Глава 35. Горячая мёртвая река у моря

или
Бои за освобождение Данцига


Особенность февральских боев на рубеже реки Шварцвассер и более поздних боёв на подступах к Данцигу (Гданьску) была в том, что за всё время наступления, начиная с Сероцкого плацдарма в середине января, войска 2-го Белорусского фронта не получали сколько-нибудь значительного пополнения. Личного состава пехоты не хватало катастрофически. Командирам дивизий раз за разом приходилось подчищать тылы. В некоторых дивизиях 46-го корпуса, например, вместо трех стрелковых полков формировали два более или менее полнокровных. Это была вынужденная мера, но иначе вести боевые действия было нецелесообразно.

Поэтому возвращение 37-й гвардейской дивизии в состав 65-й армии было очень кстати. Закончив марш из Мариенвердера, части дивизии восемнадцатого марта к вечеру сосредоточились в районе северо-западнее Цукау (Жуково). После переправы через Вислу потерь и происшествий в пути больше не было, и части без промедления приступили к подготовке к участию в предстоящих боевых действиях – приводили себя и оружие в прядок, пополняли боеприпасы...

Командующий войсками 65-й армии генерал-полковник Батов вспоминал после войны, что в тот вечер в штабе армии шло обсуждение действий войск во время последних боёв дивизиями, которые уже пару дней не могли захватить сильно укреплённый немцами рубеж обороны. Он заранее был создан на северо-восточном берегу речки Штреллникк. До Данцига оставалось пройти каких-то десять километров, но одолевали их войска 65-й армии очень тяжело. Десять километров за десять дней – по этим цифрам можно судить, настолько упорными были здесь бои.

- Жаль, что тридцать седьмую дивизию из-под Грудзёндза передают во вторую ударную  армию Федюнинского, – сказал начальник штаба 65-й армии генерал-лейтенант Бобков. — Она бы нам сейчас очень пригодилась. Начальник штаба фронта меня предупреждал об этом.
Но расстроиться не успели, потому что ординарец доложил о прибытии командира 37-й гвардейской дивизии.

Сабыр Рахимов – первый генерал, вышедший из среды узбекского народа. Бывший батрак стал красным командиром еще во время кровопролитных сражений с басмачами. Одиннадцать ран и четыре ордена Красного Знамени были неоспоримым свидетельством его славного боевого пути.

Генерал Рахимов вошел в комнату и доложил, что его дивизия закончила бои в Грудзёндзе и в полном составе прибыла для продолжения боевых действий. Докладывая он с нескрываемой радостью, он сообщил, что за три дня солдаты на одном дыхании прошли сто километров, чтобы «только воевать в своей армия!».

Гвардейская дивизия была усилена двумя механизированными полками и полком лёгкой самоходной артиллерии и двадцатого марта вступила в бой. Это помогло уплотнить боевые порядки войск 18-го корпуса, который, как и вся 65-я армия в целом, испытывал «острый солдатский голод». Исходное положение для наступления двумя полками дивизия заняла на северо-восточном берегу реки Штреллникк в районе села Рамкау (R;biechowo, западнее современного аэропорта им. Леха Валенсы).

От войск требовалось не прекращать наступления ни днём, ни ночью. Задача была поставлена жёсткая – захватить первые траншеи обороны противника. Но действия ночных групп успеха не имели. Днём наступление также было приостановлено шквальным огнём противника, закрепившегося на очередном сильном и заранее подготовленном рубеже. Командир дивизии Рахимов принял решение: овладеть доминировавшей над местностью высотой и на плечах противника ворваться в лес восточнее неё.

Противник контратаковал силой до ста человек пехоты при поддержке пяти танков и потеснил наши подразделения. К исходу дня положение было восстановлено. В ходе жарких боёв за этот день дивизия потеряла двух комбатов – майора Петросяна и капитана Осипова. Пленный лейтенант, взятый разведгруппой младшего сержанта Сабирова в районе этой высоты, показал, что её обороняет боевая группа майора Кридера, в ней четыре роты пехоты по восемьдесят солдат каждая.

