Про охоту

                Про охоту.

                Где–то в дремучих лесах Милькавского района…
                Содержит нецензурные выражения.

       В декабре рано темнеет.  Время пролетает до неприличия быстро. Особенно в лесу. И тем более на охоте.  А еще на рыбалке, в отпуске без жены, и в душевной компании любителей «по пятьдесят», например, у друга в гараже  или в бане.  А вот на работе я этого не замечал….

  Подходил к концу третий  день охоты на лося. Или пятый. Охота же…
       Все необходимое для успеха этого мероприятия у нас было.  Были снегоходы, нарты, оружие, карта местности, водка и, даже лицензия. Не было только лося.  Через неделю, если ничего не случится, должен был наступить Новый год. А через три дня закрывалась охота.

      Пока лосю везло больше, чем нам. Перспектива задержаться в лесу после закрытия охоты  выглядела сомнительной  и,  к тому же, не совсем законной. Тень вездесущего инспектора Налитова мерещилась за каждым кустом. В общем, нужно было собраться с силами, поменять стратегию, тактику и бросить все скрытые резервы на достижение цели. А еще перестать пить. На некоторое время.

       Не свойственное нашему коллективу решение, было принято сразу,  мужественно и единогласно, хотя  воздержавшиеся  были.   Мы выпили за единодушие в рядах и стали пробовать думать.…

       В тот год все было против нас. Погода стояла хоть и морозная, но ручьи не замерзли,  пурги не было уже давно и снега было мало.  Лес был на редкость непроходимым.  Саша Велитченко охарактеризовал его кратким, но емким словом – ****адер. В дальнейшем слово прижилось, и топоним занял свое место, где-то между альпийскими лугами и лесотундрой.
 
        Лось был рядом. Мы его чуяли. Мы видели его следы каждый день. А он, судя по этим следам, нас не только чуял, но и видел.  А один раз даже нагадил на снегоходный след.

      Все начинали нервничать.  Кто хоть раз пробовал получить лицензию на лося или барана законным путем, подтвердят, что задача почти безнадежная.  Это такой экшн из эпохи политбюро, когда все немногочисленные блага, такие как машина, кооператив, путевка в Прибалтику и  даже цветной телевизор, доступны были либо членам это самого политбюро, либо  профсоюза. Ну, либо еще каким-нибудь членам.  С тех пор все изменилось. Все, кроме лицензии на лося.  Мы с этой нелегкой задачей справились, лицензия у нас была.  А вот лось вел себя по-свински.
  Исключительно с целью привести в равновесие нервную систему, мы еще немножко выпили…. Разговор, незаметно уходил в сторону от технической стороны вопроса.  Для объективной  оценки ситуации, мы даже постарались взглянуть на нее глазами  животного.  Было очевидно, что ему, лосю, совершенно наплевать  25-го или 27-го декабря с него сдерут шкуру, раз уж на него выписано разрешение.  Даже наоборот, любая отсрочка должна была вселять надежду…, ну и так далее… Решение не приходило.

       Как-то,  само собой, в разговоре всплыло имя Леха - Параплан. Был у нас такой авиа-друг.  Немедленно стали ему звонить. К счастью для нас, на тот момент он оказался безработным, т.е.  совершенно свободен. И, главное, трезв. Уже на следующий день Леха и параплан прибыли в лес. Его летающий, вопреки всем законам физики, механики и здравого смысла агрегат состоял из двухместной тележки, с мотором от снегохода Тайга,  установленной на три старых сноуборда,  и, непосредственно, параплана.

     На вопрос: «Почему все жизненно-важные узлы летательного аппарата скручены и держатся на проволоке и не опасно ли это?»  Леха, многозначительно закатывая  глаза к небу,  отвечал односложно и безапелляционно: «Авиация!».  Вдаваться в дальнейшую дискуссию по этому вопросу он считал для себя оскорбительным.

      Мы еще выпили. Леха сунул за пазуху фляжку со спиртом – «на всякий случай, холодно же…» пояснил он, и мы стали готовиться к взлету.

     Лететь вторым пилотом–стрелком выпало мне.  Хотя конкурс или жеребьевка не проводилось. Видимо выбрали самого молодого. Ну, или меня  было не так жалко. Я взял свой карабин, зачем-то подергал какую-то проволочную скрутку между парапланом и тележкой, и пристегнулся. Леха отхлебнул из фляжки и мы,  оглушительно ревя мотором,  распугивая все живое вокруг,  взмыли  над мирской суетой, а заодно над елками,  речкой, лосями и инспектором Налитовым.…

       Набрали высоту. Где-то далеко, под нами пролетел вертолет. Он выглядел крошечным.  Было очень холодно. Вспомнил выражение Довлатова про «замерзшие пальцы ног и уши головы»
 
      Лосей не было видно, и вообще ничего. Только «зеленое море тайги». Очень хотелось в теплое зимовье. И еще выпить. Наконец, заметив внизу что-то движущееся, я махнул Лехе рукой и мы стали  снижаться на расстояние выстрела.  В прицел я разглядел,  движущийся по лесной дороге Камаз, груженный  дровами.  Из этого мы сделали вывод, что летать нужно значительно ниже.
   
      Дело  в том, что я впервые искал лося с воздуха, а Леха  вообще не представлял, как выглядит тот, кого мы ищем.

      И, тем не менее, лося он увидел первым. Сделали круг, зашли, я прицелился, выстрелил  раз…, второго выстрела не последовало. Покрутив ружье, обнаружил, что магазин с патронами, видимо зацепившись за одну из проволочных скруток, выпал и бесследно исчез в тайге под нами. Запасного магазина у меня не было, оружие стало бесполезным. «Один-ноль в пользу лося»….

