1 Мировая - война без генералов

Почему? Да не нужны.

ПМВ – это не война полководцев. Их там, великих, вообще нет. Почему? Да не нужны.

Дело не «позиционном характере войны». Её туда, в партер, перевели заказчики. И пока генералы метались, политики торговались. Слишком талантливых военных, могших что-то предпринять, старались держать от фронта подальше, а то, чего доброго, закончат войну, а мир ещё не поделен.


Часто пишут, что в среде русского командования царил пессимизм. Это так. Но он царил повсюду. Замахнулся-ить, а сзади за руку ласково схватили, пожали, позолотили: «ну, ну, голубчик...» Генералы всех сторон быстро поняли, что их усилий в этой войне не очень-то надо. Что делается что-то странное. Помимо их воли. В обход их. Так и случилось. Побеждавшая (всех) Россия слегла на дно, практически не воевавшая на своей земле Германия сдалась и была обложена драконовскими штрафами, а лузер Франция, которую давно списали в утиль, неожиданно и незаслуженно вознеслась до члена странного дуумвирата.

На самом деле, очень мало кто понимал, что происходит, остальные ходили по кругу и натыкались на собственные спины. Люди морочили друг другу головы националистической риторикой, а сами же ничему уже не верили.


И уж если немногие из высших классов сознавали истинные течения, то нижние чины и вовсе метались между крайностями «за Отечество» и «пошли вы все». Не генералы – дебет-кредит патриотической и социальной агитации в конечном счёте и определил исход войны.

В России признаки психологического кризиса появились относительно поздно – в конце 1916, в сущности, всего за полгода до конца войны. Они носили, по большей части, искусственный характер.


Главным зачинщиком войны была Британская Империя, проигрывавшая на горизонте 10 – 20 лет в невоенном соревновании трём быстрорастущим державам: Германии в Европе, России в Азии, США – во всём мире. Вторым эшелоном интересантов шли Германия и Франция (которая проигрывала четырём странам). Николай тоже вёл дело к большой войне, но это была вынужденная реакция на британское революционное давление. БИ в 1914 включила по примеру 1905 социалистические инструменты в попытке заставить Россию играть на своей стороне против Германии. Война автоматически ослабляла революционный террор союзника и была для государства безопаснее, хотя бы потому что воевали в Европе все. Уверенная победа в этой войне планировалась Николаем для пересмотра отношений внутри союза (как это было в 1814) и позволяла ему выиграть время для экономических, социальных и политических реформы умеренными темпами, в соответствии с ростом культуры и образования.


Основная война – политическая. Этого часто не понимают, описывая события ПМВ. Думая, что политики отошли в сторону, дав дорогу генералам. Ещё быстрее забывают, что война идёт за условия послевоенного мира. Меж тем, Николай ясно понимал бессмысленность генеральских претензий и ещё в июле 1908 распустил Совет Государственной Обороны, который по первоначальному замыслу должен был объединить решения военные, политические и финансовые. Можно подумать (так и полагали), что Николай решил сам возглавить армию, но это упрощённый взгляд генералов (как полевых, так и диванных). Николай осознал, что генералы для ДЕЛА (большого и сложного) бесполезны. Кто будет их непосредственно возглавлять – он сам или кто-либо иной – вторично по отношению к вопросам большой политики, прежде всего для отношений внутри уже сложившегося союза: с Францией – полного, с БИ – частного.


Все генералы в душе Наполеоны – «победим, а там поглядим». А чего глядеть потом? Потом будет поздно. Наполеон, вон, побеждал-побеждал, но, проморгавшись от солнца Аустерлица, узрел маяк Св. Елены. Николай Второй находился в положении Александра Первого. Сто лет спустя сошлись те же игроки. Игроков нужно было взаимно аннигилировать – как врагов, так и союзников. Это были цели всех воюющих сторон.

Все войны коалиций чудовищно затянуты именно из-за сложного баланса внутри коалиций. А много ли известно долгих войн один-на-один? Если находиться в рамках исторических приличий и не поминать слонов Ганнибала и Жанну д’Арк – таких нет.


Николай отстранил дядю и принял на себя верховное главнокомандование де-факто (как монарх он и так был им де-юре) с целью дать понять генералам, что политические интересы будут подчинять себе интересы военные (и из соображений «держи врагов ещё ближе»). Победа в войне над Центральными державами – не цель войны, не конец и не мир. О мире нужно было договориться со всеми, пока идёт война и можно законно орудовать канделябром. После войны вас с армией за стол не пустят. Генералы поумнее (Куропаткин, Эверт...) это поняли, поглупее (Брусилов) – нет, но итог для всех был примерно одинаков. И так было – везде. Политики доминировали. Генералы почёсывали затылки. Французы задвинули Жоффра и Фоша, а Петен ударился в грубую политику. Туда же, осознав полное бессилие военных, отправились Гинденбург и Людендорф, отставленный Мольтке умер с тоски. Своего ретивого Китченера британцы, не мудрствуя лукаво, в излюбленной манере, с английским юмором – «замочили». В России инициатива генералов нашла выход в войне внутренней, сначала в антиниколаевском путче, потом и в Гражданской.


Никакого желания воевать, напрягая силы и сжигая ресурсы у Николая не было. Но как и в 1812, в 1915 «обчество» требовало побед, а не отступлений. Хватило обществу аустерлицей – цусим. Вой в 1915 стоял неимоверный. Хотя бой был обыкновенный. Да и ведь ничего страшного в самом деле не случилось. Оперативная глубина страны позволяла вести военные действия с комфортом – как удобно. Союзникам сказали: сами изнемогаем, помощи не ждите. Три фронта, как-никак, держим.

У Николая было сужено лишь поле социальных манипуляций. Националистической истерии в России почти не было, точнее, она доходила только до городского среднего класса, незначительного в процентном отношении. Крестьяне национализма вообще не нюхали. Значительно более урбанизированные англичане и немцы хлебали дерьмо пропаганды полной ложкой. Как результат, русские и австрийцы, национализмом не изуродованные, сдавались в плен без угрызений совести – и в больших количествах. Оболваненные тупой гиперагитацией англичане и немцы «стояли насмерть». И очнулись бы, конечно: «чего это мы?» да умерли.

Дураки до сих пор ставят в заслугу «стойкость». Стойкие получили свой бонус: итог Первой мировой – Вторая.