У кота четыре лапы ч. 14

           Кристину нашли рано утром. В парке. Потому что Зельдин позвонил в дежурную часть и попросил, именно попросил, так, как это умеют  делать работники прокуратуры,  прочесать каждый сантиметр в парке.
           Как только начало светать, все, кто был в отделении полиции свободен, кинулись в парк.  Нашли девочку быстро. Она лежала почти на виду. И была ещё тёплой.  Полуголая, избитая, в луже крови. В сжатых ладошках трава вперемешку с землёй…
            Мигунов вскочил с дивана. Телефон… Телефон готов сообщить ему новости. И Игорь знал, что новости будут плохими. Может, не надо новостей? Когда ничего  не знаешь, ещё остаётся какая-то надежда…
             Глянул на Милу. Что делать? Жена открыла глаза.
-Телефон…возьми…
           Мигунов кивнул.
-Сейчас.
             Нажал кнопку.
-Саня…
            Голос Зельдина принёс плохие новости.
-Игорь…ты это…
             Мигунов выдохнул.
-Где она?
              Зельдин кашлянул.
-В морге. Ты приезжай…Милу с собой не бери.
-А что я ей скажу?
-Скажи, что потом…ну…ты, типа, ко мне поехал…короче…
-Понял. Сейчас приеду.
-Давай, я тут.
              Мила вскочила.
-Где? Нашлась?
           Игорь с трудом  вытолкнул из горла неправду.
-Я к Сане. Потом тебе позвоню.
-Я с тобой.
-Не надо. Я позвоню.
           Он торопливо обувался, а в голове молоточками било- у кота четыре лапы…у кота четыре лапы…у кота четыре лапы…и бегом  по ступенькам,  а  всё равно, одно и тоже…у кота четыре лапы…у кота…
          Сел в машину, и как молитву… как будто то, что у кота именно четыре лапы, а не три, и не пять, могло как-то отодвинуть на неопределённое время неотвратимость происшедшего. Потому что Мигунов едет в морг. А там…
           Зельдин суетливо кружил около морга,  и со стороны это выглядело бы смешно, потому что Саня всегда  был собран, чётко печатал  шаг и никогда не размахивал руками. Сейчас рукам друга покоя не было. И это было не смешно.
         Потому что на небольшом кирпичном здании большие буквы-МОРГ. Нет, не так…название этого учреждения сложено сразу из нескольких слов. Это Мигунов их сразу сложил в одно страшное. Потому что морг, он и есть морг.
            Зельдин сделал шаг вперёд, увидев машину Мигунова.  Тот сидел в машине и боялся выходить. С тоской смотрел на вывеску, пережёвывая буквы. Руки судорожно  сжимали руль,  словно  боялся, что отпустит и…
            Выдернул ключ зажигания. Распахнул дверь, а ноги не шли. Они отказывались  нести хозяина в морг. Они бы побежали вперёд машины, если бы  хозяин ног  знал, что  его дочка жива. Пусть не здорова, какая бы ни была, но жива…
            Зельдин протянул руку.
-Игорь…идём…
            В небольшом коридорчике Зельдин  легонько  толкнул Игоря.
-Присядь. Я сейчас.
          Скрылся за дверью. Тут же выглянул.
-Входи.
             Мигунов  присесть  не успел, потому резко  и неудобно  развернулся, чуть не упал, открыл рот и тут же закрыл. Комок в горле мешал не только говорить, но и дышать. Игорь  хватанул ртом воздух и взмахнул рукой.
-Са-ня…
           Зельдин кому-то крикнул- сюда!   Вокруг Мигунова закружил зелёный хоровод. Он закрыл глаза. Он в парке…деревья…где-то тут Тишка…карусель…и на фига он на неё полез…она с такой скоростью кружится…и его сейчас стошнит.
          Резкий запах вернул действительность. Зелёный хоровод- это работники морга в специальной одежде. И никакой карусели нет. Он в морге… сейчас увидит свою девочку. Может, не надо? Или это не она…
            Глянул на друга.
-Саня, может…
          Тот опустил глаза.
-Не может. Идём, Игорий. Идём.
          Мигунов встал.
-Идём.
