Ведьмины веды

1.

Огромный черный внедорожник мчался ночью по шоссе со скоростью, приближающейся к самолетной. Из окон гремело «знаю я, есть края, походи, поищи-ка, попробуй…» Водитель беспечно покуривал  что-то запрещенное в открытое окно, почти не смотря на дорогу сквозь темные очки в пол-лица. Интерес водителя был сосредоточен на пассажирке, вжавшейся в сиденье справа.

- Ну что, страшно? – вызывающе веселым тоном, перекрикивая ветер и музыку, смеялся водитель, - да ладно, сейчас еще поднажмем, уложим стрелочку. И оставь ремень в покое, тут не пристёгиваются, не позорь меня.

Перед кем не позорить, сложно было понять – в машине никого, кроме водителя и пассажира не было. Подумать, что кто-то проезжавший мимо, различит наличие застегнутого ремня безопасности, можно только в бреду. Впрочем, все происходящее в последние часы с Ольгой, бедолагой-пассажиркой внедорожника, не поддавалось логике. Даже в кошмарном сне она такого себе представить не могла. А все так хорошо начиналось…

2.

Однажды, редким осенним солнечным днем, выходя из института, Ольгу поразили молния, гром и все возможные погодные явления прям среди ясного неба, как не банально это звучит. Источником стихии послужил резко припарковавшийся у бордюра огромный черный автомобиль, из которого выпорхнул элегантно одетый юноша. Легкой пружинистой походкой сосредоточие всего Ольгиного внимания подошел к пассажирской двери и распахнул её … нет, не Ольге, а второкурснице Леночке, звезде всего института. Леночка показательно вяло спустилась с крыльца, снисходительно подставила щечку для поцелуя и пропала в недрах внедорожника. Еще несколько секунд летящей походки необыкновенного юноши, и машина с визгом скрылась за поворотом.

Оля вросла в ступеньки института, пока подруги со смехом не одернули.

- Что застыла? Понравился? Не для тебя, не облизывайся! – и далее в этом же духе.
И может быть забыла бы Ольга этот случай, да только как назло у Леночки окончания занятий по времени совпадали с Олиными. Каждый день теперь Оля наблюдала своего красавца, распахивающего дверь вызывающе красивой машины не перед ней. Каждый день Оля столбенела на крыльце вуза, давая повод однокурсницам придумывать все новые издевки над внезапно и безответно влюбившейся Оленькой.

Оленьке теперь плохо спалось ночами. Редкие сны, спускавшиеся иногда на уставшую голову девушки, транслировали, как по заказу, подъезжающий шикарный джип, милого сердцу мальчика, распахивающего двери перед ней, Оленькой. Но наступало новое утро, потом новый день и все повторялось: джип, Леночка, не замечающий Ольгу мальчик, и смех подружек.

Так долго продолжаться не могло. По крайней мере, Ольга это точно чувствовала. Вот здесь, где-то рядом ответ на все её внезапно случившиеся горести. Надо только оглянуться, внимательно посмотреть и увидеть. Надо только заметить... И Ольга просила о том, чтобы кто-нибудь там наверху, в облаках (хоть кто  - Ольга не была приучена ни к какой религии, вера давалась как-то по частям и разная) помог  ей, дал возможность прозреть.

И кто-то услышал мольбы.

Спустя месяц мечтаний, одним прекрасным вечером Ольга в туманных соображениях о несбыточных планах маятником передвигалась по комнате, пока не замерла у стены от внезапно раздавшегося хохота давних подружек детства: мамы и тети Тани, маминой одноклассницы. Те общались в соседней комнате, явно расслабившись и забыв про неподготовленные молодые ушки.  Вспоминания детства-отрочества подружек  привело к обсуждению Олиной бабушки. Оказывается, и у этих самостоятельных взрослых теть тоже была «неразделимая любовь», и помогала разобраться в этой «неразделимости» бабушка, мама тогда еще маленькой мамы Оли. Та приглашала девочек-подружек домой на чашку чая, слушала и … гадала, причем с помощью разных предметов и даже еды. После подобного «чаепития» подружки сразу успокаивались, потому как понимали на самом деле, «что есть, что будет, чем сердце успокоится», в кого и когда влюбятся, выйдут замуж, кто родится, - да что уж там, судьба впереди явно становилась определённее и заманчивее нынешнего объекта воздыхания, надо просто немного подождать.

