Остановка Часть 1

Часть 1

Почти каждую минуту с вокзала отправляются поезда, но это не мои, подумал Али.  Мой только прибыл.

 Он вышел из вагона и направился  в сторону выхода, затем остановился и присел на лавочку.  Глядя на   толпы  спешащих людей, на их взволнованные лица,  колесики чемоданов,  пыльную обувь он чувствовал себя спокойно и прощался  с опустевшим поездом.  Привокзальная суета, гомон, окутывали  и заглушали   постоянно крутившиеся   мысли.

Насытившись толкотней и надышавшись пыли он побрел в  гостиницу около Мармары.  Здание сохранилось со времен Османской империи и  почти не изменилось,   внутри  были обустроены маленькие, но оснащенные  всем необходимым номера. Али поставил чемодан, сел на кровать и посмотрел в окно.  Закат  прощался с домом напротив, съев верхние этажи пожаром закатного солнца.

 Проснувшись далеко за полдень, он отправился на прогулку по набережной Мраморного моря. Он  был далеко не брутален и спортом никогда не увлекался, но с удовольствием смотрел,  как другие, тренируются, они так азартно это делали, что  мысленно он был с ними.  Обычно  он довольно молчалив, да и прохожие редко к нему обращаются с вопросами,  не располагал он к общению.

Была у него одна странность, которой он ни с кем не делился.  Он часто жил в водовороте своих  мыслей . Мысли  сталкивались и спорили между собой, разбегались и снова возвращались к нему. Громче всех был один Голос, он и был ведущим, как партия в оркестре или соло в танце,  он слышал его чаще всех. Голос, который постоянно вступал с ним в споры, резонанс,  и вечно все критиковал.  Возможно, это была совесть,   подсознание, Эго, высший разум,  или игра его воображения.  Он даже посетил психиатра и в вкратце рассказал  ему о своем состояние. Врач болезни не обнаружил. Походил к психологу, но  и это оказалось лишним.

  Тогда  на вокзале  это он  прятался от него,  иногда  сбегал  в торговый центр или в клуб. Голос побаивался шума и замолкал.  Али  не мог злиться на него, это была пустая трата сил.  Голос замолкал, только когда он был чем-то серьезно занят, а такое бывало редко.

Лавочка ему была мокрая,  джинсы старыми,  ботинки грязными,  суп не вкусным,  духи навязчивыми, а цветы приторными.
- Как же я хочу услышать от тебя других слов, приятных, нежных, ласковых, но от тебя не дождешься одобрений.
- Это от тебя не дождешься, -  вторил Голос, - ты бы меня хоть раз похвалил, может я бы и стал более сговорчивым.
- За что же я тебя хвалить буду?  Ты поселился у меня в голове!
- Ты это я! А я это ты! – напел он мотивчик знакомой песенки.
- Скажи, какой я  милый,  какой у меня мягкий животик,  а голос, как у весенней птицы и походка, такая уверенная, но нет же, ты находишь малейшие мои промахи и втюхиваешь мне, как неподъемный груз.