В течение ночи противник перед фронтом дивизии накопил большие силы пехоты и танков и яростными контратаками стремился сбросить наши части с высоты. В полночь силой до роты пехоты при поддержке тринадцати танков и артиллерии противник предпринял очередную контратаку и смог потеснить правый фланг дивизии. На следующий день оба полка продолжили наступление. Оно тоже было очень тяжёлым, а продвижение – незначительным. Бой вёлся за каждую рощу, за каждый дом...

У соседа слева, в 49-й дивизии дела обстояли немного успешнее. Двадцать третьего марта 1260-й полк вышел на побережье Данцигской бухты и начал бой за очищение южных окраин города Цоппот (Сопот). А войска 65-й армии воевали на подступах к городу – всего в пяти километрах восточнее от него.


25 марта – в этот день был смертельно ранен генерал Рахимов

За два дня боёв дивизия продвинулась всего на пару километров и получила долгожданное пополнение. Не прекращая ночных действий, части дивизии к утру вышли на рубеж облесённых высот, расположенных в трёх километрах восточнее Данцига.

В этот день дивизия усилилась 109-м гвардейским полком, который вышел из резерва командира корпуса и занял исходные позиции для ведения лесного боя в районе высоты 111,0.
114-й гвардейский полк наступал южнее шоссе, ведущее Брентау (Br;towo), это уже пригород Данцига. В течение дня полк был пять раз контратакован, но сумел сломить сопротивление противника и продвинуться на пятьсот метров.
118-й гвардейский полк наступал на северо-восточные окраины Брентау, где встретил сильное сопротивление противника и имел незначительное продвижение.

Противник продолжал оказывать упорное сопротивление с заранее подготовленных позиций, имевших развитую систему траншей полного профиля и ходов сообщения, усиленных проволочным заграждением и минными полями. Частные контратаки своих подразделений противник поддерживал огнём двух артиллерийских и двух миномётных батарей и двух метательных аппаратов М-40, стрелявших из Брентау и железнодорожной платформы.

Наступление продолжалось.
В районе деревни Навитц (Matemblewo) наши войска освободили концентрационный лагерь. Картину там увидели страшную. Деревянные бараки были построены в лесу и обнесены двумя рядами колючей проволоки. Возле бараков были вырыты траншеи длиной по двести метров, глубиной в четыре и шириной в три метра. Больше половины траншей были заполнены трупами заключенных. Их укладывали рядами с немецкой педантичностью для рационального использования объёма могил – нижний ряд покойников был обращён головами в одну сторону, следующий – в другую. Там лежало много тысяч трупов.

В бараках на нарах валялись люди, почти скелеты в лохмотьях. В основном это были женщины разных возрастов, но муки голода сравняли их всех – выглядели они старухами с нечесаными седыми волосами. Большинство заключённых уже не могли двигаться. Среди них – норвежцы, поляки, датчане, голландцы, французы, русские и других национальностей. В лагере не было обнаружено даже признаков пищи...

Противник разбитыми частями 252-й пехотной дивизии, введя в бой резерв – 79-й сапёрный батальон 4-й танковой дивизии и личный состав подразделений, обслуживающих штаба 46-го танкового корпуса, в течение ночи шесть раз контратаковал боевые порядки частей дивизии силой от сотни и выше человек пехоты при поддержке артминогня.

В этот день, двадцать пятого марта, под Гданьском произошла трагедия.
Наблюдательный пункт 37-й гвардейской дивизии был вынесен на четыреста метров восточнее отметки 111,0. Прямым попаданием в него тяжелого снаряда корабельной артиллерии были убиты начальник политотдела дивизии гвардии полковник Смирнов, начальник дивизионной связи подполковник Головань, смертельно ранен командир дивизии генерал-майор Рахимов. Были ранены командующий дивизионной артиллерией гвардии полковник Руденко, командир 114-го гвардейского полка гвардии подполковник Прокопенко, представитель штаба 18-го стрелкового корпуса майор Ящуренко...

«Потери дивизии за двадцать пятого марта: убитыми – тридцать шесть человек, ранеными – сто сорок пять человек, в том числе по управлению дивизии: убитыми – два человека, ранеными – два человека». Вот и всё, что записано в журнале боевых действий 37-й гвардейской дивизии о смерти комдива генерала Сабыра Рахимова...

