Путевые истории. История третья. Это вам не танцул

История третья. Это вам не танцульки.         
                На какие только глупости не способна
                молодость?

                Это было совсем не страшно. Вернее страшно, но не совсем. А точнее, просто тихий ужас! Вертолёт нёсся над рекой, на высоте примерно 3 – 5 метров от воды, вздымая лопастями облачка мелких брызг. Двигатель натружено ревел, щётки стеклоочистителя ёрзали взад- вперёд, а Лёнька, сидевший в пассажирском кресле рядом с пилотом, с каменным выражением лица, пытался сохранить невозмутимость. – А ведь знал, что так и будет. З-н-а-а-л, и всё равно полетел с этим сумасшедшим. А, если впереди крутой поворот? А, если какая -  ни будь скала?- думал он, сжав зубы, и посматривал искоса на пилота. А тот, в ларингах, приоткрыл стекло, чтобы свежий воздух обдувал его противную морду,  весело скалился и орал: - Вот и пришла весна, вот и пришла весна а-а! И таким образом они летели над поверхностью реки Верхняя Ангара почти  полчаса. Потом вертолетчик потянул ручку управления на себя, машина плавно взмыла вверх и потянулась над тайгой. - У-у-ф. Слава богу, сюрприз закончился. А ведь этот камикадзе  спрашивал: - Хочешь сюрприз? Зачем в ответ кивал, мол,  давай. Познакомился Лёнька с этим воздушным хулиганом год назад при весьма весёлых обстоятельствах. Шастали они тогда, в летнюю экспедицию, по долине реки Кунерма на западном склоне Байкальского хребта. Всё искали места, где зимой снежные лавины могли угрожать проектируемой трассе БАМ ( для непосвящённых – Байкало-Амурская магистраль ). Базой экспедиции служило большое зимовьё иркутской гидрографической партии на поляне при слиянии двух рек. Иркутяне любезно приютили Лёнькин отряд и обеспечили совместное доедание продуктов, оставшихся после зимовки. А на дворе уже стояло лето и хотелось чего-нибудь вкусненького: овощей и фруктов, например, а тут макароны да крупы, тушёнка и сгущёнка. Даже комары и мошка брезговали авитаминизированными полевыми работниками. И вот, сидят как-то перед обедом на солнечной поляне печальные мужики и ждут опостылевшую кашу, а над ними, в небе, застрекотал вертолёт. – Ми второй куда – то летит – констатировал один из работников. – Эх, в магазин бы слетать – размечтался другой. – Да куда там, это что тебе такси или попутка?- огрызнулся первый. – А чё, попробовать можно – сказал Лёнька и метнулся в дом за ракетницей. – Не, не выйдет! Шиш вам! Не сядет! – обменивались мнениями пессимисты, сосредоточено пялясь в небо, где уже растворялся след от ракеты. И-и-и, о чудо, вертолёт,  словно слегка притормозил, потом плавными кругами стал снижаться, и сел. – Что надо? Что случилось? – орал пилот в открытую створку кабины, не заглушая двигатель. Лёнька, согнувшись, чтобы не попасть под вращающиеся лопасти, подбежал к вертолёту и замахал руками: - Глуши двигатель! Дело есть!  Срочное! - Что санвызов? – спросил пилот, сняв ларинги. – Да нет, в магазин слетать надо – проорал ему в ухо Лёнька. Вертолётчик покрутил пальцем у виска, потом посмотрел на часы ( время было обеденное ) и заглушил двигатель. Из кабины вылез невысокого роста  молодой брюнет в голубой рубашке: -  А вы кто такие? У вас заявка на полёты есть? –  Есть, есть заявка. А мы экспедиция! – А на сколько часов полёта заявка? – заинтересовался пилот. – А на сколько надо? – веселился Лёнька: -  на шестьсот часов хватит? – О-о-о! – уважительно протянул руку лётчик: - Тогда ты хозяин. А чайком напоите? – Напоим, напоим, и кашей накормим, давай к столу ( это была почти что священная традиция всех экспедиций – накормить пилотов ).
               
