Клонит ко сну

Виктор Матюк

Клонит ко сну 

Мне бы сигарету и огоньку, хочу развеять смуту и тоску,
 А то сумрак ночи клонит ко сну, боюсь тишины,
Для меня иные струны души важны, я у них в плену,
Едва ли не плачу и не стону, почти из последних сил ору,
Что устоять супротив соблазна вряд ли смогу ближе к утру!
Мысль упрямая, настоятельная и грязная, с виду чистая,
Но ближе такая несуразная и не очень опрятная!
Она окунула меня в омут женской красоты,
Теперь не даёт ни минуты покоя, сожжены былые мосты,
Из-за кромешной темноты страшно выглядят придорожные дубы!
Вдалеке едва различимы проблески белоснежной девичьей фаты,
Нужны непреложные факты, чтобы хотя бы как-то добиться от дум чистоты,
Увы, они реально неприглядны и страшны,
Вблизи похожи на старые кирзовые сапоги! 
Спазм сдавливает горло, дыхание в зобу спёрло,
Страсть свои руки простёрла над роком и судьбой,
Мозг вовсе не хмельной, он, как месяц молодой,
Ущербный и неполный, такой маленький, но неугомонный,
Светит всю ночь, можно исписать измятый белоснежный листок,
Делаешь глубокий вдох, прыгаешь с пятки на носок,
И сразу проливной дождь окропляет грешное чело!
Твою судьбу будто бы заново выбелили набело.
Всё, что было прошло,  не мудрено, что грешное существо
В неописуемый восторг стремглав пришло, когда увидело через окно,
Что стези-дороги белым пухом занесло, но закончилось уже рождество!
Холод ледяной едва ползёт по дороге столбовой,
Холод за вспотевшей спиной, взгляд чумной ищет женскую стать,
Есть желание её к своей груди как можно ярче и сильнее прижать!
Когда и как? И есть ли желание у неё пригреть холодное тело своё
За полами дырявого пальто, но под ним ещё есть новый и модный лапсердак,
Как-никак он когда-то стоил на морском привозе рынке рублей двадцать пять!
Он как раз для отставных солдат, которым привычен крик и мат,
Они любят на рынках блистать, у меня уже стать совсем не та,
Что когда-то была, сирень уже отцвела, не осталось ни сучка, ни задоринки,
Только ссадина на месте огромной пигментной родинки в области груди слева!
Рядом же была наколота тушью пиратская каравелла, взлетевшая вправо на гребне волны,
Взгляд со стороны и женщины изумлены от рельефа мускулистой и загоревшей груди,
Только огромные ссадины в области грудиной впадины настолько расцарапаны,
Что прежние красоты были сразу утрачены, и слышно, как скрипят сердечные клапаны!
Мужик поднялся по ступеням обветшалым ближе к морскому причалу,
Моя негласная любовь  невдалеке с одним кентом стояла, что ворковала,
Как сорока, полностью погружённая в дерьмо порока, пот стекал с виска
 Влюблённого в девицу худощавого мужика, баба была и вправду хороша,
Хороша Маша, но не наша, поиметь  Глашу или Дуняшу, но всё это совсем не то,
 Что на ум с утра пришло! Едва ли не стою по струнке на приморской аллее,
Никто не толкает в шею, по идее мне бы к девице подойти мимоходом,
Невзначай пообщаться с пришлым народом обо всём и о том, и о сём,
То есть о бытии мирском, был бы под хмельком – другой табак,
 А так – не получается никак, что ни шаг, то промах, сжимаешь нервы в кулак,
Пытаешься поговорить о прозаических вещах, вновь попадаешь впросак! 
Колокола в ушах звенят, корабли дымят, тебя как будто погрузил в саркофаг,
И тебе из него не выбраться никак, ты же не в музее
И зря всё время не торчишь в старинном римском Колизее,
А стоишь в порту и глазеешь через призму на статных и приятных с виду баб,
Но, сколько можно стоять просто так и время за бесценок терять?
