Пансионат 2. Желтая лихорадка

      
   Осенью обострилась дружба с автобусниками. К тому времени Олега Сергеевича перевели на должность заместителя директора по общим вопросам, гараж входил в число подведомственных ему подразделений, да и по привычке, пока осваивался новый начальник гаража, приходилось его опекать. Если в свое время Олег Сергеевич сразу вошел в работу и считал делом чести все вопросы гаража решать сам, то новый начальник при малейшем недоразумении обращался за помощью. Понятно, что икарусники такой момент постарались не упустить и завалили его проблемами.
   Олег Сергеевич поражался их настойчивости. Ему казалось, что никакие амбиции не должны затмевать здравый смысл и уже подозревал коллективное сумасшествие.

   Все разрешилось осенью. И все было совсем не просто. Амбиций здесь как раз было меньше, чем здравого смысла.
   В пансионате снабженцем работал юркий проворный уроженец Биробиджана, почти земляк. Когда надо - ангел во плоти, когда надо - сущий бандит. Звали его Владимир Ошерович, но он скрывал отчество и звался Ивановичем. Секрет этот был не секрет ни для кого и часто провоцировал приколы. Один из них Олега Сергеевича рассмешил.
   С улицы, ленясь зайти, его позвал водитель, соратник по проказам, в открытое на втором этаже окно.

- Владимир Иванович!

   Тишина, Ошерович важничал и не хотел снисходить, работа же, какие фамильярности. Водитель юморной и разбитной армянин повторил свое воззвание несколько раз. Когда увидел, что уже все обратили внимание, заорал во всю глотку.

- Владимир Ошерович!
- Тише, чего разорался!- из окна мгновенно показалась разъяренная физиономия снабженца.

   Однажды во время обсуждения с ним какого-то вопроса в кабинет ворвался без предупреждения молодой щеголеватый армянин и, не обращая внимания на хозяина, недовольным тоном почти закричал на снабженца.

- Долго я тебя ждать буду? Говори, когда автобусы будут, мне некогда и людей надо готовить!

   Олег Сергеевич не успел опомниться, как снабженец вскочил и, выпихивая посетителя из кабинета, одновременно извиняясь, полушепотом заговорил.

- Да не шуми, я же сказал, что будут, будут, я сказал. Не разговаривал еще.
- Что ты тут игры устроил? Потом мне ответишь.

   Парень оттолкнул снабженца вошел в кабинет и представился.

- Я директор ресторана, поговорить надо.
- А я заместитель директора пансионата. Выйди и верни мне снабженца, мы работаем.
- Ты не понял. Я директор ресторана.
- В пансионате нет ресторана. Я тебя не вызывал, не мешай работать. По-хорошему тебе говорю.
- Ты дурак? Или не в курсе? У меня нет времени тебе объяснять. Пожалеешь, в ногах валяться будешь.

   Олег Сергеевич настолько решительно вскочил, что объяснять ничего не пришлось. Посетителя как ветром сдуло. В коридоре слышался удаляющийся гортанный клекот, обещающий кому-то неприятности.
   В кабинет вскочил Ошеро-Иванович и зачастил скороговоркой.

- Это же директор ресторана, ресторана, ресторана директор.
- Успокойся. Ну и что?
- Олег Сергеевич, есть вопрос. Мы здесь люди новые. Я уже осмотрелся и вжился, хочу вам помочь и объяснить здешние порядки.
- Давай, а то я не догоняю, чего это тебя пришельцы из собственных кабинетов выгоняют. Что ты ему задолжал? Поясни, может, помогу земляку.
- Понимаете, здесь все связано и надо это учитывать.
- Связано или повязано?
- Олег Сергеевич, нельзя же всех под себя подогнать, нужно подстраиваться.
- Я вижу, ты не только подстраиваешься, но и подкладываешься. Советы оставь землякам из Биробиджана, давай работать.

   Вечером подошел Сергей Шигунян. Он без обиняков предложил сотрудничество.