           А потом…потом он гладил посиневшее личико дочери и не мог оторваться.  Всхлипывал и судорожно глотал что-то очень мешавшее в горле. Зельдин силой вывел Мигунова в коридор, кивнул кому-то,   женщина  в зелёном  натянула простыню на девочку и заплакала.
           И снова резкий запах, а Мигунову хотелось умереть. Пусть его положат рядом с Тишкой и больше он ничего не хочет. Только быть рядом с дочкой.  Всегда. На всю оставшуюся жизнь. И…и больше ничего.
          Тело Кристины не отдавали три дня. И все три дня Мигуновы ждали, что всё, что происходит вокруг, это неправда. Или страшный фильм, который показывают и показывают. А он уже надоел. И актёры…они тоже надоели.
          Зельдин был всё время рядом с Мигуновым. Обнимал друга  и …и молчал. Молчал Саня, потому что слёзы душили его, а он проглатывал их и сердился на себя. Непорядок!  Работник правоохранительных органов должен быть стойким.
          Да! Стойким. А если ты, как кисейная барышня, то иди работать, например, экономистом. Но здесь совсем другой случай. Потому что  девочка в морге- дочь его лучшего друга. Можно сказать, брата. И это горе одно на двоих.
           Похоронами кто-то занимался, так как ни Мила, ни Игорь  совсем не соображали, что нужно делать. В квартире неотлучно дежурили две медсестры, даже ночью неслышными тенями они кружили вокруг несчастных родителей.
           А те не замечали, что девушки каждый раз разные и когда они менялись, Мигуновы тоже не видели. Они вообще ничего не видели. Горе  в этой квартире было таким объёмным, что вытеснило все другие чувства.
          Когда Кристину привезли домой, активизировались все. Мигуновы переглянулись и сжали друг другу руки. Так, что побелели костяшки пальцев. Или они от горя побелели? Как и голова Игоря. Голову Милы покрывает чёрный платок.
          Шумно сопели мужчины, женщины закрывали ладонями рты, чтобы не заплакать в голос. Медсёстры зорко следили, чтобы успеть вовремя кому-то  сунуть таблетку, стакан с каплями, тампон с нашатырём.
           Зельдин качал головой, скорее бы всё это закончилось. Мигуновы не спят третьи сутки, какое сердце это выдержит! Но не это страшно! Страшнее видеть любимое чадо в полированном ящике,  в белоснежном платье и венком вокруг головы. Ангел…спящий ангел…
            После похорон Милу отвезли в больницу. Женщина не сопротивлялась. Она ничего не видела и не слышала. Игорь уехал к родителям, там же третий день жил Артём.  Мальчика вообще не хотели на похороны пускать. Зрелище не для детей.
            Мама Игоря настояла. Пусть брат простится с сестрой. Ему двенадцать лет, он большой мальчик и всё понимает. Он может потом не простить родителям  иного  поступка. Нет, пусть брат проводит сестру в последний путь.
            Мила лежала под капельницами  в больнице, а Игорь вышел на работу. Возможно, там ему будет лучше. Не зря говорят, что на мирУ и смерть красна. Тут, правда, другое. Та смерть, что унесла дочку Мигуновых не была красивой.
             Игорь Владимирович часами молча и неподвижно  сидел в своём кабинете, тупо смотрел на  стену, на часы, которые час за часом отсчитывали время. Потом входила Алина и сообщала, что рабочий день закончился.
          Мигунова на служебной машине  отвозили домой, он ужинал и ложился спать. Его родители на время перебрались к Мигуновым, потому что Артёмка хотел жить дома, рядом с папой. Бабушка готовила, убирала, а дед  создавал, как он говорил, видимость присутствия.
         На девятый день Игорь забрал Милу из больницы, они съездили на кладбище, долго сидели и вдруг Мигунов встрепенулся. Почему он ничего не предпринимает, чтобы наказать убийцу дочери? Чего он раскис?  Нужно непременно наказать…но сначала найти убийцу.
            Он взял Милу за руку.
-Я обязательно найду…найду и убью его!
           Мила погладила мужа по руке.
-Конечно. Я тебе верю.

продолжение следует