  - Повезло вам – весело рассказывал Михаил Полянский, уплетая кашу: - Я, пустой лечу, свободного времени вагон, и горючки навалом. Свожу вас в Уоян - там магазин хороший, и назад. Через полчаса бело- синяя машина уже летела вниз по течению реки. Впереди, рядом с пилотом, в пассажирском кресле, в ларингах сидел Лёнька, а на заднем сидении расположились два его помощника. – Ты нас куда посадишь? – спросил заводила, когда среди тайги открылась панорама маленького посёлка. – Хорошая площадка вон там – показал рукой пилот: - От неё недалеко, три километра до магазина. – Да ты что! – возмутился Лёнька: - Так далеко! Три км пешком туда, а потом с полными рюкзаками назад. Слушай, посади прямо рядом с магазином. – Нельзя!  Инструкция запрещает. Да и площадка там маленькая. – Инструкция, площадка маленькая – возмутился Лёнька: - А вот Шошмин посадил бы и без всякой инструкции. Это довод поразил пилота, и он уважительно посмотрел на Лёньку: - А ты что летал с Шошминым? – Летал, летал. Вот это вертолётчик. Мастер – высший класс. – Ну, ладно попробую сесть рядом с магазином. Только не кричать, если страшно станет! – Это вам не танцульки плясать … – орал пилот, сажая машину на маленькую поляну. Конечно, это произвело фурор на обитателей маленького бамовского посёлка, когда за всё время его существования прямо рядом с магазином впервые плюхнулся вертолёт. Из него важно вышел Лёнька, и  в сопровождении своих мужиков  направился к входу. Внутри они заворожено уставились на полки с товарами – чего тут только не было. Московские магазины  ГУМ, ЦУМ и Елисеевский вместе взятые отдыхают. В начальный период освоения Бама, при тотальном дефиците качественных товаров на всей территории незабвенного Союза, здесь в таких маленьких избушках было битком набито изобилие: шмотки из Японии и Норвегии, из продуктов и копчёные колбасы и сыры, сигареты и такие и сякие, а уж о консервах и говорить нечего. Затарились они тогда всякой всячиной под  завязку, а для витаминов прихватили целый ящик марокканских апельсинов. -  Фокус в Сибири - веселились члены экспедиции, получая перед сном вместо кедровой шишки в спальный мешок, оранжевый шар. Так и познакомились молодые покорители Бама. Перед взлётом с поляны иркутян  Мишка приговаривал, трясся за руку Лёньку: - Ты меня запомни начальник, со мной летать можно весело.
               