- Да, ты есть один сплошной промах,- засмеялся Голос. С какой  стати я  буду хвалить тебя, ты и впрямь подумаешь, что ты  хороший, а ты серенький и невзрачный.  Вот я прекрасен, только ты не слушаешь  меня, у тебя нет слуха, ха-ха-ха, ты почти глухой, ты не умеешь петь. Посмотри на себя, ты даже одеться не можешь по-человечески! Что это за клетчатая рубаха….
- Замолчи, замолчи, - настаивал Али.  Пусть я одинок, и несовершенен, пусть у меня нет того, что есть у многих; семьи, веселой компании, модных шмоток, большой плеяды родственников и успешного бизнеса.
- Вот оно твое одиночество, ты хотел – получай, сиди с пенсионерами на лавочке, любуйся на свои туманы, они уже жизнь прожили, а ты уселся вместе с ними  и жуешь приторное мороженное!
 - Ладно, ладно  завтра начну бизнес!  Ты этого хочешь?
 Голос не унимался, он даже не слушал Али.
 - Да, ты лысеешь мой дорогой, скоро будешь, как бильярдный шар.   Денег на новые ботинки никогда не заработаешь и часы твои  дешевая подделка, а мысли   безнадежно  бегают по кругу вместе с блестящими  стрелками и так же бесконечно врут.
 - Но все, на сегодня закончим. 
Али поднялся с лавочки и подошел к воде.
 - Я буду  кормить чаек. Они так протяжно кричат, словно зовут куда-то.   Они способны перекричать или заглушить, этот вечно вещательный Голос, эту иерихонскую трубу, это многоголосье запретов и осуждений. Я хочу видеть, как попрошайничает  нищенка, как ковыляет  старик.  Я один  из тех, кто частенько мается в этой жизни и просит милостыни у Бога - принять эту жизнь с благоговением. Голос  замолчал.
Утром, спустившись к завтраку, Али съел яйцо всмятку, выпил крепкий турецкий чай в маленьких стаканчиках и отправился на прогулку на легендарный Турецкий базар.
Сразу при входе, его привлек продавец, в  турецком наряде и бордовой шапочке с кисточкой. Его  прилавок был завален зеленью,  мелкие капли воды сияли на солнце, а зелень переливалась разными оттеками зеленого.  Зеленщик начал предлагать ему шпинат, и говорить, что такого сочного и свежего шпината он никогда не ел, и вообще такого ассортимента зелени он больше ни у кого не найдет. Торговец уже собирал ему пакет с разной зеленушкой.
- Что я буду с этим делать? - спросил Али, - я живу в гостинице.
- Да, не волнуйтесь вы, напротив есть ресторан, принесите туда и вам приготовят все, что вы пожелаете.
- Вот из этой петрушки?- засмеялся Али.
- Да, там повар марокканец, жена у него армянка, а живут они уже вместе 15 лет в Турции, так что там любая кухня, на ваш каприз. Они у меня много, что покупают, мы с ними уже 5 лет дружим. Веселая у них семья певучая – 3 сына и две дочери, часто праздники вместе проводим, как начнут песни петь, прям, за душу берет. У него еще дочь от первого брака в Морокко осталась, не общается с ним, не хочет видеть другую семью. Он очень горюет о ней, ведь кровиночка родная. Что ему делать оставалось?  Жена умерла, дочь уже взрослой стала и жених у нее уже был.  Здесь  его любовь  настигла, да и работу надо искать и жизнь дальнейшую, как- то обустраивать. Дочь в никакую, не поеду  в чужую страну и все тут. Здесь могила моей мамы и моя родина, и жених, у нее упертый оказался, нет, чтобы Мароканца поддержать, а он , так и настраивал ее против отца. Так дочь и осталась в Марокко.  Не знаю, то ли ревность, то ли корыстные цели жених преследовал, или ответственность не готов был брать.  Марокканец  до сих пор корит себя и скучает по ней.

Али,   стоял с  охапкой зелени и слушал его рассказ.  Погрузившись в жизнь совершенно ему незнакомых людей, на какое- то время их проблемы стали его.  Мысленно он побывал уже в Марокко, представил, как вкусно готовит его жена и, как она видимо хороша в постели - женщина с сильным характером,  смогла завоевать такого видного Марокканца, родить ему столько детей и управляться с рестораном.  Их жизнь, такая отличная от его  вдруг стала ему близка и небезразличны, как эта зелень, которую он прижимал к груди.    Зеленщик уже отвлекся от истории, ему привезли  помидоры.
- Товар у меня всегда качественный, посмотрите какие помидоры, бычье сердце называются. Покупайте, завтра уже не такие свежие будут. 
Помидоры он  уже покупать не стал и в ресторан тоже не пошел, не хотел разрушать придуманный им образ Марокканца  и  его семейства. В его воображении эта семья жила, придуманной им жизнью и еще жизнью многих, кто их знал и каждый видел их жизнь совершенно  отличной от их собственной.
Он вернулся в гостиницу, отдал все на кухню  сказал, что подарили и неудобно  было отказывать. Они приняли и почти не удивились. В этом и прелесть маленьких  гостиниц, все в них по-соседски, словно все сто лет друг друга знают.
- Ты считаешь себя особенным, - заворчал Голос, -  конечно, тебе не до родственников, не до их примитивных дел, с женитьбами, разводами, бедностью или богатством. Ты философ. Кот, который гуляет сам по себе. Немного облезлый, но кот. Да, ты просто гордишься, что ты вне семьи, вне работы.  Не стремишься  к браку, и не мечтаешь о детях.
- Мне нечем гордиться, что я должен хотеть продолжать? Меня раздражает моя бездарность! Все мои помыслы, это пустые фантазии. Все мои начинания ничем не заканчиваются.  Я слышу  фальшь  у других и это меня бесит,  и свою бездарность я тоже не переношу.