Вот он – Олин ключ к выходу из создавшегося положения! Добавив в тарелочку сырку, помыв невзначай фруктов, Оля аккуратно присела к подружкам детства и стала внимательно слушать, иногда задавая наводящие вопросы.

«Бабуля приворотами не баловала? – нет, а что так? – не хорошо это, а почему? – запрещала даже думать об этом, а как объясняла?»

На Оленькины вопросы тетки хохотали или бормотали что-то несвязное, перемежая вскриками «а помнишь как…» и опять хохотали. Так ничего Оля добиться и не смогла. Как жаль, что к бабушке обратиться нет возможности – умерла давно бабуля, только дом в деревне оставила маме в наследство.

Дом – вновь осенило Олю! Там вещи бабушки, хранящие ее мир. Мама особо не разбиралась после похорон, все оставила на своих местах. Если покопаться, может что и найдется полезное … для Олиных планов.

С очередным громким хохотом старинных подруг Оленька очнулась от своих мыслей, и тут же, пользуясь ситуацией, как бы невзначай ввернула:

- Ой, как интересно. Мам, а можно я в бабушкин дом в выходные прокачусь? Заодно посмотрю, все ли там хорошо. А еще ты хотела оттуда сервиз забрать, вот и привезу его.

Мама почему-то сразу нахмурилась и отрицательно  качнула головой, но тетя Таня была настроена более позитивно, о чем тут же сообщила:

- Да ладно тебе, сколько лет прошло, всё быльем поросло. Расслабься, пусть девчонка прокатится, развеется. Да и пора посмотреть, как там дом – стоит или рухнул уже.

И мама сдалась:

- Ну езжай, только без ночевки. Не топили там, да и вообще неуютно. Одна нога здесь -  другая там, и быстро обратно. Ключи на полочке. Разберёшься.

И подруги продолжили свое общение. Оля, получив желаемое, тихо вышла из комнаты.

3.

На окраине города стояла деревня, а в ней дом - заброшенная покосившаяся изба с исчезающими следами былого великолепия, присущего богатому крестьянскому жилью. Рядом уже вплотную подступили одинаковые панельные высотки, но этот островок деревенской жизни по какому-то странному стечению обстоятельств остался нетронутым. То ли чья-то высокопоставленная матушка не желала съезжать с насиженного места, то ли не подходила эта часть земли под современную застройку, но деревня со всеми своими атрибутами белым пятном торчала на окраине мегаполиса, оставив в своем написании адреса название деревни и города одновременно.

Многие состоятельные люди смекнули, что участок в черте города – почти клад. Самые сметливые начали обхаживать стареющих и беззащитных хозяев на предмет передачи собственности в обмен на благополучную старость. На некоторых участках уже возвышались вместо деревянных домишек каменные замки со всей присущей современной архитектуре вычурностью. И только этот дом все сметливые, не очень сметливые граждане и даже вездесущее  риелторы обходили стороной.