- Какое может быть сотрудничество с подчиненными?
- Нормальное. Вы получите за два месяца, ничего не делая, два годовых оклада.
- Интересно. Как это?
- Как это делается на всем побережье с незапамятных времен. Отдаете на сторону для экскурсий в свободное время автобусы. Пансионат получает законную оплату, а вы вознаграждение.
- Незаконное?
- Бросьте вы! Я тоже коммунист. Не надо все в одну кучу мешать. Жить тоже надо. Ну, уйдите в отпуск или на больничный, оплата от этого не уменьшится.
- Сергей, я ценю твою прямоту. Но со мной бесполезно на эту тему разговаривать. Все предельно просто. Идите к директору, будет приказ и разговоры окончены. Ты работал механиком и знаешь, что по положению автобусы мы на сторону давать не имеем права. У вас связи с Ухтой, договаривайтесь, пусть дают приказ директору, тот приказ по предприятию, я беру под козырек и никаких разговоров.

   Дня через два Олега Сергеевича вызвал к себе директор и увещевающим тоном сказал, что плетью обуха не перешибешь. Здесь так заведено.

- Я не пойму, почему вдруг поднялась такая суета. Зачем нам брать на себя риски? Ломать технику, ответственность за перевозки остается на нас в любом случае. Почему какие-то местные проходимцы по нашему предприятию гоняют наших работников. Ну, я понимаю снабженца, ему для дел ресторан нужен, а водителям это зачем. Давно ли автобус восстановили. В Абхазии дороги опаснее.
- Олег Сергеевич, да это же «желтая лихорадка»! Ты не в курсе? Мандарины пошли. Через неделю все дороги будут забиты перевозчиками. Грузины на них за сезон на весь год зарабатывают. Везут в Россию легковыми машинами. У них такая схема. Покупают машины у льготников за полторы-две цены, гробят ее за два сезона. Потом подкрашивают, скручивают пробег и продают опять за полторы-две цены, себе покупают другую. Машина по документам новая, на деле разваливается на глазах. Могут оставить, но тогда эксплуатируют нещадно. Больше трех лет машина не ходит. В «Ниву» могут полтонны загрузить, водителя решеткой отгораживают, пассажирскую дверь заваривают и вперед! От ГАИ откупаются. Это на легковых.
   А наши дельцы на автобус по десять тонн грузят. Представляешь, какой навар? Ресторан покупает оптом, потом в меню делает еще тройную накрутку. По дороге все схвачено, туристы едут, для своих нужд везут. Что там всего пять туристов на десять тонн, никого не шокирует. В схеме все участники. Вам уже предлагали условия?
- Предлагали. Вы тоже в схеме?
- Нет, работаю здесь с прошлого года, пытался остановить, но мне недвусмысленно дали понять, что при таком отношении на должности не задержусь.
- А случись беда, не боитесь? Скажите, если я на себя возьму решение вопроса, вы будете возражать?
- Нет, но это нереально. Как вы сможете это решить?
- Вам дороги эти автобусы и насколько необходимы экскурсии в таких масштабах? Я заметил, что первая экскурсия еще комплектуется, а потом автобусы наполовину пустые. Вечно пьяным геологам они даром не нужны.
- Экскурсии планируются по возможности. Соседи имеют по одному ЛАЗу и хватает. Забот меньше.
- Когда шли разборки после аварии с Икарусом, я писал в докладной что это дело случая и с каждым может произойти.
- Но, это же так и было. Разве что немного виноват шофер и только.
- Не скажите. Я сразу понял, что расследование проводится поверхностно и дилетантами. Будь я на их месте и опасайся повторного расследования, вы бы сейчас как минимум имели выговор, а я мог загреметь и на нары. Нам сильно повезло. То, что Надиль ехал без детей и сам сумел выбраться. Обошлось без жертв. А ведь одной из вероятных причин могло быть техническое состояние машины. Не неисправность, а естественный износ деталей и элементарная усталость металла. Вы не изучали технологию металлов и сопромат. Не случайно существует приказ Минтранса о запрете на перевозки детей в горных условиях транспортом старше восьми лет. Причем без учета пробега. Так что в случае беды ответит тот, кто допустил эксплуатацию с нарушением директивных документов. Списать их на равнинные условия, пусть на Севере геологов по буровым развозят, а то те в собачьих будках ездят по морозу. Давайте я подготовлю проект приказа о прекращении эксплуатации Икарусов на этом основании. С огнем ведь играем. Убьем двух зайцев. В этом году избавимся от головной боли, и к следующему сезону дадут новые, если сочтут нужным. Обязательные экскурсии обеспечим «Туристом» на базе ЛАЗа. Завоз у нас по графику, сумеем заказать автобусы в ПАТП. Дешевле обойдется в разы, чем содержание этих крокодилов. На него гидроаккумулятор стоит семьсот рублей, когда такой же на КАМАЗе - сорок.
- Это же саботаж и революция. Вряд ли Управление на это пойдет, денег они не считают. Слишком большими усилиями добывались автобусы и слишком они ими кичатся.
- Мы подведомственное предприятие и подчинимся их приказу, если они отменят Приказ министерства. Переводите стрелки на меня. Я в махинациях участвовать не хочу. Тем более отвечать за тех, кто наживается.
- Олег Сергеевич, не подрубить бы сук, на котором сидим.
- Валите все на меня. Закатайте мне выговор, я их на линию не выпущу.
- Ну, хорошо, готовьте письмо в Управление. Посмотрим, что ответят, потом уже о приказе будем разговаривать.