  В аэропорту Нижне- Ангарска тогда базировались две эскадрильи вертолётов: одна из трёх больших Ми -8, вторая из двух маленьких Ми-2. Час полёта на больших стоил очень дорого, поэтому они таскали по трассе бригады комсомольцев – строителей и разные там срочные, золотые грузы: кирпич, стекло и фанеру. А маленькие, стоили в два раза дешевле и использовались для мелкого извозу и санитарных вызовов. Сами вертолётчики называли Ми-2 ласково « Мишутка». Передвигаться в то время на Баме простыми видами транспорта можно было зимой на автомобилях по зимнику, летом на вездеходах и пароходах по рекам ( если совпадали направления ), а в остальные времена года только на вертолётах. Тут известные слова:  - «Автомобиль это не роскошь, а средство передвижения» претворялись в жизнь винтокрылыми машинами. Вертолётчики считали себя элитой транспортного цеха и иногда выпендривались как муха на мотоцикле перед заказчиками. Это перед мелкими клиентами с заявками менее чем на 100 часов полётов в год, а у Лёньки была диковинная ( для тех, кто понимает ) в то время чековая книжка и заявка на полёты до 600 часов. Так, что музыку, в исполнении полётов он мог заказывать любую. Да и летать с ним по разным заданиям  вертолётчикам было интересней, чем почту развозить, как трамвай по одному и тому же маршруту. Вот на этих- то интересах они с Мишкой и спелись. Поначалу при первом их  полёте из  Нижнего в Ангаракан, этот весёлый таракан попытался жёстко разыграть Лёньку. И ведь почти получилось: после часа полёта, летчик снизился к речной глади Верхней Ангары  и полетел над водой. – Что-то в горле пересохло, напиться хочу – сказал он в ларинги Лёньке, предварительно отключив связь с базой. – Ну и что?- спросил заказчик: - Придётся потерпеть, нам ещё часа полтора лететь до первой посадки. – А чего терпеть? Вода-то она вон внизу, чистенькая. Наберёшь напиться? – Это как? – заинтересовался Лёнька. – А вон сзади возьми ведро. Оно чистое. Я сейчас снижусь к воде, а ты откроешь створку, левой ногой ступишь на стойку колеса и попробуешь зачерпнуть мне водицы. Вертолёт снизился к самой воде так, что колёса уже почти чиркали по поверхности. Испытатель заторможено принялся пошагово исполнять задуманное этим поганцем: дверь открыта, левая нога уже внизу на стойке колеса; левой же рукой зацепился за ручку над створкой, а правую руку с ведром уже опускал вниз, и тут мозги выдали: - Стоп! Назад идиот! Хорошо, что дошло: на такой скорости ( примерно 150 км в час), если зачерпнуть ведром воду, то либо руку с ведром оторвёт, либо как пробку из бутылки самого выдернет  из вертолёта. Рассерженный Лёнька плюхнулся в кресло, перебросил ведро назад и показал Мишке кулак, мол,  потом на стоянке разберёмся. Тот, замахал свободной рукой и что-то забубнил в ларинги. Мишка показал на свои уши без наушников, отвернулся и  закурил. Вертолётчик строго запрещал курить в кабине, а тут молчит как зайчик, виновато посматривая на пассажира. – Нет, не зря дураков учат физике! – успокоился испытатель. – А ты подумал, что было бы, если бы я зачерпнул? – зло  поинтересовался он на стоянке. – Да ты чего начальник, это же шутка.  Я бы тебя остановил. Крикнул бы стой! – Дурак ты ваше благородие и шутки у тебя дурацкие  - лёдчик. А ты видел, я ведь уже ларинги снял. Так что кричи не кричи …
               
  Потом они жутко разругались. И ведь было бы из-за чего, а так из-за ерунды какой-то. Из-за пустяка сцепились – объясняли они потом размолвку друг другу, когда снова сошлись зимой. За это время Лёнька со своим отрядом истоптал пешими маршрутами две долины в горах, слетал для составления отчётов в Ташкент, и ещё много чего было. С Мишкой он не пересекался, но по слухам у того всё было хорошо. Налётывал часы, возил разных заказчиков и развлекал публику своими розыгрышами. Вертолётчики даже простенькие стишки про него сочинили: 
                Летит Мишка на Мишутке,
                И выдумывает шутки.
                Разыграл он обормотов,
                И остался без полётов!
                И ведь, как оказалось потом – накаркали!
               
 Встретились они уже глубокой  зимой, когда у Лёньки должен был начаться плановый облёт заснеженных склонов Северо-Муйского хребта. Столкнулись нос к носу в домике с лётным начальством. Молча,  кивнули друг другу и разошлись каждый по своим делам. А вот делов то у лётчика и не было – его отстранили от полётов. По рассказам других вертолётчиков, наказали того за дело, за жестокий розыгрыш начальника крупной изыскательской партии из Новосибирска Граевского. Правда это была или неправда, но будто бы Мишка оставил того в тайге, в каком-то маленьком поселке. Просто привёз туда человека и оставил, улетел один. Так, что слонялся летчик теперь без дела, без полётов, по посёлку и не знал, куда себя девать. Лёнька раньше, в прошлом году, сталкивался по работе с этим пожилым начальником партии, и тот произвёл на него отвратное впечатление. Два раза  опаздывал на пару недель при переброске его отряда в другие районы. Пару раз мелко обманул, пару раз подвёл. За все  эти пакости Лёнька даже хотел несколько раз набить тому морду, но останавливал пожилой возраст поганца.
               