В ночь на двадцать седьмое марта штаб 18-го корпуса потребовал от своих войск: наступления не прекращать, потребовать от личного состава полного напряжения сил и к 5-00 выйти на исходный рубеж для штурма города. К исходу дня части дивизии завязали бой на юго-зап. окраине Данцига. Но решением штаба корпуса штурм города продолжали только 15-я и 69-я дивизии. 37-я гвардейскую вывели во второй эшелон корпуса, сосредоточив её части в районе Цыганкенберг (сейчас это микрорайон города – Anio;ki).

И здесь нужно отметить следующий факт – без комментариев.
В этот день дивизиям 18-го стрелкового корпуса было приказано произвести прочёску территории в своих полосах действий, включая подвалы и чердаки домов. Всё мужское население в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет собрать, считать их военнопленными и направить на пункт сбора – в лагерь для военнопленных. В дивизии были организованы группы для прочёски, которые три дня производили поверку занятых кварталов и направляли задержанных в органы СМЕРШ...

Бои в центральной части города продолжались.
Вместе с нашими частями самоотверженно сражались солдаты и офицеры 1-й польской танковой бригады имени героев Вестерплятте под командованием полковника Малютина. Эта бригада недавно отличилась при освобождении Гдыни. И вот теперь ее мотострелковый батальон, продвинувшись к городской ратуше, водрузил на ней польское национальное бело-красное знамя. Водрузил знамя капитан Михай Згибнев. Это был уже второй польский флаг в городе. Первым его водрузили разведчики 186-й дивизии 46-го корпуса 65-й армии.

Двадцать восьмого марта в 16-00 штурмовые отряды 108-й дивизии этого корпуса первыми вышли к реке Мертвая Висла и захватили мост. Другим мостом в южной части города овладели разведчики 167-го инженерно-саперного батальона.

По этому мосту на северный берег Мертвой Вислы прорвались штурмовые отряды 105-го корпуса генерала Алексеева. Они первыми в своей полосе завершили бои в Гданьске и начали преследовать противника, отступавшего вдоль побережья к устью Вислы. В оперативное управление этого корпуса временно перешла 37-я гвардейская дивизия, которая продолжала вести бои за Мёртвой Вислой.

В ночь на тридцатое марта дивизия под покровом темноты выдвинулась на северную оконечность острова Холм и форсировала канал Кайзерхафен с задачей: овладеть товарной станцией и в дальнейшем наступать в направлении северной части пригородного посёлка Хойбуде. К восьми часам утра дивизия завершила форсирование канала, заняв рубеж в районе складов лесоматериалов восточнее товарной станции и на пересечение железнодорожных путей.

Гвардейские полки повели наступление, преодолевая сильное сопротивление противника и борясь за каждое здание в районе главных железнодорожных мастерских и депо, продвигаясь вдоль северного берега Мёртвой Вислы и освобождая рабочий посёлок Тройль, восточную часть которого уже заняли 44-я гвардейская и 354-я дивизии.

Противник разбитыми частями 389-й пехотной дивизии продолжал оказывать отчаянное сопротивление, отстаивая каждый дом. К четырём часам утра первого апреля 37-я гвардейская дивизия двумя полками вышла на северо-восточную окраину Хойбуде. До моря оставалось пройти не более километра по лесному массиву, который был напичкан немецкими войсками и техникой.

Бои в Гданьске закончились двадцать восьмого марта, а на побережье Балтийского моря всё ещё продолжались сильные бои с противником, отводящим свои войска на восток – к устью Вислы. Дороги были загромождены брошенными автомашинами, мотоциклами, танками, орудиями, тягачами. Всю эту технику противник стягивал к порту, намереваясь погрузить на корабли. Теперь за баррикадами из техники оборонялись фашистские части, с моря по наступающим частям вели огонь корабли. Но наши дивизии сбивали врага и уверенно продвигались вперед...

А освобождавшие город армии получили очередное боевое распоряжение штаба 2-го Белорусского фронта: к утру четвёртого апреля закончить ликвидацию остатков войск противника на побережье в черте города и шестого апреля начать марш-маневр на Одер. Ставка перебрасывала почти весь 2-й Белорусский фронт на четыреста километров западнее – в район севернее города Штеттин (Щецин) для участия в Берлинской наступательной операции.

Окончание повести здесь: http://proza.ru/2020/05/10/1834