   Пока готовилось письмо, икарусники сами подлили масла в огонь. На следующий день позвонил начальник Управления. Обычно связь осуществлялась телетайпом. Удобно, остаются следы в виде ленты, лучше всякой стенограммы. Но когда эти следы были нежелательны, начальство  пользовалось телефонной связью.
- Олег Сергеевич, пойдите навстречу своему снабженцу. Иногда ему приходится применять нестандартные решения. Я имею в виду сотрудничество с коллегами и взаимовыручку между ними.
   Олег Сергеевич прекрасно помнил как летом этот начальник вместе со снабженцем и Сергеем Шигуняном через день принимал нестандартные решения. Давались они с таким трудом, что нередко его на руках выносили из микроавтобуса «РАФ» и заносили в номер на покой.

 - Вадим Николаевич, я понимаю ваше беспокойство и готов исполнять любые пожелания, но не могу отменить ваше же Положение запрещающее использование транспорта для сторонних целей. Только вы можете дать соответствующий приказ. Директор такого приказа не издает. Для него это злоупотребление.
- Отступите один раз от инструкции, вы же деловой человек. Иногда для пользы дела нужно. Мы здесь через день рискуем и ничего.
- Вадим Николаевич, я много лет работаю на транспорте и давно уяснил, что не от всякой инструкции можно отступать. У меня были реальные случаи, когда неисполнение инструкций стоило свободы, здоровья, а то и жизней. Я лучше снабженца поучу, как работать без подпорок. Или передайте все сказанное телетайпом.
- Ишь ты! Уже и меня учить хочешь? Позови директора, сам выйди из кабинета.

   Междугородняя связь была только в кабинете главбуха, во время разговора начальства главбух выходила. Начальник Управления был из северных национальных кадров, амбициозный, одногодок Олега Сергеевича. Что любил подчеркнуть в стиле  генерала сверхсрочнику: «Сколько вам лет? Такой молодой, а уже старшина!». Часто намекал на это директору, который был старше на десяток лет. Возражений не терпел, планерки проводил в виде разносов. Переход на «ты» равносильно занесению в список врагов.

   Директор после разговора с начальником был не в духе.

- Похоже, заварил ты кашу. Рвет и мечет. Разговор был по Гоголю: «я тебя породил, я тебя и убью».


   Здесь понадобится небольшое отступление.
   Директор, действительно был в некотором смысле его детищем. Начальник в прошлом году перевел его из кочегаров котельной, куда тот попал благодаря зигзагу судьбы.
   Обычный зоотехник, после ВУЗа он уверенно двигался по служебной лестнице. На лету ловил моменты, угадывал генеральную линию, быстро схватывал чаяния времени и добивался успехов не считаясь со временем и затратами собственной энергии.
   К положенному сроку вошел в высшую региональную элиту, и ему было доверено строительство крупной птицефабрики в черте краевого города.
   Дальше и желать было нечего. Через три года строительство закончил, получил все причитающиеся награды за внедрение передовых технологий и размечтался о том, как теперь он будет увеличивать яйценоскость кур и заваливать страну мясом гусей, индеек и другой птицы. Намеревался даже заняться страусами, что очень понравилось второму секретарю крайкома, курировавшему сельское хозяйство и любившему творчество в профессии. Еще бы, страусов зацелованный генсек только по телевизору «В мире животных» видел, а тут ему на блюде в жареном виде подадут.
Словом, новатора ждала заслуженная безоблачная жизнь.