 Первый полёт в верховья Ангаракана, после вынужденного простоя, Мишка выполнял серьёзно, сосредоточенно привыкая к машине. – Эка его достало, даже на стоянках при перекурах или  дозаправке молчит – думал Лёнька, изредка поглядывая на пилота. Вечером остались на ночёвку в домике метеостанции в деревне Муя на Витиме. После ужина Мишка пришёл в комнату к Лёньке: - Можно к тебе?- и поставил на стол бутылку, завёрнутую в газету. Тот оторвался от книги, сел на кровати и внимательно посмотрел на лётчика: -  Можно! А это что, алкоголь? Нам завтра ещё летать. – Да какой это алкоголь? – ответил Мишка, разворачивая бутылку: - Так, лечебное вино « Кагор». Ты же мне сам как-то привозил такое из Ташкента. Поговорить надо. А на сухую тяжело. – Ну, давай поговорим под винишко – одобрил Лёнька и достал стаканы. – Спасибо тебе - сказал Мишка, и они чокнулись. Это за что? – спросил Лёнька, медленно потягивая из стакана. – Сам знаешь. За то, что отбил меня у начальства. – Ты же сам говорил, что при таких часах, я хозяин - попробовал отшутиться заказчик. – Говорил, но всё равно спасибо, без шуток. – Ладно, принято. – А что там у тебя приключилось с этим Зряевским? – Да, ты понимаешь, какая это сука поганая – скрежетнул зубами Мишка и начал рассказывать: - Заказал он полёт на север от трассы, километров на двести. Я думал, что это там расположено? Посмотрел на карте: ничего там нет, глухая тайга. Спрашиваю у него: - Куда летим? А он: - Там узнаешь. Я его водителю ещё помог ящики в вертолёт погрузить. Знаешь, такие фанерные геологические, тяжёлые собаки. Ну, летим, под нами кругом тайга. Проходит часа полтора, он вниз показывает. Смотрю, а там, на берегу замёрзшей реки стойбище какое-то. Он рукой машет:- Садись! Ну, я сел на косе. Вокруг вертолёта люди из чумов  собрались, в гости зовут. Сели в чуме, чай их пьём с жиром – гадость ужасная. Потом этот гад Граевский достаёт из сумки две бутылки водки. Ну, эти тунгусы обрадовались, олешку забили, варёным мясом угощают. Спрашивают:  - Ещё водка есть?- Есть – говорит, и зовёт меня к вертолёту. Открываем ящики, а там водки бутылок тридцать или сорок. Пили они полночи. Я дальше не видел: пошёл спать в соседний чум. Ну, ты же знаешь эти малые народности Севера. Сколько им надо, чтобы закосеть? Ну, короче, просыпаюсь утром, смотрю – вот, старая гадина похмеляется. Потом к нему эти алкаши- тунгусы потянулись, водки просят похмелиться. А этот не даёт. Они чуть ли не на коленях просят, аж руки трясутся. Ну, тут он им и объявил – за каждую бутылку водки шкурку соболя. Они сначала отказывались, а потом  не выдержали и потащили к нему пушнину. Ты знаешь, сколько стоит такая средненькая шкурка? Триста рубликов, а у этих тунгусов отличный, чёрный соболь, баргузинский. И этот жлоб сидит, меняет, и ещё с ними же пьёт уже их водку! Меня увидел и говорит: -  Сейчас водка закончится, и сразу полетим, пока эти убогие не очухались.  Тут, я не выдержал: пошёл вроде бы двигатель прогреть, взял и улетел. Тут Мишка замолк, словно заново переживая эту ситуацию. Лёнька, понимая, что тому нужно выговориться, подлил вина в стаканы: - Ну, а дальше что было? – Прилетел я в Нижний, пришёл к начальству и говорю: - Забирайте его оттуда. – А они в крик: - Ты что наделал? Да мы тебя накажем, да мы то, да мы сё …. А тут ещё и  погода испортилась. Только дня через три за ним прилетели. А он весь в синяках. Эти тунгусы протрезвели ( водка то кончилась ), шкурки у этого упыря отобрали, а самого ещё и поколотили.  Ха, видел бы ты его рожу.
               