В заброшенном доме тяжело умирала старуха. Жизнь из бренного тела уходила постепенно. Сначала пропал слух, и окружающие предметы наполнились звенящей тишиной. Потом начало сдавать зрение, и различать по жестам намерения окружающих стало почти невозможно. Теперь стало сложно ходить. Единственное, что оставалось неизменным – сон. В нем не надо было ходить, в нем все было хорошо видно и слышно, в нем рисовались какие-то невероятные картинки из манящей, вероятно загробной жизни, что старухе мечталось не проснуться, остаться во сне, тихо уйти на радость всем. Но сон каждый день неумолимо отступал, оставляя хозяйку наедине со своими проблемами. Надо было вставать, по стенке ковылять  в уборную, потом до калитки, где какие-то службы, нанятые дочерью, оставляли каждый день сетки с каким-то съестным (наощупь и не разберешь, все теперь такое непонятное).  Потом можно было сесть на крохотной кухоньке за столом у окна, и медленно шамкая беззубым ртом что-то съедобное, наслаждаться остатком света, пробивающегося сквозь почти ненужные глаза.

Жизнь старухи упрямо не хотела окончательно уходить. Доползая к вечеру до своего просиженного дивана, старуха по привычке поворачивала голову в сторону божницы и молила только об одном – дать ей покой, оставить в том счастливом сне.
 
- Господи, милостливый и всемогущий, ты все видишь и все знаешь. Я прожила долгую жизнь, я ни делала людям зла, я им помогала, лечила, лечила их животных и даже врачевала их души. Но теперь я не могу этого делать, силы оставили меня. Я всю себя истратила, так дай мне умереть, дай мне покой. Неужели я его не заслужила? Если что-то еще надо сделать, так укажи своим перстом, и с оставшихся сил я завершу незавершенное. Господи, услышь и помилуй.

Но утро снова начиналось, постепенно переходя в вечер и ночь. Знаков не было, как не было и долгожданной смерти.

Свет, как всегда, медленно мерк, что означало завершение очередного дня. Надо было вставать, аккуратно по стене двигаться привычным маршрутом в сторону дивана. Снова молитва и снова надежда на сон, не завершающийся никогда. Но вдруг в противоположном от божницы углу комнаты колыхнулось пространство, повеяло холодом и несвойственным этому помещению запахом. Кожа и нос  – то, что еще не отказало у старухи, передали уловленные сигналы усталому мозгу. Старуха не испугалась и даже не удивилась,  повернула голову в сторону угла, издающего странные сигналы.

- А, это опять ты. Я же с тобой рассталась лет так восемьдесят назад. Думала, что уж забыл про меня, горемычную. Ан, нет. Так с чем пожаловал?

- Это ты с нами, рассталась, а мы от тебя ни на шаг не отходили. Опять же, в нашем контрактике-то односторонний выход не предусмотрен, - противно захихикало нечто из угла.

Нет, слух и зрение к старухе не вернулись, но это она ощущала выработанным годами другим зрением и слухом, которое так незаменимо работало все эти годы.  Теперь и оно начало оставлять дряблое тело, но на такой сильный фон не смогло не откликнуться.

- Ведь знаете, что я давно контракта не исполняю, делаю только добро, лечу с божьей помощью, не с вашей, - прошелестела старуха.

- Ну,  с божьей - не с божьей, а только слух о тебе идет, как о ведьме. Сила твоя хоть и добром наполнена, да только славу ты моему ведомству больше приносишь, чем противоположному. Да и местный поп тебя добром не поминает. А уж зло ты там творишь или добро, нам без разницы. Сейчас, знаешь ли, так все переплелось, даже ангела с демоном спутать можно. В общем, рекламу ты нам сделала хорошую, поэтому мы тебя так просто отпустить не можем.
 
- Что надо? – повысила голос старуха.

- Что надо, что-надо… - противный голосок продолжал смеяться, - не нам надо, тебе надо. Ты же хочешь оставить свое тело и перейти в лучший из миров, да не можешь. А знаешь, что держит тебя? Конечно, знаешь! Сила твоя, непереданная никому, знания тайные да книги заговоренные.

- Как же я передам, когда нет никого. Любая божья душа уж какой месяц боится переступить мой порог. Кроты – и те обползают за километр.
 
