Отражение в зеркале. 20. Милосердие

          - За терновником сразу пойдем направо, вон по той тропке. Мне сказали, что здесь все уже обшарили, можно идти спокойно, - Петр наклонился, положил обгоревший кусок шкатулки обратно на могильный холмик и снова взял Анну за руку.
     Не успели они миновать заросли терна, как в его кармане пискнул мобильник. Отпустив руку Анны, Петр остановился и стал внимательно слушать невидимого собеседника, изредка вставляя короткие реплики.
     - Когда? В какой больнице? Все так серьезно? Я сейчас созвонюсь с Коваленко и договорюсь. Сегодня может и заберет. Ему с машиной поможешь? Лады. - Лицо Петра сделалось хмурым и сосредоточенным.
     Анна вопросительно взглянула на него, но задать вопрос не решилась.
Встретившись с ней взглядом, Петр поднял ладонь – погоди, набрал номер и снова заговорил.
     - Андрей Владимирович, приветствую. Андрюха, личная просьба. Сможешь одного человека к себе забрать? Женщина после аварии, - он бросил быстрый взгляд на Анну, - Зинаида. Моя. В областной. Да, все очень плохо. Только что позвонили. Сегодня заберешь? С машиной помогут. Надеюсь, продержится. Я далеко, у себя. Позже подъеду, завтра. Надеюсь на тебя!
     Анна вопросительно смотрела на Петра.
     - Моя жена попала в аварию.
     - Жена? – Голос Анны невольно дрогнул.
     - Бывшая. Надо помочь.
     Он остановился и, сжав ее руку в ладони, тихо сказал:
     - У нее никого нет, кто мог бы помочь. Я сейчас договорился со своим другом,  военным хирургом, который и меня собирал по кусочкам после последнего ранения. Он заберет ее к себе в военный госпиталь. Если кто и сможет вытащить ее, так только он. Мне сказали, что на ней живого места нет.
     Анна молчала. Она смогла лишь пожать его руку, боясь голосом выдать свои чувства.
     - Милосердие... В этом весь Петр. Даже война не ожесточила его. Или все же это любовь? – смятенно думала она.
     После некоторой паузы, словно отвечая на молчаливый вопрос Анны, Петр тихо продолжил:
     - Мы с ней сошлись без особой любви, да и расстались холодно. Когда ушел от нее и возвратился сюда, запил с тоски беспробудно.
     Анна изумленно взглянула на него.
     - Ты? Запил? Но...
     - Боль меня терзала нестерпимая. И не только физическая. С войны не так просто вернуться, Аня. А может быть и совсем невозможно. Пока не знаю.Сны меня тогда просто доконали - я все еще на войне, бегу, атака, меня убивают, друзья погибают... Но самое страшное даже не сны эти, а непонимание. Пришел живой, говорят, повезло, чего тебе еще надо? Забудь, живи и радуйся. И жена мне все время это говорила – забудь, радуйся. Чему мне радоваться? Чтобы забыться и налегал на рюмку. А потом здесь случилось такое... Занялся тем, что умею и знаю – поиском неразорвавшихся снарядов и разминированием. Теперь нужно ехать к Зинаиде, побуду с ней, пока на ноги не встанет. Как бы там ни было, не чужая она мне. Знаком с ней еще с юности, когда... - Петр осекся и быстро закурил, поняв, что едва не наговорил лишнего. - На станции видел ее часто, в буфете.
     Говоруном Петр отродясь не был, война же и вовсе приучила к молчанию – изъясняться приходилось больше знаками. А тут вот чуть не проговорился. Ему совсем не хотелось, чтобы Анна узнала о его юношеских похождениях, тем более при нынешних обстоятельствах.
   - Вот и все, - подумала Анна и низко опустила голову, стараясь скрыть готовые пролиться слезы, - зачем только встретились мы через столько лет...
     - Странно мы с тобой встретились, Аня. Будто кто-то свыше предопределил нашу встречу. Меня ведь могло и не быть тогда на станции, а ты могла бы не подняться на мост. Я тебя бы не увидел. А теперь вот... - Он замолчал не договорив и Анна мысленно продолжила за него: "должны расстаться".
     - Мы будто читаем мысли друг друга. Так не бывает... – думала она. – Как же долго я обманывала себя, все надеялась, что рано или поздно встречусь с тем, кого считала навсегда потерянным. Надеялась, и боялась дать шанс этой надежде. Но ведь и обманываться дальше было невозможно. -  Анна внезапно поняла, какая непреодолимая сила влекла ее на родину – все та же тайная надежда.
     - Я сегодня уеду, - неожиданно произнесла она.
     - Далеко? – усмехнулся Петр. – Ну, разве что на своих двоих. Поезда все еще идут в обход. Бегает только одна электричка, та, на которой ты приехала. Завтра с утра я улажу здесь свои дела, а днем провожу тебя. - Петр слегка приобнял ее за плечи. Присутствие Анны действовало на него странным образом – хотелось сесть рядом, обнять ее и поведать обо всем, что так долго копилось в душе, что мучило его, и о чем он возможно никогда не решился бы рассказать никому другому.
Рядом с Анной душа его, согретая непривычным, давно забытым в многочисленных войнах теплом, вновь обрела умиротворение и покой.
     - Неужели я снова уеду от нее... - думал Петр с тоской, глядя на Анну. – Да, уеду, - наконец решил он, - невозможно мне поступить иначе.
     В ту минуту верилось ему, что уедет он совсем ненадолго. Вот только рассказать ей историю своей жизни с Зинаидой он так и не смог решиться.