     Надо было возвращаться.  Я замерз и, справедливо полагал, что теперь подошла очередь лететь следующего участника сафари, у которого есть карабин.  Дима Чемякин - неизменный участник всех охот, рыбалок  и, к тому же, обладатель новенького  «Тигра», лететь, однако,  наотрез отказался, сославшись на вестибулярный аппарат, гороскоп  и что- то там с ногой.  Он с радостью  вручил мне свое, еще не обстрелянное ружье,  мы выпили, я вздохнул и полез в тележку.
 
      Взлетали со льда узкой, извилистой речки. По берегам росли высокие елки. Или сосны. Что-то пошло не так сразу после взлета. Параплан  качнуло, он зацепил крылом елку, тележку крутануло и мы рухнули на лед вниз головой. Нас спасли дуги, ремни и еще, видимо, проволока. Я ощупал себя, Леха  фляжку со спиртом. Никто не пострадал. Кроме новенького «Тигра». Он был сломан пополам и восстановлению не подлежал.

      «Блять» - сказал Дима Чемякин,  выразив,  таким образом, весь спектр душевных  переживаний.  Будучи человеком интеллигентным, с хорошими манерами, дальше развивать эту  мысль он не стал, а  пошел заливать горечь утраты алкоголем. Опять мелькнуло: «два - ноль…».
 
      Поскольку карабины у нас  закончились, а лось продолжал разгуливать,  как ни в чем не бывало,  дело приобретало характер вендетты.  Было решено ехать на снегоходе, вооружившись  гладкоствольной вертикалкой 16-го калибра. Патронов было всего шесть. Хозяин ружья, добрейший человек,  Коля Золотухин, предупредил, что патроны старые и могли отсыреть, и посоветовал  рассчитывать всего на два-три выстрела.  Год выпуска ружья он назвать затруднился, хотя,  для ценителей, оно явно представляло археологический интерес.

       Зато снегоход был новый.  Недавно обкатанный Экспедишн. Последняя модель. Так случилось, что все новое и хорошее принадлежало Диме Чемякину. Мы выпили. Вручая ключи от снегохода, Дима посмотрел на меня  одновременно с надеждой и укором.  Дома его ждали жена и две дочери. Они готовили праздничный стол, а традиционные домашние пельмени из лося были под угрозой.

      Проникнувшись чувством ответственности и  алкоголем, я закинул за спину ружье, рассовал по карманам все шесть патронов и тронулся в лес. Дима дружелюбно махал мне вслед кулаком.  Леха, к тому времени, подбодрив агрегат проволокой и скотчем, а себя спиртом из резервной фляжки, уже взлетел и радостно жужжал впереди, показывая мне направление.

      Нам повезло, лось стоял там, где мы его оставили, демонстрируя, таким  образом,  полное пренебрежение к нам, как охотникам. После  продолжительной погони и одного неудачного выстрела (Коля не соврал, патроны отсырели), было принято решение действовать наверняка. Нужно было выгнать лося на открытую поляну и, максимально сократив дистанцию,  надеяться  на обещанные два-три выстрела. Еще через полчаса погони я и лось устали.

        Выйдя на большую поляну, лось встал.  Я сократил расстояние до тридцати метров, остановился  и начал стягивать со спины ружье. Снегоход продолжал тарахтеть.  Лось развернулся и направился в мою сторону. Что-то в его поведении показалось мне странным.

      «Сука, ну ведь это же не медведь же...» - успокаивал я сам себя.
 
       Травоядное,  тем временем, быстро приближалось, опустив голову с огромными рогами, чем подтвердило мои худшие опасения.
                —Блять, - сказал я, почему-то вспомнив Диму Чемякина, и нырнул в сугроб.
        Еще через мгновение животное, со всей первобытной яростью, набросилось на работающую технику, совершенно игнорируя меня как противника.  Это несколько задевало мое самолюбие, но в целом устраивало.

         Лось был большой и сильный. С огромными, несмотря  на время года, рогами и страшными копытами. Рогами он легко подбрасывал снегоход вверх, тот падал, лось бил его передними ногами, потом все повторялось... Фара продолжала гореть.

        Леха вытворял в воздухе,  какие-то немыслимые фигуры  высшего пилотажа, стараясь произвести впечатление на обезумевшего зверя и отвлечь его.   Сверху он не видел меня в сугробе и был уверен, что дело плохо.  Лось не проявлял интереса к авиации и всецело был увлечен снегоходом. Рядом со мной, в сугроб упала фара. Она уже не горела.  Три - ноль...

        Высунув нос из укрытия, я пытался вытряхнуть снег из стволов и попутно оценить масштаб катастрофы.  Оставаясь незамеченным, я зарядил ружье. На этот раз повезло мне. Патроны сработали.

       Лось лежал рядом с поверженным снегоходом.

       В лучших традициях голливудского кино, на краю поляны появился снегоход  Велитченко. Он, не торопясь, спешил мне на подмогу….

     Леха радостно махнул крылом и улетел на базу докладывать, что лось у нас есть, а снегохода теперь у Димы нету ….

       Уже поздно ночью  привезли разделанного лося и такой же разделанный снегоход на базу.   Велитченко виртуозно жарил отбивные и печень, мы пили, почему-то не чокаясь. За потерянный магазин с патронами, за  карабин, за снегоход,  и  конечно, за Лося.
      Меня подташнивало от запоздало нахлынувших впечатлений.  Дима пил без аппетита, и Лехиных шуток, про «недорогие пельмени» не разделял
      Снова мелькнула мысль, что хотя мы и победили, но счет был явно не в нашу пользу….