- Сама виновата. Кто дочери наказал не появляться и внучку не привозить? Сейчас бы внучечка подхватила все твои умения, а что не подхватила – мы бы подсобили, надоумили. И ушла б себе в свой лучший мир с честью да почестью, при всем честном народе, еще полгода назад. Так нет, выбрала смерть мучительную, долгую, лишь бы родную кровинку уберечь. А от чего уберечь –то? Сама жила – как сыр в масле каталась, добро свое творила, лечила-заговаривала. Ну, боялись в округе, так за то не тревожили понапрасну.

- Не вмешивай девочек! – старуха почти кричала, насколько позволяли силы, – сама заварила кашу, сама и отвечу!

- Ладно-ладно, что кричать. Я собственно, даже не от своего ведомства к тебе явился. Тут поступили распоряжения свыше. Нам, конечно, невысоким, знать не велено, но догадываюсь, что мое начальство с противоположной структурой переговоры провело и решение поступило – тебя освободить от контракта. Вон, свои иконы благодари – отмолила, – и снова противный смех.

Старуха резко повернулась в сторону божницы и начала неистово креститься.

- Да подожди, это еще не все, - голосок оборвал начавшуюся было благодарственную молитву, - силу-то мы твою забрать не можем, а с ней тебе с грешной земли не вырваться. В общем, решено на верху, что оставишь ты свои способности в книге, прочитаешь свой последний заговор – да и ступай с миром.

- В какой книге? Я и писать-то уже не смогу.

- Не надо ничего писать. Давай возьмем …. да вот хотя бы эту, сборник целительных рецептов и молитв. Здесь ты как раз и пометочки делала, и дописывала… да это не молитвы, а сборник заговоров! Вещь! Как раз для таких целей, на ней и сотворим последний в твоей земной жизни обряд. Держи, приступай.

И старуха трясущимися руками вцепилась в книгу. Слова начали рождаться сами, сами прилетать на язык и сами выходить сквозь открытый рот. Слова можно было почти осязать. Посвященный, оказавшись рядом, наверняка заметил бы стройный полупрозрачный  поток, нисходящий откуда-то сверху, проходящий через голову дряхлой женщины и перетекающий струей изо рта в старую пожелтевшую книгу. Вместе с потоком уходил и остаток жизни.

В последнюю секунду в голове старухи мелькнула мысль, что как не тому отойдут эти знания, но с иконы качнулся лик Божьей матери и прошептал успокоительно «не переживай, мы решили и мы проследим». С тем и почила.

4.

До выходных Оля дожила с трудом. Казалось, время нарочно останавливается: длинные пары занятий, еле-еле движущийся транспорт, ползущие к ночи сумерки…

Наконец, оно – долгожданное воскресенье. Ольга вскочила, чуть только рассвело, быстро умылась, оделась, и, даже не позавтракав, выбежала из дома, оставив на комоде маме записку - мол, все в порядке, поехала к бабушке, как  договаривались.

Всю дорогу подгоняла вагоны метро: « что ж так медленно, а здесь зачем останавливаться, никого же нет…». Долгожданная конечная. Вылетела наружу и почти бегом помчалась давно не хоженой, но удивительно не забытой дорогой. Местность с последнего приезда маленькой Оленьки существенно изменилась, но ноги сами находили нужный поворот, глаза подмечали знакомые ориентиры до тех пор, пока руки не потянулись к заветной калитке. Вот он, домик детства.

Отперев с трудом тяжелый заржавевший замок, Оленька  присела на сундук в прихожей. Радостное настроение сразу улетучилось. Все вроде было на том же месте, что и в воспоминаниях, только стойкий запах затхлости, сырости и пыли говорил о необитаемом помещении. Слезы навернулись сами собой.
 
Милая бабушка…  Оленька прекрасно помнила ароматы свежих булочек, встречавшие сразу при входе, после тепло  добрых рук и все время пребывания под этой крышей ощущение полного спокойствия и уверенности в пространстве, которое окружало бабушку. Ничего не осталось, дух безлюдья и неуюта захватил стены дома.