   Как всегда беда грянула, откуда не ждали. Второго секретаря повысили до первого, но с переводом в другой регион. Заменивший его бывший заместитель крайисполкома имел другие виды и любимцев. Владимир Ильич года два назад, отстаивая правоту, надерзил ему, надеясь на поддержку крайкома. Тогда это сошло с рук.
   Вскоре его пригласили в высокий кабинет, коих много в наших структурных нагромождениях и предложили, как специалисту в строительстве сельхозпредприятий возглавить на этот раз строительство свиноводческого комплекса.
   Владимир Ильич решил отстаивать свое право, ему трудно было представить, что кто-то будет менять его планы и решать задачи на ставшей родной фабрике. Он не мог допустить неизбежного вандализма. Как нужно здесь работать знал он один.
   В сельскохозяйственном отделе крайкома, в который он всегда заходил перед посещением второго секретаря, его встретили неожиданно холодно, сказали, что со сменой шефа у них круговерть и попросили выбрать другое время. Обязательно предварительно предупредив. Это было холодным душем. Завотделом раньше чуть ли не лебезил.
   Он был неглупым человеком, хорошо знающим реалии и нравы здешней жизни. Попытки прояснить ситуацию в крайисполкоме ни к чему не привели. Зампред по сельскому хозяйству посоветовал вернуться в тот кабинет, где он получил новое предложение и сказал, что это номенклатура крайкома, и никто не станет вмешиваться в решения последней инстанции.
   Владимир Ильич взвыл. Он решил идти до конца. Ведь не на Луну же услали его покровителя, его коллеги не захотят портить отношения с человеком который не один год сидел в одном с ними здании.
   Черная полоса оказалась на этот раз широкой. Кто-то довел до первого секретаря, что строительство свинарника задерживается по причине отсутствия руководителя. Предложенный ими человек заартачился, хочет, чтобы его уговаривали.

- Кто этот человек, он, что не коммунист?
- Гаврилов, передовик производства, отличный руководитель. С упразднением управления строительства в связи  с завершением строительства объекта, отказывается переходить на строительство свинокомплекса, написал заявление о переводе директором птицефабрики.
- Больше он ничего не захотел, что это за махновщина?
- Ему обещали это место.
- У нас что, частная лавочка? Обещали ему. Разобраться, кто обещал, на каком основании и привлечь к ответу. А Гаврилова на бюро, вкатить строгача и вышвырнуть из всех списков резерва кадров. Увижу эту фамилию среди руководителей самого занюханного киоска по приему стеклотары, покровители загремят вместе с ним. Развели, понимаешь, кумовство.

