать, как погибших от коронавируса. А людей, у которых есть хотя бы симптом этого вируса, записывать, как больными коронавирусом, - сказал Маэро.

- Но это же бред, особенно притом, что у него такие же симптомы, как и у гриппа, - воскликнул Абайа. – А ведь ты ещё как-то упоминал, что им можно переболеть бессимптомно, а значит, каждого жителя островов можно записать, как больного коронавирусом! Кто издаёт такие указы?

- Главный вождь, - ответил Маэро.

Абайа сглотнул. Он, конечно понимал, что если звёзды зажигаются, значит это кому-нибудь нужно, и даже понимал, что это связано с политикой, что кому-то необходимо поднять панику и за этой ширмой провернуть что-то громадное, но чтобы так в открытую это сделал человек, что правит островами двадцать лет. Не верится. Хотя если подумать, при первом же обвинении в раздутии паники вокруг вируса, он может сказать, что это были серьёзные меры предосторожности в борьбе с коронавирусом, и многие люди, вроде Маэро, поверят ему.

Абайа взглянул на солнце.

- Так, Маэро, мне, кажется, пора бежать домой, а ты пока ещё подумай, насколько опасен коронавирус, сравни смертность от него со смертностью от гриппа в прошлом году и прочими болезнями, и, может, тогда поймёшь, что твой страх беспочвенен.
Абайа встал и вышел из кабинета Маэро и направился к выходу, но пока шёл по знахарскому дому, он наблюдал следующую картину. Мужчина примерно его ровесник бегал по всем кабинетам и собирал различные пальмовые листы. Абайа стало интересно, зачем нужно столько документов в знахарском доме, сам-то он давно не болел и не знал, как сейчас всё устроено, и потому он решил досмотреть шоу до конца. В итоге, когда мужчина собрал всё, что нужно, и пришёл к месту выдачи пальмовых листьев, на которых обычно написано, что человек выздоровел или не болен такой-то болезнью, ему сказали:

- Так… - сказала женщина, посмотрев на один из принесённых листов. – Поздравляю, Вы не болеете коронавирусом!

- Спасибо, - ответил мужчина. – Но может Вы напишете на каком-нибудь листе, что я здоров, а то меня с работы прогнали провериться и сказали без справки не возвращаться.

- Извините, но мы таких справок не выдаём.

- То есть, Вы меня прогоняли по всем кабинетам, взяли у меня кровь из левой почки, просто ради того, чтобы сказать мне, что я не болею коронавирусом?! И зачем всё это нужно было, если Вы не выписываете справки? Вам, что скучно работается?

- Ну, зато вы теперь точно знаете, что не больны…

- Лучше быть больным на обеспечении государства, чем здоровым, голодным и безработным, - сказал Мужчины и пошёл прочь из знахарского дома, за ним отправился и Абайа.

Маэро же после ухода друга изначально хотел сесть за пальмовые листья и изучить по совету Абайа статистику смертей прошлого года, но в какой-то момент у него в голове что-то перемкнуло и он, забросив листья, начал заниматься привычной вечерней работой: сбором домой. Любому со стороны могло показаться, что Маэро просто испугался быть неправым, испугался, что в новостях его обманывают и что вожди врут. Вдруг Абайа прав и любой грипп убивает намного больше людей, чем коронавирус. И как тогда понимать, кому стоит верить, а кому нет? Где истина, а где ложь? Вся жизнь знахаря могла бы пойти под откос.

Следующая неделя не привнесла в жизнь людей ничего нового. Дети продолжали учиться, потихоньку привыкая к вечным задержкам бегающих доставщиков, и мучиться от заданий, что почему-то стали занимать в жизни времени больше обычного; а взрослые либо сидели дома и переходили от стадии сумасшествия «чтобы ещё такое придумать» к стадии «а мне всё равно». Новая стадия сумасшествия кардинально отличалась от предыдущей, если раньше люди творили (и неважно было ли это великое искусство или же хрень, чтобы на время занять себя), то сейчас их день стал похожим на квадрат, они начинали жизнь в одном углу и шли по сторонам, пока не возвращались в начало. Такому образу жизни один из мудрецов, сидя дома, даже дал полную характеристику, назвав его «Карантинная жизнь по квадрату». Согласно описанию этого мудреца, углы квадрата – это места, где человек проводит большую часть дня в период карантина, а стороны квадрата – это путь от места к месту. Так, первый угол, по мнению мудреца, являлся кроватью, второй – запасом еды и питья, третий был сортиром, а четвёртый – диваном, где многие лежат и читают новости о страшном коронавирусе, что бродит снаружи. Большинство из тех, кто прочитал эту диссертацию, решили, что мудрец забыл, что не у всех жителей Латонских островов есть чешуя на европейскую мебель, что либо поступает на острова через торговцев с Австралии, либо вымывается волнами после шторма, но в основном они были согласны с автором. Но так отреагировал лишь бедный слой населения, что никак не мог понять смысла последних разработок, таких как изучение языка акулы (с этими высокоразвитыми созданиями много раз пытались наладить контакт, но всё безуспешно) или выращивание треугольных бананов; знатные же люди сразу заявили о неверности данных суждений, ведь квадрат, как известно, имеет равные стороны, а вот путь от запаса продуктов до сортира намного больше, чем от дивана до кровати.

