47. Месть

Флаке проснулся от яркого луча солнца, заглядывающего в окно его комнаты. На часах было восемь утра, воскресенье, он нащупал на тумбе очки и направился в душ. Сделав затем себе кофе, он присел на скамейку в саду и закурил. Это было его любимое время, время, когда никто не мешает уйти в свои мысли. Обычно, это были размышления о жизни и смерти, о превратностях судьбы и конечно же о музыке, но сегодня с утра Лоренц постоянно возвращался к мыслям о Тилле, который вместе с Паулем уехал в пятницу вечером в какой-то пивной бар и до сих пор не вернулся. Сначала, до полуночи, они выходили на связь по телефону, а потом замолчали оба и всю субботу о них ничего не было известно. Шнайдер тоже не находил себе места, обзвонив всех общих с Паулем знакомых, но никто не знал, где он. Остальные музыканты попеременно успокаивали то Лоренца, то Шнайдера, говоря, мол, они взрослые люди и ничего с ними не случится, разрядились телефоны и бла, бла, бла, но это мало успокаивало. Видимо перенервничав, ударник вырубился около одиннадцати вечера, а Флаке не мог уснуть до четырех утра, хоть и лёг примерно в одно время со Шнайдером. И сейчас, сидя на скамейке и пытаясь взбодриться крепким кофе он чувствовал, что беспокойство усиливается и начинает расти злость на Тилля, на Пауля и на самого себя, поскольку он уже плохо справлялся с беспокойством по поводу их исчезновения. Но своё волнение показывать остальным ребятам он не хотел, дабы оно не передалось и им. Конечно, они тоже переживали, по-своему, но не настолько, чтобы перестать нормально соображать, а Лоренц чувствовал, что если неизвестность продлится еще хотя бы часа два, он начнёт сходить с ума.