 -  Странное дело – думал Лёнька засыпая:- Почему иногда так бывает, что бы подружиться с человеком, надо сначала с ним поругаться. В его, ещё пока короткой жизненной истории  такое уже случалось. Хороший парень этот Мишка: пилот классный, и человек весёлый. А весёлые люди плохими не … . Тут мысли запутались и он уснул. Рано утром его разбудил грохот за окном  – это Мишка на площадке  прогревал двигатель вертолёта. На столе стояла недопитая вчера бутылка вина и на тарелке не хитрый завтрак.
               
  Так и подружились эти два молодых и весёлых по жизни человека. Даже поселились вместе  в одной из  комнат в большом срубе под громким названием « Бичхолл» при метеостанции. А что? Было даже удобно: аэропорт под боком, до магазина рукой подать. И начальник метеостанции,  душа человек  по фамилии Степанюк, угощал разными солениями и варениями, а главное знаменитым Байкальским омулем. Интересы у них были схожими: оба любили хорошую музыку, увлекались историческими романами, могли  хорошо закусить и слегка выпить. Не любили важных и пьяных, жлобов и дураков, косящих под умных. Часто спорили на общие для молодых мужиков темы, но почти всегда приходили к согласию. Лишь по одному кругу вопросов у них были принципиально  разные точки зрения. Это касалось профессиональной пригодности к работе. Нет, дело своё они любили, но Лёнька считал, что, чтобы стать большим специалистом необходим баланс между знаниями, полученным практическим опытом и набором ошибок, но не критических. А Мишка, по простоте душевной, больше уповал на везение и интуицию. Большой налёт часов на своём Мишутке и отсутствие ( Тьфу, тьфу, тьфу! ) крупных  поломок и аварий слегка вскружил ему голову. А Лёньку он просто считал паникёром. На что тот резонно возражал: - Ведь мы вместе летим в вертолёте и, какая разница, при, не дай бог, падении, что ты держишься за ручку управления, а я просто сижу рядом. Брякнемся же вместе. Поэтому, лучше быть живым трусом, чем мёртвым героем. Правда за всё время, что они летали вместе, никогда Лёнька не наблюдал у друга даже лёгкого намёка на панику, или сомнений в принятии правильных решений. Пока не случился казус с ребёнком.
               