Религиозный праздник, как и обещал Главный жрец, прошёл в режиме реального времени. Каждый желающий, заплатив, мог присоединиться к основной церемонии, поесть сушеных фруктов, что сам приготовил и полюбоваться на главного жреца поедавшего индюшачье мясо, привезённое ему из гигантских лесов севера, что находятся даже севернее родины риса.

В остальном же было всё спокойно, даже то, что второй вождь, который недавно решил выполнить работу шаманов и предсказал погоду будущего лета (с учётом того, с какой точностью последние двадцать лет предсказывали погоду шаманы, предсказанию второго вождя верится больше), не смог предвидеть состояние своего здоровья и слёг с коронавирусом, не смогло как-то повлиять на пофигистическое состояние общества.

Лишь один человек забеспокоился под конец недели и был это Маэро. За последние недели он привык к тому, как в его кабинет врывается Абайа и начинает говорить, говорить и говорить; а в этот раз ничего такого не произошло. Маэро начала мучить совесть за то, что он не услышал Абайа, что посмотрел на него не так или сказал что-то не то и что самое главное явно не выполнил свою работу и не нашёл лекарство от вируса, но сделать он уже ничего не мог, ведь всех больных главный вождь перевёл под свой личный контроль, а это значит, что лекарство изобретут лишь тогда, когда будет дана команда сверху. Поэтому Маэро ничего не оставалось кроме как ждать конца карантина и самому прийти к другу поговорить.



Прошло не больше месяца с того дня, когда Маэро начал винить во всём случившемся себя, и за этот месяц многое успело произойти. Успел смениться второй вождь, но к этому на Латонских островах уже давно все привыкли. Успела закончиться учёба, как в доме так и в школах, поспособствовало этому заявление одного из вождей о не готовности доставщиков манговых листьев к таким нагрузкам и о закостенелости родителей, что не могут пока понять всю прелесть такого режима обучения. И что самое главное успел закончиться коронавирус, притом также быстро как и начаться. Казалось, что по щелчку пальцев какой-то знахарь достал вакцину от вируса и излечил всех больных, тем самым понизив статистику смертей. Многие потом, смотря на статистику, утверждали, что насморк убивает за год больше чем коронавирус, а грипп так вообще на его фоне является чумой.

Большинство вскоре вернулись к обычной жизни и постепенно забывали о былом карантине и пережитых муках, но иногда в некоторых просыпалась та часть, что за время пандемии успела сойти с ума, начинала буянить, но в основном это никак не мешало жизни.

После карантина Маэро пришёл к Абайа и обсудил всё, что произошло за время карантина, они как обычно не смогли прийти к единому мнению, но Маэро явно стал лучше себя чувствовать. А вскоре домой вернулся Алеа, что после двухмесячного сидения в больнице мог много чего нелицеприятного рассказать о знахарях, но дома он оставаться даже не собирался и так слишком много времени провёл на одном месте. Алеа, как только вернулся из больницы, сразу для себя отметил куда отправиться, но до последнего дня держал всё в секрете и только перед самым отплытием, после трёх кружек забродившего сока он рассказал Маэро и Абайа о своих планах.

- Нет, вы поглядите на него, - говорил Абайа, - он в прошлом своём приключении съел летучую мышь, после чего заразил кучу людей коронавирусом, а сам главное остался цел и невредим, а теперь он собирается отправиться туда, где не бродил ни один Латонец, в Китай.

- Ну, так, а что мне дома сидеть? В нём я и так каждую трещинку знаю, всё-таки мой родной шалаш, - говорил Алеа. – А там, вы только представьте, простор, море достопримечательностей и завалы неопробованной еды. Самую вкусную я привезу вам, чтобы вы оценили и поняли, что поездка была ненапрасной.

- Конечно, - с улыбкой сказал Маэро, - Сам ведь её по дороге домой и съешь. Лучше привези нам ту короткохвостую жирную двухцветную мартышку, про которую моряки рассказывают.

- Панду что ли? – уточнил Абайа.

- Ну, да. Главное не ешь её, а то насколько мне известно, они были первыми животными, что стали разносчиками опасных заболеваний, - говорил знахарь. – От них ещё слово «пандемия» пошло.

- Не, не, не, - сказал Алеа, - в незнакомой стране вообще я буду питаться лишь тем, что едят местные. А заодно предупрежу всех тамошних, что летучих мышей есть нельзя, опасно это для здоровья.

Через пару часов Алеа стоял на уплывающем к горизонту корабле и махал рукой Абайа и Маэро. Когда же на корабле стало не разобрать лиц, рыбак со знахарем ушли с пристани. У них не было тогда какой-то цели они просто шли и разговаривали обо всём, лишь в какой-то момент Маэро вспомнились слова Алеа и он с серьёзным видом спросил:

- А как ты думаешь, ему действительно удастся предупредить всех китайцев об опасности.

- Зная Алеа, я могу сказать, что он, когда прибудет в Китай и увидит то, что ещё не ел, скорее всего, даже не будет помнить о своих словах. А даже если будет помнить и решит их реализовать, то какого-нибудь одного китайца он явно пропустит. Но я сомневаюсь, что этому одному придёт в голову съесть летучую мышь. Вряд ли вообще в этом мире есть люди готовые, как Алеа, есть всё, что видят перед собой.