-Доктор, ты как? -Шнайдер присел рядом с клавишником.
-Никак.
-Если они до обеда не объявятся, надо начинать поиски.
-Надо.
-Блин, Доктор, ну успокойся, я тоже нервничаю.
В кармане трико Лоренца пискнул телефон. Новое сообщение гласило: “Этот абонент снова в сети”. От радости клавишник вскочил со скамейки, чуть не выронив гаджет:
-Дуум! Тилль в сети!
-Звони!
-Алло! Тилль! Ты где? Где Пауль? Что с вами?
-Привет, ангел, мы в порядке, сейчас приедем и расскажем, ждите, через час будем.
Флаке выдохнул, тяжело плюхнувшись обратно на скамью:
-Они едут.
Шнайдер был бледен и отобрав у клавишника сигарету сделал глубокую затяжку:
-Слава Богу!
-Дуум, дай сюда. Ты же не куришь?
-Да, блин, с такими переживаниями не то, что закуришь, а и забухаешь! Паразиты! Ну я сегодня Паулю задам!
Все уже собрались внизу, когда по прошествии полутора часов с шумом распахнулась дверь, и в гостиную ввалились Линдеманн и Ландерс в таком виде, что у остальных на несколько секунд пропал дар речи. У Тилля была распухшая губа, чёрте как перевязанный окровавленными бинтами нос, а у Пауля огромный синяк под левым глазом и окровавленное левое ухо. Одежда тоже вся была заляпана кровью, а сами музыканты источали гнилостно-тухлый “аромат”. Рихард и Олли брезгливо наморщили носы, а Шнайдер, подойдя к Паулю, схватил его за шею и поволок в ванную для гостей. С трудом подавив рвотный рефлекс Флаке толкнул в спину вокалиста, стараясь говорить спокойным тоном:
-Ступай наверх и приведи себя в порядок. Потом поговорим.
Захватив с кухни аптечку, клавишник поднялся к себе. Выйдя из душа, обернувшись полотенцем Тилль прошлепал в комнату Лоренца:
-Ангел, только не убивай!
-Это будет зависеть от того, что ты скажешь, -Флаке старался сдерживаться, но ему очень хотелось дать в морду вокалисту за все свои переживания.
-Короче, мы были в полиции.
-Здорово. А теперь поподробнее, пожалуйста.
-Ну, мы посидели в том баре, познакомились с ребятами, они нам предложили продолжить в их местном баре, они в деревне живут, не помню название, и мы с Паулем поехали с ними. Там еще выпили и потом поругались с местными. Завязалась драка и нас забрали в местное отделение и закрыли в камеры. Телефоны отобрали и выключили. Короче, мы там парились до сегодняшнего утра, потом пришел начальник полиции, выписал нам штраф и отпустил. Мы поймали такси и приехали. Вот и всё.
Лоренц встал, отвернувшись к окну.
-Ангел, ты что, мне не веришь?
-Если бы не твоё разбитое лицо, не поверил бы.
-Ты что, подумал бы, что я с кем-то на стороне трахаюсь?
Флаке молчал, насупившись.
-Ну, ангел, ну ты что? -Линдеманн встал с дивана и подойдя к клавишнику обнял того за плечи. -Глупый ты мой, прекрати ревновать.
Лоренц резко развернулся и почти прокричал:
-Да пойми ты! Дело не только в этом, я волновался за тебя! Мне в голову уже начало лезть черт знает что! Если бы вы не нарисовались к обеду, мы бы со Шнайдером в полицию побежали!
Вокалист виновато опустил глаза:
-Прости меня, ангел, я не думал, что ты будешь так переживать.
-Не думал? Значит, ты считаешь, что мои чувства к тебе не настолько сильны?
-Ну...Наверное я идиот, но я всегда думал, что таких сильных чувств не бывает, в принципе. Хотя, я не знаю, как повел бы себя на твоем месте, прибил бы сразу, скорее всего.
-Никого бы ты не прибил. Не говори глупостей.
-Просто, ты порой очень сдержанный, не всегда понятно, что ты чувствуешь в данный момент, -развел руками вокалист.
-А я что, по-твоему, должен истерить, как базарная баба?
-Нет, конечно, но я иногда не понимаю, как себя вести. То ты чувствительный до слёз, то холодный, как лёд. Меня это сбивает с толку.
-Тилль, за столько лет ты до сих пор не привык к этому?
-Ну, -Линдеманн уткнулся лбом в грудь любовника. -Я знаю, какой ты бываешь разный, но твоя реакция всегда непредсказуема, но это еще одна причина за что я тебя люблю, -вокалист попытался улыбнуться и застонав прижал руку к губе.
-Не подлизывайся, -буркнул клавишник, отвернувшись к окну, дабы Линдеманн не заметил его улыбки.
-Ангел, ну все, хорош дуться. Мы напились, подрались и попали в полицию. Все закончилось.
Лоренц открыл аптечку и сказал:
-Садись, паразит хренов, лечить тебя буду.