  Лёнька летом заканчивал работы по обследованию горных хребтов, которые пересекала трасса Бам от Усть-кута до Витима. Напоследок, к нему на Ангаракан приехал его начальник, чтобы то ли внести свою лепту  в это дело, то ли просто развеяться. Они проводили последние маршруты в окрестностях, не особенно далеко удаляясь от избушки метеопоста, рядом с которой в лесу была вырублена небольшая вертолётная площадка. Уже  пять дней длилось это дурацкое состояние постоянного ожидания вертолёта, для отлёта из опостылевшей Лёньке тайги. И уйти далеко нельзя ( а вдруг прилетит ), и сидеть на одном месте тошно. В тот день стояла небывалая для Сибири жара, мошка жрала, несмотря на прысканья репеллентами, пока они не выбрались на голый склон, продуваемый лёгким ветерком. – Вот, здесь хорошо, отстали кровососы.-  Давай перекурим – сказал начальник, присаживаясь на камень. – Да, жара то какая, прямо как в Ташкенте – поддержал Лёнька, прикуривая. – Тихо! – насторожились оба: - Слышишь? Где-то вдалеке словно жужжала муха. – Вон в долину вертолёт заходит – показал остроглазый Лёнька. И впрямь, в широком раструбе долины, далеко внизу показалась маленькая точка. Сверху им было хорошо видно, как летевший вертолёт, сделал пару кругов над метеопостом ,и сел на площадку. –Давай вниз, скорей! – заорал начальник, и они кинулись вниз. Вертолёт, тем временем взлетел и пошёл вверх по долине. На площадке их ожидала записка, приколотая гвоздём к бревну: - Назад буду через час. Могу взять одного человека. – Как одного?- удивился Лёнька: - Мы двух заявляли. – Т-а-а-к – начальник посмотрел на часы:- Осталось полчаса. Давай собирайся, ты полетишь! – А вы? – Тебе нужней, отчёт писать, а я другим разом. Вот, за что, Лёнька любил своё начальство – за верно принятое решение! В избушке быстро покидал свои вещи в рюкзак, утрамбовал, и тут увидел, как начальник то же бросает свои нехитрые пожитки в свой рюкзак.  - А вы чё собираетесь? – А вдруг повезёт, он и меня прихватит. Под усиливающийся стрёкот они подбежали к краю площадки. Вертолёт уже сел, но пилот, а это был Мишка, двигатель не глушил: - Одного возьму – показывал палец. На заднем сиденье кабины сидели два человека: начальник снеголавинной партии Бабанский и крупная такая деваха. На полу – несколько ящиков с бутылками, заполненными пробами воды. Начальник подтолкнул Лёньку к кабине: - Лети! Мишка открыл переднюю дверцу и стал орать, чтобы всем было слышно: - Лёнька вперёд садись, ты лёгкий – и начальнику: - Извините, не могу взять, уже полная загрузка. Да и жара стоит! Лёнька забрался в кабину, двигатель заревел ( пилот увеличил обороты ), на краю площадки стоял печальный человек. Вертолёт подпрыгнул на два метра, немного повисел и снова приземлился. – Открой дверцу – показал Мишка Лёньке и опять стал орать: - Так мужики, я сейчас подпрыгну, зависну, а вы его - он показал на начальника – за руки поднимете в кабину. Так и сделали – вертолёт подпрыгнул и завис, Мишка подал знак и Лёнька с Бабанским его чпок, и втащили! Это было легко, а вот дальше, взлетать с площадки – сложнее. По нормативам лесорубам давали задание вырубать  площадки в лесу для больших вертолётов Ми-8 диаметром минимум 100 м., а для маленьких Ми-2 минимум 60. Но когда и где в Союзе точно выполняли нормативы? Эта площадка была размером максимум 40 м. в диаметре, а диаметр лопастей всего 14,5 м. . Двигатель ревел, вертолёт висел и дёргался, словно Мишка на своём Мишутке готовился взять барьер – впереди стояла стена леса. Он потянул рукоятку управления на себя, машина пошла вперёд и вверх. – Это вам не танцульки плясать … – заполошно орал Мишка, и тянул рукоятку до отказа. Мишка сидел впереди и лихорадочно прикидывал: - Пройдём или …. Ему хорошо было видно, как быстро приближается кромка леса. – Это вам не … . И они проскочили. У-у-у-ф, пронесло! От колёс вертолёта до верхушек деревьев было метров три или пять, не разберёшь точно, но всё равно страшно. Мишка обернулся назад, а там два начальника улыбались и что-то увлечённо бубнили друг другу в уши: - Да, им хорошо, они назад смотрят. Через час спокойного полёта Мишке что-то нечленораздельно  сообщили по  радиосвязи с базой. – Чёрт, садиться в Новом Уояне будем, санвызов.
               