Здесь люди живые, у них страсти активные и глаза голубые,
Вокруг только холодное и беспредельное пространство,
В страждущей душе нет постоянства, небось, в её душе мешок обид,
А в моих глазах тоже двоит, надо бы с девицей начистоту поговорить,
Но она как рыба молчит, глаза в сторону отводит,
За нос своего будущего любовника не водит!
Где же то чудное мгновенье, когда в душу нахлынет вдохновенье?
Выпиваю кружку пива, улыбаюсь криво, прибегаю к помощи речитатива,
И диво стремительное рождается на глазах, фортуна делает взмах крылом,
Барышня исчезает за углом, ускоряю шаг, вдруг она поворачивает назад,
Глаза в глаза и не нужны слова, кругом пошла голова, реальность сурова,
Не произнесено ни слова, и тут же страсть заставила в безумие впасть!
Чувствую сердцем, что девица та с перцем, и потому легко склонится к греху,
Главное, слова воедино связать, несколько ласковых слов ненавязчиво сказать,
Внимание раздвоить, чтобы на время о сутолоке бытия забыть!
Звонят колокола в церкви святого Павла, сытому голодного не понять,
Хочу закатиться спать, я и эдак,  я и сяк, но она не соглашается никак,
И даже не стремится ревновать, страсть продолжает на шее висеть,
Будто прозрачная рыбачья сеть, главное - успеть закинуть невод
В бурление прибрежных вод, пуская полоумный народ своё мочало вновь жует!
Иногда приятно с бабой подурачиться, мне же баба очень нравится,
Она и статная и не очень развратная, интеллигентная и в разговоре приятная,
Пока цветёт, расцветает, если же отцветает, тогда никогда уже сильно не впечатляет!
Когда-то любовь зачахнет, женщина охнет и ахнет, покажется солнечным лучом,
Заскочит в дом, чтобы в нём соблюсти интересы свои, не осталось ни толики любви,
Когда-то вы вместе могли изведать неопознанные дали неизведанной земли,
 А теперь у вас совсем другая цель: жизнь была блаженства полна,
А теперь твой путь освещает голубые небеса! Пуховая земля, едва устами шевеля,
Слушает крик улетающего в безвестность старого журавля!
Бог войны свои боевые доспехи надел, на краешек кресла важно присел,
Его лоб вспотел, он его вытереть носовым платком не захотел, немного прозрел,
И грустным голосом запел о днях былых, когда по воле судеб злых нет истоков иных,
Как самого себя  глубоко понять и до конца осознать, что и как! Я лавров у женщин не ищу,
Легко и непринуждённо с ними шучу, словно птичка-невеличка щебечу, а потом молчу,
Как рыба, судьбы изгибы, как принужденье к греху, что остаётся делать мне,
Когда разум пребывает во сне? Как одну из статных баб себе завоевать? Чего ещё желать?
Можно много лишнего сказать, что-то невзначай пробормотать, слегка на дыбы даже привстать,
Нельзя лишь мечтать об одном, что однажды страстью опившись будто вином,
Ты в тот же миг становишься немощным стариком, тебе не по душе лесной бурелом!
Тебе уже не сорвать с рук оковы и не добиться воли и свободы, потеряны годы бытия,
Сорными травами заросла давно нехоженая тропа, пролегающая вблизи степного родника!
Судьба хрупка, доля нелегка, только пушистые облака с раннего утра плетут свои кружева,
Сгущается синева, затихает вдали женские голоса, лишь с кончика болтливого языка
Изредка под силой ветра срываются стремглав слова, для них этот раз никто не указ!
После нас хоть пожарище, вонь и духотище, рознь близка, на носу тоска,
Впереди заросли из камыша и придорожного тростника, за ним огромная скала,
На ней девица, раздетая догола, в ряж вошла, они мнит себя у семейного очага,
Очаг коптит, слегка дымит, искры угасающего уголька обжигают крылья одинокого мотылька!
Он дерзнул давнюю клятву забыть, он соизволил себе святость сгубить на корню,
Вот почему нет доверия у женщины к нему, он наяву попрал сокровенную мечту,
Поднял руку на женщину ту, что пошла с ним к кресту, но на судилище этом,
Он не поделился с ним давнишним секретом, они вместе пели дуэтом,
Но потом ближе к рассвету бес набросил на них невидимые сети!