   Так рухнула в одночасье счастливо складывающаяся жизнь Владимира Ильича.
   После был позор на бюро которому предшествовали разбирательства на парткомиссии, где полусумасшедшие маразматики с полувековым партийным стажем забывая о чем идет речь в ходе заседания и роняющими на пол челюсти, брызгая слюной вспоминали как они с его тезкой таскали на субботнике бревно, а с Павкой Корчагиным вместе замерзали на узкоколейке, но не требовали благ для себя, а думали о Родине, не в пример нынешним вырожденцам. Забавно было слушать перепалку ветеранов, обвиняющих друг друга в превышении своих подвигов. Договорились сначала до того, что Павка это вымышленное лицо, герой произведения. В ответ получили, что бревно вымышленное и Ленин знал с кем что таскать. Когда прозвучало, что и Ленин вымышленный, председатель остановил перепалку.
   Потеряв часть наград, заклеменный во всех инстанциях, пройдя свой партком, бюро первичной парторганизации, в прединфарктном состоянии он предстал перед бюро крайкома. В материалах все было предельно ясно. Чуждый элемент, долго притворяющийся честным коммунистом. Владимир Ильич готов был признать все, но не знал что. Он очень хорошо понимал теперь, почему «враги народа» кричали перед расстрелом: «Да здравствует товарищ Сталин!», зная о дополнительном пинке сапогом в зубы за то, что оскверняют имя вождя, назвав его своим товарищем. 
   За это время усложнились семейные отношения. Жена как многие номенклатурные спутницы жизни не знала что такое дефицит, заказывая в спецраспределителях все от спичек до шуб, вдруг растерялась. Ничего не везут, служебной машины не стало, подруги сразу кладут трубку телефона. На маникюр не запишешься, дефицитной краски для волос нигде нет. Раньше была, теперь нет.
   Народ отвратительно грубый, невежественный. Вернувшись после первого похода в магазин за хлебом, она разрыдалась. Муж сказал, что у него трудный период и посоветовал уехать на время к маме в станицу, пока он здесь все уладит.
   В станице мама встретила, как и не ожидалось.

- А-а-а, явилась! Сколько лет глаз не казала? Прищучили хвост твоему небожителю. Говорила я, сколько веревочке не виться, конец будет. Ты все фыркала. Отвыкай от барской жизни, вспомни молодость, тяпки и грабли в сарае.

   Сын, заканчивающий военное училище, утешал.

- Ничего батя, все обойдется, плюнь на них, не канючь, не унижайся. Ты прекрасный зоотехник, иди, работай спокойно до пенсии специалистом.
   Директором птицефабрики назначили односельчанина нового куратора сельского хозяйства. Раньше он работал директором птицефабрики сорок лет занимавшей первые места в соцсоревновании.

   Никто Владимира Ильича «прекрасным зоотехником» на работу взять не согласился. До пенсии еще добрый десяток лет и нужно было что-то делать. Молва о его невзгодах разнеслась по всему аграрному краю. От него шарахались как от чумного.
   Как бы ни было, но жить надо. Увидел в газете объявление на набор сезонных работников на побережье. Требовались в пансионат молодые ребята, желательно студенты, готовые работать с детьми. Подумал, что с детьми работать он сможет, причем здесь возраст.
   Приехал, нашел пансионат. Над ним директор, беспардонный весельчак, посмеялся и сказал, что парни нужны для проведения походов, куда он не очень годится.
 Зато сейчас они готовят котельную к отопительному сезону, нужны наладчики с перспективой перехода на постоянную работу кочегаром.

- Не смущайтесь, кочегар это по старинке называется, котельная на мазуте, мне нужен там серьезный человек, молодых оболтусов гонять. Старший кочегар.

   Что же, хоть и кочегар, но если кого-то гонять, уже почти начальник. Горько усмехнувшись, дал согласие.

   Жил он, пока не перевели в кочегары, прямо в котельной. Потом купил домик в соседнем селе и стал привыкать к новой пролетарской жизни. Столько книг, сколько перечитал здесь, не прочитал за всю свою жизнь. Почти круглый год день у него начинался с утреннего купания и пробежки. Подтянулся, загорел, нервы успокоились, научился смотреть на жизнь философски, вовремя отстраняться от мелких житейских недоразумений.
   Так прошел почти год. Владимир Ильич успокоился, рассказал жене о своей жизни на море, она переехала к нему и стала вести курортную жизнь. Ей тоже надоели грядки и свинарники, подначивание матери и сестер. Работать  так и не устроилась.

   Однажды на отдыхе, между развлечениями, в котельную зашел начальник Управления. В лучших традициях эффективных руководителей прикинулся отдыхающим, от скуки забредшим почесать язык. Наскучавшийся по собеседникам Владимир Ильич язык стал чесать не на шутку. На вопрос как работается в пансионате, выложил все свои наблюдения и соображения по рационализации ведения хозяйства. Да не огульно, а с расчетами и ожидаемым экономическим эффектом. Сказывался многолетний опыт работы руководителем, до которой он дошел с самых низов. Собеседник восхитился и спросил, как он оказался в котельной с таким багажом. Владимир Ильич и раньше о своих личных обстоятельствах не любил распространяться, теперь же вовсе не был склонен к откровенности.
   При сокращении штатов строительного управления птицекомбината его поставили на учет в территориальной первичной парторганизации. Он пару раз сходил на собрание, но один вид пенсионеров, напоминающих членов всевозможных комиссий и комитетов, которые трясли его за «отрицание партийной дисциплины» вызывал тошноту. Вносил взносы и ждал когда пройдет необходимый срок, чтобы избавиться от выговора и пробовать найти приличную работу.