 Они запросто приземлились на площадке размером чуть больше той, с которой взлетали. Мишка заглушил двигатель, и они все вышли покурить. – Ждём, сейчас женщину с ребёнком на машине подвезут – сообщил Мишка. Девушка - пассажирка сидела на бревне и грелась на солнышке, Лёнька вяло участвовал в разговоре двух старших начальников, а пилот ходил вокруг вертолёта и шевелил губами. Поведение его было довольно необычным, и Лёнька поинтересовался:- Эй, лётчик, что случилось? Чем это ты так озабочен? – Да вот считаю. Как думаешь, ребёнок маленький или большой? – А я откуда знаю! В детской поликлинике детьми считают подростков до 18 лет. - Эх – вздохнул Мишка – и опять принялся что-то считать уже вслух: - Максимально  возможная загрузка 1345 кг., наш общий вес с бутылками примерно 800 кг., подъёмная сила с поправкой на жару …, и т.д. и т.п.. Ещё горючки осталось примерно с полтонны. – Какую задачу решаешь Лобачевский? – развеселился Лёнька. – Понимаешь, моё начальство попросило притартанить ящик тушёнки. У них там, в посёлке консервы кончились. А просьбы начальства надо уважать. Вот, я и думаю брать или не брать. – Скрытые резервы советской техники никому не ведомы – пыхтел он, пока они из лавки тащили ящик: - Ну, пусть мать вместе с ребёнком весят скопом 100 кг.. Ничего, взлетим как - ни будь с технической помощью. И вечереет уже – температура - то падает. Вон уже едут! Вдалеке, из-за деревьев показался уазик – буханка с красным крестом на боку, и Лёнька поторопился к мужикам выкурить последнюю сигарету перед взлётом. Никогда ещё он не получал такого удовольствия, наблюдая за реакцией Мишки, когда из скорой начали вылезать пассажиры. Первой на землю ступила тучная комодообразная женщина, за ней её ребёнок - переросток, весом под 80 кг….  Лицо у Мишки вытянулось, рот невольно открылся, забывая затягиваться сигаретой, он зачарованно наблюдал за процессией новых пассажиров к вертолёту. Женщина по -  хозяйски подошла к аппарату и открыла переднюю дверь. – Стойте мамаша! – подскочил Мишка: - Вам сюда нельзя, а то не взлетим. После небольшого скандала он, шёпотом матерясь, наконец-то рассадил пассажиров. – Представляешь, в первый раз не уверен. И оставить здесь никого нельзя: светлого полётного времени осталось всего два часа, а нам до Нижнего лететь полтора - жаловался он Лёньке в сторонке. – Ты впереди сядешь. Только не бойся и молчи.
                Мишка долго раскручивал винты, всё прибавляя и прибавляя оборотов двигателю. Потом потянул рукоятку управления и … . А дальше уже было неинтересно, дальше почти всё было как в прошлый раз. Только при взлёте пилот, сжав зубы, молчал ( а где про любимые танцульки? ) , и на лбу выступила испарина. А Лёнька, тоже молчал, вжавшись в кресло, иногда закрывая от страха глаза. Удовольствия было полные штаны и душа в пятках… .
               
 На второй день по прилёту, Лёнька устроил отвальную – уезжал он с Бама надолго, а может быть и навсегда. Вечером в « Бичхолле « собралась тёплая компания. Мишка пришёл со своим любимым Кагором и молодой красоткой из сельсовета. Народ выпивал, закусывал и веселился, а лётчик загрустил: - Вот, уезжаешь, может быть, больше не увидимся? – А так мы с тобой полетали хорошо. Весело было! – Не грусти ваше благородие лёдчик. Найдётся ещё на твою сумасшедшую голову придурок, типа меня - успокаивал его друг.
               
 На следующее утро Лёнька с рюкзаком стоял в очереди на посадку в Ан-2. Из-за короткой полосы аэропорт в Нижне-Ангарске не мог принимать большие самолёты. Поэтому пассажиров перебрасывали на маленьких, десятиместных самолётиках « Аннушка « через залив, а там, на длинной взлётно-посадочной полосе их поджидали большие самолёты Ан-24, для отправки в Улан-Удэ или в  Иркутск. Лёнька в последний раз окидывал взглядом такие знакомые места. Вдруг взор зацепился за знакомую фигуру - из домика для вертолётного начальства выскочил Мишка. Он подошёл к Лёньке, молча,  обнял его и направился к своему « Мишутке». Там, около вертолёта, его ожидали уже новые заказчики. Было не слышно, но видно, как Мишка что-то им объясняет, махая рукой. Три человека отошли от вертолёта, а Мишка  вприпрыжку направился к Лёньке. – Давай, давай – говорил он другу, подталкивая того к вертолёту: - Отвезу тебя в крайний раз! – Да, ты что – слабо сопротивлялся Лёнька:- Тебя же заказчики ждут. Тебя опять накажут. – Да пошли они, тут лёту 10 минут, как раз и перекурим – махнул тот рукой и завёл вертолёт. Мишка так и не успокоился, пока не проводил Лёньку прямо в большой самолёт и не посадил в кресло. Напоследок он обнял друга: - Может быть, ещё повезёт и  где -  ни будь, встретимся. Береги себя!