Где-то стукнула ставня, вернув Ольгу из воспоминаний. Точно, времени нюни распускать нет. Есть мечта, её надо выполнять. Неизвестно, когда еще удастся попасть в этот дом, да и мама может передумать, сменив разрешительный характер посещения заброшенной недвижимости на запретительный, как это было раньше.
 
 «Тряпку в руки – и вперед», - Оленька разумно рассудила, что при уборке найдет нужное быстрее, чем при беглом просмотре по сторонам. Мамин сервиз решено было оставить напоследок, кухня с буфетом все равно на первом этаже, успеется.

И начались поиски-уборка. Пакетики с травками – рассохлись, в мусор; коробочки с непонятными бусинками – оставить, потом разберемся; карты – в тумбочку;  ложки – к ложкам, в буфет; масла какие-то – испорчено, выбросить; книги …  - и всё, Оля забыла и про тряпку, и про время.

Сколько же у бабушки было книг! Отодвинув витринную часть, состоявшую из  полного собрания сочинений Ленина и Сталина, внучка наткнулась на настоящее богатство. Сказки народов мира перемежались с трактатами по астрономии; странные книги по хиромантии соседствовали с томами по биологии; книги по геодезии стояли рядом с какой-то литотерапией;  тонкости массажа - с  медицинскими справочниками…  Неужели все это бабушка хоть раз, да читала? Ольге не верилось. Скорее всего, думалось ей, соседки отдавали ненужное, чтобы было чем печку топить, а бабуле  жалко стало, вот и сохранила.

С одного стеллажа выпала и вовсе непонятная книжица. Толстая, с искривленными листами, без названия на обложке, вся потрепанная, пожелтевшая, с какими-то начертанными от руки рисунками и дописанными строками. Как ни крутила ее Ольга, не нашла ни тиража, ни года выпуска, ни издательства. Но почитать захотелось. Сначала девушке показалось, что в руки попалась  какая-то странная поваренная книга:  на многих страницах обнаружились необычные рецепты  и их исправления рукой бабушки.  Но было и еще что-то, больше похожее на молитвы, тоже с такими же странностями. Заговоры!!! – дошло до Оли. То, что надо, нашла! И девушка судорожно начала листать книжку в поисках нужного рецепта.

«Может, лучше не рецепт, а заклинание найти. Варить что-нибудь такое мама точно не позволит, а вот наговорить – это проще…» - думалось Ольге, - «вот подойдет, наверное…»

Книжка распалась в подходящем месте. Заговор был весь исчеркан и дописан, так, что Ольга еле разбирала буквы:

"Ой ты, (матушка Лада пречистая, зачеркнуто) Пресвятая Богородица(подписано)! Не остави нас, раба божия (Имярек) и рабу Божию (Имярек) без любви и счастия! Благодатью и любовью осени нас, яко и мы чтим и славим тебя ныне и присно (и от круга до круга, зачеркнуто) и во веки веков (подписано)! (Тако бысть, тако еси, тако буди! До скончания времен, пока светит нам Ярило солнце,зачеркнуто) Аминь(подписано)."

«Сколько ж раз читать-то это надо? И куда обращаться? А, неважно..»,  - и Ольга приступила к ритуалу.

Была бы рядом бабушка, сказала б внучке, что сначала надо изучить науку, а после эксперименты ставить, что книгу с первых страниц  начинают, а не с середины. Но бабушки рядом не было.
 
Зато вдруг появилась мама. Схватила дочку за руку и потащила вниз по лестнице.

- Что ж это такое, кто тебя пустил! Столько раз говорила, что нельзя сюда. И трогать ничего не надо, тем более книги!

- Мама, ты же сама меня отпустила! Разрешила поехать, где ключи лежат, показала. Сервиз вот попросила привезти, – от удивления Оля даже не сопротивлялась.

