Иркутск - души моей очарование...

Мой город – для меня это не просто точка на географической карте или место, где я просто живу.

Иркутск – это город, который потряс меня при первой встрече, когда мне было пятнадцать лет, ощущением свободы и мощной силы, необъяснимого грозного очарования. Город, привольно раскинувшийся на семи холмах в месте слияния Иркута и Ангары – Иркутск полюбился мне сразу и бесповоротно. Что произвело такое впечатление – архитектура, река с гордым названием Ангара, люди, климатические особенности? Но есть куда более красивые города, более мощные реки, и, наверное, где-то в прекрасных далеких краях могут жить теоретически более интересные люди, и уж, безусловно, на планете Земля имеются уголки с более благоприятным климатом.
 
Нет у меня рационального ответа, почему иркутский дождь или метель для меня милее, нежели благословенное тепло южных морей, и почему изобилие прелестей цивилизации надоедает довольно-таки быстро, и хочется побыстрей увидеть иркутские родные пейзажи с полюбившейся сердцу путаницей-вольницей улиц (в восемнадцатом веке в Иркутске даже была создана команда ровняльщиков улиц с пилами и топорами, и некоторые незадачливые хозяева оставались с отпиленной половиной избы), с деревянным кружевом вековых кряжистых домов, вросших в родную землицу иногда по самые окна-очи в нарядных ставенках. И мне совсем не режет взгляд (как некоторым «радетелям» красоты) контраст между старинной застройкой города и современными зданиями.  Наоборот, в этом мне видится связь времен – настоящая, неподдельная.

И живут в нашем городе люди настоящие, неподдельные, пусть без столичного лоска. Нет, я совсем не склонна идеализировать иркутян: вам могут нахамить в трамвае, отдавить все мозоли - и любимые, и не очень любимые, но, если, вдруг, вы попадёте в беду, непременно найдется сердобольный человек, готовый снять с себя последнюю рубашку, чтобы вам помочь.

Поездив по российским городам и весям, пожив некоторое время и в столице, и на Черном море, я пришла к выводу, что сибиряки – это особый народ, отличающийся и от южан, и от среднероссов. Необычайная доброта, порядочность, неторопливость, великодушие и надёжность, и, при всём этом, несгибаемый внутренний стержень – эти качества присущи сибирякам с рождения.

Видимо, за несколько столетий суровые природные условия вкупе с жесточайшим отбором, обусловленным историческими, общественными и множеством других факторов, выковали особый человеческий психотип. Да и было из чего варить-ковать стальной сибирский характер: покоряли Сибирь люди смелые, вольнолюбивые, затем народонаселение пополнялось, в основном, за счёт старообрядцев, готовых на любое испытание ради своей веры, переселенцев, ищущих лучшей доли на новых землях, каторжан и ссыльных – тоже «людишек» весьма неслабых; а по своей воле ехали на гигантские сибирские стройки века энтузиасты и романтики, как правило - неисправимые оптимисты.

Слабые духом в Сибири просто не уживаются – она без сожаления выкидывает таких людей за борт. Может показаться, что сейчас и в Сибири народ поизмельчал характером, но в трудных жизненных обстоятельствах «цивильная шелуха» мигом облетает с человека, и проявляется его настоящая истинная суть.
 
Чем пристальней я всматриваюсь в жизнь иркутян, тем больше понимаю, почему Сибирь покорилась русским людям, не отторгла нас как чужеродный элемент – а нужно родиться с широкой всеобъемлющей душой, со вселенским сознанием, готовым принять новое, неизведанное, чтобы чувствовать себя своим, родным - в этих завораживающих своей необъятностью сибирских просторах.

А Иркутск – самый сибирский город из всех сибирских городов. Не потому что самый северный и суровый, а потому что здесь издавна сложился центр сибирской культуры. Примечателен факт, что это практически единственный город в Сибири, в котором писались летописи частного характера (исключением является Ремезовская летопись, повествующая о походе Ермака в Сибирь).

Без указаний сверху, просто по велению души люди старались запечатлеть историю своего города. Самая ранняя летопись, автор которой неизвестен, отражает события с 1717 по 1755 годы. Открыл плеяду иркутских летописцев, оставивших свое имя в истории, Василий Сибиряков.  Продолжили труд отца его сыновья. Сибиряковы охватили период, начиная с 20-х гг. 18 века до 1803 года. Их записи продолжили купцы Михаил и Захар Щигорины, Петр Баснин, Василий Кротов, Петр Пежемский, Нит Романов и другие неравнодушные люди, мечтающие, чтобы каждый штрих их кропотливого труда дал возможность потомкам увидеть точный портрет эпохи освоения Сибири.

Ярким примером жертвенности, служения высоким идеалам стали декабристы М. С. Лунин, Н. А. Панов, А.И. Одоевский, братья А.В. и И.В. Поджио, И.А. Анненков, В.Ф. Раевский, братья А.И. и П.И. Борисовы, А.З. Муравьёв и Н.М. Муравьёв, Г.С. Батеньков, А.П. Юшневский, С.П. Трубецкой, С.Г. Волконский и их жены. Город помнит вклад декабристов в иркутскую культуру – с 1970 года в домах Трубецкого и Волконского размещается Иркутский областной историко-мемориальный музей декабристов.
 
Традиция работать не только для настоящего, но, прежде всего, ради будущего, была присуща изначально самым широким кругам населения Иркутска и позволила накопить очень высокий творческий потенциал.

И не зря в Иркутске жили и творили Распутин и Вампилов – писатели мировой величины. Они были рождены бурлящей энергией творческой среды этого непостижимого таинственного места. Думаю, что и близость Байкала, энергетика этого уникального озера, и необычайная сейсмическая активность (более двух тысяч землетрясений в год) здесь играют важную роль. «Звезды сошлись» именно в этом месте планеты – накладывая на гео-факторы особенности структуры и организации ноосферы.

Сейчас я понимаю, откуда это грозное очарование Иркутска, пожалуй, самого иррационального города России - ведь живя «на склонах Везувия» человек поневоле становится и философом, и романтиком одновременно. И куда бы меня ни забрасывала судьба, я всегда возвращаюсь в Иркутск – самый притягательный для меня город на земле.