Аминь мое лето, аминь!

   Аминь, мое лето, аминь!
   О, Лето! полное живости ты, ярких красок ты. Лето ты мое лето… Все колышется во мне, как не вспаханное поле, когда говорят о тебе. Ты, лето, полное всей возможной природной живости. Ты, переходящее от юного мая до гордого сентября. Ты – девяносто дней.
   Листья твоих деревьев всегда зелены, как глаза. И солнечный свет, вечерний, как мед обволакивает листву и распускается пылью по воздуху, от чего мне видится сама форма света. Шуршание твоей воды, речной воды и родниковой. Ногами я ощущаю ее лед, ее непокорность мне, ее буйную силу, которую стараюсь перебороть. Твоя земля, пахучая и страстная, - дом: самый теплый, искренний дом для не осознающих того животных. Я опускаюсь на колени пред тобой, земля, и смею прикоснуться тебя: ты горяча, как пламя, ты состоишь из веточек, цветов, насекомых, следов совершенно новых, неизведанных. Ты живее всего живого, ты будоражишь во мне самое тайное, открываешь врата невидимого.
   Ты, о лето! рвешь меня, мечешь меня. Я хочу сбросить с себя все оковы тела и слиться с тобой, о лето, в едином порыве. Я напитываюсь твоими запахами, я впускаю руки в зеленые толщи трав; мои ладони грубы, но грубость эта свята, от коры деревьев, дубов, берез, сосен и тополей. Я чувствую твое присутствие, лето, в себе. Я знаю, я в глубинах души это знаю: ты проникаешь в меня своими спиральными лианами спелых огурцов, ты сажаешь в меня семена ягод, ты окунаешь меня в пряный аромат горячего вишневого варенья. Ты все, о лето, я склоняюсь перед твоей извечной гордой живостью, которой ты всегда будешь преисполнена. Я хочу влиться исключительно в твой поток, в поток медового лета от мая до сентября, но мне мешает тело. Моя душа рвется, птица в клетке, к тебе, ко свободе,
   О, моя дева! Мое тело приковывается к земле по своему желанию; я лежу – я дышу, смотрю. И я вижу небо ночное. Горит, о огонь давно исчезнувших племен, ритуальным костром звезда и звезда. Древний, сакральный тайник, скрываемый этим доисторическим танцем, открывается: взгляд мой напряжен, как у проповедника он внимателен – звезда, звезда, звезда, звезда. Они заполоняют небо, чернота ровного, бесконечно падающего на тебя полотна вмиг прекращает свое движение, чтобы быть поддержанным звездами. Ночная сырость окутывает меня, пока я слежу за этим танцем, который мыслями не понять, но узнать – только сердцем. За короткий миг я вдруг перемещаюсь по пространству дальше, вперед, в утро, в твое холодное, туманное утро, полное брошенных взглядов, недомолвок, и все это взрывает во мне страсть, la passion, и я хочу, хочу как хочет рыба к воде, птица ко гнезду, окунуться в беге в этот бесконечный туман. Только он существует, бесконечный туман, туман, туман, туман, и прозрачные травы, сырые и сонные, и тянет меня грудью самым живейшим из чувств к этой бескрайности. Мои ладони – весла – окунаются в потоки тумана, они пропадают в иных пространствах и через миг возвращаются ко мне, но совсем новые, другие, не мои руки. Это руки, руки… Ощущения колышутся во мне сырой высокой травою, ее намокшими бутонами цветов, ее шероховатостями. Я весь в тумане, весь в предрассветной, туманной и загадочной оболочке; это не кокон, это святой, молочно-оранжевый рассвет, который смещает все таинство ночное в сторону на смену дню.
   Я преклонюсь пред лесом твоим, о лето мое, о дева моя! Лес твой утренний и есть я: он наполняет все мое человеческое, все мое вселенское существо необозримым океаном простоты. В нем все, и мать-земля, и колонны небес, и туманы. О Лес! Ты исхожен миллионами троп сотен лет. Я трогаю с твоего позволения кору твоих дерев, о лес, о старец, и руки жжет твоя лесная сила. Ладони моя раскалены, как металл, а на коре остается их след, и след этот ныне навеки связал меня с тобой, о старец, о лес. Я един с тобой во всем своем порыве: не страсти, но мудрого созерцания естеством природы, созданной твоей рукою. На лужайках мелькают лучи солнца, от ствола до ствола протянуты паутины, ловушки для меня, для того жалкого человека, осмелившегося вторгнуться в лесные владения. Под ногами моими хрустят тысячелетия, сосновые иглы ржавого цвета. Я иду не сквозь время ли, пространство. Только в твоем царстве, о лес, я сознаю о том, что не существует ни времени, ни пространства, что истиной является исключительно твое творение, этот лес. Но мне, человеку, надо покинуть его, чтобы своими грешными шагами не извращать твой древнейших мир.
   О лето! лето, лето, лето, лето, лето!.. Ты – все, ты не дева, не муза моя, ты – все, ты – матерь. И пред тобой я вновь и вновь смиренно преклонюсь коленом, чтобы ты одарила меня своим знаком: своей зеленью.
   Аминь, мое лето, аминь!