Теперь пришло время маме удивляться:

- Это когда ж я тебя отпустила? Ты сегодня уехала ни свет ни заря, только записку оставила!

- Да не сегодня, а тогда… Вы еще с тетей Таней бабушку вспоминали, вот я и попросилась съездить… - заканючила Ольга.

- Нашла, когда спрашивать! – мама почувствовала свою вину, потому тон немного смягчила, но руку дочери не выпускала, - поехали домой, путешественница.

- А сервиз? Я его еще не собрала, - пыталась было найти предлог остаться Оленька.

- Обойдемся, - как отрезала мама.

- Тогда дай хоть книжку вот эту возьму, на память о бабушке, - дочь пыталась ухватиться за последний шанс.

- Никаких книг, брось и не трогай, - успокоившийся было голос мамы опять перешел на крик, - бегом отсюда, и чтобы не ногой!

Всю обратную дорогу мама с дочерью не разговаривали. Ольга чуть не плакала.

Вот так радостно начавшийся долгожданный день закончился полным провалом!

Где-то на середине пути мелькнула успокоительная мыль: «Может, не полный провал? Ведь заговор-то пару раз успела прочесть… Вдруг что-нибудь сработает…»

Надежда всегда умирает последней. Особенно у молодых. Особенно, когда дело касается любви.

5.

Утро понедельника не предвещало ни чего нового. Утренний подъем, учеба в институте и дежурное возвращение домой, к внеклассным занятиям. Ольга уныло и послушно следовала по запланированному дню, как вдруг … случилось чудо, поразившее весь вуз, включая однокурсниц Оли и даже звезду Леночку.

Сначала всё происходило как по заранее написанному кем-то ежедневному сценарию: Ольга с подружками спускалась по лестнице после занятий, подъехал неотразимый черный внедорожник, Леночка выпорхнула ему навстречу…

Но хозяин джипа почему-то проигнорировал привычную пассажирку, даже оттолкнул. Леночка осталась стоять в недоумении, а дверь пассажирского сиденья галантно ждала …Олю.

«Этого не может быть! - со скоростью света пронеслось в голове Оленьки,  а потом – неужели заговоры действуют?!»

Соображать, надо или не надо воспользоваться сложившейся ситуацией,  Оле не хотелось. Подружки раскрыли рты, институт замер – самое время победоносно нырнуть в нутро черной машины. А что потом? Да зачем об этом думать, потом и разберемся.

«Потом» развивалось постепенно. Сначала вожделенный мальчик повез отобедать. Вкусно, пафосно, без грубости. Далее, подошли какие-то знакомые и позвали с собой, конечно, прихватив Оленьку. Так, за компанию и для веселья.

И веселье началось. Не в Олином понимании.  Известные всем спортивные арены, на вечер превращенные в частный фитнес-клуб,  в котором никто не занимался физкультурой и спортом, в котором использовались только бани и массажные кабинеты, в котором за стойкой для оздоровительных коктейлей почему-то наливалось совсем не то, и даже не просто наливались; где странным образом вперемешку  с  мишенями для стрельбы были подписи на контрактах, где действительно раздавались редкие выстрелы… тренировок снайперов. Такого в Олином понимании не могло быть!

Оленьке стало плохо. Рушился её мир, такой уютный и безопасный. Но где же тот мальчик, ради которого она так хотела попасть… она даже не предполагала, куда.
Мальчик здесь чувствовал себя в своей тарелке, он наслаждался вседозволенностью и временной свободой.

- Давай, ну что ты замерла?! Леночка уж давно бы… Ай, ну тебя… - и ее кумир пропадал за очередным поворотом, бросив Оленьку наедине с сомнениями.

Глубокой ночью кошмар вроде обещал закончиться. Мальчик, не совсем трезвый, не совсем адекватный, но нашелся. Он крепко взял Оленькину руку и сказал гагаринское «поехали».