К ужину все собрались за кухонным столом. Рихард приготовил мясо под каким-то необыкновенным соусом, и оно источало такой дивный аромат, что все накинулись на еду, будто голодали неделю и лишь Тилль уныло ковырял вилкой в тарелке.
-Тилль, ты чего не ешь? Невкусно? -Круспе с надеждой взглянул на вокалиста.
-Не могу, губа болит.
-Господи, как дитя, -Флаке отобрал у Линдеманна тарелку, взял нож и порезал мясо на мелкие кусочки, придвинув тарелку обратно. -Так лучше?
-Спасибо, ан...Флаке, -осёкся тот, быстро окинув всех взглядом.
Лоренц на секунду перестал жевать, остальные вроде ничего не заметили или сделали вид, что не заметили, продолжая с аппетитом поглощать ужин, и только Рихард бросил быстрый взгляд на клавишника и еле заметно улыбнулся.
-Пауль, может вы с Тиллем, наконец, расскажете, что случилось? -Олли, вытер губы и налил себе компот.
-Да нечего рассказывать. Напились в одном баре, потом продолжили в другом, там подрались, ну и потом всю нашу дружную компанию закрыли в “обезьянник”.
-Класс! -Ридель развёл руками и закатил глаза. -А без приключений никак? Идиоты. Зря вы не видели, как все переживали за вас!
-Я от Флаке уже получил порцию нравоучений, ещё и от тебя выслушать, что ли? -злобно прошипел вокалист, глядя на басиста.
-А что ты кипятишься-то? Это не мы с Рихой и Шнаем пропали почти на двое суток!
Линдеманн с грохотом откинул табурет и схватив со шкафчика сигареты вышел во двор дома.
-Ребят, простите нас, -Пауль потупил глаза. -Глупо получилось. Да мы и напиваться-то не собирались, думали, посидим пару-тройку часов и назад, а оно вон как вышло.
-Да, уж, -вздохнул Шнайдер. -Ты чуть глаза не лишился, а Тилль-зубов.
-Ладно, все, давайте забудем. Рих, спасибо за ужин, все было очень вкусно! -Лоренц встал и вышел в сад.
-Ты чуть не назвал меня при всех ангелом, -закуривая сказал Флаке.
-Да, надеюсь, никто не понял.
-Кроме Рихарда, он-то знает, что ты меня так называешь.
-Ну и пёс с ним. Ангел, полей меня из шланга, хочу взбодриться.
-Там вода ледяная.
-Ну и отлично!
-Хорошо, сейчас сбегаю за полотенцем.
Вокалист разделся догола и открутил вентиль поливочного шланга. Флаке взял шланг в руки и направил струю на спину Линдеманну.
-А!!! Хорошо!!! Давай, давай, лей! -Тилль крутился туда-сюда, подставляя под ледяную струю то спину, то грудь. -Ну, все, хорош, выключай.
Лоренц закрыл вентиль и подал вокалисту полотенце. Пока тот вытирался, он незаметно отошёл в сторону и вытащив из кармана носовой платок сорвал несколько стеблей крапивы. Наблюдающие в окно кухни за водными процедурами Тилля ребята замерли в ожидании:
-Сейчас что-то будет, -прошептал Шнайдер.
Подкравшись сзади к ничего неподозревающему вокалисту, энергично вытирающему голову, Лоренц замахнулся и с садистским удовольствием прошёлся по заднице Тилля крапивой.
-А! Твою мать! -тот от неожиданности выронил полотенце.
Не дав ему опомниться, клавишник ещё и ещё лупил по голому телу Линдеманна пучком крапивы, с улыбкой маньяка на лице.
-Ах ты, сволочь долговязая! Ну, держись! -Тилль бросился догонять удирающего клавишника. -Догоню-убью!
Музыканты, выбежав на улицу, с хохотом наблюдали, как вокалист, голышом, с красной от крапивы задницей и ногами, изрыгая проклятия, гоняется по всему двору за клавишником. Наконец, догнав “экзекутора” у ворот, Линдеманн сцапал его и закинув на плечо, потащил в дом. Проходя мимо ребят, он рявкнул:
-Все, представление окончено! Можно расходиться!
-А хороша задница, -давясь от смеха произнес Круспе.

Втащив своего ангела к себе в комнату, Линдеманн повалил его на кровать:
-Это что было? Месть?
-Да! -Лоренц хитро смотрел на Тилля своими большими голубыми глазами.
-Небось весь день план вынашивал?
-Не угадал, -улыбнулся клавишник. -Это был экспромт! Тебе понравилось?
-О, да! Я был в восторге! Только не думай, что я это так оставлю!
-Ой, боюсь, боюсь! -расхохотался Флаке, снимая очки.
-Ну ты и говнюк! Ни стыда у тебя, ни совести! -пыхтел вокалист, вытряхивая Лоренца из штанов. -Ладно, теперь мой ход!

Продолжение следует...