Сказочные атлеты заковали страсти в кандалы, и не уберегли любовь от мирской суеты,
Нет ни красоты, ни пустоты, только сожжённые мосты разъедают душу изнутри,
Да боль внутри, в голове нет ни ясности, ни чистоты, затхлый запах от  смрада и духоты
Мешает движениям лёгких в груди, одна ложь родит другую,
Грешим мы всуе, теряем время впустую, когда гуляем напропалую!
Тоскую о былом, сожалею о прошлом, грешном и святом, дорог отчий дом,
Дерзну лишний раз сказать, что обо всё я буду немыслимо скучать! Как пить дать!
Опять колокола звучат на церковной колокольне, там гуляет не только ветер вольный,
Народ хлебосольный к бродячей толпе присоединяется, с иноходи в галоп иногда срывается,
Падает, когда спотыкается, но мигом поднимается и вновь срывается туда,
Где чуждые душе места! Господа, нам всем труба, у каждого раба своя судьба,
Своя тропа, своя извилина посредине покатого лба, а вот изба есть не у всех,
Её блеск в моей душе давно уже померк! Нет ни света фонарей, ни дребезжания свечей,
Не слышно ни песен, весь этот мир покрыла влажная и скользкая плесень, мир стал не интересен,
Он мрачен и тесен, я же мечтал его путы стряхнуть, попытался даже задом от греха увильнуть,
Не по-лу-чи-лось, не сбылось, вот и пришлось разбежаться по сторонам,
Разрушен общий златоглавый храм, смотришь теперь по сторонам
И видишь мрак, припадаешь к господним ногам, и ближе к придорожным кустам
Замещаешь брошенный потомками хлам! Знать меру следует во всём и везде,
Знать меру положено знать и в дружбе и вражде, на суше и воде,
В мире и на войне, в буйстве и в покое лучше всего обозначено довольствие земное,
Женщинам доверять никак нельзя, получишься не мужчина, а размазня, грех терпя,
Уйдёшь сам в себя, останешься без копия, достоин ли ты изменчивой любви?
Самого себя спроси, с ответом не спеши! Не возопи зря на самого себя,
Столкновение интересов на себе ощути, с выводами не спеши, прозри,
Попытайся разглядеть сумрак ночи в тени, и лишь тогда
Ты сможешь избежать нравственного суда! О да!
Скорбь твоя похожа на одинокий маяк, в бушующем море,
Оно гуляет на просторе, приносит людям горе, но утлый чёлн дрейфует между волн,
Взлетая на гребни клокочущих вершин, ты в этом тленом мире не один, ты и судья, и гражданин,
Но не изгой и не кретин! Волна страстей собьёт вас с ног, а единорог сделает затяжной прыжок,
Чтоб своим рогом угодить грешнику в неприкрытый от защиты бок,
Дрожит слог, а вот и острог, а за ним высокий порог,
Он не для слабых и нервных, немощных и больных!
Не мельтешись! Не торопись! Поспешишь, людей насмешишь!
Мыслить помогает земная тишь и падающий дождик с покатых крыш!
В один момент имеешь всё, в другой – теряешь даже то, что было незаметно!
Проходит всё, уходит всё и даже то, что непосильным трудом было нажито!
Судьба воздаёт нам равным за равное, но даже это не главное, есть мнение иное,
Когда вся надежда – только на себя самого! Всё, что имею, возвращу
И свою пропажу отыщу даже на краю света, куда же исчезла песня та,
Звучавшая в висках всю ночь до утра? Теперь вместо неё звучат колокола
И воют в душе промозглые ветра, ночью светит холодная ущербная Луна,
Нависают грозовые облака, когда же любовь была, и не было ни кола, ни двора,
В душе буйствовала весна! Поцелуи, которые получал я от статных женщин всуе,
Не пропали впустую! Были времена, когда мой дух роптал,
И я в чужие спальни шустро проникал, и как лебяжий пух до утра летал,
Пока весь пыл не иссякал! Мой идеал вне меня, нет ни покоя, ни сна,
В смутных утренних размывах улавливаются ежеминутно явно и подспудно
Множество поступков шелудивых, непотребных и паршивых!