Наконец-то! Ольга дождалась! Теперь все будет, как в красивом голливудском фильме… 

Да, немного вызвали сомнения поиски бомбы под днищем черного автомобиля, но теперь все хорошо?..

… Джип летел по трассе.

 «Хоть какую бы молитву вспомнить. Отче наш… А что там дальше? Пресвятая Богородица… Не помню. Не знаю! Бабушка, подскажи, Христа ради, не оставь на погибель!» - взмолилась в отчаянии Ольга.

Пространство неожиданно откликнулось на призыв. На заднем сиденье с полностью  затонированными окнами качнулась неожиданная тень.

- Что, страшно?

- Да, немного, - заикающимся голосом произнесла Оля.

- Понимаю, - у тени был на редкость неприятный голос, заставляющий себя слушать как-бы изнутри, - а что ты хотела? Желание было произнесено. А как уж его исполнять, ты не заказывала. Сказано, бойтесь своих желаний, -  далее последовал не менее неприятный смех.

Ольге было не смешно, она окончательно вжалась в сиденье внедорожника и не знала, чего больше опасаться: водителя или странного пассажира.

- Смех смехом, - произнесло, наконец, существо с заднего сиденья, - а пора эту комедию заканчивать. Ты не против? Кивни хоть головой. Я так и думал. Тогда слушай и запоминай! – голос стал почти громогласным, - не лезь в другие миры, пока не выучишь все наши правила!!!  - голос резко стих, обращаясь к водителю – Теперь, болван, останавливай!

Мальчик, послушный команде, припарковался у обочины. Ольга с облегчением поняла, что узнает местность. «До дома не далеко. Пешком дойду»,- мелькнула радостная мысль.

-Дойдешь, конечно - тень продолжила приказной тон  в продолжение мыслей Оли, - смешное рассуждение. Ведьма ночью до дома не дойдет! Анекдот новый! – и вновь ехидный смех, - И вот еще, - голос остановил почти выпавшую из машины Ольгу, - возьми книгу, ты забыла её у бабки!

На колени Оли упала толстая потертая книга с кривыми пожелтевшими страницами, та самая, которую Оленька так хотела забрать из бабушкиного дома, но мама не позволила.

- И вот еще тебе совет - переезжай жить в тот дом, это твое место.
Дверь внедорожника явно закрывалась. Оля в шоке стояла на тротуаре с книгой в руках.

- А как же… - протянула она.

- Этот болван? – откликнулась загадочная тень, - да забудь его, это моя кукла. Ну что стоишь, болван, заводи свой катафалк, стрелочку уложим!

И внедорожник, сорвавшись с места, в секунду пропал из вида.

Оленька проводила взглядом исчезнувший джип, после перевела взор на книгу, машинально перелистнула страницы. Из них в руку выпал образ иконы Божьей матери.

6. Эпилог.

Очередной курс, очередные закончившиеся  занятия. Ольга спускалась уверенной походкой по лестнице, но неожиданно натолкнулась на Леночку. Хотела было пройти мимо, но не смогла.

Бывшая звезда всего института после похорон своего кавалера сильно сдала: вся фигура сгорбилась, взгляд потух, одежда стала скорее неряшливой, чем, как еще недавно, вызывающе яркой.

 - Лена, я знаю, как тебе помочь, - Ольга дотронулась до руки растерянно топчущейся Леночки, - понимаю, обо мне ходят разные сплетни. Но ты все-таки попробуй. Тебе же теперь все равно? А я обещаю, что верну и твою привлекательность, и прежнюю славу.

Леночка недоверчиво посмотрела на Ольгу.

- Сама решай, - Оленька увидела сомнения во взгляде, - если что – вот адрес, приходи - и сунула в руку Леночки бумажку.

На тетрадном клочке бумаги был написан странный адрес:  город такой-то, деревня такая-то…