- Ты возомнил себя, что ты Софокл или Цезарь или вовсе Шекспир и тебе чужды помидоры и петрушка и семейные счастье.
- Может и не чужды, но я их не понимаю, я чувствую  себе чужим  и ненужным, с  неизвестными мне родственниками, плохо спетыми песнями, уродливыми пирогами, от которых потом раздуваются  бока.
 - Тоже мне избранный , - возмутился Голос.
-  Для меня важно делать, то что я хочу и иметь на это средства, и еще важнее  знать и понимать, что я хочу, - серьезно возразил Али.
 Голос примолк.
На утро Али разбудил крик молочника. “Sut Sut”, -  кричал он и брякал  жестянками «Молоко, молоко». За окном слышался стук проезжающей тележки, стрекотание хозяек, позвякивание бидончиков.  Он встал и вышел на улицу. На углу дома собралась небольшая очередь.   Подъехал  добродушный, улыбающийся и еще крепкий мужчина лет 60, на велосипеде с прицепленной сзади тележкой. Он вставал  засветло и  в 6 утра  уже был на углу  дома.  Утром свежее молоко необходимо всем, считал молочник, а ему ежедневный доход. Хорошая привычка это навсегда и  настрой на активный, насыщенный день. Сам он выглядел счастливым  человеком, из рук которого хотелось пить это молоко.

 Али купил  молока, выпил стакан, и правда оно было другое, чуть- чуть сладковатое и пахло сеном, цветами коровником и совсем непохоже на  молоко из стерилизованных пакетиков.
Вместе со стаканом выпитого свежего, натурального молока проснулся  и его Голос.
- Ну, что выпил свежего молочка можно и на боковую, ведь не выспался еще, всю ночь был в думах, ох.
- Опять ты за свое, да не выспался, молочко вкусное и разморило. Да и куда я попрусь в такую рань?
- Сядь делом займись, бизнес планчик накинь, ведь ты хочешь быть при деле!
- Чем больше ты ко мне пристаешь, тем меньше я этого хочу!- огрызнулся Али.
- Ой, какие мы нежные! И сказать ничего нельзя. Тогда на пробежечку. Как ты любовался фитнесом около моря. Тебе нравилось смотреть на энергичных, подтянутых людей.
- Только смотреть, -  с сожалением ответил Али
 После выпитого молочка и правда,  разморило. Солнце было уже высоко и на жару тащиться не хотелось. Он взял пульт и начал щелкать каналы. Все одно и тоже - политики конкурируют, спортсмены состязаются, шоумены пиарются и куча рекламы.  Все хотят власти, славы, денег.
 - А что  хочешь ты? – нагло вопрошала реклама,  с одного из каналов.
- А я хочу спать. Али отвернулся к стенке и снова уснул. Ему снился цветной  сон. Он  и во сне старался утихомирить Голос, но он не давал ему покоя. Али отмахивался от него, прятался под подушку, но голос жужжал, как надоедливый комар в жаркую ночь. Он проснулся, взял карандаш и бумагу и сделал  наброски рисунка и что-то под ними стал писать.
- Кто это?- спрашивал Голос. Твой друг? Зачем ты его рисуешь? И что ты пишешь?
- Это парень из нашего класса, он  легко  побеждал  в спорах, выигрывал почти любые пари и у него всегда водились деньги. Он был худ, не махал кулаками, но мог любого поставить на место.  Все его побаивались, некоторые уважали, но нельзя сказать, что любили.
- Почему ты о нем пишешь? Что ты хочешь взять от него? Чему научиться? Силе?
- Стойкости и уверенности в своей правоте.
- Это не про него, там больше хитрости и злобы.
- Может быть, но мне нравиться, его уверенность, как он не впускает никого в мир своих суждений.  Ты мне все время, что-то долдонишь, и я как дурак  повинуюсь.
- И правильно делаешь.
- Если бы ты был прав, мы были бы единым целым.
Голос молчал.
- Теперь ты молчишь.
Али увлекся своим героем, вспомнил его хитрую физиономию, любимые фразочки, жесткий взгляд и себя рядом с ним испуганно смотрящим ему в глаза.