Хотя без них, скучна будничная жизнь! Ничего из неё не выйдет,
Страсть, как пуля пройдёт навылет, вывернет душу навыворот,
Выпятив вперёд огромный живот, а маленький фаллос едва хвостом вильнёт,
И не дай бог его тонус нарушит сложный авторский слог! Им пройдено много дорог,
О них буквально всё знает всемилостивый бог, вся надежда на бога,
От него нельзя ждать ничего другого, как благоприятного исхода!
Он – терпелив, нам бы научиться сдерживать гнева неистовый прилив!
Ещё через одно мгновенье ко мне нахлынет долгожданное спасенье,
Мне мягкость неуместна, только акции протеста находит место в душе,
На ней уже давно стоит чёрное и жирное клише, оно, будто моё протеже,
Без него мине некуда, вокруг одна вода, а наверху пустячные слова!
Прикусив язык, головой долу известный грешник поник, его грех велик,
Сейчас он выглядит, как ветхий старик, он когда-то бросил проросший злак
В заброшенный людьми солончак, теперь не желает ни о чём рассуждать,
И ему не привыкать: на солнышке дремать, слушать и молчать!
Рок, как скорпион задаёт его одинокой жизни тон, его блатной жаргон
Иногда переходит на полутона, ведь его жизнь была превратностей полна,
Словно хрустальный бокал пенящегося креплёного вина!
Ему уже не страшен укус врага, наверняка он хотел бы,
Что у семейного очага его встречала красивая и преданная ему жена!
Увы, против судьбы не попрёшь, что посеешь, то пожнёшь!
Судьба готовит нам немало потерь, ты мечешься по жизни,
Как по клетке загнанный зверь, и не знаешь, как избавиться от проблем,
Но зачем? Всё – тлен, всё – суета! Плода своего целиком не соберёшь,
Что приобретёшь, сразу потеряешь, хотя об этом ты сразу не узнаешь!
Искусство влюблённых таково: вокруг тебя туман – и больше ничего!
Досадно и страшно и что? Преходяще всё!
Раньше можно было наречь последние жилы,
Дабы во время гульбы дать волю для плоти и души,
Ведь в глуши во мраке заточенья ты и она без сожаленья
Впадают в новые  искушенья, без воскрешения памяти
Нельзя вновь в прежнюю реку жизни войти!
Неисповедимы господние пути!
Ничто не вечно в этом мире,
Держи карман как можно шире,
Дабы диета на кефире на забрала последние силы!
Всё уйдёт, даже доброе имя слишком долго не живёт!
К кривому зеркалу в который раз за ночь подхожу,
И вновь жалуюсь богу на свою горькую слепоту,
Авось, прозрею ближе к утру, слёзы с глаз утру,
И не буду знать удержу ни в чём, пойду напролом туда,
Где вчера укатилась за края небосвода моя путеводная звезда!
Судьба жадна, она издавна требует мзды, как не крути, как не верти,
Но дань природе плати, иначе не станешь богаче, всё, что имел, растратишь
И горькими слезами бессонными ночами до рассвета проплачешь!
Мир не будет раем, ты же в памяти толпы остаешься негодяем!
Бывшая жена, как смертельное зелье, с ней – не веселья,
Муж не был к её проказам глух, он же – не муж, а всего лишь преданный супруг,
 А она состоит с ним в браке, и постоянно мечтает о лобовой атаке во время сна,
Судьба опрометчива и на выдумку мудра! Жена никогда не была слепа и не глупа,
Её заела тоска, и вот она вещи собрала и неспешно из общего дома ушла!
Ничто возврату не поможет, хотя мужика совесть гложет, но что он сделать может?
Что сделано детородным органом в кузнице, отпечатки все остаются не только в душе,
Но и на лице! Посредством только крепких уз, можно уберечь супружеский союз!

г. Ржищев
10 мая 2020г.
10:44