***

      Обнаружив что Петр ушел совсем забрав свои скудные пожитки, ушел молча, без скандала и объяснений, Зинуля поначалу отнеслась к его уходу равнодушно.
     - Куда денется, - думала она, - небось, в хорошем-то доме жить получше, чем в его развалюхе. Перебесится и вернется. Да и я еще хоть куда.
     Она оглядела себя в зеркале. Повертелась то так, то эдак перед ним, и осталась довольна увиденным. Полновата, да. Но приятной полнотой, как говорил ей покойный муж. Рыжие волосы забраны в пышный пучок на затылке, а уж когда она их распустит...
     Зинуля очень любила себя и считала неотразимой да, в общем-то, и была такой несмотря на явственно проступившие “гусиные лапки” у глаз и уже слегка обвисшие щеки. Она совершенно не брала в расчет, что годочков ей уже немало. Урон нанесенный возрастом умело маскировала хорошей косметикой и выглядела лет на десять моложе.
     Муж ее был богат, ни в чем она нужды не имела. Когда же он почил в бозе, обнаружилось, что оставил он ей в наследство немало денег и хороший, но немного недостроенный дом. Что делать с домом она не знала. Срочно нужен был “рукастый” мужчина. Да и просто - мужчина.
     Прежде, до замужества, кавалеры слетались к ней, как пчелы к цветку. Цветком она была ярким, что греха таить - доступным, и умело выбрала изо всего множества воздыхателей старого, некрасивого, но очень богатого вдовца. А теперь вокруг нее образовалась досадная пустота. Опечалиться всерьез по этому поводу она не успела - очень кстати подвернулся ей старый знакомец Петр.
     Несмотря на то, что он сильно изменился, она сразу его узнала – он стал широк в плечах, кривой шрам пересекающий щеку совсем не портил его, а придавал всему его облику волнующую мужественность.
     Живя без любви с престарелым мужем, Зинуля и рада была бы “сбегать налево”, но все возможные для этой цели кандидаты старательно обходили ее стороной, ибо муж был богат, влиятелен и опасен. Прежние кавалеры переженились, а жены их, зная любвеобильный нрав Зинули, бдительно следили за своими благоверными. Она же очень истосковалась по мужской ласке, да и работник в доме срочно был нужен. Встретив давнего возлюбленного, она пустила в ход все свои чары, хотя этого совсем и не требовалось. Подвыпивший Петр обрадовался старой зазнобе, и сильно не сопротивлялся даже когда она спустя некоторое время настояла на походе в ЗАГС.
     Очень скоро обнаружилось, что Петр подвержен приступам боли и немотивированной агрессии, что из-за осколка у позвоночника работник из него плохой, да и в самом главном мужском деле надежд он не оправдал.
     Зинуля приуныла, стала донимать его упреками и скандалами, одновременно пристально оглядываясь по сторонам в поисках замены столь неудачному мужу. Потому, когда он ушел, сильно не печалилась, но, как оказалось, зря. Никто место Петра занять не торопился. Мало того, и на горизонте не было видно никого подходящего. Оказалась она в вакууме. Красота ее уже несколько поблекла, подруг не было, соседи недолюбливали за высокомерие, неразборчивость и коварство в отношении их мужей и сыновей.
     Когда с ней случилось несчастье, неизвестно выжила ли бы она вообще, если бы свидетелем происшествия случайно не оказался старый армейский товарищ Петра. Он и сообщил другу о происшедшем - с тяжелейшими травмами с места ДТП Зинаиду доставила в областную больницу “скорая”.

***

     - Обратно пойдем огородами, там кое-где подсолнухи остались, сорвем пару шляпок, - нарушил слегка затянувшееся молчание Петр, снова взяв Анну за руку, - любишь семечки?
     Она помнила, что сразу за терновником начинался огород, вместо забора он был по краям обсажен подсолнухами. В детстве Анна с нетерпением ждала, когда подсолнухи отцветут и под тяжестью налившихся зерен опустят свои шляпки. Тогда уже и можно было полакомиться сладкими молоденькими семечками
     - До семечек ли мне сейчас... – вздохнула она и вдруг поняла, что этими подсолнухами Петр пытается отвлечь ее от печальных мыслей. И еще она заметила, что Петр все время старается держать ее за руку.
_____________
Продолжение http://proza.ru/2020/05/11/949
Предыдущая глава http://proza.ru/2020/05/10/724