   Начальник Управления открылся и высказал свои соображения.

- Я догадываюсь, что вы птица высокого полета. Скорее всего, слетели с должности по пьяному делу. Здесь это большой грех. Мы на северах на такие вещи смотрим проще. Особенно, если они не мешают работе.

   Не поленившись, навел справки. Худого слова о новом кочегаре никто не сказал. О его пристрастии к спиртному ничего не известно.
   В это время приключился скандал с директором. Привыкший к беспрекословному повиновению и единственно правильному мнению, т.е. своему, начальник нарвался на грубость со стороны директора. Тот сам прошедший севера и считавший своего вышестоящего руководителя выскочкой и горлопаном, так и выдал ему это в глаза, да еще и прилюдно. Дело было на планерке, которые любил посещать с похмелья и скуки отдыхающий начальник.
   Терпеть такое невозможно, да и директор уже положил заявление на стол. Начальник хотел вначале обкатать кочегара на должности заместителя, но события послужили катализатором.
   Назначенный директор, прежде всего, объяснился с предшественником, пожелавшим сработаться ему «с этим самодуром».
   Резкий скачок из кочегаров в директора удивил лишь пару заместителей и отдел кадров, мало кто знал выходца из котельной ввиду ее территориальной обособленности  от пансионата.
   Некоторые шероховатости были. Все предприятия, находящиеся на территории района автоматически попадают в сферу внимания и влияния местных органов исполнительной и партийной власти. Руководители являются их номенклатурой.
   Появление его вначале никого не возбудило. Но когда руководителей собирали на партхозактив, возник вопрос его партийного учета. Пришлось сниматься с учета на прежнем месте и вставать на новом. Строгий выговор краевого бюро озадачил райком. Снимать его без ведома крайкома они не имели права. Пока не подошел срок, это было не очень актуально, но и утверждать в должности не стали. Так он и работал в подвешенном состоянии.

   Вот в таком щекотливом положении был директор, когда вспыхнула «желтая лихорадка» вызвавшая «икарусный» кризис.
   Олег Сергеевич знал, что точное соблюдение законов и исполнение собственных обязанностей – вещи, которые никакому самодурству не подвластны. И давно усвоил, что любой хам, будь он из подворотни или из кабинета, чрезвычайно дорожит своей шкурой, понимая, что может налететь на адекватный ответ. Так и сейчас был уверен, что «наше дело правое». Другой вопрос надолго ли можно после этого сохранить свое место. Но это его не очень пугало. «Была бы шея, хомут найдется».
   Промолчать сейчас означало преступное соглашательство. Мало того, еще и в чужих интересах брать на себя ответственность. Его жизнь давно научила, что жертвами подобных нарушений становятся невинные люди. Обострилось это осознание после ДТП с автобусом. Не один раз после него он просыпался в холодном поту. Не дай Бог, случись это с детьми.
   Серия неприятных разговоров, открытое противостояние не ускользнули от внимания гендиректора Объединения, который вникнув в суть, приказал немедленно переправить автобусы в Ухту, а начальнику Управления обеспечить пансионат новой техникой.
   Водители возмущались втихомолку, объединенные общим горем и неопределенностью своего будущего.
   Дружба их кончилась и перешла в открытую неприязнь, когда узнали, что будет получен один Икарус, один ЛАЗ и один КАВЗ. Началась битва за Икарус, конец которой положил начальник Управления, приказав посадить на него Сергея. Двое других перешли на старые автобусы, а новые достались очередникам.

   Все это повлияло на развитие событий, повлекших за собой изменения в судьбе и директора и Олега Сергеевича. О них будет рассказано в продолжении..